Зеро

Цирк Гриффа. Время собирать кирпичи.

* * *

О глупостях, которые всё-таки вытворил Дэй Шекли, Гриффу сообщили по телефону полицейские. И они вовсе не называли это глупостями, отнюдь. Усталый голос в мобильнике произнёс:

— Кэлвин Теодор Гриффит? Дэй Шекли — ваш работник? Он совершил преступление.

— Какое же? — отрывисто спросил Грифф, сжав чёртову трубу до побелевших костяшек.

— Нанёс ущерб чужому имуществу, — помедлив, заунывно сообщил голос, и Грифф горячо возблагодарил Господа за его маленькие милости. — Ваш циркач проехал на мотоцикле через бутик модной одежды и вылетел прямо на подиум к манекенщицам. — В сухом голосе полицейского просквозило что-то похожее на улыбку. — Манекенщицы, впрочем, были в восторге, в отличие от хозяина бутика. Он вчинил вашему парню иск на десять тысяч долларов за испорченный подиум, какие-то помятые вешалки, шмотки и всё такое. Хотя лично я бы заметил, что это шоу только сделало рекламу его лавчонке.

— Где Дэй? — прервал его Грифф. — Он не пострадал?

— У нас в участке, — лаконично отозвался полицейский. — И он не пострадал, разве что манекенщицы оглушили его своим визгом. Прокурор разрешил освободить его до суда под залог. Двадцать тысяч — удвоенная сумма иска.

Не раздумывая, Грифф открыл ящик письменного стола. Чековая книжка была на месте. И денег на его счету в банке, к счастью, хватало.

— Я сейчас приеду, скажите только, куда, — отрывисто проговорил Грифф. И, аккуратно записав адрес, всё-таки не выдержал: — Это он попросил вас позвонить мне, офицер?

— Нет, — полицейский помедлил. — По правде говоря, его просто опознал… узнал один наш сержант, который был на вашем представлении. А вообще парень торчит в камере и молчит как рыба.

Вот, значит, как.

Менее чем через полчаса Грифф был в участке и, подписав все необходимые прокурору бумаги, принялся мерить шагами комнатушку для посетителей. Наконец рослый чернокожий сержант распахнул дверь и ввёл Дэя внутрь.

Парень осунулся ещё больше, и глаза его строптиво блестели из-под прядей спутанных волос, спадавших на лоб. Грифф вовсе не ждал, что тот обрадуется при виде него, но Дэй весь подобрался, как пантера перед прыжком, и развернулся к сержанту:

— Отведите меня обратно в камеру.

— Дурака-то не валяй, — сдержанно обронил Грифф, внимательно глядя на него. — Я выплатил залог, документы подписаны. Ты свободен до суда.

Сержант кивнул в подтверждение. Дэй мотнул было своей упрямой башкой, но Грифф, упреждая готовые вырваться у него слова, процедил:

— Давай без бабских истерик обойдёмся.

Дэй свирепо зыркнул на него и отвернулся.

Сработало.

В джипе парень сразу же сел на заднее сиденье, сцепил руки на коленях и отвернулся к боковому окну, ясно показывая: обсуждать что бы то ни было он не намерен.

Грифф так же молча гнал джип по трассе, но через несколько минут такого тягостного молчания всё же не выдержал:

— А мотоцикл твой где?

— В участке остался, в гараже, — разлепив обветренные губы, нехотя хмыкнул Дэй. — Ты и за него платить собрался?

— Надо будет — заплачу, — коротко бросил Грифф, пристально глядя на парня в зеркало заднего вида. Тот скривился, встретившись с ним глазами:

— Нечего было вообще платить. Ненавижу быть обязанным!

— Ты мне ничем не обязан, — сухо уточнил Грифф. — Ты мой работник — и хороший работник. Судья примет во внимание твою молодость, отсутствие судимостей и незначительность ущерба. Тебя отпустят, и ко мне вернутся мои деньги. Только и всего.

— Да ты оптими-ст, — снова криво усмехнулся Дэй. Усмешка эта была совсем не похожа на его прежнюю победную ухмылку. — Не ожидал от тебя.

— Я и сам много чего от себя не ожидал, — буркнул Грифф, прибавляя скорость. Облегчение, которое он испытал при виде живого и невредимого Дэя, смешалось в его душе с чувством вины за то, что он так сильно взбаламутил всегда весёлого и спокойного парня… но Грифф об этом не жалел. Ни на секунду не жалел о том, что произошло между ним и Дэем.

— Суд послезавтра? — поинтересовался он, только чтобы что-то сказать.

— Если знаешь, зачем спрашиваешь? — огрызнулся Дэй. Он был по-прежнему на взводе — руки зажаты в коленях, глаза сверлят затылок Гриффа. — Я бы и в тюряге отлично перебился, не знаю, с чего тебе вздумалось благотворительность разводить.

— Херню не пори, — тяжело посоветовал Грифф и резко затормозил, сообразив, что они вот-вот доберутся до места стоянки, а там им уж точно не дадут объясниться.

Он положил локоть на спинку сиденья и повернулся к Дэю, который напрягся ещё больше. Это больно укололо Гриффа, но он мягко сказал:

— Послушай-ка меня, парень. Я не буду тебя донимать, если ты так психуешь. Не стану принуждать. Я и не принуждал тебя ни разу, если ты заметил. Ты же заметил, верно? — настойчиво повторил он.

В зелёных глазах Дэя что-то дрогнуло, в самой их глубине, и он, потерев руками колени, хрипло ответил:

— Попробовал бы ты! Меня невозможно принудить, Грифф. Я скорее… убью или сдохну.

Грифф нахмурился. За простыми словами Дэя таилось что-то такое болезненное и незажившее, что ему на миг стало холодно.

— Кто-то принуждал тебя? — всё так же ровно спросил он. — Когда? В детстве? Кто?

— Ты что, шринк, что ли? — Дэй вызывающе сощурился. — Если ты за меня заплатил, это не значит, что ты меня купил и теперь можешь выворачивать наизнанку. — Он поглядел прямо в глаза Гриффа и добавил уже мягче. — Это неважно. Что было, то прошло. Я вижу, что ты… другой, но это ничего не меняет. Поехали уже, а?

Ещё немного помедлив, Грифф тронул джип с места, и минут через десять они уже были возле шапито.

Там на выбравшегося из машины Дэя немедля накинулись Дайана, Люси и мадам Антуанетта, принявшиеся с радостными слезами и причитаниями его тискать. Тот, хохоча, поднял руки вверх:

— Девчонки, блин, да я весь провонял тюрягой!

Дайана сердито дёрнула его за ухо:

— Значит, нечего было туда попадать! И что это ещё за манекенщицы там были, а?!

— В тюряге-то? — наивно захлопал глазами Дэй и ловко увернулся от острых коготков партнёрши.

Грифф посмотрел-посмотрел на эту щенячью возню и пошёл к себе в трейлер.

Ему было о чём поразмыслить.

* * *

День суда над Дэем Шекли, как любое другое преотвратное событие, наступил слишком быстро. На сей раз никто из труппы не захотел оставаться караулить трейлеры и зверинец. Все непременно желали присутствовать в зале суда в качестве группы поддержки. Дайана, хищно улыбаясь, объявила, что в школе была капитаншей чирлидеров и прекрасно помнит, как надо скандировать речёвки и махать помпонами. Остальные горячо закивали, тоже решив, видимо, не гнушаться помпонами.

Грифф заметил, как оторопел и смутился Дэй при виде столь дружного сочувствия. Даже Фитц, и тот ехидно сообщил ему:

— Да как же я могу пропустить момент, когда тебя закатают в тюрягу пожизненно!

Дэй рассмеялся и легонько ткнул его кулаком в бок.

Как ни странно, но Фитц явно не держал на Дэя зла за недавний удар в челюсть. И о том, что произошло тогда в трейлере хозяина, клоун вроде бы никому так и не разболтал. Что вообще-то было ещё более странным... но не это занимало сейчас Гриффа.

Махнув рукой, он безапелляционно приказал насупившемуся Сэму присматривать за цирком и загрузил в свой джип Дэя в компании с расфуфырившейся Дайаной и китайчатами.

Остальной караван отправился следом, кое-как уместившись во взятых напрокат машинах Фитца и Адриана. Спасибо, мадам Антуанетта не прихватила своих пуделей, Адриан — кроликов и обезьяну, а Чейз — гарцующих кобылок.

«Определённо, зал окружного суда Уоррент Хилла такого нашествия циркачей ещё не видывал», — сумрачно усмехнулся Грифф, неловко устраиваясь на жёсткой скамье вместе с остальной труппой и тревожно глядя на Дэя, который сидел, опустив голову, рядом с адвокатом, предоставленным ему властями городка.

Два дня назад Грифф попробовал было заикнуться о том, чтобы самому нанять хорошего крючкотвора. Но Дэй, сузив глаза, немедля заявил, что в таком случае ему вообще не нужен адвокат, и Грифф, скрепя сердце, уступил.

Парень несказанно выводил его из себя своим ослиным упрямством, но он прекрасно осознавал, что основания для такого упрямства были.

Дэй ему просто-напросто не доверял.

Адвокат, лысоватый толстяк лет сорока, тем не менее, оказался толковым и страстно кинулся на защиту Дэя, особенно упирая на молодость и чистоту подсудимого перед законом. Дэй, растерянно моргавший длинными ресницами, в белой рубашке с галстуком и в новых джинсах, с заботливо расчёсанными мадам Антуанеттой вихрами, и вправду выглядел совершеннейшим школьником. Получив слово, он искренне извинился перед хозяином бутика и заявил, что в тот день чувствовал себя нездоровым. Адвокат тут же шлёпнул на судейский стол бумагу от доктора, подтвердившего наличие в организме подсудимого лёгкой вирусной инфекции, а также отчёты полиции об отсутствии в том же самом организме следов алкогольного либо наркотического опьянения.

Грифф опустил голову.

Его так и подмывало встать и объявить, что это он и только он виноват в том, что парень, не помня себя, рванул вытворять какие-то безумства на своём мотоцикле… но он, разумеется, не мог этого сделать.

Ему оставалось только сидеть и терпеливо ждать.

Наконец-то эта пытка подошла к концу.

Несмотря на протесты козла-прокурора, требовавшего для Дэя пусть небольшого, но срока тюремного заключения, судья Уилкинсон — пожилая седеющая афроамериканка со строгим непроницаемым взглядом — решила, что месяца общественных работ и выплаты ущерба хозяину бутика будет достаточно. Ну и разумеется, Дэй на полгода был лишён прав на управление мотоциклом.

Радостно улюлюкая, вся цирковая труппа ринулась обнимать друг друга, Дэя и адвоката. Судья, укоризненно качая головой, взирала на этот бедлам.

А Грифф после нахлынувшего облегчения почувствовал какую-то горькую усталость. Он видел, как угрюмо покосился на него Дэй, услышав о сумме ущерба, и сразу понял, что у того на уме.

Подойдя к Дэю, Грифф аккуратно отцепил повисшую у него на шее Дайану и сдержанно промолвил, глядя в сумрачное лицо парня:

— Буду вычитать у тебя из зарплаты. Так что, считай, работаешь за миску похлёбки.

Труппа загудела, а Дэй, криво усмехнувшись, шутовски раскланялся:

— Да, маса, большой белый хозяин.

Грифф так и сморщился. Ну почему, почему ему никак не удавалось найти подходящие слова, чтобы растолковать этому упрямцу, что он, Грифф, на самом деле чувствует?!

* * *

Последовавшая за судебным процессом неделя сгустила напряжение между Гриффом и Дэем до такой степени, что это напряжение можно было уже увидеть невооружённым глазом, будто чёрную грозовую тучу.

Цирк Гриффа застрял в треклятом Уоррент Хилле на весь месяц, что длились общественные работы Дэя. Это потребовало от всей труппы непрерывно разнообразить программу, чтобы удерживать интерес публики.

Дэй, днём пропадавший вместе с неизменно липнувшим к нему Ваном на строительстве нового спортивного комплекса при местной средней школе, после этой нелёгкой работы шёл на манеж — либо изнурять себя репетициями с тем же Ваном и Дайаной, либо сверкать улыбкой и мастерством на представлении.

Грифф уже просто не мог видеть эту его бесшабашную ухмылочку, прекрасно понимая, какая усталость за нею кроется.

Он старался поменьше попадаться Дэю на глаза, чтоб тот не заподозрил, будто Грифф за ним следит, — хотя, честно говоря, Гриффу больше всего на свете хотелось бы наблюдать за ним двадцать четыре часа в сутки. Но из-за своих опасений усугубить недоверие Дэя Грифф совершенно прошляпил очередной его фортель. Его и Вана.

Два стервеца ухитрились втихомолку соорудить некую чёртову конструкцию, которую Грифф увидел только на представлении, когда Дэй щелчком пальцев спустил её из-под купола цирка. А потом вознёсся туда сам под восторженный рёв публики. Глянув в возмущённо округлившиеся глаза Дайаны, Грифф понял, что и она эту летучую тряхомудию видит впервые в жизни.

Поделать он уже ничего не мог, чтоб, не дай Бог, не напортить. Мог только стоять, стиснув кулаки и сцепив челюсти, молиться, материться и смотреть, как Дэй вертится в паршивом аппарате там, наверху, всё быстрее и быстрее, а потом и вовсе, помедлив на несколько секунд, легко сбрасывает с себя страховочную лонжу.

Губы его шевельнулись, и, несмотря на огромное расстояние, Грифф безошибочно угадал, что именно выпалил парень: всё то же разудалое цирковое «Пошёл!»

— Дэй, нет!

Хриплый возглас Гриффа утонул в потрясённом гуле публики.

Чёртов аппарат придал Дэю скорости, и на этой бешеной скорости, такой, что все кульбиты и перевороты сливались в одно изумительной красоты стремительное движение, Дэй серебряной птицей слетел вниз, на манеж, с неимоверной высоты, и встал, как вкопанный, раскинув руки и даже не покачнувшись.

Без всякой страховки.

Но с улыбкой.

Затаивший дыханий цирк вновь ликующе взревел.

— Я его убью! — с безнадёжной свирепостью прошипела Дайана, но, поглядев в лицо Гриффу, прикусила язык.

— Сейчас ка-ак ёбнет… — не удержавшись, предрёк сзади Фитц, и Грифф, не оглянувшись, одним тычком направил его на манеж — работать какую-нибудь репризу, чтобы разрядить накалённую обстановку.

Вновь заиграл оркестр, повинуясь властному жесту хозяина, и на помощь Фитцу, весело тявкая и вертя хвостиками, вылетели пудельки мадам Антуанетты — под взрыв довольного хохота.

А возникший за кулисами Дэй, тяжело дышавший и утиравший пот со лба, враз перестал улыбаться, глянув на Гриффа. И прищурился, лихо вздёрнув подбородок.

Всё, Грифф больше не желал этого видеть.

Гнев раскалённой лавой бурлил в нём, требуя немедленного выхода.

— Ко мне в трейлер, живо, — коротко приказал он и двинулся вперёд, даже не оборачиваясь, чтобы проверить, идёт ли Дэй следом.

Ван поплёлся было за ними, обречённо волоча ноги, но Грифф, пропустив Дэя вперёд, захлопнул дверь трейлера перед самым носом китайчонка.

И повернул ключ в замке, как уже делал совсем недавно.

Дэй молчал, настороженно уставившись на него.

— Ты мне хотел показать, что жизнью совсем не дорожишь, так, что ли? — очень ровно произнёс наконец Грифф.

Дэй мотнул головой и сжал губы, но ничего не ответил. Во взгляде его промелькнуло смятение.

— Я тебе задал вопрос, — так же спокойно проговорил Грифф. — Отвечай.

Парень наконец облизнул губы — Грифф не мог не вспомнить, каковы эти губы на вкус — и кое-как усмехнулся:

— Но ведь круто же получилось!

Грифф длинно выдохнул и медленно сосчитал про себя до десяти. Помогло плохо.

По правде сказать, совсем не помогло.

— Вот как? — бесстрастно осведомился он. — А если бы в этом зале сидела Дженни Перкинс, ты такую же херню спорол бы?

Дэй глянул на него потрясённо и угрюмо — только желваки на острых скулах заходили.

Не дождавшись ответа, Грифф продолжал, подчёркивая каждое слово, срывавшееся, будто камень:

— Ты вообще думаешь о людях, которым ты нужен? Которым дорог?

— Не хочу быть никому нужным! — внезапно выкрикнул Дэй, сверкнув глазами. Кулаки его судорожно сжались. — И мне, блядь, не нужен никто! Лучше сдохнуть одному, чем зависеть от кого-то, понял?!

Он задохнулся и умолк. Наступила мёртвая тишина.

Грифф действительно понял.

Понял, что… всё.

Это уже точно всё.

Громада поезда сошла с рельсов. Самолёт не вышел из пике и воткнулся в гору так, что повалил дым.

Чёрный горький дым, уносящий разум.

— Я тебе покажу «лучше сдохнуть», щенок! — процедил Грифф, выхватывая из-за пояса хлыст, которым усмирял своих зверей, и одним ударом кулака опрокидывая Дэя прямо на письменный стол. — Да как ты смеешь?!

Хлыст свистнул в воздухе — ещё, ещё и ещё раз, без всякой пощады.

Но несмотря на помутившую рассудок ярость, Грифф всё-таки метил пониже спины, чтобы не покалечить паршивца.

Дэй кусал губы и тяжело дышал, но не издавал ни звука, лишь глаза зажмурил. И, посмотрев на его белое, как мел, лицо, Грифф наконец опомнился и с отвращением швырнул хлыст в угол, выругавшись зло и длинно.

И опять наступила тишина.

Короткими толчками вбирая в себя воздух и кривясь от боли, Дэй, бледный и взъерошенный, кое-как сполз со стола и направился к двери.

— Извинений не дождёшься! — прогремел ему вслед Грифф. — Денька три на пузе поваляешься, поразмыслишь над тем, какой же ты дурак! В цирке чтоб я тебя не видел, а то ещё всыплю!

Бешено глянув на него через плечо, Дэй с размаху хлопнул дверью.

Чёрт, ему же завтра ещё нужно было работать на стройке…

Ну что ж…

Хмуро усмехнувшись, Грифф подумал, что давненько не грузил кирпичей. А Дэя Шекли он привяжет к койке, если понадобится.

Снаружи доносился привычный шум: в шапито продолжалось представление, оркестр наяривал вовсю, публика свистела и аплодировала.

Грифф крепко потёр лицо ладонью.

«Лучше сдохнуть одному, чем зависеть от кого-то».

Ладно, Дэй Шекли, это мы ещё посмотрим.

* * *

Наступившая ночь для Гриффа вновь была бессонной, к чему он, впрочем, за последние недели уже привык. Тем же вечером, после представления, он вызвал к себе Вана. Раздражённым взмахом руки оборвав его покаянный лепет, он усадил китайчонка за стол и велел рисовать чертёж треклятого аппарата. Пока Ван чертил, высунув язык от волнения и старательности, Грифф пошарил в своей аптечке в поисках бальзама для быстрого заживления ран, который лично ему всегда сразу помогал. Мельком глянув на чертёж, он вручил пузырёк Вану, лаконично распорядившись:

— Передашь этому охламону.

Ван быстро-быстро закивал, благоговейно сжимая пузырёк в руке.

Грифф едва дождался утра. Он так и не пошёл в спальню, чтоб хотя бы прилечь на койку — ходил из угла в угол, заложив руки за спину, добросовестно изучал чертёж Вана, прикинув попутно, как лучше доработать адову конструкцию для пущей её безопасности, глушил кофе кружку за кружкой и думал… думал, машинально потирая ладонью грудь.

«Этот мальчик разобьёт тебе сердце, Грифф».

Едва забрезжил рассвет, забрякали вёдрами уборщики, а слон Бинго нетерпеливо затрубил в загоне, требуя свой завтрак, Грифф стремительно направился к трейлеру Дэя и Вана. Ему надо было упредить любые попытки парня ломануться на репетицию или на работу.

И ещё надо было сказать то, что не сумел сказать вчера — от застлавшего разум гнева.

На пороге трейлера Грифф увидел Люси. Та старательно домывала крохотную кухоньку и покосилась на хозяина с немым укором.

Дэя, паршивца этого, обжалелась до слёз, ясное дело.

Грифф без церемоний взял девушку под острые локотки и выставил её наружу. А через минуту отправил следом её братца, сонно высунувшего черноволосую голову из спального отсека — они с Дэем делили его пополам:

— Прогуляйтесь пока, ребятки.

Он пару раз стукнул костяшками пальцев в перегородку спальни и, не дожидаясь разрешения, вошёл.

Закутанный в простыню Дэй мрачно покосился на него левым глазом из подушки, в которую уткнулся носом: как и велел ему накануне Грифф, он лежал на животе, а вот размышлял ли и о чём, это Гриффу и предстояло сейчас выяснить.

Он глубоко вздохнул, осторожно присаживаясь на край скрипнувшей койки и, протянув руку, положил её на макушку Дэя, тихонько поворачивая его голову так, чтобы видеть сразу оба его строптивых и обиженных зелёных глаза. И строго спросил, кивнув на прикроватный столик, где красовался знакомый пузырёк из тёмного стекла:

— Мазал?

— Угу… — неохотно выдавил Дэй.

— Молодец, — произнёс Грифф с облегчением и после паузы добавил: — Я тебе уже сказал, что извиняться не собираюсь. Да, я сорвался, но ты сам виноват. Ты эгоистичный засранец, Дэй Шекли, и получил то, что заслужил. Мало ещё получил, кстати.

Парень шмыгнул носом и сердито мотнул головой, пытаясь вывернуться из-под широкой ладони Гриффа, но это ему не удалось. Губы его невольно задрожали — совсем по-детски, и сердце у Грифа тоже невольно дрогнуло.

— Уходи, — прошептал Дэй, снова утыкаясь носом в подушку. — Чего при… шёл?

Грифф только улыбнулся, так и не убрав руки. Пальцы его мягко перебирали спутанные вихры Дэя, но голос остался каменно-суровым:

— Припёрся, хотел ты сказать? Никак обиделся? Не на что тебе обижаться. Это мы обижаться должны. Дайана вон чуть с ума не сошла. И Люси. И мадам Антуанетта. Не жалко тебе их?

Он терпеливо ждал ответа, всё так же легонько поглаживая мальчишку по бедовой голове и обмирая при мысли о том, что могло случиться вчера, если б хоть один из механизмов, составлявших злосчастную машину Вана, вышел из строя.

— Я же не наро-очно… — наконец пробурчал куда-то в подушку Дэй, больше не выворачиваясь. — Я не хотел…

— Чего ты не хотел? — всё так же сурово осведомился Грифф.

Дэй снова искоса зыркнул на него — моляще и упрямо:

— Ты вчера говорил, что я… вроде как жизнью не дорожу… и что тебе хотел это доказать…

Ага, запомнил всё-таки, шельмец!

— А я вовсе ничего такого не хотел! — горячо воскликнул Дэй, приподнявшись на локте и чуть поморщившись. — Может быть… хотел маленько выебнуться, да… — Уголок его губ дернулся в слабой усмешке. — А вообще это было просто… прикольно!

— И круто, правда? — вкрадчиво подсказал Грифф, а Дэй снова отвёл глаза и закусил губу, а потом выпалил, как заклинание:

— Кто ничего не боится, с тем ничего не случится! Я… не подумал, что вы все так… за меня… — Он запнулся.

— Долбоёб, — веско подытожил Грифф, в последний раз проведя ладонью по его русым вихрам и подымаясь с койки. — Не подумал он. Адреналинщик хренов. Дитё малое. Ещё скажи, что больше не будешь.

— Не буду, — с готовностью подтвердил Дэй, блеснув глазами с прежним неистребимым озорством. — Наверно…

— Долбоёб и засранец, — Грифф вздохнул, но с сердца у него словно упал камень.

Поступок Дэя и вправду был попросту мальчишеством, а не попыткой суицида или вызовом ему, Гриффу, но тем не менее.

Кто ничего не боится, с тем ничего не случится, видали?!

— Сегодня ты никуда не идёшь, — распорядился он, глядя на Дэя сверху вниз. — И завтра тоже. И послезавтра. Хватит надрываться. Спишь, лежишь, ешь, читаешь. Мажешь свою несчастную задницу. — Он всё-таки скупо усмехнулся. — Отдыхаешь, в общем, от своих подвигов. В обед пришлю тебе мадам Антуанетту с куриным бульончиком.

— Но… — начал было Дэй, растерянно хлопая глазами. — Стройка…

— На стройку я за тебя пойду, — отрезал Грифф. — Поговорю с судьёй, скажу, что ты болен. И чтоб я тебя до четверга вообще не видел. Всё, спи. Спи… малыш… — добавил он почти неслышно.

Глубоко и прерывисто вздохнув, Дэй опустил ресницы и зарылся лбом в подушку, подсовывая под неё руки.

Сдался наконец.

Грифф пожертвовал бы сейчас всем на свете, лишь бы остаться с ним.

Но он решительно сошёл со ступенек трейлера и направился к своему джипу.

Настало время собирать камни… то есть кирпичи.

* * *

До четверга Грифф и впрямь Дэя не видел, как бы ему ни хотелось заглянуть в трейлер Вана. Но он удержался от эдакой глупости, повторяя себе, что хватит уже бегать за мальчишкой и потешать народ, лишь сдержанно осведомлялся у Вана, как там этот оболтус.

— Спи-ит… — пожимал плечами Ван с интонациями Дэя в голосе, и по его смуглой бесстрастной мордочке невозможно было понять, что он думает о повышенном интересе босса к персоне своего акробата.

«Измудохался вконец акробат-то», — угрюмо думал Грифф.

Но в четверг ранним утром Дэй заявился на стройку, где Грифф, мурлыкая себе под нос мелодию кантри, вместе с парой других работяг споро закладывал фундамент будущего спортзала. О кирпичах речь не шла, как и о камнях — эти технологии остались далеко в прошлом, но мелодия кантри была вечной.

Вечной, словно тот тёплый толчок прямо в сердце, настигший Гриффа при виде Дэя Шекли. Парень подходил к нему вразвалочку, вертя в руках ярко-жёлтую защитную каску, с физиономией максимально беспечной, но в зелёных глазах плескались настороженность и тревога.

Вот дурачок-то...

Чувствуя, как губы сами расплываются в невольной улыбке, Грифф степенно кивнул Дэю на место рядом с собой.

— Да ты можешь уходить теперь, я же тут… — неловко пробормотал тот, нахлобучивая каску на макушку.

— Вижу, что ты тут, не слепой… — проворчал Грифф, чуть отодвигаясь в сторону. — Нехрен меня посылать, пацан, не дорос ещё. Мне здесь нравится.

Работать рядом с Дэем и вправду было радостью. Радостью было просто смотреть на него искоса, слушать, как он чертыхается себе под нос или насвистывает — ту же мелодию кантри… радостью было на миг встречаться с ним руками и перебрасываться парой слов…

Но эта работа рядом, полная для Гриффа особого значения, продолжалась недолго.

Постепенно на стройплощадку подтянулись остальные его циркачи — от Сэма до Дайаны, которой вот уж совсем нечего было тут делать, с её-то наманикюренными коготками. И начался галдёж, как на птичьем дворе, что, впрочем, бывало везде, где бы ни появлялся Дэй Шекли, — со вздохом подумал Грифф.

Так продолжалось несколько дней. С утра и до трёх пополудни — совместная работа почти всей труппы на стройплощадке к удовольствию остальных работяг: с совместным поеданием заказанной пиццы, трюками Адриана, танцующими под весёлое насвистывание Дэя пуделями Антуанетты… А вечером всех ждали репетиции или представление. Грифф понимал, что ему пора бы уже перестать ходить на стройку — будто ему, хозяину, больше нечем было заняться, да и мешал он изрядно тамошнему радостному бедламу своим суровым видом … но он хотел быть частью этого бедлама. Хотел!

Потому что это был бедлам Дэя Шекли.

Через неделю на стройплощадке вдруг появилась судья Уилкинсон — не в мантии и в буклях, а в джинсах и кипенно-белой кружевной блузке, белизна которой подчёркивала смуглоту её кожи.

Дэй в это время восседал на почти законченной крыше спортзала. Он демонстрировал двум восхищённо разинувшим рты старшеклассницам, помогавшим ему в покраске стены, искусство жонглирования двумя половинками кирпича, которые он ловил своей каской.

Хрен его знает, где он эти кирпичи нашёл…

— Дэй! — рявкнул Грифф, чуть ли не хватаясь за голову.

Воистину, шалопай был неисправим.

Дэй обернулся, увидел невозмутимо взиравшую на него судью, разинул рот не лучше старшеклассниц, выронив из рук оба кирпичных обломка вместе с каской, и кубарем полетел вслед за ними по приставленной к стене лестнице.

Грифф всё-таки схватился за голову.

Приземлившись с подхваченными на лету кирпичами в одной руке и каской — в другой у ног судьи Уилкинсон, не отступившей ни на шаг и даже не моргнувшей, Дэй вскинул на неё виноватые глаза, расплываясь, тем не менее, в своей лихой улыбке:

— Прошу прощения, мэм… ваша честь… я тут немного… репетировал.

Помолчав несколько томительных мгновений, судья величаво кивнула:

— Вижу.

— Но я и работаю тоже! — пылко заверил её Дэй, всё ещё не подымаясь с земли. Глаза его вспыхнули шало и лукаво, когда на полных губах женщины появилась невольная ответная улыбка.

— Тоже вижу, — вновь неспешно кивнула судья застывшим в тревожном ожидании циркачам. Взгляд её цепких глаз задержался на хмуром лице Гриффа, а потом вновь обратился к Дэю:

— Так быстро и весело у нас ещё ни одно здание не строилось. Стоило бы удлинить тебе наказание до трёх месяцев, Дэй Шекли.

Тот испуганно охнул, а судья рассмеялась совсем по-девчоночьи и протянула руку, взлохматив ему волосы:

— Но ты свободен, мальчик. Я аннулирую наказание. Ты и твои друзья сделали здесь за две недели столько, сколько другие не успели бы и за два месяца… — Она проворно выдернула из ладони Дэя свою руку, которую тот поймал и горячо прижал к губам. — Не смей со мной заигрывать, маленький нахал, я тебе в бабушки гожусь!

— Я не заигрываю, а благодарен вам, ваша честь, мэм! — с жаром воскликнул Дэй, одним лёгким движением подымаясь на ноги. — Вы справедливы… и вы прекрасны.

Голос его был совершенно искренним, и женщина опять засмеялась, покачивая своей седеющей головой:

— Сколько у тебя девушек, мальчик?

— Всего одна, — после паузы тихо отозвался Дэй.

Судья кивнула:

— Передай ей от меня привет.

И, повернувшись, стремительно направилась прочь, к своему серому «форду».

— Обязательно, мэм! — крикнул Дэй ей вслед и весело помахал рукой.

Труппа радостно запрыгала и заулюлюкала.

— Ти-хо! — гаркнул Грифф, не давая никому разгуляться, и повернулся к бригадиру строителей, Рону Эдвардсу, уныло почёсывавшему в затылке:

— Не обессудь, Ронни, но нам пора собирать манатки. Мы и так подзадержались тут у вас.

— Ур-ра-а-а! — хором загорланили Ван и Дэй, а Дайана, прогарцевав к ним поближе — она и в простецких кроссовках на липучках вышагивала так, будто была в модельных туфельках на шпильках, — ловко ухватила Дэя за торчащий вихор:

— Это что ещё у тебя за девушка, а? Почему я её не знаю?

Голубые глаза её ревниво сузились.

— Ты её знаешь, — спокойно возразил Дэй, глядя прямо в это сердитое лицо. — Это Дженни Перкинс.

Дайана, чуть заметно вздрогнув, разжала пальцы.