Дьявольский багаж

7

   Вскоре, видимо от безделья, ему показалось, что в здании аэровокзала стало душно. Он еще раз взглянул на светящееся табло и, прихватив свой кейс, направился к одному из выходов. Действительно, воздух здесь был намного свежее и отдавал дыханием ледников, густо замешанном на запахах позднего цветения садов. Яковенко облокотился на массивные перила балюстрады и полной грудью принялся вдыхать в себя этот удивительный эфир. Перед ним, во всей своей красе лежал мирно спящий город, расположенный как бы в огромной чаше, образованной окрестными горами. И над этим великолепием, на агатово-черном небе, мерцали крупные, словно виноградины, звезды.

Площадь перед аэровокзалом, заполненная днем суетливыми и шумными таксистами, теперь была практически пуста. А за ней шумел молодой листвой уютный скверик, с парковыми скамейками и прямыми аллеями. Сержант посмотрел на часы, висевшие над одним из входов и, прикинув что-то в уме, неспешным шагом направился к манящей зелени крохотного парка. После долгого сидения на одном месте, подобная прогулка показалась Сергею очень привлекательной. Он пересек площадь и, войдя в скверик, присел на первой же скамейке. Однако этот монстр, сработанный из не мереного количества чугуна и плохо оструганных брусьев, оказался мало приспособлен для безмятежного отдохновения и для тела человека вообще. Поэтому, бросив бесполезные попытки найти на этом седалище возможность для удобной позы, Яковенко просто решил прогуляться по аллейкам. Скверик был абсолютно пустынен, а скудное освещение и причудливые тени от ветвей деревьев, делали его похожим на дремучий сказочный лес.

Но не прошел Сергей и пятидесяти метров, как вынужден, был с удивлением убедиться, что его одиночество в этом райском уголке, является понятием слишком относительным. В густом кустарнике, справа от аллеи он услышал мужские голоса. Говорили по-таджикски. О чем именно, Яковенко естественно не понимал, но, судя по тону, мужчины, а, скорее всего, парни, находились на изрядном веселе. Поэтому он замедлил шаг и, чуть поразмыслив, решил не искушать судьбу. Однако едва Сергей попытался повернуть назад, как кусты неожиданно раздвинулись, и из них показалась курчавая голова довольно молодого парнишки. Он посмотрел осоловевшими глазами вокруг и, с трудом сфокусировав свое внимание на сержанте, что-то бросил на своем языке дружкам. Те тоже были изрядно обкуренными и отреагировали на его слова диким улюлюканием и неестественным смехом. Курчавый же обратился к пытавшемуся удалиться Яковенко по-русски, нос ужасным акцентом:

- Эй, солдат рюски, ты зачэм здес ходыш? Твой Россия места мала, да?

Реакция на этот идиотский юмор не замедлила дать о себе знать, раздавшимся в кусах пьяным хохотом. И как следствие этого, среди веток появилась еще одна голова, но на этот раз бритая и в тюбетейке. Сергей ускорил шаг, но следующий вопрос юных наркоманов, заставил его машинально остановиться и даже ответить им.

- Эй, солдат, может сигарета даешь? - это сказал уже бритоголовый.

- Да не курю я, ребята, - миролюбиво ответил сержант.

Это являлось правдой - Яковенко действительно не курил, но по опыту собственной, бесшабашной тоже, юности, прекрасно понял, что данный вопрос, наверное, и в Африке является лишь поводом для дальнейших зацепок. Он внутренне напрягся и настороженно стал ожидать развития событий. А те двое уже выбрались из кустов и развязной походкой, словно шкодливые шакалята, стали приближаться к нему, совершенно не скрывая своих истинных намерений.

- "Только бы не появились ножи", - пронеслось в голове у Сергея.

Для себя он уже решил: не ожидать чего-либо, при любом раскладе и начинать поединок первым. Сержант крепко сжал ручку своего кейса, намереваясь использовать его жесткие углы в качестве оружия. А парочка, ухмыляясь перекошенными ртами, над которыми едва пробивались еще редкие полоски усиков, уже приблизилась практически вплотную. И тут Яковенко увидел в руках одного из них, кучерявого, блеснувшую в неверном свете ущербной луны, сталь довольно внушительного лезвия. Но пока оно еще наполовину таилось в широком рукаве ватного халата.

- Ты чего топтаешь наша земля? - начал было тот, высвобождая нож и уже открыто поигрывая им.

Сергей не ответил, но напрягся и, сделав короткий замах, что было силы саданул ребром кейса по голове кучерявого. Удар получился неожиданным и достаточно сильным, однако, произошло непредвиденное. Парень, сознание которого находилось под воздействием паров дурмана, успел таки взмахнуть рукой, и острое лезвие полоснуло вскользь руку сержанта. Боли он не почувствовал и тут же нанес второй удар противнику, в то же самое место. Этого было уже достаточно, и тот, выронив нож, рухнул на асфальт как подкошенный. Что касалось кейса, то он так же не выдержал подобной нагрузки и, с хрустом оторвавшись от ручки, отлетел метров на пять. В это время, бритоголовый, впавший до этого в прострацию, вызванную, вероятно, стремительным развитием событий, пришел в себя. Он отскочил чуть назад и, мельком взглянув на своего распластавшегося дружка, принял позу, которая, по всей видимости, должна была являть собой стойку каратиста. При этом, его глаза беспомощно бегали в орбитах, в поисках путей к отступлению. Однако, долг перед поверженным собратом, заставил его, все ж таки, начать атаку. Парень неуклюже подпрыгнул, вытянув правую ногу и пытаясь ей нанести удар. Сергею этого было вполне достаточно, чтобы без выпендрежа, по колхозному, просто пнуть тому в промежность. Бритоголовый охнул и в мгновение ока осел, схватившись руками за изрядно травмированные мужские п********ы. Яковенко прекрасно знал, каково это, и что парень еще не скоро будет готов к новым действиям. Как, впрочем, и тот, что лежал на асфальте рядом с ним, постанывая то ли от боли, то ли от продолжавшегося кайфа.

Сергей молча поднял свой кейс и, зажав его под мышкой, быстрой походкой направился прочь. Только оказавшись вновь на балюстраде, с которой и начал свою прогулку, он, наконец, позволил себе отдышаться. Последствия неприятного инцидента все еще сказывались противной дрожью в коленях, и кровь в висках бешено пульсировала, словно ее накачивали в организм мощными насосами. Посмотрев недоуменно на, до сих пор зажатую в правой руке, уже бесполезную ручку от кейса с клочьями "мяса", Сергей с чувством забросил ее в мусорную урну. Только сейчас он заметил, что кисть его левой руки была покрыта густой, начавшей уже сворачиваться, кровью, а весь низ рукава камуфляжа набряк ею, словно плохо отжатое белье. Сама рана, чуть ниже локтевого сгиба, болью не отзывалась и при ближайшем рассмотрении, оказалась совсем не глубокой, хотя и достаточно протяженной. Она все еще продолжала кровоточить и, сержанту ничего не оставалось, как осторожно закатать рукав и перехватить предплечье носовым платком.

Однако появляться в таком виде на людях, было крайне безрассудно. Чуть подумав, Яковенко вошел внутрь здания и, прикрывая портфелем рану, спустился в туалет. Здесь он тщательно застирал рукав, а после чего, оторвав от футболки, надетой под форму, длинную ленту, аккуратно перевязал руку. Рукава же, чтобы скрыть широкий разрез на одном из них, пришлось закатать до локтей. Занятый приведением себя в надлежащий порядок, Сергей совершенно потерял ощущение времени, а когда вновь поднялся по ступенькам в зал ожидания, то к великому своему удовлетворению обнаружил, что регистрация на его рейс уже началась. Поэтому он прямиком направился к стойке и занял место в очереди пассажиров. Конечно же, вид его оставлял желать лучшего. Повязка на руке, мокрый рукав и кейс без ручки, вскоре привлекли к нему внимание таможенников и таджикских пограничников. Но, наверное, не только это вдруг обеспокоило стражей порядка. Судя по всему, и выражение лица Яковенко все еще хранило на себе, не заметные простому глазу, последствия эмоционального всплеска, вызванного недавней потасовкой. А в результате, он был вежливо извлечен из очереди, под предлогом проверки документов. Молодой старший лейтенант таджикских погранвойск, козырнув по-уставному, попросил Сергея пройти с ним в служебные помещения, вместе с багажом.