Глава 5
2126 Слова
Дочитав сообщение, Хлещ не рванулся на поиски хозяина, а зайдя на территорию площади, сместился в сторону складских помещений. Мрачное место - арки, подвалы и поваленные стеллажи, среди которых по углам жались худые тени жителей с какими-то свёртками, в коих гвардеец распознал спелёнутых детей. Стариков было очень мало, в основном женщины и малышня. Мужские же крики слышались где-то вдалеке, видать те оставили семьи подальше от суеты. По этому здесь было не так людно, самое то для обдумывания дальнейших действий, да и ездовой кабан Бой устал от марафонского забега по западному району.
- Эх...
Об убитых Хлещ старался не вспоминать, дабы не тревожить и без того уставший разум. Однако, несмотря на официальное одобрение применения силы к любому существу своим поведением угрожающему высшему должностному лицу и его собственности, а именно таковым и являлся казначей, его всё равно что-то грызло внутри. Чёрная дыра жгла лёгкие, заставляя гвардейца чаще дышать и необоснованно обильно истекать потом. Все мысли направленные на анализ сложившейся ситуации блекли и теряли форму, скукоживаясь до рваных образов бледных сограждан, превращающихся под копытами его великолепного питомца в жижу из мяса и кишок.
- Я воин! Хр-р-р... Для меня нет ничего невозможного! Если надо, я пройду этой дорогой вновь! - яростный шёпот вырывался хрипом из сжатых судорогой челюстей пугая голытьбу, находящуюся от него неподалёку.
Покрытый с ног до головы кровью, поток коей в предыдущем бою не дал грязи и шанса осквернить одеяние убийцы, Хлещ смотрелся ужасающе. Поэтому его старались не трогать, стремясь убраться с его пути по добру по здорову, несмотря на то, что высокопоставленное положение было стразу же видно по богатой броне и длинному копью гвардейца. Окружающих волновала собственная жизнь, поэтому даже самые обиженные и обделённые, час назад зарезавшие собственных господ словно скот, сразу же прощали огромному чудовищу столь малую оплошность, как раскрытие личности.
- Ну и что, что гвардеец? К нам же не лезет? Вот и замечательно!
- Точно-точно, уходим.
Знали бы они, что сейчас зреет в душе гордого воина, то бежали бы с куда большей прытью.
- Как же так?
Мысли путались. Сознание, допустившее зарождение сомнения теперь визжало раненой свиньёй пытаясь спасти хотя бы то, что осталось от некогда крепкого словно кремень воина.
- Я вправе! А дети? Они тоже вправе жить. Я же мог также остаться здесь и... - Его взгляд остекленел, провалившись в воспоминания.
Мелкий поросёнок без имени возился в грязи. С радостным хрюканьем он разбегался и на самом краю, как бы невзначай поскальзывался, и неуклюже взмахнув лапками, плюхался в довольно глубокую лужу.
Подобные выкрутасы радовали маму и сестёр, однако делал он это не для них, а для своего деда, сидевшего скрестив деревянные ноги (свои он оставил на войне) и покуривавшего страшно вонючую трубку.
- Смотри, как могу! Уи-и-и-и!
Разбег! Лыба до ушей! Подлый камень...
В этот раз голозадый карапуз разогнался ещё сильней и необдуманно решил начать скольжение пораньше, за что и поплатился. Скулящий комок страха влетел в грязную лужу, предварительно облизав выпавшим из разодранной пасти языком целый метр утоптанной дороги. Встреченные камни наполнили рот бедолаги, который со страха парочку из них тут же и проглотил.
Утопив в луже обмякшую голову с пятаком, поросёнок всполошил всё семейство, однако не сразу, а лишь спустя минуту другую. Обернувшись на неожиданно притихшего малыша, мать увидала своего отца, стоящего на трясущихся костылях посреди лужи. Ветеран двенадцати оборон столицы, сжимал в не по-старчески крепких руках комок грязи, в котором после пары звонких затрещин она узнала своего малыша.
- Крепкий, гадёныш... - Скрипуче озвучил свои мысли старый воин.
- Папа! Ты спас его! Спасибо тебе! Он цел? - Причитала розовощёкая свинья.
- Цел то, цел. Однако ты рано радуешься, дура. Я его теперь буду учить. Его жизнь теперь моя.
- Но как же? Мы его уже на полевые работы продали, всего год остался до приёма в подмастерья. У меня все девочки, он один...
- Отдашь их в дом для утех, будет тебе прибыль и достаток, а этого я заберу. Давно хотел, да вот случай повернулся.
- Но...
- Цыц, баба!
И она замолчала.
Картинка замерла и посерела.
- Как же было хорошо, а... Если бы здесь появился нынешний я?
Замершая картинка вновь ожила, но теперь на ней не было ни матери, ни сестёр, ни деда ветерана. Лишь обезображенные тела, смятые гигантскими копытами, порубленные безжалостной рукой убийцы до неузнаваемости. Тёплая лужица для баловства, переполнилась кровью и, присоединившись к общему потоку, совершенно пропала, став рекой смерти.
- Почему?
- Ты должен был.
- Но зачем?
- Это твой долг!
- Но разве нельзя было иначе?
- Зачем? Это самый быстрый способ.
- Но это же жизни, это же... Дети.
- Кого это волнует? Они мрут каждый день, ещё нарожают.
- Но, я же был одним из них!
- Ты?! Я никогда не был таким! Мы всегда были воинами! Мы выше этого мусора! Дед...
- Дедушка... Я его помню. А мама? Сёстры? Они были в этой толпе? Они... Тоже умерли?
Скрип зубов в темноте. Бой недовольно замотал огромной башкой, чувствуя, что его хозяин теряет силы. Зачем тогда подчиняться?
- Забудь про них. Ты был принят в гвардию! У тебя нет иной семьи, кроме братьев и императрицы!
- Но... Я больше не чувствую братьев. Императрица! Она... Она мертва. Где моя семья?
- Я не знаю.
- Я один?
Тишина.
- Я один!?
- Да.
- Что?
- Да! Да! Да! Ты один! Я один! Мы!
Грудь сжало холодной лапой, словно каждый из семи тысяч убитых восстал из мёртвых и теперь требовал плату за свою утрату. Капля за каплей тепло покидало тело гвардейца, взамен забивая длинные холодные иглы тому меж рёбер, прямо в сердце. Тренированная плоть начала темнеть, а кожа широкими пластами сползать на землю. Хлещ поднёс руки к морде и равнодушно их рассмотрел, латы покрывали кисти и предплечья, поэтому он снял перчатки, вместе со старой кожей. Оголившаяся плоть отливала синевой и не выглядела хрупкой, напротив, мясо стало плотнее и напоминало уже больше хитин жука, чем мышцы млекопитающего.
Отвоевав грудь и часть головы, холод двинулся дальше по телу, вытесняя боль, усталость и тревоги, даруя силу и покой.
- Я! - На секунду во взгляд вернулся внутренний огонь. - Казначей Хома! У меня ещё есть цель!
- Смеёшься? Его нет, но если всё же золотой карлик умудрился выжить, то что? Ты ему не нужен. Ты для него никто. Ты инструмент.
- Но...
- Это он послал тебя убивать. Он заставил тебя принять на себя эту ношу.
- Много... Слишком много. Они смотрят, я их вижу. Они требуют. Я подчиняюсь... - Его лицо исказила гримаса боли, после чего он надел перчатку и водрузил на голову глухой шлем легионера.
Он редко пользовался полной бронёй, считая, что в дуэльных схватках она только лишь мешает, собственно как и в верховом бою. Но это было раньше, до сегодняшнего дня новая гвардия не участвовала в серьёзных стычках, если не считать разгон зевак на прогулках её императорского величества.
- Они бежали, а я бил... Никто уже не сопротивлялся, а я бил. Дети хрустят под копытами, тысячи нанизанных тел извиваются на моём копье. Спины... Бить! Бить! Бить!
Щёлк!
Глухая пластина коварной стали скрыла от глаз редких зрителей морду бездушного убийцы, в которого совсем недавно обратился благородный воин.
- Бить... Бить... Бить...
Кабан по имени Бой устав от изливаемых на его спину сомнений, сразу же попробовал стряхнуть с себя слабака, но не тут-то было. Мощная рука, облачённая в латную перчатку, с хлопком легла на гигантскую голову зверя и, сжавшись в кулак, сгребла шкуру с ушами зверя в комок боли.
- Хрё!
Взвизгнув, чудовище рвануло вперёд, перемололо копытами всех неудачников, по роковому стечению обстоятельств не успевших покинуть столь опасную зону. Вылетевшая из переулка молния врезалась в толпу. Шум сотен тысяч глоток, кричащих что-то кому-то, работал в пользу убийцы, скрывая от окружающих возгласы раненых и умирающих. Молчаливая смерть давила и рвала всех, кто попадался под копыто с радостным рёвом и хрюканьем, чего не скажешь о его наезднике. Равнодушная стальная башня с длинным копьём уничтожала гражданских целыми группами, расчётливо полосуя широким лезвием скапливающихся в группы кабанов. Достижения и опыт, награды и проклятия смахивались в сторону, всё это было неинтересно воину. Полученные в награду за подвиг очки бросались в силу и выносливость, меняя омертвевшие тело буквально на глазах. Боли и вялости не было, тело не испытывая боли увеличивалось в размере, при этом не переставая рубить. Жизненная энергия перетекала в тело убийцы бушующей рекой, а лишенные на перерождение в новых телах жители, падали изорванными куклами на хладный камень.
Сколько времени двигался этот смерч в море бегущих тел, он не знал, но в один миг всё изменилось. Чувствуя каждого в радиусе ста метров, преобразившийся гвардеец неожиданно остановился, так как целей больше не было. Он остановился, чем несказанно расстроил своего питомца, однако жизни, которые он хотел забрать себе, сейчас с невероятной силой таяли, растворяясь в сиреневом тумане. Все, кто был на площади, сейчас корчились на брусчатке, извиваясь, словно океан червей. Сплошной ковёр мёртвых тел и туман.
- Кто посмел? - глухой скрежет донёсся из недр шлема.
- Хрю-хр-р-р!
- Чуешь его?
- Хрю... Хр-р...
Бах!
Кабан содрогнулся всем телом и рухнул на необъятное брюхо, раздавив оказавшихся под ним мертвецов. Глаза могучего зверя вылезли из орбит, а из пасти полилась чёрная кровь.
- Сдох? Рано...
Копьё и щит легли в зажимы на седле, а освободившиеся руки погрузились в плоть ещё тёплого кабана. Никто не мешал Хлещу сосредоточиться над тем, что ему нужно, вокруг все были мертвы.
- Вставай, нам пора.
Перед глазами воина привычно появилось системное сообщение. Мельком ознакомившись с которым Хлещ смахнул его в сторону. Нужно было поскорей убираться из этого тумана, с каждой секундой вытягивающего из его вымороженного тела силу.
- Поздравляем! К изменённому классу у вас появился достойный скакун! Достижение «каждому рыцарю смерти нужен конь» пополняет вашу коллекцию. Доступна смена имени питомца. Питомец теперь является нежитью со всеми вытекающими из этого штрафами и бонусами. За создание уникального гибрида вы получаете 1000 свободных очков характеристик. Теперь распределение свободных очков характеристик с питомцем будет изменено и составит сорок процентов от ваших.
Фиолетовая кобылица, зависшая над площадью столицы свиней, с интересом смотрела на огромного воина с головы до ног облачённого в сталь. Она видела, как он веселился там внизу, и не смогла сдержаться, чтобы не присоединиться к этой потехе. Однако её туман убил животное странного воина, что сильно того расстроило. Она даже думала подлететь и извиниться, предложив покататься на ней, но кровавый воин сам всё решил. Тела вокруг него начали шевелиться, что несколько обескуражило Нису, ведь она считала, что её туман убивает наверняка. Однако поняв, она успокоилась, увлёкшись наблюдением за массой рассыпающихся на составляющие тел, сплошным потоком втекающих в тушу огромного кабана. Не слезая со своего скакуна, воин менял его, удлинив тому тело и нарастив на нём восемь длинных, мускулистых лап. Каждую конечность нового существа венчали длинные кривые когти, собственно как и хвост, который теперь полумесяцем завис за спиной.
Ниса улыбнулась, когда оживший кабан хрюкнув что-то своему хозяину резво развернулся на месте и, хрустя костяными лапами, умчался в даль.
- Эх...
Пересиливая себя, Ниса посмотрела на не такую уже и далёкую цитадель с валящим из узких окон дымом. Туда ей нужно... Туда... Она сильно волновалась перед встречей с хозяином, о котором столько всего слышала от рыжего насильника и узурпатора. Но лопнув от невероятной подпитки, хоть и всего лишь на миг, Ниса расслабилась и теперь переводила дух, глядя на плод трудов своих. Она всем существом чувствовала, как невидимые нити связывают её, умерших, её хозяина и весь мир в один поток. Она купалась в нём, пила из него, восстанавливала силы, но это было ещё не всё. Она видела, что дальше есть ещё что-то, ведь поток уходил в далёкую дымку... Но туда смотреть было страшно, она чувствовала, что это будет её последний взгляд...
- Не-не, мне хватит и этого.
Поток энергии постепенно истончался, тела на площади отдали все соки. Ниса недовольно скривила пухлый ротик, вспомнив указания Ярого, красноречиво намекавшего, какие кары будут к ней применены в случае излишней задержки.
- Куда деваться то, лечу. Только... Вот ещё пару минуток допью и сразу же, ага…
Она грациозной тенью поплыла к цитадели, сразу же забыв о мрачном воине и его зверушке.
- Дары собраны, пора. - Её ждало испытание, её ждал хозяин.
Хруст суставов. Цоколь когтей по мощённой камнем улице. Редкие крики умирающих.
Жуть, безнадежность и пустота горели внутри новорожденного рыцаря смерти холодной звездой. Душа, если она есть, вместе с сознанием, не могла дать ответ на нескончаемую череду вопросов, проедающих мозг Хлеща. Кровь невинных на его руках кипела, выпаривая жизнь из проклятого тела.
- Кто дал право? Я их всех? Как мне жить?...
Закрывшись в себе, умерев для себя, он стал тварью тьмы с мёртвой душой. Но тьма не давала ответа и не облегчала боль, он лишь потерял возможность прервать сам смертью свои муки... Он сам проклял себя, потерял... Смирился. Теперь он слишком опасен для живых, ставших для него топливом. Каждый невинный, вновь убитый умертвием, разжигает ледяную звезду в его груди, кто знает, к чему это его приведёт.
Улетевший дух не видел, как сломанная душа покинула город на загривке мёртвого кабана. В след же бегущему от себя, неподвижно смотрели мёртвые глаза несчастных. При этом очень, очень редко моргая...
- Писатель
