Предатель. Не отрекаются, любя...

Глава 8

Матвей

Да уж, подкинула Ася задачку. У меня всю жизнь так: вижу цель — не вижу препятствий. Ася — вершина, которую хочется покорить, но, глядя на которую, начинаешь невольно просчитывать все риски. А их немало. Во-первых, то, что мы работаем вместе. Да, это нехилый такой тормоз, прежде всего для самого себя. Отношения на работе всегда ведут в никуда. Разделяй и властвуй не просто так придумали. Во-вторых, её дети. Они, как раз, не сильно останавливают, но у меня никогда не было многодетных матерей. Да что там, вообще матерей не было. Точно знаю, что нигде не бегает маленький Матвейка. Безопасность превыше всего. В-третьих, она сама не заинтересована, хотя тут и включается сигнал о непременном желании заставить её сменить своё мнение.

Нет, напролом тут не пойдёт, это понимаю утром, когда она подходит к столику, деловая и натянутая, как струна. Сухо здоровается и берёт меню с завтраками.

— Доброе утро, — отвечаю, пытаясь привлечь внимание. Рассеянная она, несобранная. Пальцы ходуном ходят, меню дрожит. Перегнувшись через стол, касаюсь руки, Ася вздрагивает всем телом. Глаза огромные, напуганные. Неужели из-за меня?

— Простите, если вчера перегнул палку. Пытался снять напряжение — до сих пор боюсь летать.

— Вчера? — Ася, кажется, с трудом понимает, о чём речь. Хмурюсь. Кто-то по дороге обидел? — Что-то не так?

— Ничего. — Она выдыхает, с видимым усилием берёт себя в руки. — Показалось, знакомого встретила. Всё в порядке, простите.

— Вам не за что извиняться, — облегчённо улыбаюсь. Значит, дело не в моих подкатах, уже радует. — Знакомый, видимо, не самый приятный.

— Точно, — наконец улыбается Ася. — Какой у нас на сегодня график?

— Сегодня акклиматизация и знакомство с местной культурой. Как насчёт посещения китайского рынка?

У неё красивая улыбка. Сразу лицо озаряет и в глазах отражается. Да, в непринуждённой, не рабочей обстановке, Ася выглядит иначе. Ближе, что ли. Завтра прилетит вторая часть нашей делегации, начнутся переговоры, не до любования будет, а сегодня могу себе позволить.

В Пекине жарко, но не нашей, московской жарой. Тут влажность выше, а дышится по-другому. Ася не возражает против совместной прогулки, кажется, вообще не задумывается, что это больше похоже на свидание. А я, кажется, поплыл. Обычно нет времени на праздные шатания по городу, но в этот раз специально перенёс прилёт на сутки, чтобы была возможность побыть вместе. Завтра закрутится, сейчас отдыхаем. Идём по шумной яркой улице, заполненной туристами. Вокруг — Азия. Самое её сердце. Ася постоянно ахает, восторженно скользит взглядом по крышам пагод. Налетевшая толпа туристов, по виду — японцев, вдруг разделяет нас, вижу светлую макушку в куче галдящих людей. Рассекаю их и решительно беру её за руку.

— Чтобы не потеряться, — говорю серьёзно. Она кивает, доверчиво сжимает ладонь. Тёплая, против моей — горячей.

Я в Пекине не в первый раз, поэтому точно знаю, куда отвести, чтобы поразить. Главный рынок отличается от восточных и европейских базаров, и в то же время неуловимо с ними похож. Тот же гомон, те же зазывалы, надписи на китайском, английском и, иногда, русском. У любой женщины глаза разбегутся при виде сувениров. Ася — не исключение. Жадно смотрит на многочисленные подвески, фигурки и фонарики, каждый раз с сожалением откладывая. Денег с собой немного — доходит не сразу. Поездка оплачена, но на командировочные сильно не разгуляешься: бухгалтерия у нас суровая, Марта каждую копейку считает. Иногда даже ругаться с ней приходится, когда хочет сэкономить. Не бедствуем ведь!

— Держите, — протягиваю ей свою карточку. Смотрит недоверчиво, укоризненно хмурится.

— Зачем это? — Она отпускает мою руку, даже шаг назад делает.

— Считайте, это небольшая сверхурочная премия.

— Не надо. — Поджимает губы, точно королева в изгнании, которой предложили что-то непристойное. Выглядит, конечно, внушительно. Не привык я, чтобы женщины от моих денег отказывались.

— Надо, — решительно вкладываю карточку в её руку и сжимаю пальцы. — Купите детям подарки, вы же для них смотрели.

— Думаете, я настолько нуждаюсь, что не могу позволить себе купить безделушку? — Раздражённая Ася — это что-то новое. Хмыкнув, не могу сдержаться, чтобы не поддразнить.

— Нет, думаю, вы просто очень гордая. А я — щедрый и не жадный. Это вас ни к чему не обяжет.

— Я и не думала, что обяжет, — говорит она с досадой. Думала. Вижу же — думала, ещё как. Самодовольная улыбка растягивает губы. Склоняюсь к её уху и тяну:

— Разве что потом я попрошу какую-нибудь мелочь от вас взамен. Например, поужинать вместе.

— Боюсь разочаровать — я ем мало и быстро.

— И не пьёте, я помню. — Что же ты скрываешь? Стройная, на грани болезненной худобы. А в глазах иногда такая тоска, что самому впору завыть. — Может, просто примите мой подарок? Хочется сделать вам что-то приятное.

— Бойся данайцев, дары приносящих, — ворчит Ася и, тяжело вздохнув, смиряется. Так бы и сразу. Хотя нет, если бы сразу согласилась, потеряла бы в моих глазах сразу несколько очков. А так и цену себе набила, и приняла карточку с видом величайшего одолжения. Ну, точно — королева! Я не врал, когда говорил, что не жадный, но Ася тратит деньги расчётливо, не бросается на всё подряд, что не может не вызывать уважение. Или просто не привыкла к большим деньгам? Привыкнет. Приучу.

В очередной лавке, увешанной красными бумажными фонариками и уставленного фигурками из полудрагоценных камней, она наконец загорается. Перебирает тонкими пальцами многочисленные бусы и браслеты, выбирает себе набор из бледно-зелёной нефритовой подвески и серег. Оплачивает своими деньгами. Не демонстративно — даже не задумываясь.

— Вам очень пойдёт, — говорю, представляя, что ей как раз не изумруды нужны, а именно нефрит — камень китайских императоров. Пока она расплачивается и присматривается к другим вещам, я заглядываю в соседнюю лавку. Пусть только попробует отказаться! Мы всё-таки в Поднебесной! Когда она выходит и растерянно оглядывается, подхожу и протягиваю бумажный пакет с большой коробкой внутри.

— Что это? — Она смотрит с подозрением.

— Подарок.

— Ещё один? — щурится, хочет отказаться, но я всовываю в её пальцы, не позволяя.

— В номере откроете.

Ничего особенного там нет, надеюсь, с размером угадал. В воздухе начинают плыть запахи жаренных креветок, рыбы и острых специй. Самое время для обеда, но что ей предложить? Заметил — за завтраком одну овсянку с яблоками ела. На таком далеко не уедешь. Сейчас бы свинину в кисло-сладком соусе, да овощей в воке. Знаю пару мест, где потрясающе готовят и то, и другое, без боязни отравиться. Вижу — она тоже ведёт носом и жадно смотрит на уличные прилавки.

— Вам нельзя этого, да? — догадываюсь, сложил два и два. Не похожа Ася на тех, кто доволен одним листиком салата в течение дня.

— Нельзя, — вздыхает она. — Но вы идите. Я попробую найти что-нибудь подходящее.

— Ну, уж нет. Одна в большом незнакомом городе… А вдруг потеряетесь?

— Считаете меня настолько беспомощной? — Ася грустно улыбается.

— Нет. Просто не хочу вас отпускать. Идём, поищем что-нибудь европейское.

В центре полно ресторанчиков и кафе с разнообразной кухней. В приоритете, конечно, местная, но мы вскоре набредаем на маленький итальянский ресторан. Столик внутри: на улице здесь едят в основном на ходу. Официант тоже европеец, бегло говорит по-английски. Ася отвечает также быстро, вызывая моё неподдельное удивление. По приёме на работу не спрашивал о знании языков, упустил. Вроде там, в резюме, было про английский и немецкий, но я на этом внимания не заострил. Оказывается, зря. Она шпарит, как будто носитель языка.

— Удивили, — говорю, когда официант принимает мой заказ и уходит на кухню. Сам неплохо говорю, но до Аси мне далеко.

— Декрет, — усмехается она. — Было время учить языки, когда дети спали, а заняться было нечем.

— Мне всегда казалось, что декрет — непрерывная работа. По крайней мере, часто это слышал.

— Работа, причём, не оплачиваемая. Но дети имеют свойство вырастать, так что… — Асина улыбка топит сердце напрочь. Она с такой нежностью говорит о детях, что в груди впервые шевелится сожаление, что я так и не смог ими обзавестись. Нет, мне, как мужику, и сейчас не поздно, да только стоит ли?..

— Сколько им? — Не то, чтобы сильно интересно, но мне нравится смотреть, как она рассказывает про них. Слушаю, почти не вслушиваясь, просто тон поменялся, и вся как изнутри засветилась. Что ни говори, а женщинам идёт материнство. За обедом узнаю об Асе столько, сколько не узнал за всё время работы. Мы неторопливо идём к отелю, над головами загораются фонари. Пекин сложно назвать романтичным городом, скорее, экзотичным, но меня на романтику тянет так, что в ушах свистит. Нет повода, чтобы взять её за руку, а так хочется!

— Спасибо, это был замечательный день, — говорит Ася перед дверью номера.

— Вы мне ужин обещали, — напоминаю. — Вечер только начался.

— Сегодня? — теряется она.

— Потом до конца переговоров времени не будет. Соглашайтесь, я не буду кусаться, обещаю.

— Я сама могу укусить при случае, так что не стоит расслабляться.

— Буду держать себя в руках. — Поднимаю руки и тихо смеюсь. — Так, что? В ресторане через два часа?

— Сложно отказать, когда выбора нет. — Она делает вид, что недовольная, но я-то считываю этот взгляд. Ей льстит моё внимание, хотя вида показывать не хочет.

Ухожу, абсолютно довольный собой, давно такого не было.

***

Ася

Сумасшедший день. Думала, его начало меня просто убьёт. Конечно, не думала встретить Тёму на другой стороне континента. И тем более не думала, что увижу рядом с ним ту девушку. Вживую она ещё ярче, я на фоне неё — бледная моль. Больная бледная моль. Боль вернулась моментально, сердце обожгло. Пришлось приложить все силы, чтобы взять себя в руки. Почему тут, почему сейчас, почему, Господи?! Пока шла до столика, всю трясло. Проще было вернуться в номер и просто весь день лежать, но это было бы некрасиво по отношению к Матвею.

Он сумел отвлечь. Оказался действительно приятным собеседником, попутчиком и гидом одновременно. Рассказывал о достопримечательностях, как будто был тут сто раз. Может, так оно и есть, потому что на многолюдных улицах чувствовал себя, как рыба в воде. Замечала, как на него смотрят: даже среди разношерстной толпы туристов он слишком выделялся. И ростом, и цветом глаз, и разворотом плеч. Сегодня он отказался от привычного образа большого босса. Надел серую футболку и тёмно-синие джинсы, на ногах — кроссовки. Даже часы сменил на спортивные. Ему такой образ идёт не меньше, чем деловой. «Подлецу всё к лицу» — вспомнилась старая шутливая поговорка. Нет, подлецом пока Матвея назвать не за что. Наоборот, впору задуматься, откуда такие берутся.

Я привыкла, что Тёма просчитывает наш маршрут, но мы всегда обсуждали его вместе, согласовывая мелочи. На этот раз я оказалась в полной неизвестности, и это будоражило. А когда Матвей отдал свою карточку, стало не по себе. Он, что, содержанкой какой-то меня видит? Но и тут смог убедить, да с такой непосредственностью, что пришлось согласиться. Непривычно это — тратить деньги совершенно чужого человека, но я себе сказала, что всё обязательно верну. Подарок ещё этот…

Не слепая, вижу же — подкатывает. Причём, делает это с нахрапом, не пытаясь скрыть, что именно от меня хочет. Не знаю, может, у него кинк на худых и маленьких? Я, конечно, уже себя не шарахаюсь, да и его взгляды самооценку поднимают отлично, но всё равно смущает такое внимание. Тем более, от своего непосредственного начальника. Не становиться же типовой секретаршей из романов и фильмов! В моём-то возрасте это уже не смешно даже — грустно. Насколько надо отчаяться, чтобы в постель с ним лечь!

Мысли унеслись вскачь, не остановить. Если мужу можно было утешаться на стороне, чем я хуже? Не собиралась заниматься поиском мужчины для здоровья, но, чем лучше себя чувствую, тем больше оживаю. Не умерла я, жить хочу! Вот так: в центре Азии, окружённая новой жизнью и красками. И если Тёма тоже сюда приехал со своей… не подберу эпитетов, то мне сам Бог велел развлекаться.

В номере разворачиваю коробку с подарком от Матвея и замираю от восторга. Тонкий китайский шёлк тёмно-зелёного цвета, расшитый золотом. Вероятно, вручную. Платье летящее, в пол. И идеально подходит к моему новому приобретению — серьгам и подвеске. Как он угадал с размером? Глазомер явно развит. Не хочу думать, скольким он покупал такие вещи, так и я не планирую в ряд любовниц вставать.

Уже собираюсь выходить, когда звонит мама. Вздыхаю — с детьми уже пообщалась, а вот разговор с ней уронит настроение напрочь. Но проще взять, чем потом объяснять, куда пропала.

— Куда ты пропала? — начинает она сходу. — Совести совсем нет?! Прилетела на другой конец света и замолчала!

— Мам, когда мы прилетели, сил не было позвонить, прости.

— Вечно у тебя дела, а с матерью времени поговорить нет. Какие планы на день?

— Какие планы? Тут вечер уже, скоро спать. Как вы там?

— Мы — хорошо. Ты не забыла, что я просила привезти?

— Помню. Китайские крема и настойку на женьшене. Я всё уже купила.

— Значит, погулять уже успела? Ты там точно работать собралась? Или уже шашни с начальством закрутила?

Вроде она ничего особенного не сказала, а по спине холодок пополз, неприятный такой. Я ведь собираюсь едва ли не на свидание. И оделась соответственно. Думал ли Матвей, покупая платье, как будет его снимать?.. Может, извиниться и провести остаток вечера в постели? Хотя сна нет совсем, до сих пор не привыкла к местному времени.

— Удачного дня, мам, — говорю, разом чувствуя себя усталой. Медленно бреду в ванную, долго смотрю на себя, тяжело облокотившись о раковину. Такой я буду выглядеть в чужих глазах? Любовницей, пробившейся до помощника через постель? Да какая постель, откуда эти мысли взялись?! Матвей правильно сказал — завтра работа закрутится, не до приятного вечера будет. А я хочу этот приятный вечер! Я его заслужила! Киваю отражению, беру сумочку и выхожу из номера.