Ее тигр

Глава 10

Конечным пунктом назначения каравана был Шираз. Город поразил Махиру: абсолютно всего его дома были выкрашены в ярко-голубой цвет. Словно бы стены по мановению волшебной палочки стали зеркальными и теперь отражали небо. На этом фоне еще ярче выделялись многочисленные цветы, украшавшие подоконники домов, или яркие ткани, сушившиеся на растянутых над узкими улочками веревках.

— Голубой — священный цвет местного бога, — с готовностью сообщил словоохотливый Баязет. — Так ширазцы почитают его и привлекают удачу.

Однако один из караванщиков, бывший местным жителем, показал в улыбке белоснежные зубы и заявил:

— Почтить бога это, конечно, хорошо. Но главное, скажу вам по секрету, — тут он понизил голос до заговорщического шепота, — голубой цвет отпугивает насекомых.

Все стоящие рядом рассмеялись, Махира улыбнулась и даже губы невозмутимого Шерхана чуть дрогнули.

Сейчас наступил первый день, когда он сбрасывал шкуру тигра, так что караванщики могли обнять его на прощание в человеческом облике и услышать в ответ пожелание удачи, а не рычание.

Таураны распрощались с караванщиками и с трудом отбились от многочисленных совершенно не нужных подарков, которые им пытались вручить. Напоследок, все тот же житель шираза, видимо, сожалея, что не знает в городе никаких колдунов, посоветовал:

— Обязательно зайдите в наш знаменитый зеркальный храм и помолитесь — это принесет вам удачу в поисках.

Махира после пятнадцати лет рабства сильно разуверилась в том, что богов волнуют дела простых смертных. Иначе как высшие силы допускают творящиеся кругом бесчинства?

Однако заручиться поддержкой богов все же стоило. Вдруг именно в этот момент они обратят свой взор на землю с далеких небес?

К тому же Махире было любопытно взглянуть на храм. На самом деле ей всегда нравилось узнавать новое, что хоть немного отвлекало от жуткой жизни во дворце Селима. Она с упоением слушала рассказы других рабов об их родных селениях и дальних странах. Теперь же, во время путешествия, у нее появилась возможность своими глазами увидеть столько всего интересного!

Храм действительно стоил посещения: стены украшали сотни кусочков зеркал, от чего казалось, что они сияют точно бриллианты.

— Будто оказался в прозрачной воде, где резвятся солнечные зайчики, — обронил Шерхан.

Иногда он мог выдавать такие неожиданные поэтические сравнения, показывая, что за внешней суровостью и молчаливостью скрывается тонко чувствующая красоту мира душа.

В таком красивом храме наверняка должен обитать добрый бог и Махира от всего сердца взмолилась ему, прося, чтобы Шерхан исцелился от проклятия.

Покинув храм, таураны отправились на рыночную площадь.

Найти ее не составляло труда, даже не требовалось спрашивать дорогу. Достаточно было двигаться на звуки криков и запах специй.

В Ширазе, большом торговом городе, рыночная площадь гудела, точно растревоженный улей.

— Персики! Сладчайшие персики, достойные райских садов Иисаха! Что значит гнилые? Сам ты гнилой!

— Лучшие шелка из самого Сина! Алые, как заря! Синие, точно морская гладь в безветренный день! Зеленые словно молодая трава в оазисе! Оранжевые, будто пламя!

— Специи! Из далекого Бхарата! Шафран! Кардамон! Гвоздика! Нюхните, какой аромат!

Торговец сунул Махре под нос мешочек с красным перцем, и ее чувствительное обаяние не выдержало напора. Она чихнула так, что специи разлетелись разноцветным облаком.

— Дурища! — взвился торговец. — Это же драгоценности! Живо плати!

Однако одного убийственного взгляда Шерхана хватило для того, чтобы торговец проглотил язык, а «драгоценности» резко упали в цене. Да и наверняка все эти специи прибыли вовсе не из Бхарата, а выращивались где-нибудь неподалеку.

Махира с легкой завистью взглянула на Шерхана, до носа которого ушлые торговцы точно не смогли бы дотянуться, разве что в прыжке. И получила в ответ едва различимую усмешку, которую не заметил бы никто посторонний.

Несмотря на случай со специями, Шираз понравился Махире. Пусть на рынке продают хоть мешки жгучего перца, главное — не рабов. Хотя наверняка невольниками просто торговали за крепостными стенами. Махира слышала, что так поступают во многих городах, чтобы скрыть от глаз добропорядочных свободных граждан грязную сторону жизни. Как будто если ты чего-то не видишь, этого не существует!

Торговцы на рынке могли поведать о многом, начиная от недостатков товара конкурентов, до свежих новостей о войне империи Син и Шахистана. Но, к сожалению, о живущих в городе магах не знал никто.

— Волшебников у нас нет, — заявил торговец, стоящий за прилавком с украшениями, и добавил с угодливой улыбкой. — Кроме разве что прелестной волшебницы, которая стоит рядом с вами, господин.

Махира и Шерхан обменялись недоуменными взглядами, а торговец вдохновенно продолжал, болтая с такой скоростью, что слова, казалось, слипались у него во рту:

— Что же вы не балуете ее украшениями? Столь очаровательной девушке негоже ходить в простом платье. Как подошли бы к ее дивным глазам вот эти золотые серьги с янтарем.

Он принялся настойчиво демонстрировать тауранам свой товар, и Махира невольно пробежала взглядом по переливающимся на прилавке браслетам, ожерельям и серьгам.

Украшения.

Для нее, рабыни, это было нечто недостижимое. Вещи из совершенно другого мира, которые могут гордо носить лишь свободные женщины.

Хотя нет.

Как-то раз Селим во время одной из своих многочисленных «игр» нарядил Махиру в роскошные расшитые золотом шелка и обвешал драгоценностями, точно статую богини. О том, что произошло потом, она запретила себе вспоминать.

Махиру передернуло, и она отвернулась. Однако в душе блеск драгоценных камней оставил своей след, и возникла мысль: если она наденет украшение, то докажет этим, что уже не раба. Вот только кому? Мертвому Селиму?

Шерхан, похоже, ощутил ее колебания, потому что Махира почувствовала его пристальный взгляд.

— Возможно, тебе пригодятся ножные браслеты, — обронил он, посмотрев на ее замотанные тряпками щиколотки.

Следы от оков придется прятать еще долго, разве что найдется хороший целитель, способный их убрать. Иногда Махира задумывалась, почему у Шерхана, который наверняка в прошлом побывал в рабстве, нет подобных отметин. Возможно, ему удалось добыть свободу и убрать позорные следы.

Махира бы не отказалась скрыть шрамы за красивыми браслетами, но просить об украшениях ей казалось недостойным. Как она может думать о каких-то побрякушках, когда Шерхан страдает под гнетом проклятия?

— У нас нет лишних денег, — пробормотала она, потупившись.

Однако было глупо пытаться скрыть от Шерхана своим потаенные чувства.

Махира сделала несколько шагов в сторону, но он, склонившись над прилавком, несколько мгновений изучал товар, а потом выбрал два широких медных браслета.

— Вот эти берем.

При взгляде на украшения у Махиры перехватило дыхание: на браслетах вышагивала процессия тщательно выгравированных слонов, окруженных листьями пальм.

— Отличный выбор! Это работа ювелиров Черного континента! — заливался соловьем торговец.

Шерхан опустился перед Махирой на одно колено и, прежде чем она успела запротестовать, быстро размотал тряпки на ее ногах. Затем с удивительной торжественностью, будто совершал священнодействие в храме, защелкнул браслеты на щиколотках Махиры. Только тогда она сообразила, что все это время задерживала дыхание и совершенно позабыла об окружающем мире. Назад в реальность ее вернули восторженные женские шепотки:

— Ах, это было предложение!

— С чего ты взяла? Он ведь надел не кольцо, а браслеты.

— Может, у их народа так принято!

— Все равно та-а-ак романтично!

— Эх, а мой муженек уже лет сто мне даже завалящего колечка не дарил.

Наверное, впервые в жизни на щеках Махиры расцвел румянец смущения. И к неловкости примешивалось незнакомое приятное чувство. Но дороже всех браслетов, пусть бы их отлили из чистого золота, было расплавленное золото в глазах смотрящего на нее Шерхана.

Заплатив, таураны двинулись дальше по рынку, словно отделенные от галдящей толпы невидимым барьером внутри которого были лишь они двое. И Махира осторожно взяла Шерхана за руку, с наслаждением ощущая под пальцами его шершавую теплую кожу, а на ногах — тяжесть браслетов. Ее первого настоящего подарка от дорогого человека.

— Ведь мы не купили ничего для тебя, — спохватилась Махира. — Получается нечестно.

Шерхан игриво прищурился.

— Мне не пойдут серьги и бусы.

— Но может быть что-то другое, — не сдавалась Махира.

Она попыталась представить, чем порадовать Шерхана. Мужчины любят оружие, но зачем таурану, самому являющемуся живым оружием, меч или кинжал? Из материального мира, созданного руками людей, Шерхана интересовала разве что еда, однако вкусно поесть вместе они всегда могут.

— Я радуюсь, смотря на тебя, — обронил он, будто прочитал мысли Махиры.

Снова оробев, она отвела взгляд и заметила полосатый шатер с табличкой «Госпожа Кассандра — предсказания судьбы».

Лучшим подарком для Шерхана будет исцеление от проклятия. Так, может быть, гадалка подскажет дорогу к волшебнику?

— Давай зайдем, — предложила Махира.