Любовь страшнее войны

5

Марик к лишениям был с детства приучен, жизнь не раз ставила его раком, однако в прямом смысле этого слова — ни разу. Поэтому он начал протестовать, когда на поворотах машину заносило из стороны в сторону, и его, и так пригнувшегося, бросало лицом прямо в пах сидевшего рядом:

— Можно мне сесть хотя бы?

— Нет, — ответили сразу и, просунув руку под мешковину, заткнули рот носовым платком.

Похитители пахли людьми, воняли потом, одеколоном и табаком. Ветер, проникающий в тонкую щель приоткрытого окна, доносил запах пыли, нагретой солнцем земли, мха и хвои. Значит, везли за город. Марик за себя не беспокоился — ему всего-то нужно было остаться одному, чтобы высвободиться, главное уловить момент. Он сам никому не нужен был, калечить его не станут точно, скорее всего, потребуют выкуп, поскольку новость о том, что Кирилл вступил в права наследования, разлетелась по всем местным СМИ.

Машина остановилась, Марика вытащили из нее за шиворот, как щенка, взяли за локти с обеих сторон и завели в пустующее, судя по эху, здание.

— Одного его не оставлять, — приказал тот самый голос, который руководил всем процессом. — Не заметите, как обведет вас вокруг пальца. По одному тоже не оставайтесь.

— А если поссать? — спросили за спиной.

— Втроем ходите.

После этого лязгнули железные двери, скрипнув несмазанными петлями, Марика толкнули на пол, и он плюхнулся на воняющее сыростью тряпье, успев сгруппироваться. Подтянул ноги, выпрямил спину и прислушался: один из мужчин отошел на пару метров, и стоял, видимо, у окна — с той стороны доносился шум ветра и птичьи переклички вдалеке. Второй, вздохнув, сел напротив, вероятно копаясь в телефоне.

Единственное, о чем Марик жалел сейчас — о том, что не успел нормально позавтракать, собираясь сделать это в обед, перехватив что-нибудь в столовой. К сожалению, обед ему теперь не светил до вечера, а то и больше. Оставалось, разве что, дождаться, когда один из надсмотрщиков выйдет за пределы помещения, оставив его наедине со вторым, либо, следуя приказу, выведет и его тоже — на коллективное журчание, и тогда проблема решится мгновенно. Марик даже со связанными руками и мешком на голове все равно был быстрее и изворотливее обычного человека.

Звонок с требованием заплатить выкуп в виде шестизначной суммы поступил на телефон Кирилла в полдень, когда он только собирался выезжать в офис, чтобы привести дела в порядок.

— В полицию не обращайся, иначе высылать будем по частям, — произнес голос хриплым карканьем. — У тебя два часа. Кейс оставишь под скамейкой у фонтана на углу улиц, название которых пришлю в смс.

— Вы смеетесь? — спросил Кирилл, затягивая галстук. — Марьян на учебе.

— Через два часа — иначе ты знаешь, что будет.

Трубка запикала, Кирилл покосился на нее и набрал Марика. Тот не ответил, и тогда он позвонил отцу, зная, что тот подскажет дельное.

— Это кто-то из своих, — сказал отец, выслушав. — Если происходит нетривиальное неожиданное дерьмо — ищи среди родственников. Нюхом чую. Звони в полицию, если что, дело замнем, а лишняя огласка не помешает. Пусть батины юристы желчью изойдут, видя, как ты заботишься о близких своей женушки.

— Я ведь могу и подумать, что это ты затеял после таких заявлений, — хмыкнул Кирилл.

— К сожалению, кто-то додумался раньше.

После разговора Кирилл позвонил в полицию, вернее, дотянулся до органов по папиным каналам, и спустя отведенное время подходил к указанному в смс адресу, придерживая за ручку небольшой кейс. Набитый, для верности, газетами, а не деньгами, потому что папины люди в органах пообещали, что тот, кто придет за выкупом, будет немедленно пойман.

Волк бурлил детским восторгом — детектив! Самый настоящий! Бандиты, перестрелки, погони, блатная романтика, продажные полицейские.

Кирилл его восторга не разделял — все хорошо, пока не узнала Ларочка, которая выест ему мозг через уши и ноздри, если Марика не вызволят к вечеру. За самого Марика он не беспокоился — не было еще ни одного человека, которого лисы бы не смогли, выражаясь доступным языком, наебать.

— Оставьте кейс и уходите к киоскам, — предупредил Кирилла перед выходом из машины начальник отдела, лично принимающий участие в задержании — папенькиными просьбами. — Мы его возьмем в кольцо.

Кирилл так и сделал — дошел до лавки, посидел, делая вид, что занят перепиской в телефоне, потом «забыл» кейс и отправился к киоскам. Спустя несколько минут на аллею вышел некто, замотанный в шарф по самые глаза, юркнул к скамье и оказался в тот же миг вжат в нее мордой, пытаясь дергать заломленными руками.

— Пустите, я ничего не делал! Мне сказали только забрать, я ничего не делал! — орал он.

Парень не сознался и в машине, утверждая, что ему заплатили за то, чтобы он взял кейс и положил его в ячейку на вокзале. Наблюдавшие за ним наверняка уже были в курсе произошедшего. Пока решали, что делать дальше, снова позвонил отец.

— Отбой, — вздохнул он. — Можете не искать.

— Поздно? — напрягся Кирилл.

— Нет, я знаю, куда ехать и уже направил своих людей. Помнишь, твой дядя Олег очень огорчился, что наследство отошло не ему?

— Стоило догадаться.

— Именно. Потому что он хотел достроить дом в Испании и купить на аукционе какую-то там новую яхту… Пришлось поднажать на общего знакомого, чтобы выяснить, куда он мог отвезти добычу. В общем, выдвигайтесь к заброшенному цеху на выезде из города.

Приехав на место в компании с ребятами в форме, Кирилл застал горе-похитителей закованными в наручники — постаралась личная охрана отца, недаром он отбирал в нее людей из разведки, крепких, шкафообразных мужиков, умеющих уложить кого угодно и без оружия. Под глазом одного из закованных парней светился фиолетовым синяк, второй прихрамывал, шагая к машине.

— Объект похищения не обнаружен, — сообщили Кириллу. — Предположительно — сбежал.

— Как это? — удивился тот.

— Столкнул провожающего его преступника на бетонные блоки у ограды, лягнул второго и скрылся в зарослях конопли.

Кирилл с интересом глянул на кусты справа от себя.

— Зачем они сюда пришли? — спросил он.

— Помочиться, думаю, — дернул плечами «шкаф». — Мы уже прочесываем окрестности.

Кирилл, вздыхая, покинул территорию цеха, сообщил всем, что тоже отправляется на поиски и пошел к лесу, следуя за стойким сначала человеческим, а затем и лисьим запахом. Значит, Марьян, будь он неладен, решил, что в обличии зверя ему угрожает меньше опасности. Либо просто нашел повод размяться — кто ж знает, о чем он думает.

Запах вел, петляя между деревьями, иногда кругами, заставляя углубляться в чащу. Кирилл, злясь на себя, на то, что вообще ввязался в это, хотя мог попросту оставить все на специально обученных людей и заняться своими делами, бродил заячьими тропками до темноты. Ощущение, что лис находится все время рядом, не выдавая себя, его не покидало.

Волк молчал — знал что-то, но, похоже, тоже потешался над ним. Определенную часть мыслей тот умел скрывать, научился много лет назад, поняв, что главенство ему человеческое сознание не отдаст, иной раз впадая в молчание из чистой вредности, зная при этом, что Кирилл от этого чувствует себя неуютно.

Когда яркий лисий запах сменился человеческим, Кирилл замер, пытаясь определить, куда идти дальше, но навстречу ему из-за дерева шагнул тот, кого он искал — Марик. Нагой, естественно, растрепанный, явно успевший продрогнуть, потому что неожиданно прижался к нему всем телом и выдохнул в губы:

— Мой спаситель! — И, не успел Кирилл глазом моргнуть, оскалился: — Так ты, типа, ждал, чтобы я сказал? А вот хуище тебе. Снимай пиджак.

Дернул его с плеч, и Кирилл запутался в рукавах.

— Блядь, из-за тебя, уебка, ноги исколол! — возмущался Марик, надевая пиджак и кое-как прикрывая им бедра.

— В смысле, блядь, из-за меня? — оскорбился Кирилл. — А кто, по-твоему, тебя нашел?

— А зачем, по-твоему, меня сюда привезли? Шашлыками кормить? А? Бабло же требовали, да?

— Да.

— И что теперь, меня по кулл дауну будут воровать?

— Я сделаю так, что это не повторится.

Кирилл тряхнул головой, прогоняя ощущение липнущего к нему нагого тела, а Марик, смахнув с лица волосы, сказал:

— Обувь снимай.

— У нас размер разный, — хмыкнул Кирилл.

— Это точно, твоя калоша мне будет как гному армейский ботинок. Но в носках идти лучше, чем босиком, не?

Не слишком радостно Кирилл разулся, стащил носки и бросил их Марику, который, их надев, пошел впереди, сверкая из-под пиджака полукружьями ягодиц.

«Куснуть», — проснулся волк. — «Куснем?»

Кирилл отвернулся, но ненадолго, все равно вернувшись к предмету изучения. В голову полезли сами собой крамольные картинки с видом Мариковой задницы в каких-нибудь ярких кружевных трусиках, какие он обожал на пассивах. Ему бы подошли темно-зеленые или красные. Можно было бы подобрать анальную пробку в цвет, такую изящную, из металла, с кристаллом в основании, вставить ее в растянутый проход, надавить пальцем, наслаждаясь видом, а затем прикрыть вновь кружевом. Заставить надеть на эту задницу узкие брюки, поехать в ресторан, заказать вино, креветок, предвкушая то, как немного позже будет эту пробку вытаскивать.

Марик, гневно обернувшись, заявил:

— Иди впереди, такое чувство, будто за мной тащится блудливая псина. Сопишь и правда, как псина.

— Выбирай выражения, — процедил сквозь зубы Кирилл, обходя его.

Несдержанность собственного воображения его неприятно поразила — давно он так далеко не заходил в собственных фантазиях. — Где твоя одежда?

— Оставил под деревом, но зашел дальше, чем планировал, поэтому забыл под каким именно, — объяснил Марик, наклонив голову и прислушиваясь к сумеречным шорохам, инстинктивно, и Кирилл заметил, как лицо у него на миг стало хищным и сосредоточенным.

Сексуальным.

Кирилл, поспешно отвернувшись, подумал, что это уже слишком. Отсутствие секса сказывалось негативно, раз он начинал рассматривать всяких паскудных лисов как половых партнеров.

Очутившись дома, Марик сразу полез в ванну, пробыв предварительно допоздна в отделении и давая показания, — одежду привезли из ближайшего бутика, поэтому он чувствовал себя стремно в дизайнерском комбинезоне с принтом — затем с трудом отбившись от тетки, которая все равно все узнала.

— Тебя могли у***ь! — верещала она, пока Марик вытаскивал из пятки занозы.

— Не могли, это было похищение с целью получения выкупа, — сказал он.

— и****ь!

— Это тоже вряд ли.

— Изнасиловать!

— Я бы постарался расслабиться.

Ларочка потом перенесла свои возмущения в спальню Кирилла, требуя обеспечить защиту семье. Отца дома не было — укатил к своей зазнобе из Чертаново. Марик, расположившись в ванне, провел рукой по облаку ароматной пены, вздохнул с облегчением, поморщился — тело расслабилось, и вспомнилось выражение лица Кирилла, когда он к нему прижался. Расширившиеся зрачки, дрогнувшие ноздри. И собственный отклик в виде желания укусить его за губу. Оборотни все были кусачие, но тут от близкого контакта проскочила искра, а в искрах Марик разбирался плохо, потому скатился до хамства.

Однако теперь желание вернулось, вместе с эмоциональным откатом, и Марик прикрыл глаза, понимая, что повышенное либидо сегодня обычными фантазиями не сбить. Придется смотреть порно.

С порно дела обстояли совсем плохо, поскольку у Марика, помимо либидо, присутствовала еще эмпатия и почти всегда, наблюдая за актерами на экране, он страдал вместе с ними. Переживал, когда камера подъезжала слишком близко и герои поспешно наверстывали упущенное «эротичными» стонами. Марик страдал, когда у пассива на видео не стояло, когда пассивы бревнили, лежали с каменным лицом или были вовлечены в процесс в той же мере, как лежащая на разделочном столе рыба. Он мучился вместе с ними, когда активы не умели двигаться и превращали секс в обычную долбежку. Домашнее видео в этом плане было предпочтительнее, но там частенько обретались волосатые мужики в плохом качестве, с ужасным звуком, и он готов был плакать уже от этого.

Найденные ролики, удовлетворяющие его по всем параметрам, бережно хранились в специальной папке. И было их, стоит сказать, немного. Марик понимал, что с такими требованиями к просмотру порно в жизни он нахлебается горя, пока отыщет отвечающего всем желаниям мужика. Хотя бы для перепиха, к которому он тоже решил отнестись ответственно. А про любовь и говорить не стоило…

Накинув халат, он прошел в свою спальню, запер дверь, сел перед ноутом на кровати и полез в любимую папку. Нужно было срочно снять стресс, срочно.

— Борщ остался? — вдруг раздался голос за дверью, и он чуть не прикусил язык от испуга.

— На нижней полке был, — ответил Марик, косясь на нее с ненавистью.

В относительной тишине и покое он пролистал пару роликов, отыскивая тот самый, где красивого фембоя жарили на пляже двое спасателей. Как раз вспоминал, куда сунул смазку, когда голос Кирилла сообщил:

— На нижней нет.

— Блядь! — Марик готов был сам затрахать фембоя с видео до полусмерти, и не потому, что хотел, а потому, что нужно было выплеснуть злость. — Значит выше смотри, я переставить мог, когда голубцы засовывал.

— А голубцы еще есть? Я их не видел.

— Попроси Лару, она найдет.

— Она вышла за сигаретами.

Марик захлопнул ноут, встал и рванул дверь на себя, опаляя взглядом Кирилла, который уставился на него недоуменно.

— Ты бытовой инвалид? Ты сам не можешь себе еды положить? — шипел он, шагая на кухню. — Вот же он, борщ, вот! Прямо перед тобой!

— Не заметил почему-то, — произнес Кирилл и тоже вспылил: — Не могу! Я в холодильнике ничего найти не могу, в ванной не могу! Заставили все своими кремами и масочками.

— Бедный! — покачал головой Марик. — Очень сочувствую. Я от тебя тоже уже натерпеться успел, так что не выворобушкивайся.

— Выво…

— Еще есть — сиреневенький бронетранспортерчик.

Кирилл последнее проговорить и не пытался, лишь молча одарил его уничтожающим взглядом. Марик, достав из ящика ложку, протянул ее с вопросом:

— Тебя покормить?

— А ты можешь?

— А тебя это заводит?

— Нет, — Кирилл отнял ложку, сам шлепнул сметаны — научился. — Меня не заводит ничего, что касается тебя. Спасибо.

— Пожалуйста. Тарелку помыть не забудь.

Фембой, когда Марик возвратился к нему, показался уже не таким уж и сасным.

— Сука, — произнес Марик. — Все желание отбил.

Утром его ждал сюрприз — сидящий с чашкой чая на кухне гладко выбритый лысый дядька в черном костюме. Похож он был на Стетема в лучшие годы, и будто в одну посудину с этим Стетемом еще плеснули немного Ван Дамма.

— Мехмет, — привстал дядька, протягивая ему руку. — Ваш телохранитель.

— Кто-о? — протянул Марик. Обернулся на звук шагов — в дверном проеме с зубной щеткой в руке остановился Кирилл.

— Мехмет из охраны моего отца. Будет обеспечивать твою безопасность, потому что Олега мы так и не нашли, а он мстительная гадина.

Марик представил, как входит в универ с накачанным бегемотом в виде спутника, как сидит с ним на парах, как ходит в туалет, и мысленно застонал.