Защитник

2. Вика

Хочешь жить — умей вертеться.

— Фамилия, имя, отчество?

— Каменкова Виктория Сергеевна. — Прикрывала ладонью щёку девушка.

— Болит? — Почти равнодушно, но всё же спросил участковый. Имя, стоящей напротив пострадавшей и вместе с тем попавшейся на месте преступления он прекрасно знал. Но спросил, как полагается, для порядка.

— Терпимо. — Холодно ответила брюнетка. Тёмные, слипшиеся от влаги пряди пристали к лицу. Неприятно и тоже «терпимо».

— Что делала в доме Угольникова П.А. в столь поздний час?

— Вы ж всё равно не поверите! К чему разговоры? — Сквозил раздражением голос промёрзшей до костей девушки. На улице не май месяц, а на ней футболка и простые спортивные штаны. И те драные.

— Я спрашиваю, ты отвечаешь. — Глянул мужчина внушительно, хотя столь же внушительной внешностью не обладал. Тощий и невысокий. Маленький человек на столь же неприметной должности.

— Ничего не делала. Сказали прийти, я пришла. Ничего не видела, ничего не знаю. — Заученно отчеканила Каменкова.

— Кто сказал?

— Никто.

— Дура. — Буркнул участковый. Вежливостью Валерий Кузьмич никогда не отличался. — Чеши домой, гражданка Каменкова. Вспомнишь что, где искать меня знаешь. Ну а не вспомнишь…

— Ты чего её отпускаешь? — Недоумённо возмутилась соседка того самого Угольникова. Женщина во всех отношениях неприятная и склочная. Впрочем, если не пересекаться, то и плевать какой у неё характер.

— Не твоего ума дело! Ты в мои дела не лезь, а то я зайду и проверю, чего ты там под покровом ночи людям продаёшь, Чижова. Ясно тебе? Говорю, ясно тебе или повторить? — Наступал он на тучную женщину, глазки которой забегали. — Чего застыла, Каменкова? Домой! — Прикрикнул на девушку не оборачиваясь. Та и побежала.

На улице темень и фонари горели через один, если вообще горели. Вика неслась, словно, за ней гнались. Её трясло и вовсе не от холода. Будь кто другой на месте Некрасова, её б немедля забрали в участок и закрыли в обезьяннике как минимум до следующего утра, но скорее всего дольше. А потом долго и нелюбезно выясняли бы какого лешего она делала в доме Угольникова.

Вика перепрыгнула через кучу мусора, сваленную у дома, и закрыла за собой калитку. Дверь открыта, ведь девушка, убегая не справилась с замком. Ключ сломался. Половина осталась в сердцевине. Взбежав по ступеням, Каменкова запоздало почувствовала чужое присутствие. Её здесь ждали и не с добром.

Сильная рука схватила за горло и рядом блеснуло лезвие ножа. Лица нападавшего девушка не видела. Он стоял позади, прижимаясь и не торопясь заговорить. Наслаждался её страхом. Ждал, когда паника накроет жертву.

— Жить хочешь? — Скрипучим голосом спросили Вику. — Немая? Говорю, жить хочешь или прям сейчас порешить?

— Хочу. В смысле жить.

— Вот и славно. Развяжешь язык, ты знаешь, что случится. Участковый к тебе неровно дышит. Браслетов на тебе нет, ходишь вся такая… свободная. И ничего, что на месте ограбления засекли, да? — Издевательски нашёптывал мужчина.

— Пока свободная. Вопросы у него ко мне имеются. — Выдавила из себя Каменкова.

— Язык развяжешь, пожалеешь.

— Никого не видела, ничего не знаю.

— Вот и умница. Люблю умных, правда редко они живут долго. Горе от ума. Решишь стать самой умной, брата увидишь по кускам. — Под конец громила явно ухмыльнулся, довольный произведённым эффектом.

— Когда я смогу… встретиться с ним?

— Нетерпеливая ты, Вика. Жди звонка. — Тише сказал мужчина и лезвие скрылось во тьме.

— Зачем подставили сегодня?

— Проверяли насколько послушная. Будешь дрессированной собачкой. Куда скажут, туда побежишь. Усекла?

— Да.

Незваный «гость» ушёл, не прощаясь. Но дом впитал его присутствие. Вика чувствовала его запах, даже открыв все окна настежь. Слёзы катились по её щекам. От жалости к себе, от невозможности спасти брата.

О том, что он ввязался в нехорошие дела девушка узнала не сразу и не от него. К ней пришли и вот также доходчиво сообщили. С той поры она исполняла мелкие поручения. Ей говорили, девушка исполняла. Безропотно. Пытаясь разобраться, ища выход, но сильнее запутываясь в паутине лжи и неизвестности.

Каменкова не была дурой. Она понимала, что вечно так продолжаться не может. Но пока её руки связаны. Уехать нельзя, ведь брат останется в лапах преступников и его тут же грохнут. Оставаться опасно для жизни. Девушка находилась в подвешенном состоянии. И просвета во тьме не видела.

Когда-то жизнь её не походила на ночной кошмар. Семья была полной. Но потом не стало отца, а мать снова вышла замуж. С той поры всё и пошло наперекосяк. Пришлось им с братом вместе с матерью переехать в городок Бобруйск, находящийся близ заповедной зоны. Места тут красивые и, пожалуй, это единственный плюс.

Спустя пару лет жизни с отчимом, Вика поняла, что человек он нехороший, неправильный. Но вскоре мать серьёзно заболела и стало не до объяснения родительнице об ошибке, которую она совершила, выйдя замуж во второй раз. Ночами, тогда ещё девочка, дежурила у её постели и молилась, чтобы болезнь отступила. Но вскоре они с братом окончательно осиротели и остались под опекой отчима. В его доме. С его законами.

Однако, это вовсе не сблизило брата и сестру. Наоборот. Вика чётко осознавала разницу между хорошим и плохим, а Лёшка нет. Он брал пример с отчима, который был местным лесником лишь номинально. О природе и зверье не заботился как полагается настоящему леснику. И более того екшался с браконьерами.