Обжигаясь о платину

Мир пятый

Лай собаки врезался в сознание Алисы.

Девушка, поморщась от головной боли, открыла глаза.

Меленький белый шпиц грозно тявкал на нее, пытаясь прогнать из дома.

Именно дома. Впервые Алиса, попав в мир, очутилась в здании.

Пахло здесь воском свечей и старой бумагой. Обстановка была неаккуратной, небрежной. Комната в готическом стиле - которая заинтересовала бы даже Эрику Вячеславовну - захламлена до неприличия. Создавалось впечатление, что этот дом попросту достался не тому хозяину. И что будет с особняком, если Алиса не вернется из пятого мира?..

В углу стоял рояль, у противоположной стены - письменный стол, с которым соседствовал книжный шкаф. Если бы не эта старинная дорогостоящая мебель, дом мог бы сойти за городскую квартирку истинного холостяка. Хотя, квартирка и впрямь была городской - в окне шумели улицы, где-то далеко внизу летали машины и болтали люди.

- Карлсон, ну чего ты растявкался?! Закрой пасть!

Не успела Алиса вдруг вспомнить, что где-то уже слышала эту кличку и голос, как в комнату зашел мужчина.

Страшный.

Страшный, потому что его внешний вид заставлял бежать сломя голову.

Он был безумен. Об этом говорили его трясущиеся ладони. Об этом кричали глаза. Об этом вопил весь внешний вид.

Кошмарно лохматый, лет шестидесяти, потный, с разодранной старой одеждой, сизым носом заядлого алкоголика...

Увидев Алису, он испугался.

Действительно испугался.

Шарахнулся так, что упал на пол - шпиц мгновенно подбежал к хозяину. Мужчина уперся взглядом в девушку. Нахмурился и крикнул:

- Ты кто такая?! Что ты делаешь в моем доме?!

Алиса хмыкнула.

И это пятый мир? Самый опасный? Вот этот вот алкоголик должен ее у***ь? Он действительно страшнее Элонска с Гармоном, страшнее четвертого мира?..

- Здравствуйте, - вздохнула девушка, огорчаясь, что надежды покончить с жизнью не оправдались. Теперь еще и пытаться объяснить этому пьянице, как она здесь оказалась. Про миры он не поверит. Нужно придумать более правдоподобную версию...

- Какое "здравствуйте"?! Ты кто вообще?!

Алиса подошла к мужчине и дружелюбно протянула ему руку.

- Давайте, я помогу вам встать?

- Да не нужны мне твои подачки! - возмущенно крикнул он.

Девушка опешила.

Что?..

Это же... не его фраза...

- Ты чего молчишь?! - выплюнул он и поднялся. - Какого черта ты в моем доме делаешь?! Ты не думай, что дядька Сашка тебя так просто отпустит... С дядькой Сашкой шутки плохи, это, ясен день, знает каждый мой знакомый!

Алиса подавилась и отступила на шаг.

И это не его фраза... Девушка узнает манеру говора Тучи, но...

- Я сейчас ментов вызову! - крикнул мужчина.

Она встрепенулась и в смятении представилась:

- Алиса я. Алиса Подбельникова.

Хозяин дома вдруг замер.

Ошарашенно уперся в девушку взглядом.

- Что? - тихо выдавил он, подавшись вперед.

- Алиса Игоревна Подбельникова! Дочь Эрики Вячеславовны и Игоря Петровича, а с недавних пор - владелица особняка!

Рот Саши чуть приоткрылся. Шок на его лице был настолько велик, что Алиса в смятении отступила еще на шаг.

Неужели они были знакомы?.. Что с ним творится?

Карлсон затявкал, очевидно, поняв, что хозяину нехорошо.

Хозяину действительно было нехорошо.

Так на Алису еще не смотрели. Никогда.

- Не может быть... - прошептал мужчина. - Поразительно... С ума сойти... Я... я смог... Я смог! Немыслимо... У меня получилось!

Девушка поперхнулась.

Да что с ним?! Кто он вообще такой?!

- Кто вы?! - крикнула Алиса. Таинственность этого невзрачного алкоголика сводила с ума.

Он истерически рассмеялся, запустил руку в свои сальные космы и сквозь ненормальный смех выдал:

- Меня зовут Александр Иванович Книга. Я твой отец.

Алиса прищурилась.

Он действительно болен. Вот почему пятый мир именовали самым опасным - здесь девушка один на один с маньяком-психопатом! Нужно как можно скорее сбежать от него!

- Игорь - мой отец! - стукнула ладонью по стене Алиса. - Я ведь сказала вам!

Александр снова разразился приступом демонического смеха. Даже Карлсон испугался такого поведения, а потому - трусливо забился под кровать.

- Тебе не нужно выполнять здесь какое-либо задание! - неразборчиво из-за хохота выдавил мужчина. - Ты можешь вернуться в особняк хоть сейчас. Выход позади тебя. Пятая книга тоже будет открыта.

Брови Алисы взметнулись вверх.

Он издевается?!

Девушка обернулась и пораженно увидела проход в собственную тайную комнату. Он тоже был в виде картины, только, очевидно, туда Алиса пройти могла.

Она без промедления шагнула в холст.

И вот она снова в своем доме. Так зачем же картина послала ее в пятый мир, если никакое задание выполнять не нужно?..

Руки Алисы вспотели.

Она открыла книгу, лежащую на тумбочке рядом с пятым холстом.

"Обжигаясь о платину" - так именовался том. А внизу мелким шрифтом было подписано "Книга".

Так это была фамилия автора?..

Александр - автор всех этих миров?!

Сбросив со лба прядь взмокших от волнения волос, девушка судорожно стала читать.

"В их семействе не было места для ласки и любви. Любовь проявлялась иными способами, именуемыми матерью "воспитанием". Что ж, хозяйка действительно полагала, что именно так и выглядит светлое чувство нежности. Она, как и многие, была мнения, что любовь надо проявлять не словами, а поступками. Женщина как могла делала это.

Дочка ее - будущая наследница, имела, как и все дети, иную точку зрения. Девочка всегда считала, что любовь - это теплые слова, ласковые объятия и запах свежеиспеченных булочек, которые пекла для малышки няня, нарекаемая переполненным любовью ребенком Танечкой".

Ноги Алисы подкосились, и она вместе с книгой медленно осела на пол.

Это что... книга, написанная о ее судьбе?

Или она - всего лишь персонаж книги?..

Вспотевшими пальцами Алиса перелистнула страниц десять.

"- Послушайте!  Я вас не знаю, и никогда не видела, вот! И вообще, сколько еще вы будете находиться на пороге?!

- Столько, сколько посчитаю нужным. Возможно, ты осознаешь несуразность своего поведения и исправишь допущенную ошибку? Во всяком случае, времени у меня предостаточно, я могу и подождать.

- Чего вы хотите от меня-то?!

- Не утомляй меня своим тугодумием. К тебе пришел взрослый незнакомый человек. Ты обязана поздороваться с ним. Где твой этикет?

Девочку возмущал этот человек. Странный человек, мерзкий человек, незнакомый человек. Почему он командует Алисой? Откуда он взялся? Зачем приехал в этот дом и зашел в комнату девочки?

- А няня говорила, что здороваться или нет - выбор каждого. Если мы хотим пожелать человеку здравия, мы делаем это, а заставлять вот такое вообще-то нельзя. Вот. Это... это няня сказала... по правде если...

- Ты так считаешь?

Тощий, угрюмый, от которого несло одеколоном и гуталином - да кем он себя тут возомнил?!

Впрочем, это может продолжаться бесконечно. Алиса поздоровалась, и мужчина наконец зашел в комнату.

- Кто вы?

- Меня зовут Мирон Львович Соколов. Биографию описывать не буду, полагаю, она тебе совершенно неинтересна. Впрочем, важные моменты все же упомяну. Имею высшее педагогическое образование, школу окончил с золотой медалью, а университет - с красным дипломом, поэтому сомневаться в моей личности тебе, думаю, не стоит. Эрика Вячеславовна наняла меня твоим гувернером вместо прежней воспитательницы, которая была уволена около недели назад.

- Что?! Уволена?! Да не может этого быть! Все вы врете! Врун-ворчун!

Он усмехнулся. Поправил золотые часы на своем запястье. Красивые часы, дорогие...

Он всегда так невозмутим?.."

Алиса сглотнула слезы.

Она начала все понимать. Все отчетливо понимать...

Перелистнула книгу почти в самый конец.

"Странно, что минувшие события ее не сломили. Смерть отца, матери, Юрика, Федора...".

Нет! Все вранье! Федька жив! Он не умер! Книга лжет!

Алиса захлебнулась слезами.

Что происходит?! Этого не могло быть!

Закусив губу, девушка открыла том в самом конце.

"...Другого исхода здесь быть не могло. Счастливый конец в книгах, переполненных нечеловеческими испытаниями, уместен лишь, если книга - сказка.

Ветвистая молния ударила Алисе в спину.

Девушка упала, и последним, что она увидела, был падающий вниз самолет с пылающими крыльями. Самолет, в котором сидел он, смысл ее жизни...

После этого Алису больше не удерживало в реальности ничто.

Она закрыла глаза.

В последний миг не без усмешки поняла, что место ее смерти могло быть и лучше, чем последождевая грязь возле ее же особняка, лишенного отныне хозяина...

Ее душа и души всех, кто умер за ней, даже не стали призраками, ибо были недостойны такой чести. Они лишь превратились в ничто, не имея больше прав на существование...".

Алиса яростно взвыла.

Нет, все вранье. Это просто грязная книжонка, написанная по ее судьбе. Книжонка с самостоятельно дописанной концовкой.

Девушка даже и не удивилась, что картина пропустила в пятый мир ее вновь.

Александр миролюбиво ее ждал.

- Как успехи? - добродушно спросил он, и его серые глаза сверкнули.

- Федька не умер! - выпалила Алиса. - Федька живой! Твоя книга врет!

- Это твоя книга, - усмехнулся мужчина и скрестил на груди руки.

Девушка ожесточенно помотала головой, мучительно сжала свои волосы.

Александр медленно подошел к ней и прошептал на ухо:

- Ты всего лишь персонаж книги. Моей книги. Тебя не существует. Твоего мира не существует. Мир твой - это холст моей картины.

Писатель кивнул на проход, разделяющий тайную комнату от дома Александра.

- Я не понимаю тебя! - неразборчиво из-за слез выдавила Алиса. - Я тебя не понимаю!

Мужчина глотнул воды прямо из мутной банки. Поморщился и указал пальцем на противоположную стену.

Только сейчас девушка обратила внимание на четыре картины, висящие в ряд. На первой - мужчина с длинными белыми волосами на фоне снежной вьюги. На второй - толстый карлик, создающий из железа подобие человека. На третьей нарисована красивая черноволосая цыганка, сжигающая пучки фиолетовой травы. На последней была компания из четырех человек, сидящих у костра...

- Пятая изображала тебя, - писатель кивнул на проход позади Алисы. - Просто ты вышла из нее, и тебя там сейчас нет. Все, как и было - комната тайная, картины... А тебя нет, хотя все время ты была изображена там. Вот зайдешь ты опять туда - и вернешься на холст. Ты всего лишь нарисованный, выдуманный персонаж. Я тебя создал. Я создал всех людей, которые жили с тобой все это время.

Писатель провел рукой по картине, демонстрируя, что для него это просто холст.

Но для Алисы - целый мир...

Она что, все это время жила на холсте?!

- И какой смысл создавать все эти картины? - горько спросила Алиса, обреченно опустившись на пол.

- Сам не знаю. Писал книги и рисовал к ним иллюстрации... А потом вдруг понял, что, если создать роман и одновременно картину по нему - вымышленный мир оживет. Сюжет моей книги станет их судьбой, а картина - миром, в котором они будут жить. Ох, дядька Сашка тогда так перепугался!

Девушка уткнулась лицом в колени.

Она вспомнила, как слышала игру на пианино, лай собаки и возмущенный голос "Карлсон, замолчи!"...

Она слышала это, потому что все свое время, всю свою жизнь находилась в комнате Александра.

На холсте.

Ведь какая-то картина была ее миром, который девушка ошибочно принимала за реальный. Но реальный мир - мир Александра.

Не ее.

- Я испугался, - откровенно признал писатель и плюхнулся на стул. - Испугался, когда увидел призрака - своего убитого персонажа. Понятия не имею, как он сюда попал, но в тот момент я, повторюсь, чудовищно перетрусил. Понял я, что пока в книгах порядка нет, они открыты. Призраки будут шастать туда-сюда, так как нет у них покоя, и могут отомстить за свою смерть. Я пытался изорвать холсты, я сжигал их, но они оживали вновь - потому что холстами-то больше не являлись, а значились мирами, нуждающимися в порядке. Вот тогда мне и пришла идея точно так же оживить книгу и нарисовать к ней картину. Книгу про какую-нибудь девочку, которая на протяжении всей своей жизни ходила по мирам и устанавливала в них порядок. Картина закрывалась навсегда только тогда, когда соответственному миру было принесено благополучие. С каждой закрытой тобой книгой шанс на месть призраков уменьшался. Теперь у них имеется лишь один мир. Моя голова.

Алиса до крови кусанула свой палец.

Что там говорила Светловолосая Девушка?

- В пятом мире будет человек, который во все тебя посвятит. Скажу лишь, что наш мир очень насыщен. В нем есть много людей... Там и Джон, и Жизель, и Архип. Они просто не могут теперь выйти оттуда, но они со мной, в том мире. Где живут все призраки.

Этот ее мир - всего лишь фантазия Александра, его голова?!

Раньше они могли оттуда выходить, а теперь, когда Алиса закрыла картины, стали просто персонажами?!

- А как же Фридрих, Элон?! Они-то откуда брались, если миры закрыты?!

- Ниоткуда. Не было их. Это... всего лишь твои воспоминания об этих людях. Каждый персонаж любой из книг не умрет, пока ты будешь о нем помнить. Он оживет, когда станет тебе нужен. Но это будет всего лишь твое воспоминание... Его мир - это твое сердце и твоя память.

- А почему Светловолосая не была воспоминанием, а была призраком?!

- Потому что книгу о ней ты не читала! Их миры открыты, пока там нет порядка, поэтому призраки свободно могли появляться! Но когда ты все закрыла, привидений не стало - они перестали быть живыми существами и перешли в мою голову навсегда. И персонажей из миров тоже не существует - только воспоминания!

Алиса тихонько завыла.

Карлсон встрепенулся и, невзирая на то, что девушка ему чужа, осторожно подошел к ней и уткнулся мокрым холодным носом ей в локоть.

Вот о каких двух мирах говорила Светловолосая Девушка.

Мир призраков - фантазия Александра.

А мир книжных персонажей -  фантазия Алисы.

И пока в картинах призраков не было порядка, они способны были выходить из головы писателя. Именно поэтому он их и оживлял - не дуэтом картины и сюжета, хотя он тоже играл огромную роль. Персонажи жили, потому что их мир нуждался в помощи. В человеке, который поможет. А когда порядки в картинах устанавливали - герои вновь становились выдуманными, несуществующими.

А ее мир Александр, похоже, решил не спасти, а уничтожить. Убив Алису, Федьку и Юрика и ограничив их превращение в призраков, он окончательно обезопасил себя от мести книжных героев.

- Зачем было убивать всех?! - вскричала девушка. - Почему я не могла в таком случае одна заходить в картины?!

- Без Юрика и Федьки ты б не смогла пойти ни во второй, ни в третий мир. Во второй картине ребята служили тебе мотивацией, стимулом, чтобы помогать Элону. В третьей же без познаний Федора ты бы не обошлась. Другие люди заходить в картины не могут, поэтому я наконец-то смогу спать спокойно. Ты - машина для осуществления целей своего создателя. Как Элон. Только в отличие от ученого, сверхразумом ты не обладаешь.

- Тогда зачем ты вообще сделал проход в свой мир?! А вдруг я тоже захочу у***ь тебя?! Благодаря четвертому миру я научилась делать это!

- А благодаря первому ты обрела доброту, - вздохнул Александр, выковырял таблетку и запил ее. - Во втором поняла, что такое справедливость. В третьем научилась рассуждать и мыслить. Добрая, справедливая и здравомыслящая - неужели ты решишь у***ь своего создателя, своего отца?! Какой в этом смысл?! Даже если я захотел бы переписать твою историю - все равно бы не смог это сделать! Книга завершена, и ты живешь уже по законченной книге! Неужели если я сейчас припишу, что у тебя зеленые волосы, то они тут же позеленеют? Или я исправлю тебя на парня, и ты поменяешь пол?! Я сделал пятый проход, чтобы быть уверенным в твоем полном закрытии всех миров. Не зря же я скопировал и поместил все картины на твой холст... В этом и была вся твоя жизненная цель.

Алиса поднялась.

Горечь и истерика в момент вдруг прошла.

Осталось тупое безэмоциональное состояние.

Девушка медленно подошла к писателю, скрестив на груди руки. С болью и отвращением взглянула в его серо-голубые глаза.

- Ты создал меня, - практически равнодушно выдавила Алиса. - Создал Мирона. Создал Федьку и Юрика. Эрику и Игоря. Тетю Соню с дядей Левой. Василину, Бориса, Колю и Маргариту. Кухарку. Горничную Евгению. Охранника Михалыча, дворецкого, садовника и шофера. Ты создал всех их, создал целый мир только ради того, чтобы избавиться от чувства паранойи и спать спокойно? Мы все жили. Машины ездили, по улицам ходили и смеялись люди, бегали собаки и чирикали птицы. Все мы жили ради тебя? Ради твоей безопасности? Цель моей жизни - обеспечить тебе здоровый сон? Все эти миры, призраки, которые появлялись из года в год, тайны... Это все ради твоего спокойствия?

- Ты немного не поняла, - Александр вдруг усмехнулся. Как-то знакомо усмехнулся... - Вы не живете, и у вас нет жизненной цели, потому что вы никто. Вас не существует. Тебя не существует. Ты - просто черный текст на белом фоне. Иллюстрация на картине. И ты должна с этим смириться. Со своей грядущей кончиной - тоже.

- Заче-е-ем?! - взвыла Алиса. - Зачем все это?! Зачем в таком разе было влюблять меня в Мирона, если моя цель вовсе не в нем?!

Александр вдруг хитро улыбнулся.

- Тебе нужен был стимул, - вздохнул он. - Ты могла бы не выполнять цель какого-то мира, остаться там навсегда. А факт о том, что Мирон дома один, не позволял тебе сдаться.

Алиса начала тихо долбиться затылком о стену.

- Зачем призраки меня посылали в миры?! - закричала девушка. - Ведь это было не в их интересах!

- Как раз-таки в их. Помочь своему миру хотел каждый. Более того, они думали, что ты вступишь со мной в борьбу, а в конце сможешь победить. Некоторые боялись, что ты не справишься, а некоторые были убеждены в твоей победе.

- Неужели они не понимали, что я ничего не смогу сделать?!

- Они так считали, потому что я им это приказал! Я велел так думать! Я создал их всех!

Алиса выдохнула.

Ее трясло.

Автор ее мира, всех четырех остальных миров - какой-то чокнутый психопат и алкоголик?!

- В четвертой картине я была влюблена в Ви, - хрипло выдохнула девушка. - Я даже хотела остаться там. Это ведь... не в твоих интересах, так? Ты заставил меня полюбить Мирона не только поэтому... Есть еще причина, я знаю.

Александр улыбнулся.

- Пойдем со мной, - поманил он Алису пальцем. - Дядька Сашка тебе кое-что покажет... К слову, в немца я не влюблял тебя. Оно вышло спонтанно, само - без твоей реплики я б даже и не знал об этом... Идем.

Алиса понуро последовала за писателем.

Тот привел ее в кухню. Он что, хочет угостить ее чайком?!

Александр вдруг небрежно указал на портрет, висящий на стене.

Глаза Алисы расширились. Сердце забилось чаще...

С фотографии на нее взирал Мирон. Мирон, и никем другим он быть не мог.

- Кто это?! - завопила девушка.

Александр с любовью посмотрел на фото и, улыбнувшись, сказал:

- Это? Это я. В молодости. Красивым был, статным. Не то, что сейчас. Девки за мной так и бегали. Помню, как только начинал писательскую карьеру...

- Ка-а-ак?! - хрипло выдавила Алиса, вновь захлебнувшись слезами. - Какого черта?! Этот мужчина... это же Мирон!

Александр зевнул. Глупость девушки его уже порядочно утомляла.

- Мирон - это я, - задумчиво произнес писатель, словно так и должно быть.

Алиса вцепилась в свои щеки и стала вновь раскарябывать свежие раны.

Александр же невозмутимо продолжал:

- Образ Мирона был полностью скопирован с молодого меня. Внешность, характер, привычки. Я - его прототип.

- А я? - прохрипела девушка.

Александр прищурился.

Его серые глаза вновь сверкнули.

Это разве возможно - измениться так, до неузнаваемости?! Разве возможно - настолько изуродовать себя?!

Александр вздохнул, подошел к комоду, вытащил из тумбочки фотографию, сдул с нее пыль и протянул девушке.

- Это Алиса, - пояснил он. - Алиса Радецкая.

Дама на изображении была очень похожа на саму Алису, будто ее родная сестра.

Так это что... ее прототип?

У нее есть прототип?..

- Кто она? - прошептала девушка.

- Любовь всей моей жизни... Дрянь паскудная. Всю мою судьбу испортила, тварь.

Испортила?

В каком смысле?

Если она - это Алиса на фотографии, а Мирон - Александр, то получается, что она испортит Соколову судьбу?..

И неужели она действительно - любовь всей его жизни?

- В тот момент я работал журналистом, - с грустным вздохом начал писатель, задумчиво глядя в окно. - У нас с Алисой была порядочная разница в возрасте, пятнадцать лет. Но я любил ее - до рези в желудки, до бреда, до слепоты... Я тоже ей нравился. А потом... после трех лет гражданского брака... она решила уехать от меня к какому-то богатому американцу. Сказала, что я ей больше не нужен. Села на самолет, полетела... Я слишком ее боготворил, чтобы удерживать рядом с собой. Потом я очень жалел об этом. В тот самый момент, когда узнал, что самолет с ней разбился.

Александр яростно сжал кулак.

- Идиотка! - выдохнул он. - Сдохла ради какого-то паршивца, оставив меня до скончания дней одним.

- Ты хотел отомстить! - вскричала Алиса. - Ты хотел выплеснуть свои душевные обиды в книгу, отыграться на вымышленных персонажах! Только ты сделал все наоборот. Теперь равнодушен ко мне Мирон, а я напротив - люблю его больше жизни! Ты захотел у***ь всех нас, чтобы отомстить за смерть и легкомысленность возлюбленной! Это, думаю, и есть основная цель книги, а вовсе не закрытие миров!

- Нет, - усмехнулся писатель. - Основная цель - как раз-таки закрытие. А это... так. Бзик. Прихоть.

- Прихоть?! у******о - это прихоть?!

- у******о? - прищурился Александр. - Плохая концовка в книге - это у******о? Тогда почему ко мне не прибежали еще из полиции и не посадили в клетку? Почему законом не запретили несчастливые финалы? Смирись, что тебя не существует. Ты - моя фантазия, плод моего воображения.

Алиса рявкнула и, с ненавистью схватив со стола кружку, швырнула ее в стену. С тихим звоном посыпался град осколков.

Взяла стул и кинула его в стену. Яростно смахнула тарелку.

Александр же спокойно был свидетелем истерики.

- Тебе стало легче? - миролюбиво спросил он, когда силы Алисы иссякли.

Девушка устало сползла по стене на пол.

Ничего не могло уложиться в ее голове. Происходящее походило на бред.

Тяжело осознавать, что тебя не существует...

- Почему "Обжигаясь о платину"? - тихо спросила Алиса.

Писатель почесал макушку.

- В этом и весь смысл, - он пожал плечами. - Платина в моем понимании - нечто ценное, недосягаемое, удивительное. Каждый раз ты стремилась к счастью. Обжигалась, но получала его. В каждом из миров. В любви к Мирону...

- Я получу Мирона?!

- Никто не знает. Какой в этом смысл, если вы оба умрете? Твое ожерелье жжет твою кожу, а часы сжигают его запястье. И это любовь. Ты напрасно считала, что о платину обжечься нельзя. Она убивает сильнее золота, сильнее серебра. Она - самая сильная любовь, и боль от этого приносит невыносимую. Твой смысл жизни на самом деле - в чувствах к Мирону, а чувства эти - платина. Значит, живешь ты, чтобы обжигаться о платину.

Алиса уперлась лбом в холодную стену.

Прошептала:

- И зачем ты сделал это? Зачем лишил жизни всех нас? Почему? Я не понимаю... Ведь я... я хочу жить. Я же планировала, как выйду замуж, рожу троих детей. Стану владеть особняком. А получается, что умру я в восемнадцать лет - и все? И ничего этого не будет? Я даже призраком не стану, превращусь в ничто, как демон из третьего мира? Ты хотел таким образом окончательно обезопасить себя, да? В картину перемещаться могли только мы, но мы умрем, а остальные миры закрыты. Вот как красиво ты все провернул! Живи теперь и радуйся!

- Ты тоже, - он прищурился. - Живи и радуйся, пока можешь. Наслаждайся и ни о чем не думай. Ты честно выполнила свое предназначение. Больше тебе беспокоиться не о чем. Просто живи... пока имеешь на это право.

***

Алиса и предположить не могла, что все будет так... просто?..

Та цель, к которой она стремилась всю свою жизнь... эти картины, эти призраки, загадки и тайны...

Девушка-то полагала, что, выполнив миссию, она добьется чего-то невероятного. Станет правительницей всех миров, перевернет и спасет вселенную...

А на деле-то оказалось, что она просто подарила спокойствие какому-то алкашу.

И жила-то она... ради этого алкаша.

Алиса ненавидела сейчас себя за то, что имела смелость запускать в свою голову мысли о суициде. Ей всего восемнадцать, вся жизнь впереди... а ей предначертано погибнуть от молнии.

Как иронично.

Но на себя ей было практически плевать.

Мирон тоже умрет. В авиакатастрофе. И Алиса ничего не может с этим поделать.

Но зачем это Александру?! Зачем убивать Мирона?! Ведь он не может заходить в картины, стало быть, опасности для писателя не представляет.

Логичных объяснений, кроме как отражение в книги своих душевных терзаний, быть не могло.

Александр хотел отомстить. Хотел, чтобы боль, которую он испытал, пережил еще кто-то.

Хотя бы книжный персонаж.

Алиса вышла из тайной комнаты, отправилась в кухню, села за стол и, сжав волосы руками, погрязла в раздумьях.

Но ведь она меняла сюжеты в других мирах! Она растопила ледяные сердца, восстановила порядок, победила зависимость народа, позволила людям из правительства оказаться в шкуре нестандартных... Алиса - совершенно посторонний для этих книг человек, смогла столько всего изменить! Так почему же она не может изменить что-либо в собственной судьбе?! Ведь это точно такой же мир, пятый мир! А задание в этом мире – не дать персонажам умереть! Ни Федьке, ни ей, ни Мирону!

- Здравствуйте, Мирон Львович! – послышался вдруг голос дворецкого из гостиной.

Алиса горестно простонала и закусила губу.

- Добрый день, Станислав, - по голосу было ясно, что Мирон весьма раздражен. – Что здесь происходит? Что за суета?

- Так... Мирон Льв...

- По-моему, до Рождества еще времени предостаточно. Ни к чему украшать особняк раньше. Я же дал вам приказ готовиться к празднику в аккурат перед ним?

- Но... не праздник это... - мямлил дворецкий.

- Даже так? Тогда в честь чего дом полон мельтешащих людей? Значит, слушайте – чтобы через десять минут обстановка особняка была спокойной. Дважды повторять не буду. Не могли бы мне поведать, где Алиса Игоревна? Я должен кое-что ей сказать.

Станислав, видимо, сильно растерялся, так как понизил голос и выдавил:

- На кухне хозяйка... Чай, наверное, пьет...

Мирон даже не придрался к слову «хозяйка». Сухо поблагодарил дворецкого и через полминуты появился в дверях.

- Здравствуй, - кивнул мужчина и тоже присел за стол. – Скажи, почему сегодня вся прислуга как с ума сошла? Бегают по дому, что-то носят, пишут...

Алиса зажала губы еще сильнее.

Слезы вновь хлынули из глаз.

Она даже и предполагала, что смерть матери окажется такой... незамеченной, нелепой...

Эрика Вячеславовна же... была не достойна, чтобы самый ближайший человек из работников дома даже не догадывался о ее кончине...

- Мама умерла, - выдавила Алиса, с болью и надеждой взглянув на Мирона.

Мужчина оцепенел. Подался вперед, словно не веря своим ушам. Нахмурился.

- Что? – тихо произнес он, надеясь, что ослышался.

Алиса, медленно сходя с ума, тихо рассмеялась сквозь слезы и разжевала:

- Эрика Вячеславовна скончалась. Прислуга готовится к похоронам.

Мирон помотал головой, будто приходя в себя.

Подсел на стул ближе к Алисе, накрыл ладонью ее кисть и очень тихо произнес:

- Мне... мне очень жаль... Я не знал, правда...

- Конечно, ты не знал, - давясь слезами, крикнула девушка. – Борис тебя звал, чтобы приехать ко мне, но ты благополучно отказался, сославшись на какую-то встречу!

Мирон подавлено опустил взгляд.

- Я не думал, что...

- Да ты, я погляжу, совсем ни о чем не думаешь! – вспыхнула Алиса. – Только о своих писаках! Хорошо, хоть теть Соня с дядь Левой у меня есть...

Мужчина в смятении спрятал лицо в ладони.

- Прости меня, - прошептал он. – Я... я должен был приехать... Эрика Вячеславовна была очень сильной женщиной, властной. Особняк держала в ежовых рукавицах. Порядок поддерживала, никому спуску не давала... Истинная царица. Я не ожидал, что она уйдет так рано, она ведь шла на поправку...

- Она была очень хорошей... - сквозь слезы произнесла девушка.

- Конечно, - кивнул Мирон. – Замечательная женщина. Ты... ты крепись. Она не терпела слезы. Наверное, Эрика Вячеславовна бы не хотела, чтобы по ней плакали.

- Возможно... А как же Юрик?

- А с ним-то что? – поперхнулся мужчина.

Алиса завыла и в бессилии опустила голову на стол.

Все рушится! Все идет под откос!

- Он разби-и-ился! – завопила девушка, сглатывая слезы. – Разбился, так и не познав любовь! Он же... он был таким веселым, постоянно шутил...

Мирон вскочил и начал ходить по комнате, сжимая шевелюру.

- Быть не может... - пораженно произнес он. – В одно время? С ума сойти... Юрий, он же... отличным парнем был, помню, что-то про машины мне рассказывал, помогал мой автомобиль починить... Неужели так сразу – раз – и нет человека?

Действительно. Разве так бывает – раз – и нет?

Мужчина снова присел за стол и неуверенно начал:

- Алис... я могу оказать помощь в финансировании похорон. Матери, думаю, это не требуется, но Юрий-то огромный капитал не имел...

- Я не имею нужды в твоих подачках! – яростно выплюнула девушка и вскочила с места. – Мать мне наследство оставила, так что деньги у меня есть! Поступлю потом в институт, устроюсь на какую-нибудь работу... Буду жить не хуже, чем мать!

Мирон опешил.

Такого он не ожидал.

- Я помочь хотел...

- Спасибо, помог уже! Мы могли бы вместе владеть особняком, но ты взваливаешь эту ношу на мои плечи! Знала бы мать, что оставила дом на незамужнюю дочь... Ее последней просьбой было, чтобы я вышла за тебя замуж, а ты стал хозяином!

Мирон медленно поднялся и смущенно потер ладони.

- Алиса... я должен кое-что сказать тебе...

Девушка запрокинула голову назад.

Ведь действительно. Желание матери отыскать для Алисы супруга было вполне логичным. Одна возглавлять особняк девушка не сможет, это точно. Приемы гостей, расчет финансов, руководство прислугой...

Вдвоем с Мироном они бы отлично справились.

Но он против брака.

Он не любит Алису. Вернее, любит, конечно же, но вовсе не так, как она – его.

А еще волю мужчины сковывает его гамофобия.

- Говори, раз должен, - усмехнулась девушка.

Мирон нервно теребил край рукава.

- Я...

Он сбился. В смятении взглянул в полные слез глаза Алисы и твердо завершил:

- Я скажу тебе это чуть позже. А насчет матери и Юрия не волнуйся. Я все-таки окажу тебе помощь. Моральную и материальную.

Вздохнул и подавленно вышел из кухни.

Глупый... Как же он не осознает, что «потом» может и не наступить...

Их с Алисой жизнь теперь измеряется в днях.

***

На столе стояла чашка кофе с измазанным в помаде краем, лежала стопка бумаг и тикали часы, отсчитывая время.

Теперь Алиса не могла сделать лишь вид занятой делами.

Теперь она действительно должна была работать. Заполнять бумаги, командовать прислугой.

Уже четвертый месяц Алиса является хозяйкой особняка.

Каждый день, каждую секунду она боялась, что в окна ее жизни постучится смерть и медленно отравит всех прожигающим ядом.

Но все было на удивление тихо...

Похоронили мать в красивом фамильном склепе. Похоронили и Юрика рядом с его отцом.

Девушка каждый раз звонила Федору, убеждаясь, в порядке ли он. Парень послушно брал трубку и долго, очень долго рассказывал Алисе о своей жизни. О том, что дела в институте идут в гору, о том, что влюбился в молоденькую практикантку, чем-то напоминающую Флорику...

Теперь у него не было брата, и тайны своей души он поведывал Алисе.

Каждый день она упорно повторяла, чтобы он беспокоился о своей безопасности. Не ходил поздно ночью, был осторожен на дорогах, не открывал дверь подозрительным личностям...

Федора это уже порядком достало. Алисе было плевать.

Самое важное сейчас - сохранить ему жизнь.

Ничего о пятом мире девушка Феде, конечно же, не сказала. Но скрывать услышанную информацию от самой себя было невозможно. Так странно чувствовать себя, зная финал своей судьбы...

Диалог с Александром понемногу забывался. Алисе теперь казалось, что все это - больной сон, не претендующий на осуществление.

Алиса - реальная личность, и она не умрет только потому, что так сказал писатель.

С Мироном... у нее сложные отношения.

Он замкнулся в себе, похудел, осунулся. Точь-в-точь как тогда, когда страдал по Маргарите.

Что-то безжалостно грызло его душу. Но что - Алиса в этот раз не знала. И он ей не говорил.

Но иногда у него были странные всплески эмоций, приступы ненормального обожания к Алисе. Девушке это нравилось, но она понимала, что это поведение слишком пугающе и непривычно для Мирона.

В эти моменты он чаще всего был слегка пьян. Заваливался к ней в комнату, обнимал ее, просил прощения, каялся, что виноват, что причинил Алисе много боли, что задушит любого, кто доведет ее до слез. Пьяными губами целовал ей ладони, дарил подарки, читал свои рукописи...

А потом вновь замыкался в себе и отдалялся от девушки, ограничивая себя лишь сухо-официальным общением с ней.

Иногда Алисе казалось, что он сходит с ума от чего-то кислотно-горького, что прожигало ему душу все сильнее с каждым днем.

Впрочем, может, с ума сошла она?..

В дверь деликатно постучали.

Алиса мгновенно встрепенулась, пригладила прическу, отряхнула платье и кивнула:

- Войдите!

В ее кабинет просунулась голова.

Девушка закатила глаза.

- Здравствуйте, Алиса Игоревна! - почтительно кивнул Станислав.

- День добрый, - вздохнула она. Кажется, приступа обожания от Мирона сегодня не добиться.

- Алиса Игоревна, я к вам с просьбой... У меня родственница сильно приболела, можно я к ней дня на три съезжу? Проверить, в порядке ли она...

Девушка постучала концом ручки по столу.

- Конечно! - твердо произнесла Алиса. - Все родные - это святое. И иногда они уходят из жизни так неожиданно, что мы не успеваем проститься с ними и осознать, как сильно они на самом деле любили нас... Поезжайте, Станислав.

Дворецкий рассыпался в искренних благодарностях и спешно покинул кабинет.

Алиса задумалась.

Позвонить, что ли, Феде? Девушка не звонила другу уже два дня! Как он там один, здоров ли?

Алиса уверенно набрала номер Федора. Нет, он здоров. Раздражен, как и всегда, но в полном порядке.

В дверь снова постучали.

Девушка устало уселась за стол и крикнула:

- Да входите же уже, не заперто!

В кабинет зашел Мирон.

Алиса прищурилась, глядя в его глаза.

Нет, в этот раз алкоголь в них не блестел. Стало быть, сейчас ей надлежит вести диалог с мужчиной в официальном тоне.

Как же его неопределенность и таинственность начинает раздражать!

- Добрый день, Алиса Игоревна, - кивнул он и в смятении потоптался на месте.

- И вам того же, Мирон Львович, - задумчиво скользила по нему взглядом девушка. - Что за цель привела вас сюда?

Мужчина неожиданно потерянно опустил взгляд и тихо произнес:

- Алиса Игоревна, я... должен вам кое-что сказать. Думаю, время уже пришло.

Алиса смотрела на него и удивлялась, как много времени они уже прожили вместе. Он был для девушки гувернером и добрым заместителем родителей, был верным другом, хранящим все секреты, был строгим учителем, требующим характеристики книжных персонажей и разбор сюжетов...

А сейчас он - первая, самая жаркая и единственная любовь Алисы. Неприступная крепость, завоевать которую практически невозможно. Мечта, путь к коей лежит через тернистый путь. Платина, о которую нужно обжигаться...

- Я вас слушаю, - кивнула девушка, катая ручку по столу.

Мирон горестно вздохнул, словно собираясь с силами. Подошел к столу Алисы и, помедля секунду, положил на него какой-то лист бумаги.

- Это что? - вздернула брови девушка.

- Заявление об увольнении. Требуется ваша подпись.

Алиса поперхнулась.

Взглянула на настенный календарь.

Первое апреля было больше двух недель назад. Шутки с его стороны сейчас неуместны!

- Поясните, - Алиса откинулась на спинку стула и уперлась взглядом в лицо Мирона.

Мужчина поморщился.

- Мне предложили другую работу, - раздраженно ответил он. - В Америке. Они даже дают мне жилплощадь. Сами понимаете, что работать здесь и дальше я не смогу.

Девушка резко вскочила с места и крикнула:

- Если ты рассчитываешь, что я подпишу это, то ты глубоко заблуждаешься!

Мирон закатил глаза.

- Алиса...

- Ты серьезно?! Ты серьезно думал, что я стану это подписывать?! Ты серьезно считаешь, что я так просто могу взять - и отпустить тебя?! Ты считаешь, мне на тебя плевать?!

Мирон поморщился, будто откусил лимон. Присел на стул и нервно стал стучать пальцами по поверхности стола.

- Алиса, - вполголоса начал он. - Я прошу тебя... Не будь такой. Уехать мне действительно надо. Я уже хотел сегодня приобрести билет на самолет. Думал, с заявлением проблем не будет...

- Не будет?! - взвилась Алиса. - То есть, ты полагал, что я отпущу тебя и тут же об этом забуду?! Не смей и думать об увольнении! Зря ты состряпал свою дурацкую бумагу! Пошел вон!

- Я-то пойду, - усмехнулся Мирон. - Но мне нужна подпись. Ты не имеешь права удерживать меня здесь силой.

Алиса взвыла и обессиленно прислонилась к стене.

- Но я также не обязана подписывать это, - ослабленно произнесла она. - Мирон... Прости, это я от неожиданности так раскричалась... Давай спокойно поговорим? Почему ты хочешь уволиться?

- Потому что мне предложили работу в другой стране! - вспыхнул мужчина и в негодовании отшвырнул ручку.

Алиса закусила губу.

- Прожив с тобой десять лет, я научилась определять, когда ты врешь, а когда говоришь правду, - серьезно сказала девушка. - Испугался, да? Ты испугался моих чувств к тебе? Решил трусливо уехать?

- Алиса...

- Да я уже об этом даже не намекаю! Я не лезу отныне к тебе со своими дурацкими признаниями! Мы живем, как жили раньше! Почему тебя это пугает?! Я - твоя обычная начальница, ты - управляющий особняком. Все по-прежнему! Почему тебя так беспокоит моя былая откровенность?

Мирон устало простонал.

- Откуда в тебе столько эгоизма? - грустно спросил он.

- Во мне?! Он в тебе! Ты бросаешь меня одну с особняком и со всеми обязанностями. Мама умерла, лучший друг тоже... Я кручусь, стараюсь из последних сил, а ты в самый трудный момент решил просто бросить меня, испугавшись вдруг моих к тебе чувств? Да если тебя так это тревожит, давай просто забудем о моем признании? Ничего этого не было, все течет своим чередом... Мне правда сложно! Сложно со всем справляться, и...

Алиса захлебнулась в невольно подступивших слезах. Ослабленно и с великой мольбой прошептала:

- Пожалуйста... не бросай меня...

Мирон вздохнул и трепетно погладил платиновые часы на своем запястье.

- Я не бросаю тебя, - с успокаивающей улыбкой произнес мужчина. - Я хотел уволиться еще четыре месяца назад, но я остался, чтобы помочь тебе справиться с моральной травмой. Мы не навсегда расстаемся. Я буду приезжать. К родителям и к тебе. Неужели ты думаешь, что и мне легко покидать тебя после стольких лет вместе? После миллиона прочитанных книг, наших всеобщих побед и падений... Я ведь приеду. Возможно, месяца через два.

Алиса выдохнула.

Неужели... все?

Конец?

Конец их беззаботному прошлому, книгам, мирам?

Жизнь полностью потеряла смысл?

- Я могла бы удержать тебя здесь силой, - медленно сказала Алиса. - Могла бы сковать тебя цепями, если надо. Заклеить рот и посадить в подвал. На это бы у меня хватило сил, ты не думай. Могла... если б не любила тебя. Теперь, даже если бы ты остался, страдала бы я, зная, что ты испытываешь боль.

Девушка молча подошла к столу и быстро, чтобы не передумать, оставила на листе бумаги свою кучерявую роспись.

Мирон облегченно выдохнул.

Он, похоже, был готов к худшему.

- Спасибо! - искренне произнес мужчина.

Алиса зажмурилась, чтобы скрыть ненавистные слезы.

Подошла к Мирону. Теперь нет смысла себя сдерживать, опасаясь, что он уйдет.

Он и так уходит.

Девушка дрожащей рукой взяла его запястье и, захлебываясь слезами, жадно поцеловала его платиновые часы.

Мирон вымученно стерпел. Чувствовалось, что прикосновения ему более чем неприятны. На его лице отразилась даже не мерзость или отвращение...

Страх. Будто тебя обвила ядовитая змея, и ты вот-вот ждешь, что она укусит.

Но это он, пересилив себя, стерпел. От Алисы теперь ведь зависело его будущее. Стоит ей только разорвать заявление, как у Мирона будет очень много трудностей с дальнейшим устройством на работу.

Девушка осознала, что фактически может делать с мужчиной сейчас все, что ей вздумается (в пределах разумного, конечно). Только вот нужно ли Алисе это, если Мирону от ее прикосновений очень тяжело?

Не допуская себе более такой слабости, как слезы, девушка молча покинула свой кабинет, оставив мужчину одного.

***

Кутаясь в пальто, Алиса, слабо дрожа, направлялась к Федору.

Он должен был дать совет. Он всегда их давал... Пускай посмотрит на происходящее с точки зрения психологии.

Еще вчера на улице была удушающая жара. Все прохожие ходили в майках и шортах, надевали солнечные очки и держали мороженое. А сегодня тела касался озлобленный ветер, временами моросил дождь.

Почему Мирон ведет себя так неоднозначно? То он пугается Алисы и ее внезапных чувств, то вламывается к ней в комнату и рассыпается в раскаяниях. Сейчас вот решил уехать в другой город, а для чего? Хорошо, пускай ему неприятна любовь девушки, так она ведь уже четыре месяца ни слова о ней не говорит! Мирон мог бы делать вид, что ничего не было, но он вдруг решает уехать. Почему? Почему в его душе такой страх?

Федор может дать ответ. Он в психологии разбирается. Поняв точку зрения Мирона и его мысли, Алиса сможет поговорить с ним, узнать о его терзаниях и предотвратить увольнение.

Девушка никуда его не отпустит - она была твердо в этом уверена.

Поднимаясь по привычной, пахнущей хлоркой лестнице, Алиса едва ли не споткнулась.

Огромная толпа на этаже федькиной квартиры не сулила ничего хорошего.

Зачем... зачем этот полицейский запечатывает дверь Федора?..

- Что произошло?! - вскричала Алиса, прижав ладони к щекам.

Люди отмахнулись от девушки, как от назойливой мухи. Мол, не до тебя сейчас.

- Что случилось?! - завопила Алиса, прислонившись к стене.

Одна, судя по всему, словоохотливая женщина в бесформенном халате повернулась и шепотом произнесла:

- Парень в той квартире помер. У них же газ был... Баллон подорвался, а жилец как раз на кухне был. Насмерть. Хорошо хоть, остальные квартиры не задело. Как будто черное пятно на их семье... Отец умер, брат умер, а сейчас и он с Господом встретился. Хороший был парень, вежливый... Верно говорят: Бог забирает к себе лучших.

***

Она не помнила, как добралась до дома.

Не помнила, как прошел день.

Помнила лишь, как кричала, как билась в конвульсиях на полу, звонила Мирону и слышала только длинные гудки.

Где он?! Почему он не берет трубку?!

Что вообще происходит?!

Ее окружила вся прислуга. Дворецкий даже хотел позвонить в скорую.

- Сейчас, Алиса Игоревна, сейчас вам помогут... - шептал Станислав, набирая номер телефона.

Девушка, ломая ногти, царапала паркет. Обломанными ногтями она вспарывала свою кожу, щеки, губы, пыталась выцарапать себе глаза, чтобы не видеть окружающий мир.

- Не нужен мне врач! - выла Алиса. - Миро-о-он! Дайте мне Мирона! Мне нужен Мирон! Куда он делся?! Где он?! Он не должен лететь на самолете! Не до-о-олжен!

Все идет по сюжету. Судьбу не изменить, а если твоя судьба писана кем-то...

- Успокойтесь, пожалуйста... - сбивчиво говорил дворецкий. - Все будет хоро...

Алиса яростно вцепилась в его рубашку и завопила:

- Убей меня! Уничтожь меня! Перережь мне глотку! Я не хочу умирать от молнии! Я не хочу видеть смерть Мирона! Убей меня, слышишь?! Я приказываю тебе!

Прислуга обхватила девушку со всех сторон, блокируя ее движения.

Алиса вырывалась, извивалась, пыталась лягнуть их или впиться в них зубами.

Она была животным. Животным, которое изловили охотники. Зверем, который изо всех сил борется за свободу...

- Дай мне нож! - истерично вопила Алиса. - Дай нож, и я сама себя уничтожу! Я не буду подчиняться этому писателю! Я сама определю свою судьбу! Сама! Да-а-ай мне нож!

- Я схожу за ним, - теряя самообладание от страха, крикнул Станислав и исчез в холле.

За ножом?..

За Мироном!

Почему-то это подействовало на Алису, как вколотое снотворное.

Она ослабленно обмякла на руках горничной и тихонько заскулила.

Прислуга облегченно начала утирать взмокшие лбы.

- Миро-о-он, - тихо выла Алиса. - Миро-о-он... Дайте Мирона... Мне нужен Мирон... Он не должен улетать... Не должен...

Девушка висела на руках горничной, слабо дрожала и беззвучно плакала от своей беспомощности и ненависти к Александру.

Как убедить Мирона, чтобы он не смел улетать?! Как донести до него это?! Он же упрямый, резкий... Он не слушает ничьи советы, полагаясь только на свое решение!

Алиса теперь напоминала старую тряпичную куклу, лишенную способности владеть своим телом.

Горничная осторожно положила ее на паркет, тревожно придерживая за руку, будто опасаясь, что Алиса вскочит и опять начнет истерику.

- Ой, я так счастлив, что вы пришли, - послышался вдруг глухой голос Станислава из холла.

Алису затрясло.

Он вернулся?..

- Что происходит, Станислав?

Он вернулся!

- Хозяйка... Алиса Игоревна... Плохо ей... Вас требует...

Девушка закрыла глаза, опасаясь, что поведение при виде Мирона снова станет неадекватным.

По звуку его шагов, по запаху одеколона и гуталина, становилось отчетливо ясно, что это он, он пришел...

- Господи! - воскликнул Мирон. - Алиса! Что с тобой?! Тебе плохо? Мне вызвать врача?

Девушка вцепилась в край его пиджака и, мучительно покачав головой, выдохнула:

- Ты не должен уезжать... Ты не должен лететь...

Алиса открыла наконец глаза.

Сердце готово было разорвать грудь.

Мирон вздернул брови.

- Ты из-за моего увольнения устроила этот цирк? - пораженно спросил он.

Алиса в сжигающей боли скорчилась на полу.

Мирон императивно приказал всей прислуге разойтись.

Девушка дрожащим голосом прошептала:

- Ты умрешь...

- Не умру я! Не умру, пока останется на земле хоть один человек, который своей любовью будет запускать мое мертвое сердце вновь и вновь.

Девушка закричала:

- Ты разобьешься! Ты попадешь в авиакатастрофу! Я увижу падающий с тобой самолет! Ты не должен никуда лететь!

Мирон схватил Алису за плечи и легонько встряхнул, приводя в себя.

- Не сходи с ума, - отчеканил он. - Что с тобой?

- Ты умрешь! - завопила девушка. - Ты разобьешься! Что я могу сделать, чтобы ты не садился в самолет?! Ты погибнешь!

Мирон был шокирован.

Поведение Алисы его в большей степени пугало.

- Прекрати! - крикнул мужчина. - Не нужно ничего придумывать, чтобы удержать меня рядом с собой! Зачем ты делаешь это?!

- Я люблю тебя! - возопила девушка и сделала попытку прижаться к Мирону, но тот в отвращении отпрянул от Алисы. - Я не переживу твою смерть! Я... Все это время я путешествовала по мирам, помогая книжным персонажам... А потом оказалось, что я тоже книжный персонаж. Александр Книга решил у***ь меня и тебя, чтобы выплеснуть обиду за Алису Радецкую, которая разбилась на самолете. Еще он хотел закрыть моими руками все картины, чтобы призраки мертвых героев не отомстили ему за свою смерть.

Зрачки Мирона расширились. Он кашлянул и тихо произнес:

- Я останусь.

- Что? - несмело выдохнула девушка.

- Останусь. До завтра. Я вижу, тебе совсем нехорошо... Стресс. Эту ночь я побуду в особняке, а завтра утром у меня самолет.

Алиса в изнеможении вновь опустила голову на паркет.

Силой его не удержать. Нет, он слишком горд для этого. Слишком самовластен.

Но неужели он совсем не любит Алису? Необязательно так, как хочется ей, но разве после десяти прожитых вместе лет он абсолютно к ней равнодушен?

- Вспомни нашу юность, - прошептала она. - Вспомни, как мы катались на лыжах. Как гуляли в парке. Как я заболела, а ты, чтобы развлечь меня, написал специально мне книгу, которая сейчас является одной из твоих самых известных. Как играли в следопытов и собирали редкие перья, чтобы пополнить твою коллекцию. Как красили все твои деревянные поделки в зеленый цвет. Как ты плел для меня венки из одуванчиков, и тетя Соня угощала меня одуванчиковым вареньем. Как ты меня ругал за то, что я съела много мороженого... Как запрещал мне лазать с Федькой и Юриком по крышам...

Мирон судорожно вздохнул, потерянно взлохматил свои волосы и тихо сказал:

- Но ты была маленькой. Неужели ты хочешь, чтобы я сейчас играл с тобой в следопытов или ругал за мороженое?

- Почему нет? Чего нам бояться? Осуждающих взглядов общества? Да когда ты на общество-то оглядывался? Оно никогда тебя не волновало.

Мирон вдруг резко развернулся и крикнул:

- А ты что, знаешь, что меня волнует, а что нет?

- Я знаю тебя всего! Сколько мы добились вместе?! Сколько всего пережили?! Я ж... я ж всю свою жизнь была готова отдать тебе... Я постоянно поддерживала тебя, защищала... Воровала деньги у матери, чтобы купить тебе что-нибудь недостающее... Помнишь, как твой костюм испортился, когда запачкался в краске, и я тут же приобрела тебе новый? Тот самый, в котором ты сейчас находишься...

Мирон вдруг яростно ударил кулаком по стене, сорвал с себя пиджак и с ненавистью швырнул его Алисе.

- Забирай назад! - с омерзением выплюнул мужчина и потянулся к ремню. - Брюки снимать? Или щедро мне их оставишь?

Девушка оцепенело смотрела на Мирона, не в силах выдавить и слова.

- И на том спасибо, - язвительно сказал он и поднялся по лестнице на второй этаж.

Алиса растерянно подняла пиджак, прижала его к себе и уткнулась в него лицом, задыхаясь запахами одеколона. Плакала, плакала и плакала, обнимая одежду Мирона, пока не иссякли слезы, а разум не отрезвился.

Нет, сам он не остановится.

Едва мужчина понимает, что его волю хотят подчинить себе - он делает все наперекор, доказывая свою независимость.

Значит, нужно удержать его другими способами. Умереть он не должен. Ни за что.

Мирон мог бы не оставаться, ведь, по его логике, он должен был помочь Алисе совладать со стрессом, но после того, как мужчина поднялся на второй этаж, он ни разу не пересекся с девушкой и не сказал ей ни единого слова.

Алиса знала, что спать он обычно ложится в одиннадцать часов. А если учесть и то, что ему завтра вылетать, то можно не сомневаться в том, что заснет он сегодня рано.

Дождавшись полуночи, девушка тихо прошла в холл.

Свой портфель он обычно оставляет возле гардероба, рядом с его пальто.

Аккуратно вытащив его загранпаспорт, Алиса почти бесшумно вбежала по лестнице к себе в комнату.

Сунула документ под ковер, поставила сверху журнальный столик и облегченно рухнула на кровать.

В какую там Америку он улетит без загранпаспорта?

Это хороший способ временно его удержать. А потом Алиса, возможно, придумает, как убедить его остаться...

Главное, чтобы он не решил завтра утром перепроверить, на месте ли все документы...

***

Всю ночь Алиса не могла сомкнуть глаз.

Ей мерещилось, что Мирон уходит, что прокрадывается в ее комнату и достает спрятанный паспорт...

Каждые полчаса девушка вскакивала, проверяя, на месте ли документ. Раза три заглянула в спальню Мирона, дабы убедиться, что он спит.

Лишь под утро Алиса задремала в бреду, и ей приснилось, что мужчина-таки нашел паспорт, чудовищными словами накричал на девушку, сел в самолет, который искрился молниями, и потерпел крушение.

Вдруг прямо посреди сна Алиса резко подскочила.

В комнату заглядывали ранние лучи солнца. Стрелка часов была на цифре "восемь".

Девушка мгновенно влезла в платье и кинулась в комнату Мирона.

Никого.

Кровать идеально заправлена, стол пуст, шкаф - тоже. Мужчина забрал все свои вещи, снимая с комнаты ярлык своей спальни. Теперь она уже не его, лишь горький запах мужского одеколона напоминал о человеке, который прожил в этих стенах десять лет.

Алиса кинулась к лестнице, буквально скатилась с нее и выбежала на улицу.

От облегчения она прислонилась к стене дома.

Мирон стоял напротив особняка и молча смотрел на него. Смотрел прощальным, трепетным и любящим взглядом.

Утренняя прохлада окутала Алису.

Босиком ступая по холодной сырой земле с только-только начавшей пробиваться травой, девушка подошла к Мирону.

Ее платье бешено кружилось в танце. Пряди волос, как золотистые змеи, стремились отделиться от головы и, извиваясь, улететь восвояси.

На небе сгущались угрюмые тучи, блокируя свет апрельской зорьки.

Мужчина стоял без движения. От серого пальто по-прежнему пахло одеколоном, от блестящих черных ботинок - гуталином. Длинные тонкие пальцы пианиста сжимали портфель и чемодан. Танцевал под музыку ветра темно-зеленый шарф...

Он не заметил пропажу.

- Грустно прощаться, да? - вполголоса спросила Алиса, подойдя к нему.

Мирон молчал.

Его серо-голубые глаза отражали невыносимую, нечеловечную боль.

- Конечно, грустно, - ответила за него девушка. - С двадцати трех до тридцати трех лет ты практически каждый день проводил в этом доме. Ты стал его частью. И теперь ты хочешь от себя эту часть отделить.

Мужчина судорожно вздохнул и задумчиво коснулся губами платиновых часов.

- Я одного не понимаю, - у Алисы создавалось чувство, что говорит она сама с собой, - почему ты хочешь уехать? Чем тебе мешает моя любовь? Почему ты боишься? Четыре месяца я об этом даже не говорила, но ты решил улететь. Зачем?

Мирон закрыл глаза.

Обнял себя руками, будто ограждаясь от внешнего мира.

Медленно присел на скамейку и отряхнул пальто. Ту самую скамейку, на которой сидел десять лет назад и заметил ночной побег Алисы.

Вполголоса произнес:

- Я помню, как первый раз пришел работать сюда. Я думал... месяцев пять-шесть поработаю, чтоб хоть небольшой капитал построить. Думал, хозяева бесчеловечные, дочка у них капризная и избалованная... А остался на десять лет. Видел, как ты растешь. Умнеешь. Хорошеешь. Очевидно, я сыграл важную роль в твоей жизни... А теперь я ни к чему. Моя роль в книге твоей судьбы завершена. Я ухожу.

- Зачем? - прошептала Алиса.

Мирон поджал губы.

Вдруг мучительно запрокинул назад голову, яростно сжал шевелюру и тихонько взвыл. Его лицо отразило звериную, невыносимую муку.

- Помоги мне! - простонал он, с мольбой и надеждой в глазах уставившись на Алису.

Девушка опустилась на скамейку рядом с ним и в ужасе крикнула:

- Что случилось?!

- Я болен, - выдохнул Мирон и зажмурился.

Алиса шокированно прижала ладони к губам.

- Нужно было обратиться в больницу! - покачала она головой.

Мирон горько усмехнулся.

- Если бы врачи могли исцелить эту болезнь, я давным-давно был бы уже здоров, - не без тоски заметил он.

Алиса сковала руки в замок.

- Так расскажи мне, что происходит с тобой, - неуверенно попросила она.

Мирон спрятал лицо в ладонях.

Тучи уже почти полностью заполонили небо. Деревья качались и трещали, ломаемые порывами ветра.

Алиса даже не ощущала холода. Ей было жарко. Очень жарко.

- Ты думаешь, я за себя боюсь?! - крикнул вдруг Мирон. - Я боюсь за тебя!

Алиса хмыкнула.

Лестно, конечно.

Но не утешающе.

- А чего за меня-то бояться? - спросила девушка. - Мне это чувство совсем не мешает.

- Зато мне мешает! - рубанул мужчина. - Мне оно очень сильно мешает! Все последнее время оно мешает мне! Сидит внутри и медленно отравляет органы. Течет с алкоголем по крови и жжет, мучительно жжет. Я дал клятву, что больше не проявлю эту слабость, но она проявилась сама! Я болен! Я одержим! С каждым днем эта зараза съедает меня все сильнее! Она душит меня!

Он вдруг яростно затянул на шее шарф, словно рассчитывая задохнуться.

Алиса нахмурилась.

Что он имеет в виду? Разве...

- Ты о ком сейчас говоришь? - осторожно спросила девушка, пораженно глядя в его полные моральной боли глаза.

Мирон с горькой усмешкой бросил на Алису взгляд.

Поднялся, сжал свою шею и хрипло сказал:

- Ты... надеешься на взаимность, так? Ты... думаешь, что она будет такой же чистой и светлой, как твоя любовь ко мне? Нет. Не будет. Она - грязная, навязчивая, горькая. Прожигающая все чувства, стачивающая здоровье и тело. Это зависимость. Это одержимость. Это действительно болезнь. Совсем не то, что с Маргаритой... К Рите у меня тоже было чувство нежное, светлое, чистое. Я очень страдал после разлуки... но страдания эти не мешали моему образу жизни. Они не изводили меня так... сильно... как это. Оно изводит... И... сильнее с каждым днем.

Алиса бросилась к мужчине, но тот в отвращении от нее отпрянул.

- Не надо этого, - отрезал он. - Не надо приближений. Не надо прикосновений. Не надо жалости, она унизительна. Я хочу уехать, ведь только так я смогу хоть немного остыть, поправиться, излечиться. Что я дам тебе, девушке с чистыми чувствами, своей болезнью и одержимостью? Эта одержимость сточит меня до конца, а потом возьмется и за тебя! Мне все чаще хочется вырвать себе сердце и с ненавистью втоптать его в землю!

Алиса сглотнула.

Сознание не хотело принимать его слова. Совсем не хотело. Будто это говорил совсем не он... или не о ней...

- Я ненавидел тебя, - откровенно признал Мирон. - За то, что являешься источником моего невольного недуга. А после того, как я узнал о взаимности... я попытался и тебя заставить возненавидеть меня. Я делал все, чтобы тебя оттолкнуть, вызвать ко мне неприязнь, ибо что может дать эта связь?! Только беды и несчастья! Я все реже стал пересекаться с тобой. Все реже попадался тебе на глаза. Думал, это поможет... Не помогло.

Алиса сглотнула слезы.

- Мирон...

- Хватит, - он поднял ладонь. - Я уже и так порядочно задержался. Скоро самолет.

Девушка сжала свои извивающиеся волосы и крикнула:

- Подожди!

Сорвалась с места и кинулась к беседке. Схватила пыльный зеленый том и бросилась назад.

Мирон терпеливо ждал.

- Это что? - вздернул он брови.

Алиса дрожащими руками протянула книгу мужчине и, заикаясь от волнения, произнесла:

- Я читала ее позавчера в беседке... Ничего особенного, просто... Взгляни.

Бледной рукой девушка перелистнула несколько страниц.

Глаза Мирона расширились.

Губы дрогнули и осветились невольной улыбкой.

- Помнишь? - заглянув мужчине за плечо, спросила Алиса. - Помнишь, как я изрисовала книгу?

Его серые глаза скользили по пожелтевшим страницам.

- Таня и ее муж, который питается железом, - одними губами проговорил Мирон.

Рисунки, которые связали их. Благодаря которым Алиса увидела истинную сторону своего гувернера. Которым было уже десять лет...

Мирон присел на скамейку, с нежностью и любопытством разглядывая иллюстрации. Алиса, воспользовавшись его заинтересованностью книгой, опустилась рядом.

Деревья вдруг перестали сгибаться под порывами ветра. На секунду из-за туч выглянуло багровое солнце, скрашивающее своей светящейся кистью каждый ствол, каждую рождающуюся травинку, каждый волосок прически девушки. Пахнуло свежей лесной корой и пробивающимися почками.

Мир зеленел.

Зеленый - любимый цвет Мирона.

Слезы стекали по щекам Алисы, касались ее губ, горячими каплями прожигали колени. Сколько боли и отчаяния несла эта обжигающая жидкость...

Мирон нахмурился, отложил книгу и дрожащей рукой вытер ей слезы. Совсем как в те времена, когда Алисе было восемь лет...

Девушка поймала его ладонь, крепко сжала ее, не желая выпускать. Уткнулась лицом в руку мужчины, жадно целовала ее, вдыхала запах горького парфюма...

Провела пальцем по щеке Мирона и коснулась на прощание устами его губ.

Просто на прощание. Она так делала всегда. Это действие не несло в себе ровным счетом ничего...

Мирон так не думал.

Он не отстранился.

Его пересилили чувства, завладев его волей.

Он ответил. И это было... гораздо чувственнее, гораздо нежнее, гораздо прекраснее и возвышеннее, чем с каким-то немцем из четвертого мира.

Мирон дотрагивался до шеи девушки, сжимал ее ожерелье, скользил ладонями по плечам.

Поцелуй был настолько несмелым, робким, нежным и воздушным, что был похож на хрупкие крылышки маленькой бабочки. Его губы были горькими, с кофейным привкусом. Горькими и... солеными.

От слез?

Алиса обхватила его щеки.

От этого поцелуя не веяло ничем добрым. Он был полон печали, тоски и разлуки...

Мирон резко отстранился, небрежно поправил пальто, подхватил портфель с чемоданом и торопливо, не оборачиваясь, пошагал прочь от особняка.

Алиса издала яростный звериный вопль, упала в грязную холодную землю и скорчилась от невыносимой боли.

Да, она знала, что загранпаспорт Мирона спрятан в надежном месте у нее под ковром. Но... что-то дьявольски ее тревожило, что-то не давало покоя...

Алиса, лежа на земле, молча смотрела, как силуэт мужчины уменьшается, блекнет и растворяется вдали.

Уже через несколько минут его не стало.

Он покинул этот особняк навсегда.

Алиса ревела. Ревела, уткнувшись лицом в промерзшую землю. Рыдала впиваясь ногтями в сырую грязь.

От усталости, бессилия, утомления и бессонной ночи девушка задремала прямо на холодной земле.

В самый последний момент с усмешкой подумала, что за это ее наверняка наругает Мирон...

***

Был уже вечер.

А, возможно, только день, ведь солнца не видно из-за тяжелых черных туч. Но очевидно, что времени прошло порядочно.

Алиса - вся грязная, неаккуратная, с взлохмаченной прической и мятой одеждой - зашла в особняк.

Теперь на мнение прислуги ей было глубоко плевать.

Девушка поднялась на второй этаж, зашла в спальню Мирона и в бессилии рухнула на кровать.

Теперь все равно это ее комната...

Алиса с нежностью обняла подушку и вдруг почувствовала какую-то сложенную бумагу под ней.

Он что, забыл какой-то документ?..

Девушка развернула лист. Перед ней предстал красивый мелкий почерк Мирона. Она узнала бы его из тысячи...

То было стихотворение. И адресванное, Алиса готова была поклясться, ей.

Багровая Мэри, прекрасная дама

Пила мою грязную ржавую кровь.

Я стражник ее на коленях у храма:

"Ты волю мою навсегда обусловь".

Я вырежу череп из падшего темя,

И к трону ее этот дар поднесу.

Осенней царице я б отдал все время

Чтоб видеть лишь только больную красу.

Но та королева, содрав с себя маску,

Открылася бесом с гниющим лицом.

Я был удивлен, что волшебную сказку

Писатель испортил печальным концом.

Что было со мной, когда пав в омут злости,

Я клетку златую себе возводил?..

И в вены вбивал проржавелые гвозди,

Нырнув с головой в почерневший акрил.

Очистить всю кровь от змеиного яда

Мне было, признаю, совсем не легко.

Однако я смог. Ты всегда была рядом,

Желание мне счастья твое велико...

Я строгий учитель. Я любящий папа.

Наставник, хранитель и верный твой друг.

С тобою прошел основные этапы...

Но вдруг в моем сердце родился испуг...

И снова ошейник на горле держался,

Который пригрел меня теплым шарфом.

Глотал горький яд я. Хмелел. Наслаждался.

И гвозди в запястьях я гладил тайком.

Прости ты меня за мою откровенность...

Отбросил уставы. Навечно врос в цепь.

При людях рисую на сердце надменность,

А ночью вскрываю тоску на лице.

И что, раз я жарко целую оковы -

Зовут безрассудным, клеймят м******м?

Вы ж малые дети, принять не готовы

То едкое чувство - не как романтизм.

Полночи лежу я, сквозь сон созерцаю

Мигание люстры, огарки свечей...

О платину кожу свою обжигая,

Никто не добился почетных ролей.

Ни мудрость, ни силу любовь не дарует.

Она ведь - тюрьма, а сироп ее - яд.

Но только безумец на подвиг рискует,

И будет в финале он счастьем объят.

Что дарит любовь? Ты поверь мне - немного.

Лишь веру, добро и сияние в глазах.

И только она будет наша дорога -

Дорога к семье и пожару в сердцах.

Найди же себе ту желанную душу,

С кем будешь ты жить до скончания дней...

А я ухожу, потому что разрушу

Небесное чувство болезнью своей.

Пусть будет все так, как ты мне говорила -

Пусть платина греет, не жжет сквозь года.

Я знаю прекрасно - меня ты любила...

Прости. Не забуду. Тебя. Никогда.

Алиса улыбалась.

Улыбалась и плакала, прижимая к сердцу этот помятый лист.

Она сохранит его. На всю жизнь.

- Алиса Игоревна?

В комнату почтительно заглянул Станислав.

Девушка вздохнула.

- Я знал, что вы здесь, - опустил глаза он. - Алиса Игоревна... Мне... даже неловко спрашивать вас об этом... Но, быть может, вы знаете... Или видели...

- Короче, - потребовала девушка.

Дворецкий вздохнул и завершил:

- Я хотел лететь к родственнице в Германию, но... в общем, так случилось, что я потерял свой заграничный паспорт. Точно помню, что клал его в портфель, а сейчас его там нет. Может, вы видели его где? На глаза, возможно, попадался?

Алиса нахмурилась.

Комната воссияла белоснежной вспышкой молнии. Грянул гром.

- Какой еще паспорт? - медленно вникая в суть, спросила девушка. - Ты о чем это?

- Мой паспорт, заграничный... Лежал аккуратненько в портфельчике и...

- Кретин! - рявкнула Алиса, чувствуя, как все внутри замирает от страха. - Какого черта у тебя точно такой же портфель, как у Мирона?!

- Так это... - замялся Станислав. - Красивый он. Удобный. Вместительный. Мне он давно уже приглянулся, ну, я и купил...

Алиса взревела, как раненая пантера.

Кинулась в свою спальню, отшвырнула кофейный столик, задрала ковер, схватила документ...

Шкляев Станислав Ильич.

Это был загранпаспорт дворецкого.

С момента ухода Мирона прошло уже три-четыре часа.

Успел ли он сесть в самолет?..

Алиса рванула на улицу.

Дождь хлестал умопомрачительным потоком. Все небо искрилось молниями, в ушах стоял оглушительный грохот.

Алиса неслась, потеряв рассудок.

Но в каком он именно аэропорте? Куда бежать?

Взмокшие волосы облепляли ее лицо. Платье болталось серым мешком.

Девушка не видела перед собой ничего. Она справится. Она сильная. Она - Хранительница Миров, она сумеет удержать Мирона...

Ветвистая молния неожиданно пронзила спину Алисы.

Девушка от боли и неожиданности выгнулась и закричала.

Все тело словно окатили разрядом тока. Спину разрывали, вытаскивали что-то из недр тела, пытались вынуть кости.

Девушка пошатнулась.

Это смерть? Она умирает?

Алиса закричала так сильно и яростно, что потеряла на мгновение голос. Позвоночник пылал, горел, отдавал мучительным всплеском боли.

Но она... не умерла?

Или это такая смерть?

Алиса с трудом стояла на ногах. Ей почему-то казалось, что сзади вдруг находится какой-то неподъемный груз, тянет ее назад, заставляет падать...

Девушка до крови закусила губы, взглянула на свое отражение в зеркальных лужах...

И оцепенела.

Позади нее, прямо за спиной находились два больших пушистых белоснежных крыла.

Молния не убила Алису.

Она подарила ей крылья.

Удивляться не было ни времени, ни сил.

Девушке казалось, что она умеет летать всю жизнь.

Яростно вспоров крыльями воздух, Алиса стремительно оторвалась от земли и взмыла к сверкающим молниям и грозовым тучам.

Летела, как раненая птица в поисках пристанища.

Она должна спасти Мирона... она должна его спасти...

Вонзаясь в потоки ливня, Алиса все стремительнее приближалась к аэропорту...

Ветер хлестал по ее щекам, грязный дождь уродовал девственно чистые крылья, перья срывались и летели прочь.

Весь мир был против этой любви и противостоял ей...

Вдалеке Алиса увидела маленькую желтую точку, беспомощно падающую вниз...

Горящий самолет.

Крушение.

Девушка закричала и обесиленно опала на землю.

Грязь мгновенно облепила тело Алисы. Девушка вопила, с ненавистью рвала собственные крылья, пока их не стало вовсе, а в грязи не валялась куча перьев.

Кровь хлестала из спины.

Девушка выла, уже полностью обезумев от жестокости ее книжного мира. Кажется, раза два она потеряла сознание.

Сил больше не было. Вообще никаких.

Если Мирон мертв, то к чему жить и ей?

Ноги сами подняли Алису.

Крылья принесли ее на одну из московских улиц. Сейчас лишь важно дождаться машину.

Из-за угла вынырнул старый "запорожец".

Алиса, рассчитывая, что струи дождя ослепят взор водителя, кинулась под колеса.

Машина с визгом затормозила. В эту же секунду из автомобиля высунулся разгневанный усатый водитель.

- Ты куда прешь-то?! - крикнул он. - Совсем сдурела?! А если б я тебя задавил?!

Алиса рухнула на колени.

Это конец.

- Миро-о-он! - жалобно завыла девушка. - Миро-о-он! Мне... нужен... Миро-он...

Водитель выругался, резко схватил Алису за руку и закинул в машину.

Рванул с места.

- От греха подальше, - буркнул он, выкручивая руль. - А то не мне, так кому другому под колеса кинешься. Вот дуры вы, бабы! Вот дуры! Из-за какого-то парня с жизнью кончать... Да найдешь ты еще сто штук себе таких!

Алиса, кажется, медленно умирала морально.

- Ничего вы не понимаете, - отрешенно произнесла она. - Ничего. Он должен был погибнуть. И я должна была. И Федька, и Юрик... Это ж... это ж он придумал. Он, Книга. Мы все живем ради него. Мы ведь просто придуманы. Нет нас. И вы тоже. Вы живете ради этого алкоголика...

- Не знаю, как ты, но я ради алкоголика точно не живу, - хмыкнул водитель. - Вот ведь странный день! Одни чокнутые кругом! Утром бабку вез, так она в этой... как ее... в рок-группе, в общем, состояла. Потом пацана подвозил, лет семь, а теорему какого-то там ученого мне рассказывал. А вот прямо в аккурат перед тобой мужика вез. Нормальный вроде, адекватный... Не, ну ты прикинь, чем он со мной вместо денег расплатился? Часами! Платиновыми! А теперь ты, суицидница. Верно говорят, государство...

- Чем расплатился? - медленно спросила Алиса, приходя понемногу в себя.

Водитель с гордостью кивнул на свое запястье, которое обвивали те самые часы, подаренные Алисой Мирону на его день рождения...

- Я, главное, ему говорю - вы чего, они ж дорогие наверняка! А он так странно на меня глянул - ну точно псих - и, мол, не нужны они мне больше, они руку мне жгут. О как! Ну, раз мужик мучается, раз больно ему от часов этих, так я их себе и забрал. А чего? Вот мне они ничего не жгут...

- Где он остановился?! - унимая бешено стучащее сердце, жарко выкрикнула Алиса.

- Нигде. Возле леса. Ушел куда-то... Вообще ненормальный, дождь - а он в лес. Вот я только оттуда еду, бах - ты под машину бросаешься. Мне сегодня на чокнутых везет...

Алиса устало запрокинула голову на сидение.

В первый раз за такое количество времени она почувствовала истинное облегчение.

Она улыбалась, глядя на сумасшедший ливень за окном старого "запорожца"...

***

Деревья с только начавшими зарождаться почками пропускали сияние багряной зорьки.

Лес был тих. После вчерашнего дождя прошлогодняя трава была обмяклой, хлюпала под ногами и пахла мокрым сеном.

Теперь дом Алисы - это лес. Она должна отыскать в нем Мирона...

Он не погиб.

Не писатель вершит наши судьбы, а мы, герои. Даже если роман нашей жизни уже завершен, в наших силах всегда изменить сюжет так, как мы посчитаем нужным.

Понапрасну мы молимся Богу, ведь каждый бог - это сам человек. Он всесилен, если желание его велико и истинно.

- Где же вы? - шепотом произнесла Алиса. - Вы нужны мне!

И они появились. Стояли за ее спиной и взирали родительскими глазами.

Фридрих, Элон, Федька, Юрик, Эрика и Игорь.

А также девушка, которую Алиса представляла, как Таню - героиню ее книги. Ее супруг с обгрызенной железной цепью в руке...

А Мирона здесь не было. Потому он жив, и он не воспоминание, а настоящий человек...

Мы все - лишь персонажи какой-то книги. Нас могли придумать для достижения глобальных целей или просто для утоления скуки. Но разве это значит, что только писатель может решить нашу дальнейшую судьбу?

Мы - живы. Мы - люди. Мы сами ставим себе цели и сами к ним стремимся. Мы можем гораздо больше, чем тот, кто пишет наши жизни, ибо ни один автор не знает и половины сокрытых мыслей своих персонажей. А, значит, не ведает и того, как мы можем повлиять на собственную дальнейшую судьбу. Это знаем только мы. И поэтому мы сильнее.

Мы живем. Растем. Влюбляемся. Читаем книги, из которых извлекаем уроки... О любви. О справедливости. О зависимости и заниженной самооценке людей. О войне и боли. Каждое произведение несет в себе смысл, и смысл этот сопутствует нас всю жизнь.

Книги - это не просто бумага с текстом. Это миры - миры со своей культурой, городами, людьми...

Ни один герой прочитанной нами истории не умирает. Он продолжает жить в нашей памяти и в наших сердцах.

Он живет, пока мы помним о нем. Он живет, пока верим в то, что он существует. Пока чувствуем биение его сердца. Пока различаем грань между добром и злом.

Каждый герой - маленькая частичка нас самих.

И все персонажи достойны испытывать чувства. Каждый из них любит и хочет быть любимым...

Алиса была в этом уверена.

У каждого книжного героя есть смысл в жизни.

Для нее смыслом в жизни был и всегда будет Мирон.

Его печальная красота и грустная харизма. Серые пронзительные глаза, считывающие каждый закоулок чужой души. Платиновые часы. Любовь к лыжному спорту. Коллекционирование перьев, талант к писательству и работе с деревом.

Властность. Гордость. Неприступность. Царственность. Суровая каменная оболочка, под которой спрятано хрупкое, доброе и трепетно любящее сердце.

Они встретятся вновь. Алиса твердо это знала.

Только это будет совсем другая история...

И сейчас, стоя посреди бескрайнего апрельского леса, она понимала, насколько верна была фраза Мирона. Фраза о том, что "он не умрет, покуда не останется на земле хоть один человек, который своей искренней любовью будет запускать его мертвое сердце вновь и вновь".

Пока Алиса жива, жить будет и он.

Жить, любя

Одну

Тебя,

Навсегда.