Отец подруги. Запретные чувства

Глава 2

– Лиз! Подожди! – Кричит Лена. Я слышу ее быстрые, приближающиеся шаги и оборачиваюсь.

– Мне домой надо, – вздыхаю я, останавливаясь.

– Ты плачешь? – изумляется подруга, внимательно вглядываясь мое лицо. – Папа тебя обидел?

– Нет, – вытираю слезу, прокатившуюся по щеке, – это от ветра.

Ленка кладет руки на мои плечи и смотрит мне в глаза.

– Что он тебе сказал? – серьезно спрашивает она. – Он отчитал меня и пошел на второй этаж. Сказал, что еще и тебе мозг вправит.

– Тоже… – сглатываю, вспоминая, как ее отец крепко удерживал меня за шею. – Отчитал.

– И все? – недоумевает подруга. – Чего ты тогда такая смурная? Подумаешь…

Но договорить она не успевает – я вижу, как из дома выходит Владимир и шагает к нам. Встретившись с ним взглядом, я покрываюсь мурашками. Он будто видит меня насквозь. И не сводит с меня сурового взгляда до тех пор, пока не подходит совсем близко.

– Лена, домой иди, – велит, даже не глядя на дочь.

– Пап, а Лизка как? – возмущается она. – Пусть у нас останется. Я понимаю, ты злишься и все такое…

– Ее домой отвезу, – отрезает Владимир, затем кивает на ворота и смотрит на меня так, что мне кажется, будто я в размерах уменьшаюсь. – К машине иди.

– Ну пожалуйста! – не отстает Ленка. – Пусть останется у нас!

Мужчина поворачивается к ней и она мгновенно сникает. Опускает взгляд вниз и поджимает губы.

– Пока, – шепчет мне. – Набери, как дома будешь.

Я киваю. Но уже не уверена, что сделаю это. Пока что сейчас я вообще ни в чем не уверена. Не знаю, как правильно поступить. Но решаю подумать об этом позже и послушно шагаю к воротам вместе с Владимиром. Конечно, я могла бы вызвать такси, но разве я могу ему отказать? Даже язык не поворачивается слово против вставить. Поэтому я просто молчу и шагаю к черной «Ауди».

Владимир открывает мне дверь с пассажирской стороны и я сажусь на кожаное сидение. Затем он обходит машину, садится рядом и вскоре мы отъезжаем от дома. Я сосредоточенно смотрю в окно – на ночные улицы и вспышки фонарей. Ноздри щекочет запах сигаретного дыма, прохладный воздух, врывающийся в приоткрытое окно, мягко касается моего лица.

– Ты уяснила мои слова? – доносится голос мужчины через некоторое время.

Я поворачиваюсь к нему. Скольжу быстрым взглядом по его точеным скулам и слегка нахмуренным бровям.

– Уяснила, – тихо бурчу, скрещивая руки на груди.

– Будь хорошей девочкой, – продолжает он, затягиваясь сигаретой и выпуская прозрачно–серый дым изо рта, – иначе не пощажу.

– Что это значит? – не выдерживаю я. Не могу больше терпеть его нападок. – Вы мне угрожаете?

– Предупреждаю, – мужчина стреляет на меня небрежным взглядом, – моя дочь не будет общаться с подстилками вроде тебя.

– Да что вы за человек такой? – взрываюсь я. – Как вы смеете? Ведь даже не знаете меня и судите!

Мне жутко обидно. У меня мужчины–то никогда не было, а меня уже в подстилки записали!

– Я сужу по твоему образу жизни, девочка, – он затягивается сигаретой в последний раз и она улетает ярко–оранжевой стрелой в окно. – Этого достаточно.

Вот же… урод! Судит он. Зачинщицей всегда была как раз его Ленка! И ничего плохого мы не делали. Просто веселились, как и многие девчонки нашего возраста. Не вечно же сидеть, уткнувшись в лекции и учебники. Да, порой Ленку заносило, но я всегда была рядом и контролировала ее. Но Владимиру этого не объяснишь.

– Ты из неблагополучной семьи, – продолжает мужчина, расслабленно глядя на дорогу, – живешь на окраине, в непонятном районе. Прицепилась к моей дочери. Думаешь, не знаю, для чего?

– И для чего же? – сощуриваюсь я. – Думаете, я еще и дружу с ней ради выгоды, да? Ради ваших денег?

– Сообразительная, – хмыкает Владимир.

– Вы ошибаетесь, ясно? – я не на шутку злюсь, когда меня обвиняют в подобных вещах. – Когда–нибудь вам будет стыдно за ваши слова!

Он лишь смеется. Я вижу, как подрагивают его широкие плечи, обтянутые бархатно–черным пиджаком. Конечно, для такого, как он, я – жалкая букашка, не имеющая голоса. Ему плевать. И стыдно никогда не будет. Наверняка этому козлу даже неизвестно, что такое стыд!

– Вы у меня адрес не спросили, – хмуро отмечаю я, нервно притаптывая ногой.

– Я его и без тебя знаю, – невозмутимо отвечает Владимир.

А я снова возмущаюсь. Даже рот приоткрываю. Кажется, у Ленкиного отца есть связи абсолютно везде, раз может так легко нарыть информацию о незнакомом человеке.

– Вот как, – ехидно бурчу я. – Да у вас на меня целое досье. Наверняка даже знаете, какой зубной пастой я зубы чищу.

Владимир кидает на меня мрачный взгляд и ухмыляется.

– Не борзей, девочка.

– И что вы мне сделаете? – приподнимаю брови я. А по коже мурашки ползут – знаю, что по тонкому льду хожу. Этот мужчина внушает опасность одним своим видом.

Но мне нет смысла больше быть хорошей. Он и так считает меня отбросом. А значит – я не обязана перед ним пресмыкаться. Особенно, после того, как он выгнал меня из своего дома и наговорил гадостей.

– Зависит от того, на сколько сильно ты меня разозлишь, – служит мне ответом.

Я кусаю губу и отворачиваюсь. Пошёл бы он к черту. Просто буду молчать. Приеду домой, схожу в душ и лягу спать. А утром, надеюсь, ситуация прояснится. Надо хорошенько подумать, каким образом мне теперь видеться с подругой. Я не собираюсь терять Ленку из–за ее строгого отца.

Наконец, мы подъезжаем к моему дому. Да, я живу на окраине города, но мой двор всегда казался мне уютным.

Прощаться с Владимиром я не собираюсь – много чести. Поэтому молча тянусь к ручке двери, мечтая скорее уйти домой.

– Подумай сто раз, прежде чем меня ослушаться, – холодный голос мужчины пронзает меня насквозь.

И я оборачиваюсь. Снова встречаюсь с глазами, которые уводят меня в темную, лесную чащу. Серьезные, мрачные.

– Я решу сама, как мне поступить, – с вызовом отвечаю я.

Ну а если серьезно. Что он мне сделает? Не убьет же?

Владимир недобро усмехается и качает головой. А потом вдруг притягивает меня к себе так близко, что я губами улавливаю его мятное дыхание и замираю, мгновенно растеряв все свои мысли.

– Ты проклянешь тот день, когда снова приблизишься к моей дочери, – говорит вкрадчиво, с угрозой. Предплечье горит от того, как сильно его пальцы впиваются в кожу. – Девочка, не играй с огнём.

– Идите вы в задницу, Владимир Андреевич, – выпаливаю я и дергаю рукой.

– Что сказала? – недоверчиво склоняет голову на бок он. – Я знаю, что твоя мать тебя не воспитала, как следует. Так может это сделаю я?

Владимир так смотрит на меня, что я моментально жалею о том, что послала его.

– Отпустите, – шиплю я.

– Следи. За своим. Языком. – четко разделяя каждое слово, говорит мне он. А потом опускает взгляд на мои губы и я чувствую, как сердце начинает биться с удвоенной силой. – Иначе я тебе его откушу. Поняла меня?

Я молчу. Дыхание сбивается. Даже пошевелиться не могу.

– ПОНЯЛА ИЛИ НЕТ? – вдруг повышает голос мужчина и я вздрагиваю.

– Поняла, – выдыхаю я.

После этого он отпускает меня и ухмыляется. Эта его улыбка… по истине дьявольская.

– Тогда удачи. Надеюсь, больше не увидимся.

– Я тоже… – голос предательски дрожит. – надеюсь никогда вас больше не видеть!

С этими словами я пулей вылетаю из машины и бегу к своему подъезду. Как можно дальше от этого чудовища. Наверняка, Ленка даже не подозревает, каким может быть ее отец!

Хлопнув тяжелой дверью подъезда, я прислоняюсь к ней спиной, закрываю глаза и облегченно выдыхаю. Самое главное, что я почти дома. Ничего, все устаканится. Я забуду эту ночь, как страшный сон. И Владимира – тоже. Пусть катится к черту.