Хрупкий

3. Неудачное свидание

Рейг не спеша и очень аккуратно мыл посуду в огромной бадье и перебирал в уме приятные воспоминания о недавнем завтраке. Который на самом деле был заурядным, но безумно понравился Элану, особенно оладьи с творогом и вареньем. Когда юноша, наслаждаясь угощением, позабыл пережитую боль, страх, нанесенную обиду, он сиял, словно маленькое солнце. Он вообще напоминал солнышко с растрепанными прядями-лучиками из расплавленного янтаря.

Рейгу так хотелось в этот момент прижать мальца к груди, хотелось разделить вместе с ним эти упоительные секунды, хотелось слизнуть прилипшую крупицу творога с его щеки… Но, конечно же, монстр неподвижно стоял рядом, принимая благодарность и комплименты, не позволяя себе сделать что-то большее.

Зря Рейг решил коснуться своего прошлого, ведь стало только больнее — паренек сразу же после угощения спешно попрощался, схватил плащ и выскользнул из комнатушки, даже не оглянувшись. Естественно, он исчез навсегда и никогда не появится ни в таверне, ни на этой крохотной кухоньке. Таких, как Рейг, по-настоящему, искренне и беззаветно не любят, в отличие от роковых Гилианов с дьявольскими изумрудными глазами. С подобными Рейгу живут от безысходности, или из-за непомерной страсти к извращениям, которая со временем иссякает.

Монстр тяжело вздохнул и принялся расставлять по местам тщательно вымытые тарелки. Все, что ему осталось теперь, — воспоминания с улыбающимся Эланом, жующем оладьи, и предаваться фантазиям, которым не суждено сбыться.

На самом деле богатое воображение тяготило исполина с юности, но с собой он ничего не мог сделать. Ибо ему чертовски не повезло родиться полукровкой. Точнее — химерой. Так называют в Орене создания, которые невозможно отнести ни к одной известной расе. Появляются они преимущественно у человеческих пар, причем причину данного феномена целители до сих пор не нашли. Эти создания всегда выглядят по-разному — у кого-то рога, у иных клешни, а у некоторых и хвост ящерицы. Большинство из них не отличается по своему развитию от среднестатистического человека, но есть и те, кто всю жизнь проведет на одном уровне с медузой. Да, каждая химера уникальна и неповторима, но кое-что общее у них таки есть — необычайная похоть. Об этой их постыдной особенности даже легенды сочиняют, и Рэйг не был исключением из правил. В период взросления все, о чем он мог думать, — быстрая оргия и пропитание. Пропитание, кстати, стояло на втором месте.

Как и многие полукровки, Рейг искренне завидовал людям, которые способны приструнить бурлившие инстинкты и заняться учебой, работой, стремиться к чему-то большему, а не к новому аморальному телу, что готово за монетку нагнуться прямо на городской площади и задрать одежонку, расставив ноги.

По мере взросления он постепенно менял окрас на бурый, раздирая беспощадно спину, чтобы выросли костяные пластины, терял старые зубы, дабы взамен получить новые клыки, и… желал практически все, что шевелилось. Благо в его родных кварталах шлюх видимо-невидимо, и они готовы за небольшую плату снять напряжение любому уродцу, а некоторые отдаются и даром, если их что-нибудь привлечет в клиенте. У Рейга это «что-нибудь» было действительно огромным, мощным, под стать ему, более толстым у основания и с закругленными шипчиками вдоль ствола. Настоящее орудие пыток, которое требовало удовольствия в период взросления, не прекращая, и которое так любили ласкать своими длинными язычками погрязшие в пороках лерментисы.

Это люди лишаются невинности в окружении свечей, романтического полумрака на шелковых или атласных простынях, как утверждают бульварные книжонки, а вот Рейг…

Рейг искал спасения от жуткой напасти в одной из серых подворотен, где за харчевней в ряд стояли продажные «пташки», облаченные в рванье. Видок у него тоже был не лучше — только-только прорезавшиеся пластины на спине, черные глаза, которые застилала пелена страсти, слюнявая клыкастая морда. Увидев подобное, обычный человек сбежал бы в ужасе, но не пернатые уличные шлюшки.

Один из них с огромным рвением и радостью предложил себя обезумевшему чудищу. Правда, его лица уже и не вспомнить… Пегие крылышки, дрожащие перед носом в такт яростным толчкам, в память въелись намертво, а лицо — нет.

Рейг по-звериному драл лерментиса, уперевшегося ладонями в стену, загоняя свой инструмент на всю длину и заливая смазкой расставленные ноги партнера, чьи жаркие стоны, смешанные с криками, тоже почти стерлись из памяти, как и грязная мостовая, и смеющиеся шлюхи вокруг. Было жарко и неимоверно тесно, как и требовали бушующие внутри инстинкты…. Это сейчас восстанавливать в памяти эпизоды, пропитанные похотью, мерзко, а тогда Рейг впервые в жизни чувствовал искреннее неподдельное счастье, и не только потому, что натянул лерментиса до самой мошонки так остервенело, что тот взвизгнул и чуть не потерял сознание, пока его нутро заливали горячим семенем, а потому что проклятые желания заткнулись на какое-то время, разум прояснился и реальность больше не походила на размытое марево, даже сбивчивые слова птахи удалось разобрать:

— С…слушай, после твоего хера дырка все равно до завтра не восстановится, поэтому еби меня сколько хочешь… За те же деньги…

Рейг едва не уронил тарелку, когда вспомнил, кем он является на самом деле — химерой из подворотни с уродливым телом, у которого все партнеры были таким же жалким и недостойным мусором, как и он сам. Даже сейчас, вспоминая чарующий запах своего янтарного чуда, монстр представлял его обнаженным с разведенными ногами, блестящим от смазки… Представлял его пылающие щеки, разметавшиеся по подушкам рыжие волосы… Представлял его щиколотки в своих руках. Он держал их бережно, но твердо, не позволяя свести вместе бедра. В сладких фантазиях Элан слегка дрожал, предвкушая предстоящее действо, а он сам уже мысленно по-хозяйски...

Рейг утер морду, нервно дернув хвостом, чуть не сбив на пол один из стульев, стоявший у обеденного стола, и непристойные грезы сразу же развеялись, как дым. Как бы ни было приятно предаваться несбыточным мечтам, только верзилу ожидала его не очень любимая таверна, поэтому с мытьем тарелок пришлось поторапливаться.

***

Элан сам не верил тому, что вырвался из логова монстра целым и невредимым. Он буквально летел по беднейшему кварталу, стараясь привлекать поменьше внимания, пока искал выход в свою часть города. Рейг ему не понравился чисто внешне, точнее, он пугал и внушал трепет. Короткие мощные ноги, мускулистые длинные руки, какие-то уродливые пластины вдоль позвоночника, клыкастая пасть, крошечные глазки, а еще хрипловатый грубый голос, — такое лишь в кошмаре и может присниться. Зато его мастерство повара божественно! Столь вкусные оладьи юноша не ел раньше никогда, даже в детстве, а все потому, что Рейг обладал прекрасным нечеловеческим обонянием, благодаря которому чувствовал запахи намного лучше обычных людей. А еще он был… добрым. Наверно, это очередная ошибка, как с Гилианом, и ничего доброго в монстре нет. Он не изнасиловал, хотя мог воспользоваться ситуацией, приютил на ночлег, поделился завтраком, утешил, когда стало невыносимо больно — но на это ведь все способны, если подумать.

Парень остановился прямо посреди улицы и сжал в кулаке край плаща, судорожно соображая. Вокруг бегали мелкие полуодетые лерментисы, трепеща небольшими крылышками, куда-то спешили работяги, а вдоль обшарпанных стен стояли взрослые крылатые шлюхи, посмеиваясь и бранясь между собой. Утро в квартале отчуждения было в самом разгаре.

Слова Рейга колокольным звоном прозвучали в голове Элана, заставляя сердце затрепетать не только от тоски и боли, но и от любопытства. Да, это существо некрасиво и живет весьма бедно, да, можно написать десять «и» к его недостаткам, но у него потрясающие нежные руки, хоть по ним такого и не скажешь. Руки, от которых по коже пробегали мурашки, а воспоминания о бывшем утихали и не терзали больше столь яростно. А если… и впрямь рискнуть и попробовать хотя бы на несколько дней стать его парой? В конце концов, ящероподобный монстр и раньше мог взять все, что хотел, но вместо этого бережно отнес Элана к себе домой, терпел его истерику и угощал божественным завтраком! Хуже, чем сейчас, точно не будет, ведь даже самые жестокие травмы тела излечить можно, а собрать из клочков разорванное сердце совсем непросто, и зелья тут не помогут.

Рейг захлопнул за собой обшарпанную дверь, закрыл ее на ключ и двинулся к выходу, слегка покачивая хвостом и почти не глядя переступая через пустые бутылки и мусор. Его-то обиталище было чистым, за чем он всегда внимательно следил, хоть и считался холостяком последние пару месяцев, а вот коридоры двухэтажного домишки, где он и купил себе жилье, оставляли желать лучшего.

Исполин вышел на улицу, поправил старый плащ и, не обращая внимания на похотливую пташку, обслуживающую своим ротиком очередного клиента прямо у стены, грузно зашагал к таверне, стараясь не думать о янтарном найденыше, только это было сложно сделать, ведь ему мерещился его аромат. Чарующий, нежный и невероятно притягательный.

— П…подождите! — Зрачки Рейга сузились, и он резко развернулся на окрик, который едва пробился сквозь городской шум. Так и есть, Элан несся по дороге, чудом не врезаясь в идущих навстречу высоченных рабочих.

— Подождите, — пролепетал юноша снова, добежав до ошеломленной цели, — я согласен. Ну, то есть я не испытываю к вам ничего… Но, может, и правда чувства появятся со временем? Мне просто нужно вас узнать… лучше. Пока мне еще немного страшно, ведь вы в несколько раз больше и выше…

Монстр от удивления даже пасть приоткрыл, но, спохватившись, закрыл челюсть, дабы не спугнуть чудо своими клыками.

— Я не сплю? Ты реальный? Это не моя фантазия, ты точно настоящий? — прошептал верзила и осторожно дотронулся до плеча паренька, а потом отдернул руку, убедившись, что бодрствует.

— Да, я настоящий и… хочу попробовать… стать вашей парой, — пролепетал Элан, поднимая на Рейга голубые испуганные глазища.

Паренек слегка дрожал, уже жалея о своем скором решении, которое наверняка закончится каким-то чудовищным провалом. Он осторожно протянул ладошку и коснулся шершавых пальцев химеры, не говоря ни слова. Рейг тоже не шевелился, даже не моргал, позволяя изучить его бархатистую кожу и убедиться в том, что на ощупь она действительно приятна.

— Я сегодня до восьми в таверне, — наконец произнес монстр, с сожалением обрывая сладкий и трогательный момент, — приходи. Где я живу, ты знаешь.

Элан убрал ладошку и смущенно кивнул, его янтарные пряди сияли на солнце, а щеки немного алели от возбуждения и трепета — ничего более прекрасного Рейг раньше не видел, даже облезлая мостовая с хихикающими пташками на фоне не смогла испортить одно из самых важных мгновений его жизни.

***

Впервые лучший повар кварталов отчуждения ошибался на каждом шагу: то соли сыпал больше, чем надо, то резал картошку, не почистив, а все потому, что его взбудораженные мысли носились в родной комнатушке, окутанной полумраком, где он уже вечером сможет прикоснуться к своему желанному чуду. Благо посетители захолустной таверны особой разборчивостью не отличались и готовы слопать несъедобные помои, лишь бы выпивку к ним давали. В любой другой день мастерство Рейга было безукоризненным, и родись он в человеческом теле, вполне смог бы готовить изысканные обеды для чиновников, а то и для королей, но он родился химерой. Посему свой талант и умения ему суждено тратить на дешевую закусь для пьяньчуг и еще радоваться этому, ведь полукровок никуда, кроме стройки и тяжелых работ, не берут.

Элан тоже не находил места до самого вечера и ни на чем толком не мог сосредоточиться. Мысли о том кошмаре, который его ждет, вытеснили мучительные воспоминания о том ужасе, что он пережил недавно. Весь день юноша метался по своему жилищу, уже запылившемуся и обросшему хламом, спотыкаясь о разбросанные вещи. На самом деле будущий скульптор был страстным поклонником чистоты и порядка, но личная трагедия выбила его из колеи, в результате за прошедшую неделю его дом постепенно превращался в свалку.

Одно здравое решение постоянно вспыхивало в растрепанной голове Элана — забыть и не приходить в кварталы отчуждения, спрятаться и тем самым спасти собственное тело от серьезных повреждений. Вот только юноша не хотел чувствовать себя еще и трусом, ему и без этого хватало мерзких ощущений. Сейчас, например, он грязная вещь, которую использовали и выкинули в урну, позабыв про нее. Конечно, надо было раньше думать, прежде чем соглашаться, но… когда тебе невыносимо больно, хватаешься за любое, даже безумное, лекарство, лишь бы страдания прекратились хоть на миг. К тому же очереди из желающих его утешить, или хотя бы просто обнять, не наблюдалось.

Элан встал с незастеленной измятой кровати и поплелся к открытому шкафу, перешагивая, а то и путаясь в своем разбросанном тряпье. Наряжаться, как для свидания с Гилианом, он не стал — схватил первое попавшееся из повседневной одежды и потом пригладил топорщившиеся в разные стороны янтарные локоны. Вот, собственно, и все сборы. В итоге в пыльном зеркале отражался осунувшийся, померкший молодой человек в мятой желтой рубашке и простых темных штанах, еще и непричесанный толком.

Паренек обреченно вздохнул, накинул сверху плащ, который тоже не мешало бы почистить, опустил капюшон пониже, пряча пустые глаза, и отправился на встречу со своей экзекуцией, неуверенно шагая. По дороге он вспоминал услышанные некогда байки и небылицы про полукровок и, кажется, его пряди начали от этого седеть, ведь ничего хорошего про них не рассказывали. Если верить слухам, то химеры невероятно жестоки и живут одними инстинктами, и еще они похотливы. Чрезмерно похотливы!

На самом деле Рейг трудился в свой важнейший день не до восьми, а до пяти часов, а остаток времени потратил на то, чтобы успеть хорошенько искупаться в ароматной ванне и навести еще больший порядок в и без того идеально чистой комнате. Он даже собирался, как пишут в книжках, расставить свечи, и приглушить магические светильники, но решил этого не делать, ведь Элана он приглашал просто в гости, а не в постель, хотя был бы совсем не против уложить янтарное чудо в койку и услышать его счастливые стоны.

Оставшийся час монстр потратил на приготовление ужина, благо ему помогли годы работы в таверне, где требуется предельно шустро шевелить всеми конечностями и носиться с огромными котлами без отдыха, с чем он отлично справлялся. В итоге после доведения до совершенства жаркого из кролика даже осталось время немного принарядиться.

Если обычную одежду для химер еще можно найти, или сшить на заказ, то у химер с хвостами и пластинами вдоль хребта с этим серьезные проблемы. Хорошенько подумав, исполин решил надеть лучшие темные-синие штаны, только их. В конце концов, тело у него не такое уж и уродливое. Крепкое, мускулистое, мощное — бывшим партнерам, например, оно нравилось. Да и по-любому это лучше, чем рваная на спине рубашка.

Элан шел быстро, выкинув сомнения из головы, что было несложно, ведь для храбрости он сделал пару глотков вина из забытой на кухне бутылки и сейчас наслаждался туманом в голове. Реальность больше походила на сон, а будущее уже не сильно пугало. Ну, подумаешь, чудовище весом под тонну, подумаешь, с острыми зубами? Ерунда какая. Многие книжки, да и сам Гилиан, утверждали, — чем жестче с нижним обращаться, тем ему слаще будет в итоге. Хотя первая ночь и прошла отвратно, но Элан в произошедшем винил себя в первую очередь, ибо он точно что-то не так сделал и толком не подготовился…

Едва успев в который раз мысленно отругать себя за свою беспечность, юноша внезапно остановился прямо на середине улицы. Про подготовку-то он и забыл, как и тогда!

Паренек сжал краешек плаща и оглянулся по сторонам, словно искал не то спасения, не то ответа, не то знака свыше. Только среди убогих домишек, случайных прохожих и раскинувших крылья лерментисов, бесстыдно зазывающих клиентуру, не было ничего. Город погружался в сумерки и готовился к разгульной ночной жизни. На улицах постепенно зажигались небольшие фонарики, напоминавшие светлячков, и ярко-красные фонари борделей на любой вкус, приглашавших ценителей комфорта и тех, кому не по нраву быстрые утехи в подворотне.

Постояв минут пять, юноша взял себя в руки и твердо направился к дому Рейга, стараясь не оглядываться на работающих уличных пташек и не слушать их наигранные стоны. В конце концов, может, и правда понравится… потом… Так ведь многие считают, значит, так оно и есть. А если и нет, какая разница? Все равно вместо сердца внутри одни лишь тусклые осколки и боль.

***

Услышав заветный стук в дверь, исполин не просто кинулся опрометью, а полетел, по пути едва не сбив шкаф хвостом. Он до последнего сомневался, что объект его страсти осмелится сдержать обещание, но чудо свершилось и на пороге стоял не кто иной, как Элан! Только почему-то его голубые глаза выглядели абсолютно пустыми, безжизненными, а внешний вид оставлял желать лучшего.

— Я так рад… — начал Рейг, нервно облизываясь и стараясь вести себя как можно естественнее и скромнее, пусть и хотелось стянуть с гостя пыльный плащ, подхватить его на руки и целовать с головы до ног до тех пор, пока на лице юноши не загорится радостная улыбка.

Элан окинул внушительный обнаженный торс монстра быстрым взглядом и сглотнул возникший ком в горле, затем шустро снял верхнюю одежду и не говоря ни слова проскользнул в комнату. В данное мгновение внезапно мелькнула мысль, что бурое тело довольно красиво, особенно перекатывающиеся под кожей мускулы, но паренек резко отогнал ее прочь.

Сориентироваться в относительно небольшом жилище оказалось несложно, Элан еще в прошлый раз смог его изучить. Вот кухонька, рядом своеобразная гостиная с диваном, а за ней и спальня. Спальня химеры радикально отличалась от того, что юноше доводилось лицезреть, ведь никаких кроватей там не было и в помине. Да и не каждая деревянная конструкция переживет знакомство с Рейгом, а та, которая сможет, стоит неимоверно дорого. Поэтому крупногабаритные существа всегда спят на горе матрасов, одеял и мешкообразных подушек, сооружая из них гнездовье. К нему-то юноша и зашагал, чуть шатаясь и раздеваясь по пути.

— Я там жаркое затеял и еще… — Рейг замер с глупой улыбкой на морде. Улыбка, кстати, медленно растворилась, оставив лишь одно недоумение, зрачки сузились, когда на пол полетели последние фрагменты нехитрого одеяния Элана, а сам он молча плюхнулся на одеяла, расставив широко ноги и спрятав лицо под густыми янтарными прядями.

Верзила сглотнул, рассматривая изящную спину, руки, бедра — именно такие, какими он себе их и представлял. Правда, потом он нахмурился — его рыжее чудо стояло на четвереньках, раздвинув бедра, будто… дешевый продажный лерментис, и это выбивало из колеи, ведь Элан же совсем не такой, он…

— Слушай, но не с порога же. Это слишком даже для меня. Давай сначала поужинаем хотя бы... поговорим.

— Это то, что вам нужно, разве нет? И единственное, что я могу дать, — тускло ответил юноша, зажмурившись. Его щеки горели от стыда, да и уши, кажется, тоже, а сердце бешено колотилось, однако он нашел внутри силы не шевелиться, будучи голым и раскрытым перед малознакомым созданием.

Если у Рейга раньше и теплились какие-то желания, то сейчас они упали все до одного. Никакой заинтересованности, даже наигранной в парне он не чувствовал, а ощущал только страх, пустоту и отчаяние. Монстр подошел ближе, собирая заодно разбросанные вещи. Он вывернул их и аккуратно сложил, затем устроился на одном из мешков, заменявших в спальне стулья.

— Элан, это так не делается, сначала…

— У меня было это «сначала». У меня были и эти бабочки в животе, и разговоры, которые я старался поддержать. Подарки, которые я выбирал целыми днями… Я правда очень старался, а в итоге… нужно только это и больше ничего. Подарков, разговоров, бабочек все равно не будет… Закончились, — резко оборвал Элан, он сам удивился своей смелости, но остановиться уже не мог. Проклятое вино добавило храбрости, может, даже слишком много.

Рейг сел на краешек гнездовья из матрасов и положил лапищу на плечо юноши. Тот моментально вздрогнул, но не произнес ни слова.

— Давай поужинаем. Я старался, — совершенно убито предложил он, оглядывая свою мечту: сломанную и безутешную.

— Я не хочу.

Пробежавшись взглядом по беззащитному телу более въедливо, монстр заприметил едва заметные следы синяков на ногах и пояснице… Многое для него сразу же прояснилось. Костяные пластины от бушевавшей ярости приподнялись вдоль хребта, а зрачки почти исчезли.

— Этот сделал тебе больно? Он тебя обидел?

— Ну почему же? — Элан усмехнулся. — Он старался. Просто я неправильный нижний.

Глазки-бусинки стали в два раза больше, чем обычно и, казалось, материализуйся Гилиан посередине комнаты чудесным образом, Рейг не задумываясь разорвал бы его на мелкие ошметки. Гнев и безысходность кипели внутри, только он держался, чтобы рычанием не напугать гостя сильнее, чем сейчас.

Исполин осторожно перевернул Элана на бок, а сам лег рядом и крепко обнял его, прижимая худую спину к своему мощному телу, а ноги еще и хвостом накрыл, намереваясь согреть. Паренек не сопротивлялся и даже ни одного звука не произнес, позволяя делать с собой все, что хотелось партнеру, только зажмурился и напрягся, словно струнка. Но через пару минут тепла и тихого посапывания он немного расслабился и открыл грустные глаза.

— Я думал… нравлюсь вам.

— Нравишься. Безумно нравишься! — Рейг невесомо, как и раньше, провел ладонью по янтарным прядкам, пропуская их между пальцами, — Вот до тех самых бабочек в животе. Когда думаю о тебе, они сразу появляются.

— Тогда… почему не…

— Во-первых, мы уже на ты, Элан, а во-вторых, если я захочу тело на карачках — куплю пташку на ночь. Но я хочу тебя. Всего. Целиком. Хочу увидеть твою улыбку. Хочу сделать тебя счастливым, понимаешь? И на меньшее я не согласен.