Шехерезада и дракон

В сказках похищенных драконами принцесс всегда спасали могучие рыцари. Элис любила эти истории, в детстве она представляла себя то нежной принцессой, то бравым воином, сражающим сияющим мечом крылатого монстра. Став старше, Элис начала сочинять свои сказки, мечтая когда-нибудь стать известным писателем. Но всем ее мечтам суждено было разбиться вдребезги. Настала очередь деревни Зеленодолия принести особую жертву, которую раз в месяц королевство Белтор отдавало дракону. Не коров, свиней и коз, которых дракон забирал обычно. Человеческую жертву. Юношу или девушку с нежным мясом, которое дракон сможет с наслаждением рвать зубами. Жребий выпал на Элис, но ее отец, староста деревни, пытался схитрить. Он воспользовался законом о единственном наследнике, который не позволял отдавать в жертву дракону юношу, являющегося единственным ребенком мужского пола в семье. Отца не смущало, что Элис — девочка. Он призвал на помощь все свои связи среди чиновников главного города провинции, Реверберга, открыл сундуки с деньгами… Ему наверняка удалось бы организовать новую жеребьевку, в которой Элис бы точно не участвовала. Но она сама воспротивилась, не желая покупать свою жизнь ценой чьей-то другой. На смерти и горе не построишь счастье. А что, если жребий падет на ее лучшую подругу книгочея-Лили? Или на смешную, романтичную Камелию, с детства бегающую за своим возлюбленным Джеймсом? Да и сам серьезный Джеймс может оказаться жертвой. Или на корм дракону пойдет строгая, но добрая охотница Роза. А ведь она собиралась замуж за своего любимого Нормана. Вот только они оба были столь застенчивы, что никак не могли сделать последний шаг. И ведь брак был бы для них спасением. В жеребьевке участвовали только неженатые юноши и незамужние девушки. Нет, Элис не могла позволить, чтобы вместо нее погиб кто-то другой. Жребий вытянула она — значит это судьба. Напрасно отец кричал на Элис и грозил страшными карами. Она оставалась непреклонной. Возможно, если бы отец просто сказал, что ее смерть принесет ему боль, она бы сдалась. Но отец говорил лишь о том, что она рушит все его надежды. О да, ведь у него были такие планы на красавицу-дочь! Выдать ее повыгоднее замуж и подняться с жалкой должности деревенского старосты чуть выше по социальной лестнице. Быстрая смерть в зубах дракона была, пожалуй, даже лучше судьбы жены одного из мерзких и заносчивых дворянских сынков. Отец все же попытался запереть Элис дома, но тут уж взбунтовались жители деревни. Рано утром в день, когда должен был прилететь дракон, сельчане собрались с вилами да топорами у дома старосты и потребовали выдать дочь. Элис вышла сама. С трудом выдавила дрожащую улыбку и сказала, что ее не нужно связывать. К ней со слезами бросилась Лили, зарыдала Камелия и вскоре уже все женщины огласили воздух погребальным плачем. Элис самой хотелось рыдать, но она до крови закусила губу. Казалось, что если она позволит прорваться хоть одной слезинке, то потеряет всю решимость, сбежит назад в дом, запрется на сотни замков и ни за что не пойдет на площадку для жертвы. — Да как вы можете! Через толпу к Элис протолкался Норман, встал рядом. Огонь факелов отразился в его синих глазах пламенем ярости. — Вот так запросто отдадите девушку на растерзание монстру? Трусы! — Верно! — присоединилась к нему Роза, вскидывая топор. — Давайте соорудим метательные орудия и зададим дракону жару! — А потом он нам задаст! — взвизгнул кто-то из толпы. — Всю деревню спалит! — вторили ему. — Не отдадим одну девку сейчас, дракон всех сожрет! — А вы и рады кем-то пожертвовать, лишь бы ваши дома да скотина целой остались! — крикнул Джеймс, вставая рядом с Норманом. — Вы молодые еще, — веско произнес кузнец, перекрывая своим басом гомон толпы. — Не понимаете, что все наши мечи, копья и всякие метательные машины дракону, что комариные укусы. — Как раз потому, что мы молоды, мы и видим возможность другого выхода, — холодно бросил Норман. — С драконами никто не пытался сражаться, все покорно тащили им жертвы. — Пока не попробуем, не узнаем можно ли их победить, — добавила Роза. — Твое «попробуем» обернется кучей трупов, — бросили из толпы. Разгорелся спор, кое-кто из мужчин уже потянулся к оружию. Ситуацию накалил призыва отца Элис: — Не позволим драконам убивать наших дочерей! — Да ты только о своей дочке и печешься! — тут же ответили ему из толпы. — Мы не хотим подыхать за дочку старосты! — Как сыр в масле каталась, вот теперь пускай дерьма пожрет! — Это наказание свыше за жадность старосты! За то, что он нас обирал! — Люди, да что вы несете, вы же девочку на смерть отдаете! Сама Элис мраморной статуей замерла в объятиях плачущих подруг. Но видимое спокойствие скрывало ураган эмоций в душе. Тут был и страх, и возмущение теми, кто готов легко принести ее в жертву, и беспокойство о том, что может начаться драка. «Ты не обязана умирать за этих людей», — вкрадчиво шептал внутренний голос. «Но я не могу позволить, чтобы за меня умер кто-то другой», — спорила с ним Элис. «Однако они могут это себе позволить…» Больше всего Элис хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Пускай уже прилетит проклятый дракон, щелкнет челюстями и проглотит ее целиком. Интересно, перевариваться в его желудке больно? — Тихо! — вдруг перекрыл шум галдящей толпы сильный голос. Люди расступились, пропуская вперед низенького старичка, опирающегося на сучковатый деревянный посох. Бывший староста Альберт, самый уважаемый житель деревни. — Однажды я видел, как дракон уничтожил целое селение, — в наступившей гробовой тишине тихий голос Альберта звучал особенно жутко, и у Элис по спине побежали ледяные мурашки. — Люди ни в чем не провинились, они жертвовали животных, как и заведено. Твари просто хотелось… позабавиться. Альберт не смог говорить дальше, прокашлялся и через силу продолжил. — Дракон прицельно поливал с неба огнем или чем-то похожим, метя в бегающих внизу людей. Как мы стреляем из лука по деревянным мишеням. В него пытались метать камни из катапульты, но что толку? Дракон или уворачивался или сбивал их на подлете… Тяжело это признавать, но люди ничего не могут сделать с драконами. Альберт сжал кулаки, и стало видно, как побелели костяшки узловатых старческих пальцев. — Мы… бессильны. Он поднял на Элис взгляд, и она заметила блеснувшие в уголках его глаз слезы. — Прости нас, деточка, но тебе придется пойти на площадку жертвоприношений. Видят боги, если бы дракону было все равно, кого жрать, я бы с радостью отправился туда вместо тебя. Но мое маленькое старое тело ему на один зуб, а разозлившись, он убьет нас всех… Мягко отстранив утирающих слезы Лили и Камелию, Элис шагнула вперед. — Я понимаю, дедушка Альберт. Я защищу деревню. — Элис! — рявкнул отец. — Клайв! — резко оборвал его Альберт. — Староста занимает свой пост не для того, чтобы использовать его в личных целях, а как раз наоборот. — Папа, достаточно, — тихо попросила Элис. — Проводи меня… на место. Она не хотела, чтобы ее сопровождала вся деревня, почему-то ей было душно в толпе, даже присутствие подруг тяготило. Казалось, что в их слезах есть что-то притворное. Наверняка каждая из них, как бы ни любила Элис, где-то глубоко в душе радуется, что жребий пал не на нее. Отец цепко взял Элис под локоть и повел прочь по улице за околицу деревни. По пути он молчал, хотя Элис слабо надеялась, что, возможно, он проявит хоть какие-то чувства. Неужели она для него лишь ценный инструмент достижения власти, который он боится потерять? Словно подтверждая такие опасения, едва за пригорком исчез последний дом, отец сказал: — Сейчас я отпущу тебя, ты ударишь меня камнем по голове, и я скажу в деревне, что ты сбежала. Отправляйся в Реверберг, там сможешь остановиться в доме моего друга, я приеду к тебе, как только смогу… Сердце Элис на миг пропустило удар, а затем отчаянно забилось, окрыленное надеждой. Да, еще есть возможность сбежать! Плевать на Зеленодолию, пускай за ее жителей умирает кто-то другой! Но минута слабости тут же прошла. Разум подсказал, что потом всю жизнь придется прятаться и жить в страхе, что встретится кто-то из знакомых. Но самое худшее — на руках Элис навсегда останется невидимая, но несмываемая кровь жертвы. — Прости, папа, но я так не могу, — прошептала Элис. Отец выругался так грязно, что ей захотелось заткнуть уши. — Ну и дура. Тоже мне, святая мученица. В тебе совсем нет ничего от моей крови, никакой практичности, никакой разумности. Вся в мать, такая же романтичная, благородная ду… — Прекрати! — крик Элис эхом прокатился над зелеными холмами. — Мама была самой лучшей, самой доброй… она любила тебя, а ты… Круто развернувшись, она подобрала подол платья и побежала прочь. Место для принесения жертв располагалось на вершине холма и было отмечено потрепанным временем шестом с деревянной фигурой дракона. Обычно здесь держали привязанной корову, козу или еще какую-нибудь домашнюю скотину. Животных выбирали самых откормленных. Если дракон хотел, он мог залететь в жертвенное место у любой деревни или города на территории королевства Белтор и съесть приготовленное животное. Элис читала, что в других королевствах континента Метея порядки были схожими. О том, как живут люди за океаном, ходили только смутные слухи. Возможно, там и не было своих драконов, или наоборот дела обстояли еще хуже. А, может быть, за океаном вообще не было ничего, и соленые воды падали вниз в темную бездну навстречу звездам. Этого не знал никто. Раз в месяц поселение, чья очередь была приносить человеческую жертву, обязано было оставить у знака с деревянным драконом избранного юношу или девушку. Все просто и четко. Элис не успела добежать до места жертвоприношения. Отец догнал ее, схватил за руку. Элис уже решила, что тот попытается удержать ее силой. С него станется! Но отец внезапно порывисто обнял ее, крепко прижимая к груди. От изумления у Элис перехватило дыхание. Когда же последний раз отец обнимал ее? Так давно, что и не вспомнить. Наверное, когда была жива мама. Оказывается, от отца пахло чернилами и пергаментом, а еще немного — табаком. Элис спрятала лицо у него на груди, позволяя себе ни о чем не думать, просто забыть о том, что ее ждет. Мгновения нежности продлились недолго. Отец, будто смутившись своей слабости, резко отстранил Элис и, ничего не говоря, быстро пошел прочь. Пару минут Элис смотрела ему вслед, ожидая, что он вот-вот обернется. Но отец не обернулся. Тогда она тоже отвернулась и начала подниматься на холм. Жертвенное место выглядело точно так, как помнила Элис. Старый покосившийся столб с грубо сделанной фигурой дракона на вершине. Колышек, куда привязывали скотину. Сейчас возле него валялась веревка. Элис с горькой иронией усмехнулась, подумав, что ей стоит привязать себя, ведь сегодня именно она играет роль жертвенной телки. Но в итоге она просто присела на траву рядом с колышком и принялась ждать. Оказалось, что это гораздо сложнее, чем слышать плач подруг или прощаться с отцом. Теперь, когда Элис осталась одна и ей больше не нужно было сохранять напускное спокойствие, ей стало по-настоящему тяжело и страшно. Больше никто не отвлекал ее от размышлений, и Элис прокляла свою богатую фантазию, которой когда-то так гордилась, считая, что та поможет ей сочинять интересные книги. Теперь же воображение услужливо подкидывало одну за другой картины того, что дракон может сделать с Элис. Заглотит ли он ее целиком? Разорвет когтями на мелкие кусочки? Будет медленно рвать зубами, наслаждаясь ее страданиями? Сидеть и представлять собственную смерть было ужасно. От напряжения Элис начало трясти, зубы стучали, как на морозе, ломило виски. А проклятый дракон все не прилетал! Взошло солнце, заливая холмы золотисто-оранжевым светом. По серебрящейся от росы траве будто растекалось сияющее море, поглощая участки тьмы. Подсвеченные всеми оттенками алого облачка неспешно плыли по небу, подгоняемые слабым ветерком. Сперва у Элис щемило сердце от красоты ее последнего утра, но затем она перестала обращать внимание на окружающее, до рези в глазах вглядываясь в горизонт, чтобы увидеть дракона. Тянулись минуты, дракон все не появлялся. Ждать становилось совершенно невыносимо, хотелось орать, кататься в истерике по траве — хоть как-то избавиться от невыносимого напряжения. Ожидание опасности гораздо страшнее самой опасности. Элис бросало от надежды «А вдруг не прилетит?» до тоски «Прилетит, конечно, рано или поздно прилетит…». Элис чувствовала себя, словно застывшая в смоле муха, обреченная на вечную неподвижность, пока не превратится в янтарь, болтающийся на чьей-то шее… Уже совсем рассвело, судя по положению солнца, было примерно десять часов. «Может быть, дракон умер? — вдруг пришло в голову Элис. — Он вполне мог сдохнуть от старости или погибнуть в драке с другим драконом. Он никогда больше не прилетит, а мы тут трепещем от страха». Элис уже окончательно решила, что вернется в деревню, когда на горизонте появилась темная точка. Она разрасталась, быстро приближаясь. Вскоре уже можно было различить крылья, длинный хвост… «Хоть бы это была птица! Пожалуйста!» — Элис воззвала к равнодушным небесам в бесполезной молитве. Конечно же, к ней летела никакая не птица. Вскоре дракона уже удалось хорошо рассмотреть. Жуткий зверь с вытянутой мордой, когтями на лапах и перепончатыми крыльями. Мощное тело покрывала кроваво-красная чешуя, отливавшая в солнечных лучах рубиновым блеском. Элис захотелось вскочить и броситься наутек, разум затопил слепой страх, возникающий у добычи при появлении хищника. Тело двигалось само, Элис встала, сделала пару шагов. Но дракон уже был слишком близко. Молниеносно спикировав сверху, он схватил Элис одной лапой, точно ребенок, подбирающий оброненную в песочнице тряпичную куклу. В лицо Элис ударил поток ледяного ветра, в глазах потемнело. А затем на нее снизошла благословенная чернота обморока. Она пришла в себя от сильного удара, выбившего дыхание из груди. Элис ошалело осматривалась, не понимая, что происходит. Она лежала на широкой каменной площадке, невдалеке вздымалась скала с темным зевом пещеры. Когда Элис попробовала сесть, голова закружилась. Однако она заставила себя принять вертикальное положение, чтобы лучше осмотреться… и тут же увидела в небе над собой дракона. В голове мгновенно всплыли воспоминания, и Элис пожалела, что не сломала себе шею, когда дракон швырнул ее на площадку своего логова. Дракон стремительно бросился вниз, Элис не успела зажмуриться, и заметила, как его тело начинает дрожать и переливаться всеми оттенками алого. Затем от фигуры снижающегося дракона потянулись потоки практически мгновенно исчезающего пламени. Элис моргнула и пропустила момент, когда дракон превратился в юношу, который легко приземлился на каменную площадку. Он выглядел как обычный человек: среднего роста, мускулистый и крепкий, облаченный в длинную набедренную повязку из пятнистой шкуры. Единственная странность в облике — короткие розовые волосы, торчащие во все стороны, точно колючки. Если бы Элис не была измотана сегодняшними переживаниями, она бы изумилась превращению дракона, а так она лишь вяло отметила, что нигде не читала о подобном. Хотя с другой стороны люди очень мало знали о природе драконов. Только то, что им нужно приносить регулярные жертвы. Дракон подошел к Элис, окинул ее недовольным взглядом. — И что это? — Как оказалось, он еще и мог осмысленно разговаривать, вот только его вопрос поставил Элис в тупик, и она пролепетала первое, что пришло в голову: — Ж-ж-жертва… — Тфу, дерьмо. — Дракон сплюнул и проворчал: — Гребанный Пайс, и что ему так нравится людей жрать? Лучше бы нормальную жирную корову пожертвовали. Не надо было вообще тебя забирать. Ну, делать нечего, придется замочить… Он занес руку для удара, и Элис с кристальной ясностью осознала, что сейчас ее убьют. Паника заставила ее мозг лихорадочно работать в поисках выхода. Раз дракон понимает человеческую речь, с ним можно договориться! С ним надо договариваться! Умолять, валяться в ногах, если нужно! Что угодно, лишь бы выжить. — Не убивайте меня, я вам пригожусь! — выпалила Элис. Дракон опустил руку, в угольно-черных, слегка раскосых глазах появилось заинтересованное выражение. — Чем же? — Я… я… — Элис мучительно подбирала слова. — Я могу убираться в вашем логове. — Нафига? — Судя по недоуменной мине дракона, он вообще не понял, о чем речь. — Тогда… Элис заколебалась, не зная, что еще предложить. У нее ничего не было, кроме себя самой. Промелькнула мысль, что дракон, в конце концов, выглядит как мужчина, а значит его может заинтересовать… Но Элис тут же посмеялась над собой. Конечно, у драконов есть драконицы, вряд ли человеческие женщины могут вызвать у них хоть какое-то влечение. И тут она вспомнила о своем главном таланте. Стоило хотя бы попробовать… — Вам, наверное, часто бывает скучно. Я могла бы развлекать вас занимательными историями. Вот это вызвало у дракона интерес. Склонив голову к плечу, он с любопытством спросил: — Что за истории? — О, самые разные, — с нервным воодушевлением заговорила Элис. — О путешествиях, приключениях, сражениях… — Кру-у-уто, — протянул дракон. — Все наши сказки я уже сто раз слышал, а ничего нового никто придумать не может. Заунывные песенки Селвара вообще жуть жуткая. Дракон уселся прямо на камень, скрестив ноги, и выжидающе уставился на Элис. — Ну, давай, рассказывай. Элис немного растерялась, она не ожидала, что от нее потребуют сказки прямо сейчас. Да и после всего, что с ней сегодня случилось, она была не готова повествовать о каких-то там вымышленных приключениях вымышленных героев, в которых, в отличие от реальной жизни, все всегда заканчивается хорошо. — О чем бы вы хотели послушать в-первую очередь, господин? — спросила Элис, решив выиграть время. Дракон задумчиво почесал темечко. — Чего ты все время говоришь так, будто меня много? Приложилась башкой, когда я тебя уронил, и теперь в глазах двоится? Если треснуть по затылку еще раз, то должно стать лучше… — Нет, нет! — Элис в испуге замахала руками. — Просто у людей принято вежливо обращаться «вы» к уважаемым… эм… драконам. — Говори «ты», а то мне начинает казаться, что я раздвоился, — попросил дракон. — И, кстати, меня зовут не «господин». Я — Релл. Надо же, у дракона оказалось простое имя, хотя Элис готова была услышать что-то вроде «Безжалостный» или «Устрашающий». — У тебя есть имя? — спросил дракон («Релл», — мысленно поправила себя Элис. Ей стоило обращаться к нему так, как он требует, иначе он вполне может разозлиться). — Или всех людей зовут «господин»? — Эл-лис. — Эллис? — Нет, просто «Элис». — Странное имя. Ладно, давай уже рассказывай. Релл поставил руку локтем на колено и подпер щеку кулаком. Разговор помог Элис собраться с мыслями и успокоиться (насколько вообще можно было успокоиться в присутствии существа, способного сжечь тебя живьем в любой момент). Она подобрала подходящую историю: про морские приключения. Там не было рыцарей и драконов, значит, ничто не должно было задеть Релла. — Далеко-далеко на юге в торговом городе жил купец, — нараспев начала Элис слегка дрожащим голосом. — Что такое «купец»? — тут же спросил Релл. Пришлось объяснять, причем едва ли не каждое ее слово вызывало новые вопросы. Наконец, она смогла продолжать историю дальше… Чтобы через минуту получить новый вопрос. Релл оказался очень любопытным. Сперва Элис удивлялась тому, что он не знает элементарных вещей, но потом сообразила: он же наверняка покидает свои горы только для того, чтобы забрать у людей жертвенную скотину, поэтому знает о мире очень мало. Релл прерывал Элис постоянно, так что сказка о приключениях Синдбада-морехода продвигалась медленно. Солнце начало клониться к горизонту, Элис охрипла и уже могла только шептать, а Релл все засыпал ее вопросами. Возможно, было даже хорошо, что он часто прерывал повествование — так удастся растянуть сказку надолго. Элис страшилась даже мысли о том, что с ней будет, когда история закончится. Казалось, что едва она прекратит говорить, как наступит конец всему миру. Но все же бесконечно говорить не сможет никто. — Воды… — с трудом выдавила Элис. — Вон там есть источник. — Релл махнул рукой в сторону пещеры. Ноги затекли, и Элис смогла встать далеко не сразу. Релл и не думал ей помогать, наблюдая за ее потугами с научным интересом ребенка, который оторвал жучку крылышки и теперь прикидывает, полетит тот или нет. Но когда Элис заковыляла к пещере, потопал следом, как привязанный. Подходя к скале, Элис услышала слабый плеск, пошла на звук и вскоре увидела, что по скале слева от входа в пещеру стекает струйка воды, падая в небольшую каменную чашу, откуда водопадом уносилась в пропасть. Элис зачерпнула живительной влаги и принялась жадно пить, не думая о том, что у нее грязные руки, а вода не слишком чистая. Однако последнего можно было не опасаться — родниковая вода оказалась даже вкусной. Хотя, возможно, от жажды Элис это просто чудилось. Пока Элис пила, она все время ощущала на себе пристальный взгляд Релла. И чего он так пялится? Ни разу не видел, как люди пьют? А, ну да. Не видел. Вдоволь напившись, Элис смогла говорить почти без хрипа. — Уже поздно, вы… ты, наверное, хочешь спать. Полагаю, историю можно продолжить завтра. — Эй, на самом интересном месте же! — возмутился Релл. — Но мне очень тяжело продолжать говорить… Релл грозно надвинулся на нее, и Элис использовала последний аргумент: — Если ты убьешь меня сейчас, то никогда не узнаешь конец. На ужасно длинную тяжелую для Элис минуту Релл задумался, затем кивнул. — Верно… И точно спать пора. Он широко зевнул и направился ко входу в пещеру. Провожая его взглядом, Элис вспомнила сказку о жестоком короле, который убивал каждую свою жену после первой брачной ночи. Одна умная женщина каждый вечер начинала рассказывать ему сказку, и утром всегда замолкала на самом интересном месте. И так продержалась тысячу и одну ночь, пока король не влюбился в прекрасную сказочницу, так сильно, что ей уже не нужно было хитрить. Что ж, Элис знала много историй, а когда они закончатся, она придумает новые. Была какая-то злая ирония в том, что ее мечта стать популярным сочинителем воплотилась таким образом. Теперь у нее есть один преданный слушатель… Склонившись над чашей с водой, Элис сполоснула лицо. Она была вымотана до предела, мысли путались, тело казалось ватным. Элис с трудом доплелась до входа в пещеру. При слабом свете заходящего солнца она рассмотрела в глубине прикрытую шкурой кипу то ли соломы, то ли пожухлой травы, на которой развалился похрапывающий Релл. Воняло внутри пещеры прескверно: смесь запаха пота, звериных шкур, тухлятины и еще непонятно чего. Но Элис уже было не до чистоплотности. Она без сил опустилась прямо на голые камни и, свернувшись калачиком, спрятала лицо в коленях. Напряжение сегодняшнего дня прорвалось наружу слезами. Элис бы с удовольствием зарыдала в голос, но лишь тихонько всхлипывала да судорожно втягивала воздух, боясь разбудить Релла. Спросонья даже человек будет злиться, а уж дракон… Элис думала, что не сможет уснуть. Но, когда она выплакалась, ей стало немного легче, и вскоре ее окутала убаюкивающая тьма беспамятства.