Мои шальные дяди

Глава 3-2

От эмоций и усилий, он потерял на минуту сознание. Скорый поток его странных слов, в конце концов, иссяк. Он так и не принял лекарство, а я побоялась приводить его в чувства и настаивать. Чего все-таки люди не говорят в бреду и в забытье. У меня возник огромный соблазн пойти в комнату матери и посмотреть на его вещи. Я прогуглила слово и с удивлением обнаружила, что лептоп синоним ноутбука. У человека, который ненавидит коммуникации и компьютеры есть ноутбук? Серьезно? Я вообще не уверена, а к добру ли случившейся разговор? Не придет ли он в себя и не пришибет ли? Отцовских чувств отец ко мне точно не питал. Но если он не врал, это же значило, что нам с мамой грозит опасность. Я решила дождаться ее и все рассказать.

Вечером мне не удалось с ней поговорить с глазу на глаз. Умер наш сосед Иван Петрович. Его жена была так поглощена горем, что мама вызвалась в помощницы и занялась организации похорон, тут же припахивая и меня. Она надеялась, что хотя бы так сможет сгладить разрушенные нашим отцом отношения с соседями. И так как поминки и похороны нуждались в большом пространстве, то наш зал и гостевой домик стал временным прибежищем для скорбящей родни Ивана Петровича.

Спустя два дня после похорон, казалось, отец вернулся к прежней жизни. Он ел, как обычно, но на похоронах выпил много лишнего. Гости побаивались его сурового вида и лишних вопросов не задавали, а мама и я в хлопотах особо не следили за ним.

Денег он никаких маме не дал и свое слово нарушил. Ничего оно не значило. И все его рассказы были ничем иным, как способом выпить еще водки. Но, тем не менее, мы с мамой его боялись. Так как в эти дни он вел себя суровее и несноснее, чем обычно. Он фыркал, ругался, кряхтел, разрождался критикой на все, даже на гостей на похоронах. И никто не мог ему ничего сделать или сказать, хотя бы заткнуться и вести себя тише. Его настрой и манеры, окончательно отвернули от нас всех соседей.

Он был слаб, не мог гулять, как привык и выходить на улицу. С трудом отец добирался от кровати до окна, открывал его и впуская морозный и свежий воздух в комнату, дышал усиленно и глубоко полной грудью. Но дышал тяжело и очевидно, что гас он с каждым днем все сильнее и сильнее.

Так же как он забыл о своем обещании дать денег, он также не вспоминал о случившемся разговоре. Я молилась, чтобы он думал, что все ему привиделось. Ведь он был не в себе. Но теперь он пялился в мою сторону, насупившись, подозрительно, и каждый раз, когда я приносила лекарство, он клал на тумбу складной нож. Теперь он держал его при себе все время.

На пятый день после похорон, он неожиданно улыбнулся мне, напомнив чудовище из мультика про «Красавицу и чудовище». Не умел он улыбаться. Эти мышцы на его лице годами не тренировались. Я приняла за оскал его зверскую улыбку, с перепуга шарахнулась в сторону, выронив поднос с коробками таблеток и стаканом воды. Когда я снова посмотрела на него, он отвернулся и не смотрел больше в мою сторону.

В тот же день, они и пришли. Стоял впервые за неделю солнечный и морозный день, накануне валил снег, и нужно было расчистить тропинку к дому и возле калитки. Я махала деревянной лопатой и с тоской вспоминала прошлый декабрь. В тот год у нас останавливалось много лыжников, не было проблем с финансами. Мы активно готовились к праздникам. Покупали заранее хлопушки, новогоднюю мишуру, мелочь и новые игрушки. Каждый год мы с мамой покупали одну дорогую елочную игрушку. Иногда две, на память о прошедшем годе. А в этом, сплошные долги, бизнес разрушен, и новый год не обещал нам ничего светлого.

Из-за угла выехала по не чищеной колее черная иномарка с тонированными стеклами. У меня екнуло в груди. Как то сразу показалось, что в машине есть что-то зловещее. На вид дорогая, она медленно подкрадывалась к нашему дому, словно каждой шиной сначала нащупывала осторожно дорогу. В лобовое стекло бил солнечный свет и перед водительским лицом опущен козырек. Его вид мне ничего не сказал. Она остановилась совершенно тихо, ничем не скрипнула, дверь пассажирской части распахнулась, на улицу выполз высокий седовласый человек. Как баскетболист, ростом не меньше двух метров. Здоровый и огромный, он был одет в пальто темного зеленного цвета, на руках перчатки, лицо и шея многослойно укутаны в синий шарф. Сверху носа большие очки.

- Любезная, - обратился он красивым голосом. – Не подскажешь мне, не это ли гостевой дом? Мой водитель кружит по местности уже час, и пока ни гостинец, ни отелей, мы здесь не нашли.

- Верно, - ответила я. – Наш гостевой домик, единственный в данном районе.

- Это самая хорошая новость, что я слышал за последние сутки, - улыбнулся человек, и протянул руку в жесте. – Тогда милая хозяйка веди, показывай ваши хоромы.

Все что мне хотелось, бросить лопату и бежать в дом. Но мужчина стоял рядом, никуда от него уйти невозможно. Он был слишком богатый, слишком не местный, и от него веяло неестественностью. Если у человека такая машина и есть деньги, он не за что не будет останавливаться в такой дыре, как наш домик. Так что в глубине души, я знала, что он приехал не ночевать. Он успел снять очки и теперь смотрел на меня сверху вниз, вероятно догадываясь, о чем я думаю.

- Верно хозяюшка, – сказал он. – Веди меня к генералу Желу.

- Не-е могу, - просипела я. – Он же убьет меня, сразу.

Незнакомец схватил меня за запястье и в одном рывке притянул к себе, так что на моем лице ощутилось его мятное дыхание.

- Все ты смеешь. Тебе все можно! – прошипел он, продирая взглядом меня, куда-то глубоко в самую душу. – Веди! А иначе я тебя сам тут…

- Вообще-то это вам стоит бояться. Вы не первый посетитель, который будет удирать, сверкая пятками. Генерал Жел никого не принимает, и у него в доме полно оружия. Не делайте этого.

Я вскрикнула, от того, что он сжал сильнее пальцами руку и зло ухмыльнулся, едва не касаясь своим носом моего.

- Я сказал, бегом вприпрыжку.

Такой голос я слышала только в фильмах ужасов. Могильный, скрипучий, забирающий дух, залезающий за шиворот одежды и заставляющий дрожать от бегущих по коже мурашек. Мне стало страшно. Я, подрагивая, кивнула. Провела его в дом до спальни, где сидел отец успевший выпить лишнего прямо с утра. Мужчина напирал на меня сзади, носками его ботинки били по моим пяткам в сапогах. Он практически мог бы меня нести к отцу, как щит. Мне было так не по себе и больно, что я едва перебирала ногами, рискуя упасть на каждом шагу. Выбора у меня не было никакого, кроме как подчиниться, и все равно уже, чей гнев обрушится на мою голову.

У двери, он толкнул меня в сторону, оглушительно выбив ногою дверь, ввалился в спальню.

- Ну, здравствуй, сволочь! Жел!

Голос его звучал громогласно. Таким легким и голосовым связкам можно позавидовать. Так как, наверняка его услышал не только отец и я, но и вся округа.

Отец поднял на него глаза, весьма сильно затуманенные водкой. Встрепенулся. Я впервые увидела воочию действие «мгновенно протрезвел». Видимо на отрезвление сознания ушли все его силы, и он никак не отреагировал на незнакомца, только фыркнул. Затем он попытался перелезть на другую сторону кровати подальше от него.

- Тю-тю-тю, - сказал мужчина. – И куда это ты собрался, Жел? Наверное, решил уползти от меня? Под кроватью спрятаться не удастся. Мы везде тебя отыщем. Пришел твой час.

- Хозяюшка, поди-ка сюда, - велел он таким голосом, что не повиноваться у меня не нашлось сил.

Хотя секунду назад, я собиралась броситься из-за всех ног и бежать, куда глаза глядят лишь бы подальше из дому. Я подошла к нему и он, сунув руку в карман пальто, достал оттуда бархатную визитку. Коричневого цвета, она наощупь была как выделанная кожа. На ней стоял золотой логотип, чем-то напоминающий масонские символы.

- Передай приглашение.

Я отнесла ее и протянула отцу. Тот замер, поднял на меня испепеляющий взгляд. По его лицу и носу тек пот, тело трясло, черный волос слегка колыхался, а сам он едва дышал. Он не поднимал глаз на незнакомца, смотрел на приглашение. Затем собрался, вероятно, пересилил себя и взял его в руки.

- Славно. Приглашение получено, - удовлетворился незнакомец, и крутанувшись, вышел из комнаты.

Оставил нас одних. Я стояла и не двигалась. Слушала, как колотится мое сердце в груди, как взвизгнули тормозные колодки у машины и та, заурчав мотором, резко сорвалась с места. Я медленно приходила в себя, пока отец, откинувшись на подушки, не сводил взгляда с приглашения в своих пальцах. Он смотрел и смотрел. Очень долго, затем поднял на меня печальный взгляд.

- Цыганка предсказала мне однажды. Сдохну от рук ребенка. Не сорвала, сука!

При этих словах он взялся за сердце и выгнулся дугою, застонал. Ему хватило сил вскочить на ноги и подойти ко мне, схватить за горло. Я не шелохнулась в шоке. А затем у него закатились глаза, и он рухнул всем своим немалым весом на пол. Упал замертво, так и не сказав больше ничего.

Как ни странно, несмотря на всё случившееся, мне стало его вдруг жалко, и я заплакала. Он мне ни капельки не нравился, наверное, я даже ненавижу его. Я никогда не хотела такого отца. Да и кто захочет? Слезы текли по щекам, я стояла как истукан, как идол и не могла пошевелиться. Стояла и плакала, пока не пришла мама и тогда мы зарыдали с ней вместе. Она от горя, а я от несказанного облегчения, наконец, все закончилось.

Как же я ошиблась...

Всё только-только начиналось…