Я твоя истина

Глава 5

Сейчас самое время забыть о прошлом,

Стереть из памяти последние события,

Спрятаться за маской безличия…

Я мог бы много чего сказать,

Потому что это всего лишь игра.

«30 Seconds To Mars» ©

Бездействие жутко нервировало. Два часа назад мы с Кавьяром притащились в это убогое место, которое называлось отелем. Скорее, притон. Конечно мне и раньше приходилось ночевать в подобных заведениях, но эта гостиница превзошла все предыдущие по части интерьера и общей обстановки.

Клио отправился вниз решать вопрос со вторым номером. В этом были две узенькие кровати, разделенные лишь одной тумбочкой, на которой стояла лампа с засаленным колпаком. Спасибо, хотя бы постельное белье оказалось чистым. От него даже порошком стиральным пахло. Благодаря этому, после того, как я застелила постель, в номере быстро развеялся запах табака, сменившись легким ароматом свежести. По крайней мере, это было похоже именно на свежесть.

Но от жары лопалась голова, поэтому я поспешно распахнула окно и облегченно выдохнула, улыбнувшись от удовольствия. Легкий порыв ветра растрепал мои волосы, откинув их назад.

То, что сзади кто-то стоял, я почувствовала сразу.

— Ну что там? — спросила я, вглядываясь вдаль, где сновало множество людей, громко крича на турецком.

— Мест больше нет, — отчеканил Кавьяр недовольным тоном, и я обернулась, озадаченно уставившись на него.

— И?

— Что «и»? Трудно догадаться? — ухмыльнулся грек и поставил на кровать бумажный пакет с продуктами.

Заметив темное горлышко бутылки, выглядывающее из-за багета, я твердо решила для себя, что пить точно не буду. Клио, перехватив мой взгляд, еще шире улыбнулся и как самый настоящий подонок стянул промокшую от пота темную футболку.

Я поспешно отвернулась, чем вызвала тихий смех Клио. Ничего не изменилось! Черт, как же бесила реакция собственного тела на внешность грека. Раздражение накрывало волной. От этого задрожали руки, и я, пытаясь вытащить из рюкзака гель для душа, вывернула наружу почти все его содержимое.

— Не нервничай, малышка, — над самым ухом пробормотал Кавьяр, заставив меня стиснуть зубы. Наклонившись так, что грудью коснулся моей спины, он поднял с кровати то, что я искала. — Иди, охладись немного. А то провоцируешь меня.

Опять он читал мысли, опять угадывал мои желания. Осторожно отодвинувшись, я обернулась и упрямо уставилась греку в глаза. Кавьяр ответил внимательным взглядом со своим фирменным легким прищуром.

— Какие-то проблемы? — усмехнулся он, откровенно наслаждаясь моей идиотской растерянностью. — Хочешь мне что-то сказать?

Я сглотнула и выдавила улыбку — жалкую и скупую.

— Нет, что ты, — почти язвительно получилось. — Мне нечего тебе сказать. Я просто «в восторге» от твоего общества.

Проговорила и обошла грека, направившись в душ.

— Взаимно, Летти.

Я прикрыла глаза, глубоко вдохнув.

— Лена. Черт тебя подери, мое имя Лена!

И громко дверью хлопнула, чтобы заглушить смех Кавьяра.

Невыносимо долго я натирала себя губкой, стараясь забыть запах грека, который настойчиво и дерзко будоражил забытые воспоминания. И какого-то черта о боли и страданиях я не думала. Всплывали в памяти именно те моменты, где Клио был настоящим, искренним и ранимым. Да и такое бывало. Редко, но все же. Именно эти мысли удерживали меня от экстренных действий. Мне жутко хотелось сбежать.

Знала же, что, улетев в США, никому не доставлю хлопот. Клио просто вернется в Грецию. Или в Африку. Кто его поймет, где он там обитает? Но в общем-то, я по-прежнему не решалась все бросить. Нужно было довести дело до конца: разобраться с Мухамедом и свалить. А Кавьяр пусть сам воюет со своими врагами… Ох, еще этот идиот Мэттью. «Шестерка» гребаная. Кажется, именно он и работал на арабов…

Что за бред? На кой черт полезла во все это? В сотый раз удивляюсь…

— Ты утопилась, малышка? — стук в дверь заставил меня ошеломленно застыть на месте. — Ну если так, то я один буду есть эти замечательные турецкие чебуреки или как их тут называют? — И уже с набитым ртом добавил: — М-м-м… вкуснотища…

— Да иду я, иду уже, — выкрикнула я в ответ, почувствовав в желудке сплошную пустоту, и уже тише: — Идиот…

Я вытерлась, сунула себя в чистое белье и бежевый сарафан в синий цветочек. Волосы взлохматила руками, поскольку сушить их было нечем, и вышла из ванной.

Грек расположился на кровати — на той, что ближе к двери — и с аппетитом уминал тот самый чебурек.

— Мило, — констатировал он, окинув меня внимательным взглядом и вновь отвернулся.

— Что дальше, Клио? — не оборачиваясь и укладывая вещи обратно в рюкзак, спросила я.

— Дальше? Думаю, нам нужно немного отсидеться после событий в деревне. Всего пару дней… кстати, как Фахидже отреагировала на твой отъезд? Доброжелательная старушка.

Я посмотрела на грека, вскинув бровь.

— С ней все в порядке, — кивнула я. — А вот твое поведение меня немного напрягает. Неужто думаешь, я поверю в твое душевное равновесие? Клио, давай будем честными друг с другом. Я не рада тебя видеть, а ты изображаешь из себя саму доброту и внимательность. Мне кажется, кроме как диким убийцей тебе уже никем другим не быть.

Кавьяр слушал меня, пристально сверля взглядом и нервно доедая свой обед. Вот оно. Темные глаза вспыхнули уже знакомым мне огоньком, и я изо всех сил заставляла себя не накричать на грека. Было не так страшно, как раньше. Более того, мне вернули оружие, которое теперь лежало на дне рюкзака. В любую минуту я готова была пригрозить греку расправой, но вопрос заключался в следующем: смогу ли я это сделать?

Клио покончил с едой и, вытирая пальцы салфеткой, медленно встал. Уперев руки в бедра и склонив голову набок, он так холодно улыбнулся, что мне в один миг стала ясна степень его гнева.

— А ты все та же маленькая дрянь, Лена, — процедил Клио, прищурив красивые глаза. — Никак не примешь меня другого. — Сделал несколько шагов в мою сторону. — Хочешь вспомнить старое? Я не против.

— Стой на месте, — отчеканила я, как мне показалось, решительно, хотя и попятилась, выдав себя с головой.

— С чего вдруг мне тебя слушать? — Еще шаг. — Видела бы ты себя со стороны: дрожишь вся, глаза выпучила. — Шаг. — Только и ждешь жестокого выпада с моей стороны. Меня бесит твое предвзятое мнение.

— Клио, — пискнула я, осознав, что бежать некуда. — Остановись.

Он уперся рукой в стену слева от меня и ухмыльнулся, глядя мне прямо в глаза — в самую душу.

— Никогда, — сказал он выразительно, — я никогда не остановлюсь. И твоя беспомощность лишь добавляет мне уверенности.

Я отвернулась, поморщившись. Не очень хотелось ощущать запах мандаринов, смешанных с выпечкой. То есть, не то чтобы это было неприятно. Напротив, как-то по-домашнему пахло от Кавьяра, и вот именно поэтому не хотелось запоминать его таким.

— Плевать, что ты обо мне думаешь, — ответила я равнодушно, хотя сердце буквально выпрыгивало из груди.

— Да, конечно, — усмехнулся грек, сжав пальцами мой подбородок, и заставил посмотреть на него. — Ты абсолютно не изменилась. Разве что, теперь моя малышка Летти осознает, насколько я опасен и на рожон не полезет, как это делала раньше. Правда?

Именно в это мгновение я внезапно вспомнила, что грек мне не «хозяин» и не «господин». Он просто играл со мной, давил на мое забытое чувство страха. Страха и безысходности.

Я резко оттолкнула Клио и прошипела:

— Еще раз приблизишься, пристрелю.

Черт, как же я заорала, когда грек совершенно неожиданно дернулся в мою сторону. Ну напрочь я забыла, что этот отморозок никогда не подчиняется и бросать ему вызов — равносильно смерти.

Однако уверенность прибавила мне сил. Я вполне могла дать ему отпор. Линч гордился мной и результатами сданных нормативов. Стрельба и физподготовка — все было в норме. Но следовало помнить, что это Кавьяр и от него отбиться, значило, раззадорить еще больше.

С невероятной ловкостью грек заломил мне руки, отчего я тут же грохнулась на колени.

— Тварь… — простонала я, прикидываясь слабой, и стоило только Клио наклониться, как мой затылок пропечатал его лицо.

Кавьяр отошел назад, прошипев: «Вот сука…».

И вцепился в мои волосы, заставив навалиться на его грудь. Развернув к себе лицом, Клио не ожидал, что я начну брыкаться и выкручиваться. Поэтому на долю секунды растерялся. Я воспользовалась моментом и врезала этой сволочи коленом в живот, отчего он упал на кровать. А я с дико бьющимся сердцем рванула к двери, попутно отмечая, как удачно мой затылок встретился с носом Кавьяра — он истекал кровью. Но ужас сковал мои конечности в ту самую секунду, когда я коснулась дверной ручки. В приоткрывшейся щели я разглядела испуганное лицо хозяина отеля, проходившего мимо, и дверь с грохотом захлопнулась, благодаря мощному удару руки грека.

— Подожди, девочка, мы еще не закончили, — на самое ухо пробормотал Клио и вцепился в мои плечи. — Тебе вот сюда.

Он швырнул меня к кровати, но я неудачно споткнулась и приземлилась ровненько у окна. Болело все тело, но ярость была сильнее, потому что, несмотря на страх, сдаваться не стоило. Грек сразу почуял бы мою слабость.

Посмотрев в его гневное лицо, одержимое какими-то нечеловеческими страстями, я впала в легкий ступор. Как же так? Ведь он держался, контролировал себя, а сейчас что? Почему Кавьяр так озверел?

— Клио, — сказала я тихо, по-прежнему сидя на полу. — Остановись.

Он моргнул.

— Ты же… Все по-другому теперь, понимаешь? Я не твоя пленница. Я свободна. Чего ты добиваешься?

Кавьяр, тяжело дыша, буравил меня пронизывающим до костей взглядом и странно улыбался.

— У меня получилось, — приблизился он и присел на корточки. — У меня получилось увидеть то, что я и без того знал. Только убедиться хотел.

Кончиками пальцев он скользнул по моей щеке.

— Ты так жаждешь быть подчиненной. Ничего не можешь с собой поделать. Мечтаешь, чтобы я тебя хорошенько оттрахал. Как раньше, помнишь? Грубо, жестко и без лишних нежностей. Готов здесь на месте поставить все свое состояние на то, что ты возбудилась от нашей перепалки.

Я ошарашенно таращилась на Кавьяра, понимая, как он близок к правде, и боялась хотя бы малейшим движением признать это.

— Бред, Клио, — отодвинулась я и встала. — Мне нужно умыться. Кровью заляпал… Мерзость…

И ушла в ванную. Пустив воду, я уткнулась лбом в холодную поверхность зеркала, не в силах сдержать тихого стона. Как же меня задолбала эта семейка. Когда же они оставят меня в покое?

— Выходи, — внезапно Кавьяр ломанул кулаком по слабенькой двери.

Я закатила глаза. Теперь он не будет тем милым мужчиной, который приехал в деревню ради моего спасения. Теперь я разбудила того психа, что дремал в нем. И вообще, не факт, что дремал.

— Иди к черту, понял? — выкрикнула я.

Никак не хотела мириться с властью грека, с его силой и не только физической. Он подавлял меня, ломал, но не мог справиться и поэтому злился еще больше, чем я.

— Ты приперся жизнь мне портить? Только на этот раз не выйдет! Ты слабак, Кавьяр. Еще в Марокко поняла это. А когда ты не смог меня у***ь, прилетев в Чикаго, лишний раз это доказал. Ненавижу! Убирайся! Без тебя обойдусь, грязный ублюдок!

Дверь дала трещину от сильного удара ноги грека. Вторая попытка — на пол со звоном упала круглая ручка. Очень захотелось зареветь в голос, позвать на помощь, но горло сжалось, заставляя меня хватать воздух открытым ртом.

Как на блюдечке мозг подсунул воспоминания в виде кадров из фильма «Сияние» с Джеком Николсоном в главной роли, где его герой хотел у***ь жену и ломился в ванную. Именно вот этой женщиной я себя и почувствовала. Во рту пересохло от ужаса.

Клио ворвался в ванную, едва ли не с пеной у рта. Небольшое помещение стало еще меньше, сузившись до невозможности. Грязно-голубые стены давили на психику. Все мое внимание сконцентрировалось на правой руке Кавьяра. Вернее, на том, что он в ней держал.

— Что ты задумал? — судорожно сглотнула я, оторвавшись от созерцания пистолета. — Не думаю, что твои действия сблизят нас хотя бы немного.

Он подошел, встав вплотную.

— Мне плевать. Я не этого хочу, — схватив меня за руки, этот ненормальный вложил в них оружие и приставил к своему лбу, горящими глазами следя за моей реакцией. — Давай, облегчим твою жизнь, малышка. Почему бы и нет? Ты ведь так к этому стремишься, верно?

Горячее бормотание Клио пугало похлеще крика. Я мысленно уговаривала себя не плакать. Слезами ничего не добьешься. Ничего и никогда. Но пелена застилала глаза, выдавая мои чувства. Я отчаянно моргала, борясь с собой, и дрожащим пальцем поглаживала курок.

— Давай, — ухмылялся грек.

— Ты больной, — выдала я факт, глядя в его безумные черные глаза. — Ты спятил…

— Так и есть. Ничего не изменилось. Мне чертовски сильно хочется разорвать тебя на части голыми руками. Хочется заткнуть твой ротик, чтобы впредь ты думала о том, что говоришь. Провокации никогда не останутся без моего внимания. Ты этим наживаешь себе врага. Настоящего беспощадного врага. А теперь… — Он сжал мои пальцы сильнее. — Нажми на курок. Доставь себе удовольствие, моя маленькая убийца.

Меня нешуточно трясло. В разрез со всеми моральными принципами шло то, что я чувствовала на самом деле. Страсть. Страх. Сочувствие. И бесконечная боль в груди от того, что грек был прав во всем. Он читал меня, видел насквозь. Знал, чего я хочу. По глазам моим понимал всю растерянность и смятение. Я ненавидела Кавьяра всем сердцем, одновременно испытывая к нему что-то тяжелое, что-то неподъемное.

Я заставила себя вспомнить все обиды и страдания, которые пережила, благодаря этому уроду. Стиснула зубы и шепнула:

— Сдохни, извращенец конченный.

Щелчок. И ничего. Второй щелчок. Ни-че-го.

Я в ужасе уставилась на грека, а он выпрямился, выхватив пистолет, и посмотрел взглядом, полным разочарования.

— Видишь, какая ты доверчивая. Всегда такой была, — как ни странно, произнес он ласково и улыбнулся так грустно, что в сотый раз мое сердце ухнуло вниз. — Я столько раз обводил тебя вокруг пальца, а ты все равно веришь… — Задумался. — Может, именно поэтому до сих пор не убил тебя?

Он сморгнул и отошел назад.

Я едва дышала, чувствуя себя подопытным кроликом в лапах безумца. Кроме этого, презрение к себе затопило с головы до ног. Отвратительное чувство, надо сказать.

Какой черт меня дернул, не знаю, но я догнала грека и прижалась к его спине, скользнув руками по рельефной груди. Он застыл. Это я почувствовала совершенно отчетливо. Весь напрягся и встал, как вкопанный. Я слушала мощные удары сердца Клио, и не понимала, что, к черту, делаю! Так и стояли. Мне показалось, что это и стало тем самым переломным моментом. В один миг все мои гневные слова потеряли свой смысл. Я давала Кавьяру свою поддержку. Как и говорил Тео — его брат в этом нуждался.

Если бы Клио обернулся, попросил за все прощения, я возможно простила бы. Пусть не сразу, пусть не все. Но простила бы рано или поздно. Однако Кавьяр внезапно разозлился. Что случилось, я не понимала. Он просто вырвался из моих рук и, развернувшись ко мне лицом, выкрикнул:

— Засунь свою жалость себе в жопу, Летти! Я в ней не нуждаюсь! И никогда не нуждался. Ты лицемерка. Вначале орешь, как сильно меня ненавидишь, а затем бросаешься в мои объятия. Мечтаешь у***ь и тут же готова все простить, — приблизился. — Думаешь, я такой тупой? Ты мне не нужна, Летти. Ты не нужна мне. Я здесь только потому, что должен спасти себя и брата…

— А как же Александр? — мне хотелось произнести это гневно, но слабость, сковавшая мое тело, не позволяла разозлиться. Мне словно влепили пощечину, унижая этим. — Разве не ради него ты так стараешься?

Кавьяр хрустнул костяшками пальцев, уперев в меня взгляд исподлобья.

— Причем здесь отец?

— При том, что я знаю о его болезни.

— Лучше замолчи.

— И не подумаю, — очухалась я. — Ты меня не запугаешь. Я все знаю. Злость — лишнее доказательство твоей слабости. Ты храбришься, чтобы никого к себе не подпускать.

Грек сжал мое горло. Не сильно, но ощутимо.

— Что, идиотка, вздумала мир к лучшему изменить? — с ухмылкой проговорил он. — Не выйдет. Либо ты принимаешь меня таким, какой я есть. Либо исчезни из моей жизни. Я меняться не собираюсь. Все люди — полное дерьмо… О, ты же не думала, что я ради тебя стал таким правильным? Надеюсь, ничего подобного не проскакивало в твоей голове. Разочарована, да? Горькое разочарование, с привкусом предательства, — и уже выкрикнул в лицо: — А мне каково осознавать, что ты нажала на курок? Сучка ты, Летти! Двуличная сучка! Шепчешься с Тео за моей спиной, чтобы потом мне в душу лезть.

— Отпусти… — выдавила я, снова сморгнув слезы.

И он отпустил. Отошел назад и, презрительно хмыкнув, вернулся в комнату.

Я опустилась на пол и притихла. Надеялась, что Клио додумается покинуть номер. Я очень сильно хотела побыть одна. Подумать. Но волна за волной наваливался стыд из-за того, что я все-таки нажала на курок.

Кавьяр мог погибнуть. По моей вине он мог умереть. А как же его брат? Что я сказала бы Тео? И Александру… Ему без того хватает проблем. Хотя я и не оправдываю его поведение — достаточно натворил — но мы же люди, в конце концов. Должны признавать свои ошибки.

— Клио, — позвала я тихо и поднялась, направившись в комнату. — Ты здесь?

Грек сидел на краю кровати спиной ко мне и пил вино прямо из бутылки. Мои руки похолодели от страха. Я помнила, как себя ведет Клио, когда напьется. Он просто неадекватен.

— Что ты делаешь? — задала я вопрос, осторожно к нему приблизившись. — Нам нельзя позволять себе такую роскошь. «Налижемся» и кто-нибудь обязательно явится у***ь.

— Кто сказал, что ты будешь пить? — не отрывая взгляда от окна, поинтересовался Кавьяр. — На тебя я не рассчитывал.

— Ладно, — вздохнула я тяжело. — Мне следует извиниться.

Грек посмотрел на меня, вскинув бровь.

— Это за что? Любопытно.

— Я серьезно. Прости, что… эм… ну с пистолетом этим… в общем, переборщила. Просто разозлилась.

Кавьяр встал и с громким звуком поставил бутылку на тумбочку. Повернулся ко мне.

— Знаешь что, Лена, — проговорил он спокойно. — Мне абсолютно плевать на твою злость. Поиграли и хватит. В наложницы мои ты уже не угодишь. Я с этим покончил. Надоело. Девушкой моей ты не станешь, потому что… я так хочу. Просто разойдемся по углам и забудем все. Как было раньше, так ведь? Вычеркнула то время из жизни и все хорошо. Спасибо, хотя бы не назвала моей фамилии на телевидении. Вот за это я тебе искренне благодарен. Но большего от меня не жди…

Я прищурилась и спросила:

— Ждать от тебя чего-то? Что за бред? Почему ты так уверен, что я хочу с тобой иметь хотя бы что-то общее?

— Хватит! — рявкнул грек и устало опустился на кровать. — Тема закрыта. Просто помолчи.

Я не стала спорить. Сама прекрасно понимала, как все затянулось. Мне так надоела эта вражда. Но более всего остального расстраивало то, что виновницей гнева Клио была я. Не могла держать себя в руках при нем. Никакого самоконтроля. Я боялась вовсе не Кавьяра, а именно себя. Но в глубине души была рада видеть его.

Почему? Что такого хорошего он сделал?

— Спасибо, — сказала я, прикрыв глаза, и встала у двери, собираясь покинуть номер и немного пройтись.

— За что?

— За то, что не убил меня тогда… я не считаю тебя слабаком. Никогда не считала. Слишком многое ты пережил и…

— Лена, умоляю, — скрипнули пружины кровати. Клио встал. — Избавь меня от этих глупых разговоров. Бессмысленно.

Я демонстративно проигнорировала реплику Кавьяра.

— Прости, я часто была не права. Ты много раз меня прикрывал. Похоже, мне нужны были эти два года, чтобы разобраться в себе и осознать, мы похожи. Я такая же, как и ты, Клио. — Обернулась. — Просто все время стараюсь показать, насколько правильны мои принципы, насколько я верна своим приоритетам… надоело… Клио, мне надоело. Давай, я просто уеду. Линч поорет и успокоится. Ну что за чертовщину мы здесь разводим? Зачем нам это? Ты живешь своей жаждой мести и ничего вокруг не замечаешь. Жесток и… Просто нужно разойтись и больше никогда не встречаться.

Грек слушал меня с непроницаемым лицом, почти не мигая, глядя мне в глаза. Даже немного неловко стало от его пристального взгляда. Поэтому, дабы скрыться, я нащупала за спиной дверную ручку и уже попятилась. Но Клио выдал совершенно неожиданную вещь:

— Что у тебя с Прайсом?

Я открыла рот от удивления и тут же закрыла. Что? Он свихнулся?

— Почему ты спрашиваешь? — прищурилась я.

Грек раздул ноздри, но мгновенно взял себя в руки. Однако немного выпяченный подбородок говорил о том, что Кавьяр как минимум раздражен.

— Отвечай, — прозвучало, как приказ.

— Это тебя не касается.

Я быстро выскочила за дверь, не дав Клио остановить меня, и стремительно направилась вниз.

***

Я бродила неподалеку от отеля примерно около двух часов, трижды вспомнив, что не поела, и столько же раз забывая об этом. Но отнюдь не ужин волновал меня в этот сложный момент. Чем ближе я подходила к обшарпанному зданию гостиницы, тем решительнее становилась.

«Я должна уехать…», — с такими мыслями и поднялась на второй этаж.

Встав напротив двери, я глубоко вдохнула и на выдохе вошла в номер. В комнате было темно и достаточно свежо. Это я забыла закрыть окно. Оно и к лучшему — из-за жары не уснула бы.

Но спать я не собиралась. Поэтому, игнорируя лежащего на кровати Кавьяра, зажгла свет. Он тоже не спал. Просто курил, полусидя, и смотрел в стену напротив.

Я молча достала из-под кровати рюкзак и, дрожащими от волнения руками, сунула в него свою кофточку и полотенце. Еще раз оглядевшись, удовлетворенно кивнула, и пошла к двери.

— Далеко намылилась? — прозвучал хрипловатый голос и по спине прошла легкая дрожь. Каждый раз так нервничаю от его тембра, что начинаю себя ненавидеть. — Быть может, поделишься планами?

— Не думаю, что это нужно, — пробормотала я себе под нос, но грек услышал и поднялся.

Пожалуйста, не приближайся, пожалуйста…

Я спиной ощутила тепло, исходящее от тела Клио. Меня вгоняла в ступор властность Кавьяра. Никак не получалось вырваться из его лап. Очень хотелось покинуть это место поскорее. На моем теле остались следы от рук грека, но измучить еще и душу я не позволю.

— А я как раз другого мнения, — выдохнул он в мои волосы. — Давай договоримся.

— Что? — опешила я и повернулась к Кавьяру лицом.

Он тут же в своей любимой манере впился в меня взглядом, таким волнующим и одновременно пугающим.

— Обещаю, что не прикоснусь к тебе, если ты сама конечно не попросишь. От тебя, в свою очередь, требую серьезного подхода к нашему общему делу. Никаких эмоций. Только холодный расчет, — грек сунул руки в карманы брюк и отвернулся. — После того, как я разберусь с Мухамедом и Уильямсом, мы разойдемся. Каждый своей дорогой.

Ну почему мне стало так обидно от слов Кавьяра? Даже кулаки от ярости сжала, едва себя сдерживая. Ведь он играл со мной, чувствуя себя богом.

Что теперь? Какого черта? Где моя рассудительность? Где мстительность?

— Как же я тебя ненавижу, Клио, — процедила я сквозь стиснутые зубы. — Просто ненавижу.

Кавьяр рассмеялся, достав очередную сигарету.

— Какая жалость, малышка, — покачал он головой и, выпустив тонкую струйку дыма, взглянул на меня уже серьезно, — а мне казалось, ты в экстазе от моего присутствия.

— Казалось! — рявкнула я, швырнув в него рюкзак, который он удачно поймал.

— Ты все такая же истеричка.

— Только с тобой, Кавьяр. Ты убиваешь во мне человека!

Кривоватая ухмылка.

— А может, напротив, пробуждаю тебя от долгого сна? — выдал он, подмигнув.

— Не обольщайся, придурок, — я подошла к нему и оттолкнула в сторону. — Уйди. Я хочу спать.

— Угу, очень заметно. Прямо с ног валишься от усталости, — прокомментировал Клио, но все же оставил меня в покое. — Сладких снов, моя маленькая убийца…

***

Два года назад. Касабланка. Особняк Кавьяров

Звенящая тяжелая тишина убивала все, что могло остаться в человеке. Сколько прошло времени с того дня, когда Клио так жестоко ошибся? Кажется, месяц. Да, так сказал Тео. Младший Кавьяр выглядел не лучше своего брата, а вот Александр, явившийся в особняк, искренне не понимал сыновей. Более того, мужчина негодовал, и это было мягко сказано. Размахивая руками и дико крича, Александр вышагивал по комнате, выплевывая злобные проклятия в адрес Клио.

— Паршивый щенок! Как ты мог ее отпустить? Она же все расскажет! Нас раздавят, понимаешь?! Никто, никто в «Черном Кресте» не спустит тебе эту оплошность! А ты… — повернулся к Тео. — Ты-то о чем думал?

— Отец… — попытался объясниться британец.

— Молчи! — брызгая слюной, выкрикнул Александр. — Вы оба думаете членами, а не головами! — посмотрел в потолок. — Боже, что мне делать с этими идиотами?

Клио, до этого с мрачным видом глядевший в окно, повернулся к отцу.

— Убирайся, — отчеканил он спокойно.

Александр захлебнулся гневом и, побагровев, выпучил глаза.

— Ты… — прошипел он, ткнув в сторону старшего сына пальцем. — Наглец… неблагодарный ублюдок… столько времени впустую…

— Прошу тебя, — прикрыв глаза и едва себя сдерживая, проговорил Клио. Стоявший рядом с ним Тео напрягся. — Лучше уйди. Иначе…

Александр, прекрасно знавший вздорный характер сына, направился к двери.

— Я уйду, — кивнул он, оглянувшись. — Только не пожалей об этом. Если та стерва расскажет о нас… ну ты сам все знаешь.

Еще несколько минут Клио буравил взглядом закрывшуюся за отцом дверь, а затем, не мигая, вымолвил:

— И ты выйди.

Тео немедленно поспешил покинуть гостиную, прекрасно понимая, каково сейчас его брату. Ему самому было невыносимо паршиво. Паршиво без Летти. Но об этом никто не говорил вслух. Чувства — это не то, о чем мог беседовать Клио. Он никогда об этом не заговаривал. Никогда не жаловался и от других требовал того же. Клио не загонял себя в рамки морали и общепринятых правил, избегая ограничений.

«Живи, как хочешь. В конце все равно ждет смерть…» — девиз Кавьяра, которым он успешно пользовался, ни о чем не задумываясь. Но в последнее время, казалось, что все вселенское дерьмо свалилось на его плечи, вынуждая прогибаться под такой тяжестью. Тео чувствовал, что Клио потерял, упустил нечто важное. Но признать это, значило проявить слабость. А Клио не любил быть слабым.

Как только грек остался один, тут же сорвался с места и принялся все громить. Разбил лампу, швырнув ее в стену. Туда же отлетел и деревянный стул. Этот грохот, эта агрессия помогали Клио освободиться от тяжести в груди, но заполнить пустоту не удавалось. Громко закричав, грек подбежал к небольшому овальному зеркалу и ломанул кулаком по гладкой поверхности, по которой тут же пошли трещины. После второго сильного удара на костяшках лопнула кожа. Пронзительная боль в правой руке заставила Клио на время задохнуться. Но, раззадорившись, он с тем же остервенением принялся колотить кулаком в уже разбитое зеркало. Осколки, звеня, осыпались на паркет. И только тогда, когда Клио перестал чувствовать свою руку, отошел назад и, тяжело дыша, опустился на пол.

— Ненавижу… — пробормотал грек, зажмурившись, и, пнув стоящий у ног пуфик, выкрикнул, вложив в вопль всю боль. — Ненавижу тебя!

И Тео, одиноко сидящий на нижней ступеньке в холле, сжал руками голову, с ужасом осознавая, что его брат теряет себя. Снова. Как тогда, когда умерла его родная сестра.

Елена, Кассандра… А теперь Летти. Словно умерла. Она должна исчезнуть из их жизни навсегда и больше никогда не появляться.