Его безумная ярость

— Отпусти ты меня, идиот бритоголовый! Я упираюсь каблуками, пытаюсь вырваться из сильных рук секьюрити, но это равносильно тому, как идти против танка. Точнее, пытаться его остановить. Ненавижу этот день, свою идею и свою дурацкую оплошность. Последний прием, хоть и противно до одури, да и, может, нечестно, но сегодня я иду до конца. Мы останавливаемся возле служебной двери, пока охранник ищет карту, чтобы открыть электронный замок, и я впиваюсь зубами в его руку. — Бешеная стерва! — отталкивает он меня от себя. — Не хватало только после тебя прививки делать. — Пошел к черту, — ударяюсь спиной о стену и едва сдерживаю слезы. Больно, унизительно и совсем не по плану. Изначально это было плохой затеей — искать встречи с Марком, обманом проникнув на прием. Но в любой другой ситуации я бы не смогла подойти к нему и на пушечный выстрел. — Я сейчас ментов вызову, — ревет охранник, приближаясь ко мне. Он в бешенстве, и я машинально вжимаю голову в плечи и закрываю глаза — сейчас ударит. — Что здесь происходит? — слышу голос сбоку, и становится еще страшнее, потому что Марк умеет бить больнее одним только взглядом. — Извините, — тон секьюрити сразу меняется, — что помешали вам. Пробралась тут… — пренебрежительно говорит обо мне. Шаги… Они приближаются, а я не могу открыть глаза. Сердце грохочет в ушах, ноги становятся ватными, руки подрагивают. Я не видела Марка полтора года, затерялась на окраине города, чтобы быть вне поля его зрения, а сейчас сама пришла. Паника захлестывает, когда в нос ударяет запах его парфюма. Так и не поменял… Теперь к панике примешиваются воспоминания, которые пробуждает этот аромат. А казалось бы, что все давно в прошлом. — Оставьте меня с девушкой, — спокойно говорит Марк охраннику. — Но… — Я все сказал. Я даже с закрытыми глазами знаю, что Марк, когда говорит охраннику последнюю фразу, делает жест кистью, приподняв руку. И в его исполнении это выглядит так, что возражать не хочется. Снова шаги… На этот раз тяжелые, не такие, как у Марка — значит уходит охранник. — Какой же надо быть идиоткой, чтобы снова попасться мне на глаза. Эти слова разрывают тишину коридора, которая уже почти убивает свои звоном и гнетом. Ну вот, я же встретилась с ним. Переступила через себя, свой страх ради этой встречи, а все равно не могу пошевелить языком или хотя бы открыть глаза. — Марк… — Даже стыдно посмотреть на меня? Нет! Мне стыдиться нечего. Я боюсь… Боюсь того взгляда, которым Марк наградил меня в последнюю нашу встречу. В нем не было ничего, кроме холодной ярости. Ни прежнего огня, ни восхищения, ни ласки. А я и в тот момент любила, когда хваталась онемевшими пальцами под холодным дождем за кованый забор. Мотаю головой из стороны в сторону. Но это не отрицательный ответ на последний вопрос Марка — сбрасываю воспоминания. — Плакать собираешься? Снова не могу ответить. А с охранником же была такой борзой! Открываю глаза и вижу то, что бьет сильнее — равнодушие. — Я перестала плакать полтора года назад, — отвечаю тихо. Марк совсем не изменился. Все так же красив, стильно одет, подтянут — шикарный мужчина. Он даже в домашней одежде выглядел греческим богом или дьяволом, который искусит и затянет в водоворот наслаждения. Только за это наслаждение придется расплачиваться потом вечностью в адском котле. Именно там и я варюсь уже полтора года, боясь сделать хоть шаг в сторону. — Будем считать, что ты случайно попалась мне на глаза, Милена, — Марк закуривает прямо в коридоре, наплевав на правила. — И это в первый и последний раз. Разворачивается и уходит. Нет! Он уходит! Я отмираю и кричу вслед: — Подожди! Другого шанса у меня не будет — это осознание как средство от паралича. Марк останавливается, но не оборачивается. Я почти бегу к нему в узком платье, но расстояние кажется невыносимо большим. И каблуки, эти чертовы каблуки только делают меня медлительнее. И вот его спина так близко, я протягиваю руку, чтобы дотронуться до плеча. — Милена, не доводи до греха. Одергиваюсь, делаю шаг назад. Разговаривать со спиной так себе, но я столько искала этот шанс. — Мне нужна помощь. — Что? — Марк резко оборачивается и по инерции подается вперед. Мы так близко. И пусть я пыталась себя убедить, что все забыто и похоронено, но при встрече с ним понимаю: это было самовнушением. Он слишком глубоко во мне, и за это я себя ненавижу. А он ненавидит меня… Хоть что-то общее у нас есть.