Дьявольский багаж

5

Приблизительно в середине мая, майор Калинин, который после разговора у бассейна больше не надоедал Яковенко уговорами, вновь объявился в гальванической мастерской. Поздоровавшись за руку только с Михеичем, который крутился около дистиллятора воды, он с грозным видом, заложив большие пальцы рук за портупею, принялся придирчиво осматривать каждый закоулок. По опыту, Сергей знал, что данное поведение начальства не предвещало ничего хорошего и, внутренне приготовился к любому исходу. Однако он ошибся. Майор остался весьма довольным увиденным и, подобрев буквально на глазах, наконец-то изрек:

- Ну, что ж, Яковенко, не плохо ты своего молодца обучил, не плохо! Порядок, вижу, у тебя отменный, да и Михеич нахваливал недавно твоего Симакова.

Старик, в знак согласия закивал седой головой и, как павлин хвост, принялся расправлять свои запорожские усищи. Что же касалось Анрюхи Симакова, то он с утроенной энергией начал суетиться явно больше положенного, всем своим видом доказывая собственную незаменимость. Однако, судя по серым, с хитринкой, глазам Калинина, тот пришел совсем не за тем, чтобы инспектировать новоявленного гальваниста. А потому, Сергей нутром почувствовал, что сейчас вновь предстоит не совсем приятный для него разговор. О чем - он тоже прекрасно знал.

Так оно и вышло. Походив еще немного по мастерской, больше для блезиру, майор, наконец взял Яковенко под локоток и увлек за собой на свежий воздух. Здесь он взглянул прямо в глаза подчиненному, без пяти минут гражданскому человеку и так же прямо спросил:

- Ну, что, старший сержант, к разговору возвращаться будем?

Сергею совсем не хотелось обижать майора прямым отказом и он, не сказав ни "да" ни "нет", лишь неопределенно пожал плечами. Калинин же понял данный жест по-своему и без обиняков продолжил:

- В общем так, парень, даю тебе тридцать суток, вместе с дорогой. Осмотрись, отдохни, девок пощупай, а потом - милости прошу, принимать хозяйство. Ну, а если решишь иначе, что ж - вольному воля! Но честно признаюсь: мне такого спеца как ты, будет очень не хватать.

Сказав это, Калинин резко развернулся и, по привычке, поправив щегольскую фуражку, направился прочь. Яковенко же так и остался стоять с открытым ртом, но уже через секунду он очухался и крикнул вслед зампотеху.

- Товарищ майор, а домой то когда?

Тот не стал останавливаться, а лишь повернув чуть голову, ответил:

- Завтра. До Куляба я тебе машину выделю, а там, на Душанбе вертолет пойдет - на нем и полетишь. Так что иди в штаб, оформляйся!

Старший сержант буквально опешил от этих слов. Для него, человека, в первый раз уехавшего так далеко от своей Кинели, Таджикистан в самом деле казался краем света и название его столицы - Душанбе - совсем ни о чем не говорило. Наконец, оправившись от первого потрясения, он во весь опор помчался за майором. Тот вынужден был остановиться и, подождав запыхавшегося дембеля, с улыбкой спросил:

- Ну, что еще, Яковенко?

- Как что, товарищ майор! А из Душанбе этого как?

- Очень просто - оттуда самолеты на Самару летают. Ты ведь, кажется, из тех мест? Впрочем, как хочешь, можешь и со всей группой тронуться, но это будет только недели через три.

Сергей быстренько пролистал что-то в уме и, в конечном итоге, махнув рукой - где наша не пропадала - направился в сторону погранотрядовского штаба.

Оформление документов заняло совсем не много времени. Приказ на увольнение был уже готов, а отрядный писарь из срочников, знал свое дело туго. Вскоре, как по мановению волшебной палочки, необходимые записи, сиреневые печати и подписи, заняли положенное им место на страничках военного билета. Начфин же, без проволочек выписал дорожное требование и выдал причитающуюся по данному случаю, сумму наличных. В результате всех этих приятных хлопот, уже через час с небольшим, Сергей превратился в старшего сержанта запаса и степенной походкой вполне гражданского человека, вернулся в родную мастерскую.

Здесь его уже ожидали и даже сам Полозков, предчувствуя вероятно дармовое угощение, снизошел до того, чтобы лично участвовать в проводах. Андрюхе же, совсем не требовалось указывать, что и как делать в подобном случае и вскоре, на импровизированном столике появилась закуска, состоящая из традиционной тушенки, зеленых столовских помидоров, засоленных вероятно еще в приснопамятные годы застоя и вполне деликатесных шпротов. Ну, а Михеич, хитро глянув на заведующего АРМ, направился в свою заветную спецкладовую и почему то очень долго громыхал ключами у ее обитых железом дверей. Когда же он вернулся, держа в руках большую мерную мензурку, в которой плескалась прозрачная маслянистая жидкость, начальство, как это и положено, скорчило грозную физиономию. Однако на этом ее служебное рвение и закончилось. И неудивительно - вид спиртного обладал свойством расслаблять мужские души, вне зависимости от рангов. Даже Симаков, которому, ввиду малого срока службы, пришлось довольствоваться чаем, и тот заметно приободрился. В целом, застолье проходило чинно и без лишних пафосных слов. Михеич на это был не мастак, а словоохотливый Полозков мужественно сдерживал себя и лишь по-отечески, изредка, похлопывал бывшего подчиненного по плечу. Да норовил, нарушая очередность, выдать непременно оптимистический, но с легкой грустинкой тост. Как ни крути, а его собственное увольнение было совсем не за горами.

Расположение части Яковенко покинул рано утром, чтобы успеть добраться по горной, опасной и изрядно разбитой дороге до районного центра с запасом времени. Вертолет вряд ли бы стал ждать одного единственного пассажира и этот факт, безусловно, следовало учитывать. На старшем сержанте был одет новенький, с иголочки, но подогнанный по фигуре обычный камуфляж. Он был лишен каких бы то ни было дембельских выкрутасов и наворотов, в виде аксельбантов, целых иконостасов сомнительных знаков, бархата и позолоты. И с собой он вез только личные вещи, уместившиеся в изящном кейсе - что еще можно было везти из нищей республики, в лопавшуюся от импортного изобилия, матушку - Россию!

Зампотеховский "бобик", управляемый сержантом-контрактником, скоро преодолевал крутые подъемы серпантина и путь, в более чем сорок километров, пронесся почти незаметно. Если бы не отчаянная тряска из-за жесткой, словно специально посыпанной мелкими скальными обломками, дороги. Зато когда они подъехали к летному полю на окраине городишки, то их взору предстала удивительная по контрасту картина. Местный "аэродром" представлял собой обычную грунтовую площадку, сквозь утоптанную поверхность которой, словно вата в дырявой телогрейке, пробивались островки зеленой травы, расцвеченной кроваво-красными пятнами дикого мака. И на этом, вполне средневековом фоне, стоял красавец "МИ-8", сияя свежеокрашенными боками и МЧСовскими розами ветров на них.

Судя по всему, вертолет уже был готов к вылету, поскольку его винты медленно, как бы нехотя, вращались, а турбины заполняли тишину округи мерным рокотом, отдающимся гулким эхом в близлежащих ущельях. Как бы в подтверждение этого, едва "УАЗ" остановился у кромки поля, из винтокрылой птицы энергично замахали рукой, приглашая поспешить с посадкой. Так, не успев толком отойти от тряской дороги, Сергей, уже скоро оказался в воздухе, где хоть и не было выбоин, но трясло, почему-то, ничуть не меньше. В огромном салоне, вместе с ним, летело еще несколько человек местных жителей, разодетых, по случаю посещения столицы, в свои лучшие одежды. В отличие от Яковенко, с самого начала не отрывавшегося от иллюминатора, за которым распростерлась величественная панорама Памира, аборигенов эти красоты совсем не интересовали. Почти все они, а их было, если быть точным, пять человек, с самого момента взлета тут же впали в состояние анабиоза, считая, вероятно, недостойным для восточного человека, растрачивать эмоции на созерцание обыденных для них вещей. Сергей лишь улыбнулся своим, показавшимся ему уж очень умным мыслям и вновь буквально прилип к толстому стеклу.

Однако и ему, очень скоро пришлось убедиться на собственном опыте, насколько он ошибался. Мерный рокот над головой и однообразный, все ж таки, ландшафт за бортом, действительно наскучили и "дембель" постепенно, но верно, стал так же проваливаться в состояние благостного сна, который время от времени нарушала болтанка вертолета в воздушных ямах. Поэтому, сновидения, успевшие посетить его, были отрывистыми и сумбурными, где реалии круто перемешивались с необузданной фантазией. Однако сюжет их был, почему-то один и тот же, и в разных вариациях обязательно включал в себя непроходимые горы, опасные тропы и ущелья, распростиравшиеся до самого его родного Поволжья. А по этим тропам, крадучись пробирались бородатые наркокурьеры в длинных полосатых халатах, за плечами которых, на манер Деда Мороза, болтались мешки с героином в серых упаковках, испещренных арабской вязью. Сам же он, старший сержант Яковенко, который за два года службы один раз держал в руках оружие, да и то, в момент принятия Присяги, в этих снах был много активнее и полон праведного гнева. Устроившись на горном перевале, он, стиснув зубы, поливал и поливал эти караваны свинцом из ручного пулемета, а те все шли, шли и шли.