Вид из "Серебряных домов" Книга 1

ВЗЛЕТКА

«Сиджей: Эй, я ждал целую вечность, чувак. Ты где был?

Цезарь: Я был без понятия, когда будет гонка.

Сиджей: Поняяяятно – ты просто случайно приехал на пять минут позже все остальных, а?

Цезарь: Когда бензин бежит по венам, словно горячая страсть, ты знаешь, когда придет время гонок!»

GTA SA. Миссия №40 «Ву зи му»

  Черное авто с красной неоновой подсветкой обходило машину за машиной: адреналин вперемешку с порцией бензина — вот формула скорости. Ночной пейзаж с еще гаснущим горизонтом требовал сильнее нажимать на педаль газа, не то можно было пропустить событие вечера. Рамиль изредка поглядывал на наручные часы: «Половина десятого». Прибавляя обороты, он резко бросал сцепление и давил на правую педаль.

-Ты нас так угробишь, стритрейсер недоделанный, - жаловался Кент, закуривая сигарету.

-В этой машине не курят, - зловеще бросил водитель.

-Шеф, тогда высади меня на следующей.

-Да я бы с радостью, но опаздываю, дружище. Поэтому выйдешь на взлетке.

-Рамиль! Рамиль!! Рамиль!!! – Гром, выйдя на обгон, шел лицом к лицу на фуру, но успев обогнать очередную машину, перестроился на свою полосу.

-Ну, как, Итальяшка, штаны намочил?

-Кент, надо было тебя вперед сажать, - сильно сжимая поручни, подметил Денис.

-Я не знаю, зачем ты место отца занимаешь.

-Кирюх, - начал Малыш, - тому, кто застрелит тебя за твой язык без костей, я лично договорюсь с Серпом и выделю бабло с общака «Серебряных». Слово пацана.

-Всё отвалите, все заткнитесь — звучит моя любимая песня. Итальянец, прибавь! Че зря тебя вперед посадили?

 «Ты отвезешь меня домой,

            И город тихо растворится в сумерках моей печали

            Ты не мой - еще не мой, совсем немного я заплачу»

 Колонки давили басами и нежным голосом певицы Светы.

-Это еще кто? - на вопрос Малыша Рамиль посмотрел на зеркало заднего вида.

-Нормально... Это Франкенштейн  - самарский гонщик, - в зеркале отражалась белая «КИА ЦЕРАТО» с синей неоновой подсветкой, с трехдверным кузовом, с синей неоновой подсветкой и огромным спойлером. На тонированном лобовом стекле белыми буквами блестела надпись Франкенштейн. Номера «777» были 63 региона.

 Белый автомобиль не стал обгонять «Молнию», а пристроился параллельно ей. Он приспустил боковое стекло, Рамиль последовал его же примеру:

-Братиш! - обращался он к Грому, не снимая гоночного шлема. - Не подскажешь, где тут гоняют?

-Я как раз туда еду! - ответил Рамиль. - Держись рядом!

На что Франкенштейн ответил кивком и снова перестроился на нужную полосу.

 «Если это он, то не отстанет» - дорога позволяла выжимать максимум из усовершенствованной «Лады». «Церато» как приклеенная мчалась за «двенашкой», черно-белая пара тревожила скоростным режимом груженные грузовики, семейные автомобили, машины бизнес класса, разваливающиеся «отечественные тазы», общественный транспорт… и синюю «Субару Ипреза», водитель которой рассказывал забавные истории загорелой спутнице на переднем сидении.

 - Какого дьявола?.. – инстинкт соперничества стер веселье с лица пухлого парня. Набирая обороты на спорт каре, он присоединился к двум гоночным метеорам.

 - Братан, у нас еще и третий на хвосте, - подметил Марат, на что Гром констатировал:

 - Салуян…

 Водитель «Импрезы» по комплекции чем-то походил на Грома, особенностью одежного аксессуара были разноцветные очки, меняющие цветовую гамму от настроения и настроя гонщика – сегодня на нем были синие – цвет борьбы. Салуян являлся одним из лучших стритрейсеров города, но в последнее время перешел в статус организатора гонок, с каждым разом придумывая все новые испытания в скоростных баталиях, но все меньше участвуя в них сам.

            Рамиль смотрел на спидометр: «150 километров в час… А скоро поворот».

 - Пацаны, держитесь, - включая поворотник, он подал знак Франкенштейну о скором повороте.

 - Крошка, пристегнись, - не отрывая взгляда от дороги, обратился к брюнетке Салуян.

 Со скрежетом тормозов они вписались в поворот и, если до этого автомобили летели друг за другом, то теперь их соперничество шло на одной линии.

            - Хах! А мы еще даже не на взлетке, - скорость явно ударила в голову водителю «Импрезы».

            «Внешность обманчива, - подумал Франкенштейн. – Я думал «двенашка» сразу вылетит из гонки по прямой… Интересно, что у него под капотом?»

            Ни одна из трех автомобилей не уступала и на территорию взлетной полосы спорт кары влетели одновременно и со скрежетом и, дрифтуя, остановились таким образом, что встали капотом друг напротив друга. Пассажиры подобно муравьям из потревоженного убежища выбрались из машин.

 - Хорош, парнишка, - пожимая руку Рамилю, произнес водитель «Церато». – Будем знакомы?

- Гром… А ты, как я понял, легендарный Франкенштейн?

- Ну, пока просто знаменитый, - скромно подметил гонщик. – Покажешь, что у тебя под капотом?

            - Да, не вопрос…

 - Не показывай самарцам, что в сердце у ульяновца, - здороваясь со всеми, посоветовал Салуян и, уже обращаясь к парню, все еще не снявшему гоночный шлем, спросил. – Как добрался? Как впечатление? Такой гонщик всегда украшение дорожных войн. Причем в любом регионе.

            - Благодарю. Похоже, в семьдесят третьем гонять умеют раз «тазы» не дают обойти себя «кореянкам» на прямой.

 - Хах! А ты думал, - подмигивая Рамилю, водитель «Импрезы» предложил Франкенштейну. – Пойдем с другими чемпионами познакомлю…

 Металлические особы всех сортов и национальностей, с заниженными до земли юбками с обнаженными и завышенными стойками, с платьями ярких и блеклых оттенков, с фигурами нежных округлых изгибов и квадратных строгих форм, с татуировками азиатских иероглифов и с изображениями итальянских шедевров. Одни демонстрировали внутренности своих автомобилей, либо, открыв капот, либо вообще его не имея; другие выставляли напоказ красоту стайлинга; третьи мощность сабвуфера.

 - Эй-ёу, братья! Вы на механике или на автомате, самая громкая тачка у  Добермана – знайте. Текста читайте и почитайте… уличного пса не забывайте! 

 - О, Боже, - Кент любил рэп, но не речитатив их общего знакомого Добермана, корчащего из себя  гангстера. Хоть он и числился в «Серебряных домах», но делами коллектива не занимался и статуса, как, к примеру, у Малыша, он не добился. – Здорово, конченный!

 - Разве у конченного может быть такая тачка, бро? – жилисты мулат был прав. Его черная «Газель» была напичкана музыкальной аппаратурой и походила больше на передвижную музыкальную студию. Он ловко запрыгнул в кузов машины и включил басы на максимум. – Девочки! Девочки, не проходите мимо! У Добермана не только большая машина, но и в штанах живет громила! Эй-ёу, воздушный поцелуй? Крошка, как мило… - он попадал под такт музыки, подмигивая полураздетым девушкам, которых на взлетной полосе аэропорта собралось больше, чем автомобилей. Кто-то решил навестить гонки прямо после пляжа, кто-то собрался после стритрейсинга ехать в клуб. Сочные, загорелые…

 «В чем-то есть плюсы американской культуры…» - подумал Итальянец, провожая взглядом двух близняшек-блондинок.

 - Пойдем! – оглушенный от акустической системы Добермана Малыш предложил Итальянцу и Кенту. – Сейчас уже гонка начнется.

            Были автомобили-фотомодели, демонстрирующие только свое тело, были автомобили-музыканты, как, к примеру, тачка Добермана, были автомобили-зрители… А эти четыре автомобиля являлись бойцами, чья судьба-соперничество, чья жизнь-скорость, чья цель – победа!

 Оранжевая «Тойота Супра» – «Апельсин» - водитель Спрут – главарь «Докеров».

 Гром на автомобиле «Ваз 2112» - «Молния», представитель коллектива Серебряные дома.

 Франкенштейн на «КИА Церато» трехдверной модели – «Облако».

 Четвертый участник заезда – водитель одного из коллективов района Севера на «Форд Сиера» цвета металлик.

 Спорт кары стояли на одной линии старта, а Салуян расхаживал перед ними, объясняя правила:

 - Как видите сегодня гонка необычная. Вы будете состязаться не друг с другом, а сами с собой. Дистанция кольца, которое вам предстоит проехать, составляет порядка трех ста метров. Весь маршрут обозначен узкими границами, куда может вместиться только одна тачка. По границам кольца, как видите, по обе стороны выставлены открытые бочки с бензином. На бочках стоят доска со стаканом свечки – если вы не впишитесь в поворот, пересечете границу, то обязательно заденете бочку – свеча упадет и в такую темень мы увидим вспышку бензина. По этим вспышкам мы будем накидывать к вашему времени по десять секунд… Десять лишних секунд! Победит тот, кто за кротчайшее время пройдет пять кругов. Предупреждаю! Здесь может не совсем хорошо видно, но кольцо не ровное, где-то зигзагообразное, где-то прямое, где-то со сложным поворотом. Вам предстоит продемонстрировать чудеса маневренности, мастерство дрифта… И помните! Занос – это умелое торможение на ручнике, - он замолчал, приглашая первого гонщика. – Спрут, на старт!

 …Франкенштейн был не доволен результатом:

 - Я ожидал погонять на спринте. Даже тачку к этому приспособил, просто не напрягаясь, полагаясь на мощь движка.

 - Это завтра, дружище… - огорчил его Салуян. – А пока «Тойота Супра» лучшая на дрифте. Гром, на старт!

 «Молния» летела, заполняя число пройденных кругов, где нужно притормаживая или, наоборот, выжимая так, что ревел двигатель – «сладкая мелодия для слуха гонщика». Не вписываясь габаритами, Рамиль уронил всего две свечи, которые яркой вспышкой из бочек ознаменовали о допущенных ошибках.

 Салуян встречал «Молнию» с вытянутым секундомером.

***

   Ночь подобна черноокой брюнетке, распустившей волосы по всему небу. Девушка явно попала под ливень, так как на ее прическе разбрызгана мерцающая россыпь, кажущаяся нам звездами. На тонкой шее, приковывая взгляд, золотился месяц…

 Как же она прекрасна…

 Куда бы ни манила ночная незнакомка - четверка ехала туда. Посадка тянулась изумрудной спутницей вдоль дороги, если так можно назвать разбитый асфальт, проложенный еще в советское время. Черная «двенашка», привыкшая к городским ухоженным путям, аккуратно объезжала деревенские кочки.

- Рамилька, как ты мог проиграть «Докеру»? Салуян не мог со временем наколоть в нашу пользу? Куда нас вообще занесло? – три вопроса в одной реплике Малыша.

- Салуян принципиален на такие вещи… Судя по спидометру, восемьдесят километров от города, – последовал ответ Грома.

- Это прискорбно… Кентура, ты точно знаешь, куда ехать надо?

- Да точно, точно… Достал уже ныть… - сосредоточенно, будто пытаясь вспомнить точный маршрут, отрезал Кирилл. – Рамилька, будь другом, открой окно.

Тонированные стекла опустились, и аромат сухого сена вперемешку с запахом свежей земляники заполнил салон. Вобрав порцию чуть больше, пассажиры в один голос выдохнули удовлетворенное: «АААААХ»

- Супер!

- Просто превосходно!

- Ради этого стоит жить!

- Белиссимо!

- Итальянец здесь что-ли? – встрепенулся Кирилл. – Я думал, ты в районе леса спрыгнул.

- Не переживай, дружище, – хлопая по плечу впередисидящего, отвечал Денис. – Вздумаю сигануть - тебя по любому прихвачу.

- Я удовлетворен ответом.

- Я тоже, - влез в разговор водитель. – Машина полегчает, и амортизаторы не так убиваться будут.

- ООООЙ, - протянул Кент. – От нас троих меньше вреда твоим амортизаторам, чем от тебя одного, татарин пухлый.

- Еще пару приколов и до города автостопом поедешь.

- Мне нравится этот парень, - весело заявил Кирилл. - Умеет убеждать.

- Так как местность называется? – опять спросил Марат.

- Слышь, ты че докопался? Контурную карту рисуешь что-ли?

-Слышь, вечно обдолбанный, проще будь.

- Ладно, ладно… Мы в середине «хренового ничего». Если, правда заполняешь карту, то так и пиши... Какая разница как называется эта деребасия - ботву заберем и руля оттуда.

- А кто натер ее? – поинтересовался Итальянец.

- Пацаненок нашего возраста. Кликуха Джерри. Мы с ним такие коры мочили в Киндяковке – ни в сказке сказать, ни пером описать… У них в деревне, что не пацан, то Розенбаум. Он мне всего Цоя, Петлюру и Круга на гитаре сбацал. Талантище – отвечаю…

- В Киндяковке? – переспросил Марат. – Он из «багровых»?

 - Нееее, - ответил Кент. – Просто там хату снимал, пока на подработках был… Гром, видишь около озеро беседка и костер – сворачивай туда.

- Есть, босс.

 Месяц отражался от глади воды и яркостью слепил глаза при взгляде на поверхность озера. Камыши, не спеша, покачивались под кваканье местных земноводных, а дополнял симфонию треск костра. Деревянная беседка находилась под зарослью плакучей ивы, в низовье которой журчал серебряный родник. Пламя выполняло функцию светильника, а не обогревателя, и смолисто-янтарный свет нельзя было сравнить с искусственной яркостью галогенных или неоновых ламп. Знаменитое выражение: «глаза видят то, что им показывают» – в данном случае как нельзя лучше вписывается в картину – пламенный свет показывает теплоту и романтику. Вспомните мандариновый закат детства или огненный костер юности, они прекрасны в отличие от света рабочей лампы в зрелом возрасте или от освещения соседских окон в одинокой старости.

 Из пятнадцати присутствующих: шестеро наблюдали за языками пламени, двое обсуждали футбольный матч, уткнувшись в телефоны, остальные подпевали гитаристу. Особ женского пола было чуть меньше, а возрастные рамки пестрились от четырнадцати до двадцати пяти лет…

Стол посреди беседки заполняли пачки семечек, сухариков и порядка дюжины бутылок пива.

«…В твоих глазах упреки лишь в ответ,

В твоих глазах о нет, лишь только нет;

В твоих глазах есть солнце свет,

В них шум берез и есть рассвет,

Но места для меня в них только нет…»

 Знаменитая гитарная песня под названием «Фотография» была спета до конца второго куплета и оборвана выкриком певца: «Братан!!!»

 Джерри было двадцать два, но выглядел он гораздо младше своего возраста из-за комплекции телосложения: рост метр с половиной, и вес около сорока пяти, русые волосы, голубые глаза на этом описание его внешности заканчивалось. Одет в джинсовый пиджак, спортивные штаны и кроссовки черного цвета. Чем-то напоминал Юру Шатунова, причем как голосом, так и чертами лица. Прозвище, как нельзя кстати подходило ему – быстрый, энергичный, задорный и не скупился на порцию очередных анекдотов, которых знавал бесчисленное множество… Настоящий противник Тома.

- Как сам ваще? – обнимаясь, здоровался Джерри.

- Норм, братишка. Знакомься Итальянец, Гром, Малыш.

- Здорово, парни… Ты как по делу или к доярочкам?

- По делу.

- Тогда давай отойдем, - закончив с рукопожатием, предложил Джерри.

 Спустившись вдвоем ближе к реке, их глаза некоторое время привыкали к лунному свету. Через минуту разговора про обыденные вещи, беседа вошла в более узкое русло:

- Кент, давай по напасику.

- Давай… Ого! Откуда агрегат? – удивленно спросил Кирилл, вглядываясь в электрическую лампочку, с проделанным в боку отверстием, и отрезанной верхушкой, куда и забивался табак.

- Сижу на днях, убитый в хлам, смотрю, как замыкает лампочка, и думаю – есть в ней отверстие или нет? Оказалось что есть, - широкая улыбка покрыла лицо Джерри.

- А как дырку в стекле проделал?

- Как-как? Наждачной бумагой.

- Ну, ты мозг, - Кент втягивал в себя смог, заточенный в стекло лампочки, в то время как верхушку поджигал Джерри со словами: «Тяни, тяни, тяни».

Кто-то возле беседки включил песню группы ДЭМО с мобильного телефона, и строки «…Солнышко в руках

И венок из звезд в небесах…» прошли через все тело Кирилла. Он не слушал только органами слуха - он слушал всем телом.

 Ей было стыдно сделать шаг, но она должна быть рядом с тем, кого любит, пусть даже на пути греха… И вот солнце в их руках, они счастливы вместе, освобождены от оков принципов «как нужно жить», их накрывает теплым ветром, в путешествии по небесному маршруту… «Гимн растаманов» - подумал про себя Кирилл. Для точного описания картины нужно всего лишь заменить два словосочетания: «теплым ветром» на «легким смехом».

- Торкнуло?

- Как и песня, дружище… Дже, теперь твоя очередь, – покачиваясь, Кент встряхнул остатки обугленной смеси.

Трубка мира была выкурена, несмотря на то, что войны и не было. Джерри начал не спеша демонстрировать товар.

- То, что мы выкурили, это простой план. Если хотите, я покажу, где его еще можно натереть. А вот это другая лига. В этих краях ей даже название дали – «фиолетовый сон». Такая редкая конопля, лепестки фиолетового цвета. Старшие даже корень высушили и съели. Ладно, пара ростков осталась, вот теперь занимаюсь агрономией. Поддерживаю так сказать редкий вид растений. Говорю сразу – галлюциногенная, причем если курить одновременно с компашкой, то может быть один и тот же глюк у всех.

- А как такое может быть? Я думал каждый на своей волне и глюк каждый свой ловит… Разве нет? - Кент хотел раскрыть аномалию, будто за такого рода тематику можно было получить Нобелевскую премию.

- Например, обсуждаете какую-нибудь тему, известную всем… Мемориал. Все представляют этот объект, может быть, и по-разному, но общие черты одинаковы, и тут приходит глюк – пустыня Сахара. Как и мемориал его каждый видит по своему, но видит Сахару.

- Прикольно, - всматриваясь в пакетик из-под запасных пуговиц, прокомментировал Кирилл. – А сколько он стоит?

- За план по двести. А за «фиолетовый сон» - пятихатка. Уж не прогони, но очень редкая.

- Все понимаю, дружище… Давай семь граммов плана и грамм «сна». Понравится - еще заскочу. Может с нами в город? Куражнемся недельку, другую.

- Там слишком суетные. А мне нужно тишина, покой, свежий воздух, гитара и равновесие с природой, - высыпая смесь из пакета в пакет, предложил Кирилл. - Лучше сам тормозни здесь.

 Кирилл всмотрелся в окружающий рай: редкая рыба тревожила гладь лунного озера, вечно странствующий ветер приносил с полей разнообразные ароматы, они, подобные течению, сменялись с теплого земляничного вкуса, на горячий запах полевых цветов, к примеру, сейчас чувствовалась ромашка с полынью. Затем ветер, как подобает купцу, спешащему угодить покупателю, предложил холодный речной воздух, но все такой же вкусный. Кирилл пытался дышать всей грудью и унести как можно больше полезного в болезненный город, затуманенный в бензиновых отходах и в производственной пыли…

- Дружище, если и искать вдохновение, то только здесь… Кое-какие дела утрясу и рвану сюда – отвечаю.

- Да знаю, как ты рванешь – зимой приедешь, когда тут ни живых, ни мертвых не найдешь.

В ответ на замечание Кент лишь улыбнулся:

- Может, покажешь, где «поляна смеха».

- Короче смотри - въезжаешь в деревню, где-то в центре будет поворот в сторону холмов, дальше переезжаешь реку…

- На машине там реально проехать?

- Реально, там будет мост из бетонных плит, поэтому проедешь – не переживай. Дальше, видишь вон ту посадку на холме? – Джерри сел на корточки и начал рисовать концом зажигалки на песчаной поверхности.

- Ну, - кивал Кирилл.

- Едешь вдоль, ровно две посадки, которые перпендикулярны той, по которой вы едите. На третьей посадке вы сворачиваете на право, потом вверх, потом влево. Получается, как бы буква «П». После этого вы упираетесь в реку. Машину оставьте на этой стороне, а сами переходите, и вот вам поляна. Что тебе не понятно?

- В принципе все ясно, но если что, я позвоню.

- Ты главное запоминай, что проезжаешь.

- Да понял я.

Подходя к толпе, Джерри подметил:

- Твоим тут, походу, нравится?

Гром общался с парнями постарше, спрашивая про аккорды какой-то песни, Малыш разговаривал с особами женского пола, Итальянец усердно объяснял что-то младшим.

- Опричники! Закругляемся – дело есть, - объявил Кирилл.

Через пять минут ВАЗ 2112 аккуратно проезжал бетонный мост.

- Рамилька, да отдам я тебе за бензин. Не гони.

- У меня на районе дела, торчок конченый, - объявил Малыш.

- Пока мы доедем до района, сто раз утрясут твои дела, и еще столько же раз новые появятся. Не лечи меня проблемами коллектива, – отрезал Кент.

- У меня завтра с утра тренировка… - тихонько добавил Итальянец.

- Ты меня тоже не беси!!! Главное чтобы Гром на меня не погнал. На вас мне вообще по барабану.

- Еду же! Еду, – вставил Гром.

- Солнце мое, вижу на меня в обиде. Ради этого я расплачусь знаешь чем?

- Телом? – усмехнулся Денис.

- Вот этим, – тряс пакет с фиолетовыми песчинками Кирилл. – Гром тормозни на минуту.

- Я не буду – я за рулем.

- Тут нет ни машин, ни оврагов, с грунтовки съедешь, то только в поле. Не бойся – он просто немного расслабляет. Минут через пятнадцать отпустит.

- Ого! вот это техника? – всплеснул руками Малыш, увидев самодельный карманный кальян.

- Джерри подогнал, - демонстрируя лампочку, произнес Кирилл.

Рассыпав содержимое пакетика на книжный листок, Кент аккуратно разделил всю смесь на четыре ровные доли.

- Это вам ни какая-нибудь химия. Чистый природный продукт… Водила первый, – командовал Кент. Пассажиры хотели больше испробовать лампочку в действии, чем скурить траву. Поэтому пробовали все, несмотря на спортивный режим или принципы вредности… Любопытство перебороло. Автомобиль тронулся под серебристые свет луны, указывая путь заплутавшим.

- По-моему, ничего не дало. Честно. – Прервал молчание Малыш.

- Вкус как у граната. Причем дым жестче втягивается, чем у кальяна, но точный гранат, без всяких примесей, - делился впечатлениями Итальянец. – Сколько ты за него отдал?

- Пятьсот.

- Это ты накололся, дружище. Или она медленно действует?

- Тут другая фишка… - не успел договорить Кирилл, как его прервал истерический крик Малыша: «Женщина!!!»

Машина резко затормозила, но избежать столкновения не удалось. Кровь покрыла лобовое стекло автомобиля, от резкого торможения поднялась пыль.

- Твою мать!!! Кентура, тебе не жить, - с такими словами набросился с кулаками Малыш, как только пассажиры выбрались из автомобиля. – Из-за тебя вечно в какие-нибудь передряги попадаем.

 Пока двое боролись, валяясь в пыли грунтовой дороги, Итальянец и Гром подошли к телу. Все их действия были под воздействием эмоционального шока. Прошло около пяти минут пока двое смогли заговорить, в отличие от двух более живых и прожженных психикой и жизнью, на сей момент молотящих друг друга…

Девушка лет двадцати пяти, одетая в темно-зеленое платье и черные башмаки, безжизненно лежала у их ног. Первое, что бросалось в глаза, было не лицо, платье или обувь, а шляпа с черной верхушкой и ярко-желтом козырьком. Еще через три минуты сумбура все пришли к спокойствию и начали здравые рассуждения.

- Я думаю нужно сваливать, – ни секунды не думая, предложил Малыш.

- Согласен с отморозком, - поддержал Кирилл. – Мы далеко от деребасий, что случилось, то случилось. Рулим отсюда, помоем машину.

- Кровь не стереть водой. Ее нужно выжигать кислотой, и то не вариант, что она вся смоется, – подметил Денис.

- Тогда повезем к Кулибину и поменяем крыло, капот и лобовое, - еще одну идею выдвинул Кент.

- Здесь что-то не то, – добавил Рамиль, не отрывая взгляда от тела. – Ближайший населенный пункт в пятнадцати километрах. Что она могла искать в двенадцать часов ночи в этом месте?

- Гром, ты прост как валенок – она не одна. По любому здесь ее хахаль, с которым приехала перепихнуться, - предположил Кент. - Звезды, далеко от людей, все равно, что попали на необитаемый остров. Кричи, не кричи, а дать придется. Парень продуманный… Как закончится вся эта байда – надо так же замутить… Есть у меня одна недотрога на примете… Нужно найти хахаля, и избавиться от свидетеля.

- Ты, псих, - подвел итог Малыш. – Давайте сядем в машину и просто уедем? Рамиль, заводи агрегат.

- Есть, но… но это как-то неправильно.

- Кент, звони Джерри, пусть всем на уши надавит, что мы уехали в город, если кто спросит; Гром звони Кулибину, скажи скоро подъедем; Малыш, пойдем - посмотрим что с машиной, - Итальянец в своей лидерской манере распределил обязанности.

- Мировое разделение труда, мать ее, - с ненавистью в голосе прокомментировал Малыш.

Спустя еще пять минуты, все были в делах.

- Черт!!! Дже трубку не берет…

- Звони еще!!! Пока трубка не загорится, – Денис был явно не в духе.

- Надеюсь здесь нет роуминга… Алло, братуха. В общем, тут такие дела… - дальнейший разговор был скрыт от слуха, но реакция Кента повергла всех в шок - он хохотал как ненормальный.

- Не богохульствуй! – вскрикнул на него Итальянец.

- Гром звони Кулибину – скажи отбой. Давайте перекурим минут пять.

- Какой перекур – вдруг кто проедет? - подметил кик-боксер.

- Да никто здесь не проедет, - засовывая мобильный в карман спортивных штанов, созвал всех Кирилл. -  Идите сюда. К телу!

- Я чихал, пойду - окрестность проверю – хахаль сто пудов где-то засел, а без техники сюда не добраться, - отряхиваясь, Малыш побрел в посадку. Денис с Рамилем хладнокровно бросили свои дела.

- Ничего странного не замечаете в ней? – спросил Кент, закуривая очередную сигарету.

- В ней странное все - начиная ее пристрастием гулять в полночь по посадке, и заканчивая странной шляпой, - добавил Гром.

- Ватсон, вы растете на моих глазах. Вы перечислили именно то, что я и хотел.

- И что нам это дает? – поинтересовался Гром, явно держащийся спокойнее всех. В глазах Рамиля можно было прочитать все, кроме страха. Не человек, а скала.

- Это показывает нам то, что она подсолнух…

- Что??? – хором произнесли двое.

- Дже сказал, что в том году здесь была поляна, засеянная подсолнухом, некоторые прорезались и в этом году. Одной из них и оказалась наша жертва.

- Ты, псих недоделанный – мы же ее видим, - на ответ Итальянца Кирилл потряс пакет с фиолетовыми песчинками.

- Это все «фиолетовый сон»… Коллективная галлюцинация. Ждем пять минут. Дже сказал, что за это время должно отпустить.

Пройдя пять минут, черно-желтая шляпа превратилась в голову подсолнуха, зеленое прилегающее платье – в стебель, и башмаки - в разветвленный корень. Опять началась схватка между Кентом и Малышом, в которой явным перевесом владел Малыш.

- Еще раз предложишь мне такую хрень, я тебя завалю... – уже в машине повествовал Малыш.

- Да ты ко мне завтра же прибежишь спрашивать ее! – съежившись в углу «двенашки» от ударов Марата, заявил Кент.

- Торчок, еще приступы будут? – поинтересовался Итальянец.

- Еще одну тетеньку собьем – узнаем, - весело заявил Кирилл. – Парни, главное сейчас доехать до поляны. Дже сказал, что дождей не было около месяца, значит, пыльца не стряхнулась, когда будем натирать – на руках останется самый смак.

Тишина била в уши. Сделав все так, как велел Джерри, они перебрались через речку, ширина которой была не больше метра.

- Я и на машине мог проехать сюда, – констатировал Гром.

- Забей. Дже, всегда перестраховывается. Об какой-нибудь камень бахнул бы шину, потом бы гнал всю дорогу. А не дай Бог все четыре.

- Тут село какое-то поблизости, дотолкали бы.

- Оно мертвое. Там две-три бабки живет, которые вместо света, керосиновыми лампами пользуются. Джерри сказал, что в радиусе пятнадцати километром никто не живет. Никто, кто может позвонить госнаркокотролю. А тебя, Итальяшка, хлебом не корми – дай мышцой поработать.

- Это точно, – согласился Денис, вглядываясь в редкие огни селения, находящегося в километрах пяти. Его рассудок был все еще туманным, и в голову приходили толкиеновские герои – хоббиты, которые, как он представлял, жили именно в таких живописных местах, с маленькими домами, вечно горящими каминами и деревянными полками, забитыми написанными от руки рассказами. Того глядишь, и прилетит дракон из-за холма, выдувая огненную кару на нарушителей его владений. Итальянец на всякий случай встряхнул голову.

 Поляна была огромной, и объять ее взглядом представлялось проблематичным из-за высоких зарослей конопли. Кент первый бросился на высокое растение, нагибая стебель и растирая верхушку между ладоней.

- Аааа, самый смак!!! – глядя на свои чернеющие от пыльцы ладони, произнес Кирилл.

- Может тебе здесь дом построить? – предложил Марат.

- Эта мысль у меня пролетала в голове. Только тут зима бывает, а это не есть хорошо. Как выйду на пенсию – махну на юга. А может даже на другой континент...Хм… Куда-нибудь в Сан-Франциско… Куплю небольшой домик, обустрою как можно уютнее: камин, деревянная кресло-качалка, кошку заведу, возьму средненькую иномарку, чтобы до города без проблем можно было добираться, от города до дома километров тридцать, не больше… С женой будем заниматься йогой, переставлять мебель по фэн-шую, тусить по выходным в клубах, ездить к морю на пикник, будем загорать на самых известных пляжах, выращивать ботву в огороде, чисто для себя, изредка покуривать для расслабона…

- А дети? – понимая, что Кирилл будет вдаваться в подробности, отрубил Малыш.

- Сын – бизнесмен. Скорее всего, у него будет свой автосалон, причем автосалон российских машин в Сан-Франциско будет очень цениться, как эксклюзив. А дочь подцепит богатого спортсмена, наверное, бейсболиста.

- Они же почти все негры. Хочешь, чтобы она вышла замуж за черномазого?

- Еще что-нибудь скажешь плохое про мою дочь, я тебя сломаю, - с серьезным взглядом произнес Кент. - Она выйдет за белого бейсболиста, у которого отец тоже был спортсменом, то бишь нормальная семья, с семейными традициями. У меня будут здоровые внуки.

- А отец у твоего зятя белый? – поинтересовался Марат.

- Да белый! Белый!!! Задолбал.

- Просто спросил…

 Полный штиль. Почерневшие руки стали в очередь к разложенной газете. Гром был первый, склонившийся над ней и усердно натиравший ладони друг об друга. Чернота сходила с рук, превращаясь в россыпь, которую Рамиль стряхивал на газету. Через полчаса кропотливой работы, газету заполняла масса, которую аккуратно пересыпали в два спичечных коробка.

- Друг рассказывал – менты парня схватили с черными руками. Сразу полтора года условки. А он то ли в политехе, то ли в педагогическом университете учился. В общем, в какой-то навороченной шараге и уже диплом должен был брать. Правоохранительные органы направили письмо в универ, и парня без раздумий отчислили. Бедняга пять лет отучился, платил за обучение по полтиннику в год и вот так прогорел…

Слова Малыша сильно подействовали на друзей, хотя они и до этого слышали подобные истории.

- Ладно, Кентура, не борщи. Рулить надо, - произнес Итальянец.

- Все ровно, парни. Двух «кораблей» хватит. Скоро у Кошки днюха, вот там-то и позабавимся нашими непосильными трудами…

- Что ты лечишь – через три дня этого добра уже не будет. Либо толкнешь, либо сам внедришь, - Малыш просто обожал спорить с Кентом.

- Возможно, – задумчиво ответил Кирилл, на что все одновременно махнули руками. – Но коробок сохраню… Честно, братья… Отвечаю.

 Последняя тема разговора задела всех. Каждый фантазировал и планировал свое будущее. Свою жену, своих детей, свою старость. Им было по девятнадцать и никто не задумывался о смерти… Только о светлом будущем.