Семья Эскалант. Книга 4. Жизнь - Любовный роман

Глава 5. Школа

Глава 5

Школа

Солнечный день встречал жителей и гостей Барселоны. Осень в каталонской столице – ярчайшее время года. Ведь только в эту пору сплетение стилей и времен городской архитектуры насыщает золотое сияние. Оно покрывает листву волшебством и лишает границ, позволяя слиться с крышами домов и храмов.

Непривычно-ласковые лучи солнца поздней осени заглядывали и в мое окно. Я привыкла к другой осени. В Болгарии она приходила с дождями, вечным туманом и холодным воздухом. Здесь же осень добрая, нежная и вдохновляющая. Я уверена, что Зоя Рольдан рисовала бы ее днем и ночью.

Но вот Зоя Солер все никак не осмелится взять палитру в руки…

Я повернулась на спину и открыла глаза. Опять новый потолок. Почему в последнее время я так часто вижу новый потолок? Это из-за того, что моя жизнь превратилась в крайне нестабильную стихию человеческой судьбы? Я стараюсь меньше думать об этом, и сейчас самое время остановиться.

Я сползла с кровати и поплелась в ванную комнату. Мой взгляд задержался на клочках бумаги на столе, которые все еще лежали после вчерашней эмоциональной встряски.

Себастьян Эскалант все еще мой муж.

Душевная дрожь лишила меня остатков сна, и я привычно попыталась проигнорировать ее.

В отражении зеркал ванной комнаты меня встретила та же девушка, что и всегда. Это становилось обычным – носить новую маску. Сегодня я вернусь в школу. Вечером пойду на презентацию ювелирной коллекции Циско Эмпе. В субботу меня ждет дебютный бал. А через неделю – первая выставка моих работ.

Насыщенный график, черт побери!

Надев вязаное платье сиреневого цвета и черную куртку, я расчесала волосы.

Итак, Барселона, готова ли ты принять меня? Готова ли ты помочь мне принять тебя? Совсем недавно я узнала, что родилась на твоей земле. Как думаешь, у меня получится жить под твоим небом? Ну, что скажешь, Барселона?

***

Я пожалела об упрямом решении вернуться в школу «Ллотия», как только «Ягуар» приблизился к ее воротам.

Толпа репортеров заполнила парковку и сотворила живую преграду, которую почти грубо распихивали телохранители – Раблес и Сорино, прокладывая мне путь от автомобиля к входу в школу. Они были постоянно рядом со мной: сидели на лекциях, ходили по коридорам и сопровождали в столовую. Без них я ходила только в туалет. Но и тут происходили весьма непривычные для студентов моменты. Во-первых, из этой комнаты всех настойчиво просили выйти, потом тщательно обыскивали и лишь тогда, входила я. Во-вторых, пока я не появлялась снаружи, в туалет никто не смел войти, а из-за этого создавалась очередь. После двух таких процедур я решительно отказалась от воды и чая, пока не закончатся занятия.

Косые, откровенно любопытные и оценивающие взгляды преследовали меня повсюду. Перешептывания и почти неприкрытые остые фразы доносились до моих ушей. Но это еще не все. Победителем в категории «Последствия неправильного решения вернуться в прежнюю жизнь» стало всеобщее лицемерие. Огромное количество студентов и преподавателей желали познакомиться со мной. Тщеславные и корыстные ребята открыто предлагали свою дружбу. В их числе оказался и президент студенчества – Винсент. Он, подшучивая, расспрашивал о моих делах и планах на ближайшие выходные.

Подводя итог первого дня моего обучения под новым именем, я сильно приуменьшу, если скажу, что подорвала спокойное течение учебного процесса. И уже сидя на последней лекции профессора Эмпе, я сокрушенно подумывала про временное прекращение учебы. Не хочу дожидаться, когда об этом попросит директор школы из-за всего этого шума вокруг имени Солер. Моего имени.

Все это новое и волнительно-напряженное помогало лишь в одном – я отвлеклась от мыслей о своих покойных родителях, приемных и… биологических. Пока эти заботы лечили меня от душевных терзаний, давали время принять новое прошлое, вжиться в роль человека, на которого объявили охоту.

Учебный день, испытывающий мое терпение и терпение окружающих, закончился, когда прозвучал звонок и лекция о технологии нанесения акварели на холст завершилась.

Угрюмо собрав свои принадлежности и спрятав их в сумку, я поплелась к выходу. Раблес и Сорино шли рядом, когда профессор Эмпе вдруг окликнул меня:

– Слышал, у вас скоро дебютная выставка? – мягкая улыбка украшала лицо дизайнера.

– Да, – промямлила я и тут же опомнилась. – Я буду счастлива, если вы найдете время посетить ее, профессор!

Его глаза изучающее глядели на меня. Он снял очки и усмехнулся.

– Спасибо, я обязательно приду, графиня.

Я вздрогнула от нового обращения, и он подметил это понимающей улыбкой.

– Вы не забыли о сегодняшней презентации моей коллекции? – перевел тему Эмпе.

Мои губы растянулись в жалком подобии усмешки:

– Нет. Я жду ее с нетерпением!

Профессор кивнул:

– Покажите мне свои новые работы?

Я машинально накрыла рукой сумку, но вспомнила, что уже две недели хожу без альбома.

– Сегодня я не взяла рисунки, – поджала губы я. – Возможно, в понедельник у вас будет время их посмотреть? После вашей лекции, профессор.

Улыбка Эмпе, казалось, стала немного печальной, а взгляд засветился добротой.

– Разумеется. Я буду ждать их, сеньорита.

Я уже повернулась, чтобы уйти, но он вдруг легонько коснулся моего плеча и заговорил:

– Не люблю навязчивость, поэтому поздравлять вас не хочу, – сочувственно проговорил он. – Но хочу дать вам небольшой совет, который поможет не в творчестве, а в жизненном ремесле.

Я внимательно посмотрела на человека, которым восхищалась. А он, вздохнув, продолжил:

– Держитесь рядом с теми, кто был поблизости до того, как вы обрели легендарное имя. Сейчас вам будет очень сложно отличить искренность от лжи и корысти.

Его слова совершили уверенную попытку заставить меня заплакать. Мне захотелось стыдно, глупо и униженно рыдать от жалости к самой себе.

Черт, ненавижу свою слабость!

– Спасибо. Я… стараюсь так делать, – сглотнув слезы, ответила я.

Он кивнул и улыбнулся, задорно мне подмигнув:

– Напомню, что я пригласил вас еще до всей этой сенсации.

Я не сдержала усмешки. Так приятно, когда в сложный жизненный период неожиданно обретаешь поддержку от уважаемого человека, который восхищал своей силой и успешностью. Удивительно, но в одно мгновение это чувство способно вырастить крылья и заставить верить в свои силы.

– Я помню. Спасибо, профессор!

Крепче прижав к себе учебники, я вышла из аудитории в компании верных телохранителей. Я привычно опустила голову, пряча глаза от окружающих, и двинулась по коридору в сторону выхода из школы.

– Зоя! – услышала я оклик и узнала голос Николаса Франка.

Обернувшись, я увидела перед собой улыбающееся лицо юноши. Его непокорные каштановые волосы, взъерошенные пальцами, торчали в разные стороны, а темно-серые глаза смотрели сквозь стекла очков в синей роговой оправе.

– Привет, Ник! – улыбнулась я, чувствуя искреннюю радость от встречи с ним. – Я надеялась увидеть тебя!

– Правда? – он опасливо поглядывал на внушительные фигуры парней, которые стояли по обе стороны от меня, но на почтительном расстоянии.

– Я подумал, что ты решила избегать меня и Ронни. Ну… со всей этой шумихой.

Он стоял передо мной, как ожившее воспоминание из давно прошедших дней. Мне казалось, что наше знакомство было даже не в этой жизни. А в другой эпохе, когда во мне жила другая душа.

– Не только ты так подумал, – грустно усмехнулась я: – Но вы с Ронни одни из немногих, с кем мне действительно хочется поговорить.

Это была правда – искренняя и необходимая. Я нуждалась в людях, которые когда-то пытались излечить мое сердце от рваных ран, причиненных Себастьяном Эскалантом.

Ник подарил улыбку, очень похожую на ту, с которой протягивал мне руку для знакомства. Ведь сейчас он действительно вновь знакомился со мной.

– Мне приятно слышать. И я передам Ронни твои слова. А лучше позвони ей сама. Если найдешь время, конечно.

– Обязательно, Ник. Спасибо!

Он будто хотел еще что-то сказать, но в последний момент передумал. Вместо слов он поджал губы и направился в противоположную от меня сторону.

***

После обеда небо затянуло мрачными дождевыми тучами. Я шла к автомобилю, кутаясь в объемный шарф и пряча руки в карманы куртки. Ни к станции метро, ни к автобусной остановке, ни даже к тротуару для вдохновляющей прогулки домой, а к дорогому английскому автомобилю «Ягуар», который был куплен для меня на деньги моих… родителей.

Мое настроение было холодным и переменчивым, как и нынешняя погода. Переменчивость отвлекала меня от журналистов, которые поджидали у ворот школы, и наглых взглядов встречных студентов.

– Эй, Зоя! – услышала я за спиной голос, который звучал сегодня слишком часто.

Я нехотя обернулась, но не остановилась, лишь замедлила шаг. Ко мне приближался улыбающийся Винсент.

– Ты говорила, что сегодня идешь на презентацию Эмпе? – поравнявшись со мной, заговорил парень.

– Говорила, – ответила я предсказуемому президенту студенчества.

– Как насчет моей компании? Я обещаю быть достойным кавалером!

Мы остановились у ворот школы, рядом с проезжей частью дороги. Телохранители вмиг заняли вокруг меня оборонительный рубеж.

– Хорошо, Винсент! – без особого энтузиазма согласилась я.

Парень просиял:

– Тогда я заеду? В восемь, подойдет?

Мой взгляд переместился с лица Винсента на приближающийся автомобиль, и ответ замер в горле. Ничего необычного: черная, блестящая машина с тонированными стеклами. Одна из многих машин представительского класса, передвигавшихся по улицам Барселоны. Лишь одна черта отличала ее от других – скорость, с которой она двигалась рядом с нами. Медлительность и плавность выделяла машину, когда та проезжала мимо места, где мы стояли. Словно таинственный пассажир внутри разглядывал нас.

И я узнала ее. Как и пассажира внутри. Мне не надо всматриваться в темные стекла окон. Незачем изучать номерной знак. Я знала, кто сидит на заднем сиденье «Майбаха Ландо». Я знала, кто предпочитает эту марку автомобилей. Себастьян Эскалант.

– Я буду ждать, Винсент! – пробормотала я, не глядя на собеседника, с сожалением ощутив прилив волнения.

Проводив взглядом автомобиль циничного аристократа, который недавно привозил меня в дом к Эскалантам утром после ужасного ночного нападения. В памяти быстро прошествовал парад воспоминаний с ночным клубом, разгневанным Эскалантом, моей фразой: «Я люблю тебя, Себастьян!» и устрашающей фигурой человека, готовившего петлю для меня…

Отъехав от нас, машина резко ускорила ход и умчалась прочь.

Значит, устроил слежку за мной снова?

Позабыв о Винсенте, я двинулась к воротам. Я не обращала внимание на вопросы репортеров, когда с помощью охранников пробиралась сквозь «живой коридор» к бронированному «Ягуару». В мозгу крутились слова Себастьяна, сказанные прошлым вечером:

«Даю тебе неделю, Зоя!»