Я видела Дьявола. Он был мил.

Неуправляемый

— Что вы тут делаете? — удивленно, выпучив глаза, спросила Мирэ. Дрожащие руки в сомнениях вцепились за лацканы банного халата, в дёрганной манере прикрывая открытые части кожи. Мерзкая дрожь усилилась, стоило Чону привстать с кресла и приблизиться к ней. Свет лампы все четче показывала его фигуру и безэмоциональное лицо. Маленькая комната не позволяла держать солидную дистанцию, как хотелось девушке.

— Забыл отдать контракт на рассмотрение, — мелком кивнув на кровать, девушка предположила, что там и покоился конверт с контрактом, но не стала проверять. Не хотелось ни на секунду терять из виду лицо человека напротив. Интуиция кричала, что подобное может привести к летальным последствиям. А чутье до этого момента еще не подводило девушку, чтобы вызвать колебание.

— Вон мог завтра передать…

— Возможно, — тихим голосом согласился Чон, и только вблизи Мирэ разглядела насколько черные у того глаза. Что даже блеклый свет в комнате будто пропадал в темных омутах глаз. Да и в целом только сейчас она рассмотрела Чона. Будто только сейчас у нее глаза окрылись. Глаза темнее ночи, чётко прямые брови в тон идеально уложенным волосам, губы, изуродованные сквозным шрамом, одно ухо проколото, но без серьги. Из-под ворота белоснежной рубашки показывалась татуировка, цветная, но картину не разобрать. Обе кисти тоже были забиты наколками, на правой скелет черепа изо рта которого идет дым, на левой мелкие татуировки, что складывались в полную композицию. Ким была уверена под одеждой все было в чернила. Это расстраивало девушку привыкшей к компании молодых людей, образцово воспитанных и не падких к проявлению эпатажной натуры. Как никак имела честь Мирэ расти в столице этикета мира. — При таком раскладе, я бы не застал тебя… такую… — из мыслей Мирэ вывел томный голос Чона. Девушка растерянная опустила оплаканные глаза немного вниз, нечтимо смотря на матовые пуговицы рубашки Чона. Большая, тёплая рука Чона внезапно опустившаяся на ее голову удивила ее, а когда она в заботе непонятной погладила мокрые волосы, в конце убрав передние пряди с лица. Предугадать задумки Беса было почти невозможно. Каждый раз Мирэ оставалась в ряду дураков.

— Наша встреча настолько расстроила тебя?

Вопрос был задан в лоб, и Ким уже догадывалась, что не в нраве Чона трясти воздух попросту. Растерянная в поисках подходящего ответа, Мирэ молчала. Чон не торопил ее, но оставил поднять голову и взглянуть в глаза, придерживая за подбородок. Спасения от этого взора, сжимающего все нутро, Мирэ отыскать даже не надеялась.

— Н-не сказать так… Я бы выразилась иначе…

— Не лги, даже во благо. Я такое с приемлю, — отпустив подбородок, Чон отступил. Девушка даже смогла вздохнуть пару раз. Слов в ответ не находилось. Девушка осталась снова молчаливой.

Мыслей ворошилось много, Мирэ остановилась только на одной.

— Я бы повременила с нашими свиданиями, — она хотела приплести сюда учебу в качестве оправдания, но Чон не дал ей закончить.

— Думаешь, сможешь избежать этого брака.

— Теперь, после ужина, нет, — честно ответила Ким. — Мне бы хотелось побыть одной. Оставшиеся несколько лет, перед возвращением в Корею. Это ведь возможно? — то ли отчаяние ее было велико, то ли сил не осталось прятать собственную слабость, Мирэ заговорила искреннее. — Я ничего не стану делать. Лишне упоминать тот факт, что Вон, итак, следит за каждым моим шагом и докладывает вам. Ему правила неписанные, кроме ваших слов, я это сполна уяснила этим вечером.

— Как быть, если его одного для вестей не хватает? — будто действительно проникнувшись ее просьбой, сказал Чон. Его фигура за миг исчезла в темноте ночи. Скрип старого кресла дал Мирэ знать, где тот находится.

— Уверена при большом желании эта проблема решаема. Мне нечего скрывать, вы можете поискать новых доносчиков.

— Есть предложения? — почти издевательски доносился с темноты.

— Боюсь, что нет таковых.

— Как-нибудь решим проблему, — скрепя каркасом кресла, обтянутым великолепным шелком с изумительным принтом, Чон поднялся на ноги и шагнул в ее сторону. Любимое кресло, на котором Ким привыкла коротать вечера в паре с книгами, теперь очернялось этим тяжелым разговором. Как прежде теперь не будет. Речь уже не только о злосчастном кресле. — Контракт… подпиши его и передай через Вона.

— Я просмотрю его вместе с моим юристом, и он свяжется с вами, в случаи внесения изменений, — серьезно отозвалась Ким, прямо смотря в обжигающе черные глаза. Спавшая паника освободила остатки смелости и уверенности.

— Резвая, — как-то раздосадовано произнес он. — Тебе же лучше, если одумаешься, — и предельно серьезно следом добавил: - И перестанешь плакать в душной ванной. Так делу не поможешь.

— Это все, что вы хотели сказать?

— Нет, — мигом мнительные и мизерные проблески доброты и понятливости в голосе исчезли, глаза, снова покинутые всякими чувствами, отдавали чудовищным холодом. Девушка подумала, что, если все это время он потешался над ней и веселил себя ее наивностью? От подобных предположений стало дурно. — Прислушайся внимательно, повторяться не стану. Ты кажешься умной, вникни и запомни раз и навсегда. Предательств я не привык прощать. Никому. Посеешь хоть мизерное зерно сомнения в своей честности, будь уверена я превращу твое существование в ад. Лишу рассудка, если твоя головушка заполнится мыслями о другом. Голыми руками вырву твое сердце, если оно посмеет биться ради другого. В клочья разорву это тело, — рука большая коснулась плеча, глаза одним взглядом забирались в самую душу. — Стоит в нем взяться началу чужой крови. Я не прошу любить, мне хочется простой человеческой преданности.

— Понятно разъяснил?

Ким заторможенно в шоке кивнула головой. Единожды.

— Скажи это.

— Поняла. Никакого предательства.

— Можешь бояться меня, как сейчас. Втихаря ненавидеть или проклинать, все потерплю, но не предательство. Отныне и навсегда ты верна моему имени, фамилии и дому.

— Это тоже прописано в контракте?

— Эти бумаги не указ мне.

— Тогда, их суть усмирить мою сторону?

— Ты уже отдалилась от своей фамилии, они тебе теперь чужаки. Скорее это примешь, тебе же проще станет в будущем.

— Не в этой жизни. Я от отца не откажусь…

— Посмотрю, как ты в скором будущем запоешь.

— Ладно, — испугавшись черноты в голосе говорящего, Мирэ поспешила закончить этот разговор. — Мой юрист отправит вам все необходимые документы, — Ким легким касанием убрала руку Чона с плеча и отвернулась к кровати, давая знать, что им нечего добавить сказанному.

Чон отошел от нее стремительно, резко подправляя пиджак на себе и без прощания покидая спальню. Его громкие шаги еще с минуту беспокоят слух, но и они вскоре исчезли вслед за хлопнувшей дверью. Ким обессилено опустилась на край постели и потухшим взглядом уставилась в темный угол в спальне. Туда, где стояло кресло, шелк на котором до сих пор покоилось тепло чужого тела.