Защитник

3. Сокол

От любви лекарства нет, но укол поставлю.

— Ать-два, правой! Машенька, маршируете вы отвратительно. Если бы я так маршировал, меня б дальше плаца не пустили. — Гоготнул Болотов.

— Сань, харе над девочкой измываться! А вы, Мария, зря его слушаетесь. Он вам, между прочим, не командир.

— Это она синяк отрабатывает. Где это видано, чтобы на попе ВОТ ТАКИХ размеров синяк оставался после ма-а-а-аленького укольчика? Мм-м? Машуля, ну куда ты побежала? Фу ты, ну ты! Великий кайфоломщик ты, Медведь. И сам не ам и другим не дам. — Расстроено произнёс последнее Александр и перевернулся на не пострадавшее пока ещё от рук Марии полупопие.

— Разгунделся тут! Наш Сокол ещё в себя не пришёл, а ты уже и лёжа баб обхаживаешь. Не по-товарищески это.

— Да ему до баб ещё далековато. Такие быстро не отходят. По Нине своей сохнуть будет и целибат соблюдать.

— Ты б чужие письма не читал, очень бы вот это было замечательно! Соколу не понравится, что свой нос в его личное суёшь. — Отчитывал Медведев друга как мальчишку. Собственно, тот и вёл себя как большой ребёнок. Любопытный и нарывающийся на подзатыльник.

— Иногда полезно влезть в чужое дело. Тогда понятно, чем человек дышит, что его заботит и как можно ему помочь. А так сиди и догадывайся. — Не согласился Саша. — Хотя, тут и так ясно было. Сука эта Нина. Неблагодарная сука.

Сокол лежал в бессознанке дольше всех. Приземлились они не мягко от слова совсем. Но хорошо то, что хорошо кончается. Все отделались лёгким испугом, кроме второго пилота, конечно же. Он-то поймал крупный. Заикался бедняга первые сутки, хорошо хоть дар речи не утратил. Ещё умудрился и апельсинчиков всем раздобыть, не выходя из палаты.

— Нина… Нина! — Звал Илья в бреду.

— Маша я. Маша! — Отозвался девичий голосок.

— Вы извините, Мария, но сейчас вы Нина. — Посоветовал Медведев смириться и согласиться с сержантом, схватившим её за запястье. — Он вам и руку оторвать может, если перечить.

— Ох… — Потерянное вырвалось из молоденькой медсестрички.

— По головке его погладь, да слово скажи ласковое. — Присоветовал Болотов не слишком убедительно. Делиться очаровательным медперсоналом, пусть даже и с боевым товарищем он не собирался.

— Нина…

— Здесь я. Здесь. — Пролепетала девушка и руку её прижали к губам.

— Не бросай меня больше, Ромашка. — Прошептал мужчина, покрываясь испариной и две пары глаз уставились на сестричку, придавливая взглядами и вынуждая сказать заветное для их друга:

— Не брошу.

Все шли на поправку. Кто-то быстрее, а кто-то медленнее. Очнувшись, Илья погрузился в мрачные мысли и наверное долго бы не выплывал из раздумий, если б не зов реальности. Внушительный такой зов. Его не проигнорируешь. Жаль, что не контузило на оба уха…

— Вашу мать! — Орал, явившийся по их души. — Чтобы завтра… Нет, сегодня! У меня были рапорты о вашем… — Пузатого не в меру мужика, пребывающего в звании майора бесцеремонно перебил Медведь. Так-то он спокойный, если его не разбудить рано утром, когда засыпал он не очень-то в настроении.

— Товарищ майор, чего так орать? Мы с вами, между прочим, не на плацу. Медперсонал перепугали. Вас и в соседних палатах слышно. Да, что уж там! На два этажа ниже больные подкинулись на койках и забились в предсмертных конвульсиях. — Ворчал Ванька Медведев, который сейчас был похож на разбуженного и вытащенного против воли из берлоги Потапыча. Собственно и кликуха среди своих у него была именно такая. Когда Потапыч, когда Медведь. — Машенька, не жмитесь вы к стеночке. Майор сильно извиняется.

А майор и не думал извиняться. От прилюдной выволочки младшим по званию он краснел на глазах, покрываясь неровными малиновыми пятнами. Пыхтел, сдерживая русский-матерный и угрожающе размахивал указательным пальцем на каждого из присутствующих.

— Жду от вас подро-о-о-обный рассказ на тему ваших приключений в не Кукуево! — Уже поспокойнее прошипел майор и тяжёлым шагом покинул палату.

— Машенька, ходь сюды. — Похлопал ладонью на местечко рядом с собой Болотов. — Ну чего ты так испугалась? Обычный майор. Почти безобидный. Не кусается.

— Про какие он там приключения орал? — Подал голос Илья.

— Про те, наш дорогой друг, которые ты проспал. Или думаешь в больничку мы на ковре-самолёте прилетели? Нет, дружище, Алладинов среди нас не водится. Угроблено одно летательное средство, угнан один вполне ничего четырёхколёсный…

— Не убивай интригу, Сань. И хватит смущать девочку. Идите, Машенька. Вы заслуживаете лучше обычной кроватной интрижки. — Сломал Медведь амурные планы своему приятелю.

— Ты мне больше не друг! — Выдохнул Болотов и дёрнул подвешенной ногой, когда сестричка сбежала. — Вот как мы ему рапорты доставим, ась?

— Квась! Сам заедет, если они ему так нужны. Мы вообще-то на постельном режиме. Тебе ещё и половой покой полагается. — Хохотнул Медведев.

— Потапыч, однажды к тебе прилетит бумеранг. Помяни моё слово. Там всё видят! — Указал пальцем в потолок Саша.

— Второй пилот — мальчишка совсем. — Согласился Илья на ясно-понятно предложение не впутывать его сильно в грозящие разбирательства, а наоборот помочь выпутаться.

— Ох, апельсинами он не отделается! — Вздохнул Болотов.

— Пусть скажет спасибо, что дед научил меня управлять кукурузником… Все шишки мне! — Закатил глаза Медведь, предвкушая личное песочево от вышестоящих.