Темные образы

Глава 5. ИЗ ПОСЛЕДНИХ СИЛ

Смерть — последний поступок, а то нередко и главный. Люди не помнят всего, что совершил воин, но и через сто лет про каждого расскажут, как умер.

Мои глаза были полны ужаса, когда я смотрела, как сильным потоком алая кровь хлестала из шеи Видбора, забрызгивая лицо Ирины. Он все еще стоял на ногах, зажимая свою рану на шее, когда Ирина еще несколько раз полоснула его по животу. Видбор дышал с булькающим звуком, стараясь из последних сил вытащить свой меч из ножен. Его лицо быстро теряло свой розовый оттенок, становясь болото серого-цвета. И он рухнул на землю, в лужу своей крови. Никто из служительниц не вздрогнул.

Я вскрикнула от ужаса и зажала рот рукой, чтобы не вырвать все, что сегодня в спешке съела на завтрак.

— Теперь-то мне можно у***ь этих шлюх? — взревела Яна. Я видела краем глаза, как она вытащила из ножен свои мечи и низко припала к земле, чтобы укутавшись тенями, нанести сокрушительный удар.

Меня трясло от жуткого потрясения и сильнейшая паника пробрала меня до самых костей. Я задыхалась, мучаясь от каждого вдоха, который обжигал все мое нутро.

Ирина хладнокровно убила царевича. Она убила Видбора.

— Самое время, — зарычал Данияр, готовясь к бою.

Я не видела, что было дальше.

Я не хотела больше видеть.

Смерть Видбора впечаталась в мою память, принося с собой кромешный ужас.

Нет, этого не может быть. Не может.

Я слышала звуки битвы. Слышала звенящую песнь стали, которая шумно разносилась по роще. Различала громкие проклятия, которые кричали служительницы в сторону жнецов, но видела я только одно — мертвое тело Видбора, лежащее в крови.

Я заставила себя сделать шаг, потом еще один и бросилась к телу, в надежде, что в Видборе еще теплилась жизнь. Рухнув рядом с ним на колени, я с опаской прикоснулась к его лицу.

Яркие зеленые глаза потускнели и стали почти черными от расширенных зрачков. Кожа, все еще теплая, на ощупь была словно бумага: безжизненная и сухая.

Я обхватила лицо Видбора, осторожно прижимаясь к нему. Мои щеки горели. То ли от потока слез, то ли от его жгучей крови, которая была на моем лице, руках, одежде.

— Прости, прости меня, — шептала я. — Так не должно было случиться.

Но он уже не мог мне ответить. Я не знаю, сколько я просидела рядом с ним, баюкая мертвое тело. Не знаю, сколько еще бы просидела, пока меня силой не поставили на ноги.

Стоя на ватных ногах, я подняла свой затуманенный от слез взгляд и увидела перед собой Ирину.

Кровь Видбора уже покрылась коркой на ее лице, смешиваясь с потом от битвы. Она тяжело дышала и гневно смотрела на меня.

— Теперь твоя очередь, — прошипела она, перехватывая из моих ножен на бедре один из клинков, — пусть твоя душа отправится в Пустошь!

Я не хотела сопротивляться. Больше не хотела. Смерть Видбора опустошила и меня. Не чувствуя страха, я покорно смотрела, как Ирина отводит руку, чтобы нанести мне смертельный удар в сердце.

Я услышала гортанное рычание дикого зверя прежде, чем огромный черный волк впился мертвой хваткой в правое плечо Ирины, прокусывая ее доспехи и плоть. Ирина взревела от дикой боли, стараясь скинуть с себя черного волка, но Юн не сдавался. Он мотнул своей массивной головой, отбрасывая Ирину в гущу битвы позади себя.

Уткнувшись окровавленной мордой мне в живот, Юн дал мне понять, что я должна забраться на него.

Я повиновалась, совсем не думая, что я делаю и зачем. Забравшись на его круп, я прижалась к горячему телу и запустила свои пальцы в его жесткую шерсть.

Юн перепрыгнул через тело Видбора и размашистым бегом понес меня прочь от всего, что здесь произошло.

Опустошение….

Нет, даже хуже…

Все внутри было выжжено до основания, оставляя после себя только пепел.

Лиза что-то говорила мне, хлопоча вокруг меня. Метались по комнате служанки, с ужасом смотря на меня.

А я по-прежнему чувствовала металлический запах крови, видела ее на своих руках, чувствовала на своем лице ее противную корку.

Ирина убила его.

Убила Видбора.

Эта жуткая картина стояла у меня перед глазами и будет являться еще очень долго в кошмарах.

Лиза обеспокоенно осмотрела меня с ног до головы, ища свежие раны. Но я была цела… И мечтала, чтобы эта кровь была моей.

Сколько я уже была здесь? Минуты, часы, дни? Все для меня слилось в одно ужасное мгновение.

Меня осторожно проводили в купель, наполненную до самого потолка горячим паром. Раздели и помогли спуститься по немного скользким ступенькам в горячую воду.

Но я не чувствовала ее жара. Я видела только красные лужицы, растекающиеся рваными кругами по воде.

Словно через густой туман, я услышала верещание служанок в купели, краем глаза увидела возню у входа.

С шумным плеском в купель запрыгнул Данияр. Его глаза была переполнены беспокойством и диким страхом. Все лицо было перепачкано в свежей крови, и его волосы липли к лицу сальными прядями.

Он схватил меня за плечи и силой несколько раз встряхнул, выкрикивая что-то. Но я не слышала.

Не хотела слышать.

Я ничего не хотела слышать.

Где-то глубоко, на задворках моего сознания, среди кромешной и холодной тьмы, я услышала еле различимый женский голос:

«- Прекрасная Мара,

Смерти Владычица,

Невеста Страданий,

Из обители Кощего.

Из Мрака Чертогов

Яда напиток

Кубок наполненный

К смертным устам

Подносишь ты.

Не знаешь жалости,

Пощады не ведаешь,

Калинов Мост

Исхоженный путь

Тобою и свитою.

Хлада Смерти исполненных

Мановением перста

Указуешь ты,

Смерти Дева,

Мара Луноликая.

На гиблых судьбою

Прими же столь редкое,

Прими драгоценное.

Кровь живую, бурлящую,

Кровь жизнью кипящую.

Прими же, Мара — Прекрасная,

В жилы свои

Кровью холодной наполненные

Жизни напиток

Из жил смертного.

Помоги человеку,

За местью пришедшему.

Помоги человеку

Покровительством мертвых».

Ее голос становился все громче и громче, обдавая меня ледяным ветром. Пробирая до самых костей. Но я не боялась ее, я жаждала ее прихода.

Голос становился все громче и громче, оставляя отпечаток на моей разуме, и я потянулась к этому голосу. Открыла ему всю себя и впустила в самые потаенные уголки. И мне стало спокойно, словно любимый друг, после долгих скитаний вернулся домой.

— Аврора!? Аврора!? — кричал Данияр, уже не сдерживая своей паники.

— Я тебя слышу, — мой голос звучал так холодно, что я удивилась ему. Неужели, это мой голос.

Данияр опешил не меньше, округляя глаза в удивлении. Он ошалело осматривал мое лицо, словно оно было не моим.

— Что ты сделал, Ава? — с большим трудом выдавил он такой простой вопрос.

Я не понимала, о чем он. Это ведь не я убила Видбора. Не я начала эту бойню. Я ничего не делала.

— Что ты сделала, Аврора? — его голос надорвался.

— Ее волосы… — услышала я испуганные перешептывания служанок.

В растерянности я опустила взгляд на свои голые груди, чья нагота сейчас меня совсем не заботила, и увидела свои серебристые, мокрые пряди.

Они струились по моему мокрому телу мягкими изгибами чистейшего серебра и светились еле заметным светом.

— Боги праведные, — ахнула Лиза, услышав звонкий бой колоколов, который доносился к нам в купель.

— Вымойте ее скорее.

*****

Бой колоколов я слышала повсюду. Он отдавался в моем теле тревожной вибрацией.

Город готовился к осаде.

Судьба сыграла со мной очень злую шутку.

Словно в тумане, я позволила отмыть меня от крови и грязи, переодеть в чистые одежды. Не обращая внимание на возмущение Лизы, я натянула сапоги и накинула на плечи плащ, готовясь выйти на стены, где в данный момент собирались жнецы и воины Грозового.

Я не могла предположить исход битвы, искренне надеясь, что жертв будет не так много. Их и так уже было достаточно. Но на одну жертву я надеялась больше всего — Ирина. Я сама убью ее за то, что она сделала со мной и с Видбором.

Спустившись в фойе, где сейчас собирались командиры, я уже твердо решила отправиться вместе с ними.

Александр и Данияр повернулись на звук моих шагов. Александр хмурился, а Данияр, уже успевший умыться, смотрел на меня с удивлением.

— Наши дозорные сообщили, что отряд Лыса встал с места. Совсем скоро они будут здесь, — сухо сказал Александр, переводя взгляд на мои волосы. В его карих глазах вспыхнуло изумление. Всего на мгновение, но этого мгновения хватило, чтобы я вновь напряглась, как струна. Остальные жнецы смотрели на меня с удивлением и страхом, тихо переговариваясь между собой. Я вновь оказалась в центре внимания.

— Тебе следует спрятаться.

Из толпы вышел Юн и встал рядом со мной, готовый отвести меня в безопасное место.

— Нет, — я была тверда в своем решении. Сжимая кулаки, я окинула взглядом всех присутствующих. — Я должна быть на стене.

— Тебя там точно не будет, — отрезал Данияр, сверля меня раздраженным взглядом.

— Ты меня не заставишь прятаться! Я должна быть там! Многие люди ждут, что я пойду в бой вместе с ними! Если там будет Ирина, то я хочу у***ь ее сама! — мой голос срывался на крик.

Опека Данияра выбивала меня из колеи. Как он не может понять, что сейчас я не могу прятаться. Моя совесть и жажда отмщения не позволят мне это сделать. В другой ситуации я бы даже не спорила, но не сейчас. Сейчас я готова идти до конца, и, если понадобится, готова была доказывать свою решимость силой.

Я знала, что Данияр, видя мое упрямство, мог пойти на хитрость. Он всегда так делал, когда я не прислушивалась к его мнению. И сейчас, я с опаской ждала его уловок.

— Я приведу к тебе Ирину, если ты этого хочешь, но ты останешься в крепости, — сказал он сквозь зубы. Желваки на его щетинистом лице подрагивали.

Жнецы стали усмехаться, раздражая Данияра еще сильнее. Он был очень зол, ведь сейчас я подвергала сомнению его авторитет среди товарищей.

— Данияр не может справится с бабой, — тихий смешок раздался в фойе. Александр бросил недовольный взгляд на одного из жнецов.

— Возвращайся в комнату.

— Ирина — моя, — прорычала я.

— Я ее не убью. Обещать большего не буду, — он смерил меня предупреждающим взглядом и повернулся к товарищам. — Нам пора занимать позиции.

Согласившись с приказом Данияра, командиры отрядов пошли к выходу. Александр, проходя мимо, ободряюще потрепал меня за плечо и вышел следом.

— Ты можешь спорить со мной, сколько тебе влезет, но делать это лично, — холодно бросил мне Данияр. — Женщинам не место на поле боя, но я знаю, что для тебя это ни черта не значит. Ты все равно попрешься на стену.

— Все равно.

Юн с досадой хмыкнул, но промолчал, наблюдая за нашей перепалкой.

— Тогда иди хотя бы не в самый разгар. И не сходи со стены. Ты говорила, что хорошо владеешь луком.

— Я метко стреляю.

— Отлично. Вот этим и занимайся. Юн, рассчитываю на тебя.

С этими словами Данияр ушел, не обращая на меня своего взгляда.

Я подождала, пока его тяжелые шаги стихнут, и пошла следом.

— Ты никуда не пойдешь, — Юн преградил мне дорогу из форта.

— Ты меня не остановишь.

— Я не хочу останавливать тебя силой, я хочу тебя облагоразумить. Придерживайся плана, Аврора! Если они тебя увидят тут, то все будет кончено.

— Они и так знают, что я здесь. Стоум не остановится. Уже все кончено!

Юн нервно сглотнул.

— Я понимаю, что у******о царевича было…

— Ничего ты не понимаешь! — закричала я, силясь остановить подступающие к моим глазам слезы. — Она убила его, даже не моргнув! Она резала меня часами, чтобы я подчинилась их воле! Ты думаешь, что я смогу просто так сидеть и ждать, пока все разрешится? Ты очень глуп, Юн, если в это веришь!

— Ава, я…

— Уйди с дороги! — я с силой толкнула его вперед. Юн пошатнулся назад, бормоча ругательства. Удержав равновесие, он отступил на шаг, пропуская меня к выходу.

Выбежав на улицу, я поймала взглядом свободную лошадь возле конюшни и ринулась к ней, заранее накинув на голову капюшон, — пугать людей еще больше мне не хотелось. Запрыгнув в седло, я погнала ее что было мочи по мощеной улице к городской стене.

Оставшиеся жители города в страхе прятались по домам. Тот, кто мог держать меч — совсем молодые юноши, зрелые мужчины и степенные старцы — бежали в сторону стены. Город все больше и больше впадал в панику, и я вместе с ним.

Я спешилась со своей кобылы рядом с каменной лестницей, ведущей на стены крепости, где уже собрались жнецы. Они стояли почти вплотную к краю стены и о чем-то живо переговаривались. Среди них я заметила Александра и Данияра, которые задумчиво смотрели вдаль и переговаривались между собой.

Не став дожидаться, пока Юн меня нагонит, я почти бегом забралась на самый верх стены и слегка запыхавшись выбежала к Александру и Данияру. Холодный ветер обдал мое лицо сильным порывом, заставляя меня поежиться.

— Ты что здесь делаешь? — рыкнул Данияр, силой хватая меня за руку и прижимая к каменному полу. — Тебе нельзя здесь быть!

— Не решай за меня! Я не буду отсиживаться в комнате, когда происходит такое.

— Ты что, совсем дура, — не унимался он, шипя от злости, — Если тебя увидят, нашему плану конец.

— Как же они меня увидят, если ты прижал меня к полу! — парировала я.

Александр тяжело вздохнул, недовольно наблюдая за нашей перепалкой, но ничего не сказал.

— Я уже жалею, что забрал тебя из охотничьего дома!

— Так отведи обратно!

Данияр уставился на меня растерянными глазами, но недобрый янтарный огонек все еще не поблек в них. Он недовольно сжал губы почти в идеальную линию и встал на ноги. Смотря на меня сверху вниз, он буркнул:

— Не смей вставать, что бы сейчас не случилось.

Я довольно кивнула, решив больше не спорить, гуськом добралась до края стены и прислонилась спиной к каменному ограждению.

— Они не очень дружелюбно отреагировали, — спокойно сказал Александр, — не думал, что твое послание так на них подействует. Что ты в нем написал?

— Сказал, чтобы катились восвояси и без Дала не возвращались.

Александр усмехнулся.

— Мы же так и хотели, разве нет? Предполагали, что они не очень будут этому рады, — продолжил Данияр.

— Мне кажется, что ты мне чего-то не договариваешь.

Данияр запустил свою пятерню в мокрые волосы. Александр внимательно на него смотрел, ожидая ответа.

— Мы встретились с Видбором. Не скажу, что встреча была очень теплой. Тело царевича в погребе.

Глаза Александра округлились.

— Ты убил царевича?

— Нет. Они сами его убили, — ответила я за Данияра.

Данияр повернулся ко мне и недовольно скривил улыбку, давая понять, что я лезу не свое дело.

— Боги. Они развернули наших людей из города и взяли нас в кольцо. Сейчас мы не в очень выгодных позициях, чтобы вести себя настолько дерзко, — Александр перевел на Данияра недовольный взгляд. — Они совсем рядом с нашими воротами, с осадными орудиями. Видимо, ночью к ним успела присоединиться еще одна группа, либо они прятали подкрепление в лесу. Глупо было с ними встречаться.

Мое сердце ухнуло в пятки с оглушительным стуком, который отдавался в моих ушах. Я уже с большим трудом разбирала, что говорил Александр. Страх и беспокойство проникали в каждую часть моего тела.

— Как любезно было с вашей стороны прислать нам послание! — услышала я приглушенный крик Стоума по ту сторону стены. — Оно меня позабавило.

— И что с того! — так же громко сказал Данияр. — Тебе все равно ее не получить, пока здесь не окажется Дал.

— Вы не в том положении, чтобы выставлять свои условия! За этими стенами слишком мало людей и ты это знаешь, а за моей спиной только часть войск, которые я сюда привел за своей женой!

Из своего укрытия я не могла разглядеть лицо Данияра, но чувствовала, как он хищно ухмыляется. Хоть я не настолько хорошо его знала, но его ухмылка и уже оголенные два меча в руках говорили мне о том, что он готов на очередную безрассудность. Александр не зря все время его останавливал.

— Где мой брат? — крик Стоума вновь прорезал гнетущую тишину. — Я знаю, что вы с ним мило обсуждали ваше послание.

Вот пекло! Он не знал, что Ирина его убила.

Я резко встала на ноги и медленно повернулась. Незначительный отряд Лыса стоял совсем рядом с валом, вооружившись несколькими катапультами, рядом с которыми уже были костры, на котором в больших чанах кипело масло. Дело плохо, ведь стены были не настолько высокими, чтобы выдержать бой катапультами.

Среди облаченных в зеленые латы солдат виднелись красные плащи служительниц, которые пока напряженно наблюдали за словесной перепалкой двух мужчин.

Переводя взгляд от правого фланга к левому, я увидела его.

Стоум смотрел на меня удивленно, с большой толикой облегчения. Облаченный в зеленый нагрудник с гербом своего города, он выглядел гораздо внушительнее и грознее, чем обычно. Он отстегнул свой плащ и вытащил из ножен свой длинный меч.

— Какого хрена ты творишь? — гневно зарычал Данияр.

Краем глаза я увидела, как он запрыгнул на край стены, призывая к себе свои тени.

— Спасаю город, разве не видно? Он не знает про брата и думает, что это мы… — я осеклась, не в силах произнести эти слова вслух.

— Аврора, я рад тебя видеть! — закричал Стоум, вновь привлекая мое внимание к себе. — Я пришел за тобой, как и обещал!

Меня кольнул страх, но я не позволила ему разрастись. Страх — это не слабость; только дураки и хвастуны уверяют, что ничего не боятся. Но это чувство может расползаться как чума, если слишком много размышлять. Я старалась не думать о том, что может случиться, если сейчас Стоум потеряет контроль или же этот контроль ускользнет от Данияра. Я просто хотела спасти всех. Просто хотела что-то сделать сама, а не по науськиванию и желанию кого-то.

— Он не отпустит меня, пока ты не выполнишь условия!

Стоум усмехнулся, зарывая свою ладонь в свои черные волосы. Его это забавляло.

— Веришь или нет, Аврора, но я не уйду отсюда без тебя. Если понадобится, я не оставлю камня на камне в этом чертовом мире! Я убью каждого, кто посмеет тебя у меня забрать!

Я так закатила глаза, что даже удивилась тому, как они там не застряли. На меня уже не действовали так сильно опьяняюще его высокопарные речи. Теперь я уже отчетливо понимала, что все его слова, все его действия — только в угоду себе. Я для него — очередной трофей, который ему не достался. Мое положение — очередная «хотелка» царевича, которая позволит ему стать Великим Царем. Не более и не менее.

Я уже было открыла рот, чтобы съязвить, но Данияр меня опередил.

— Я перережу ее прекрасную глотку, если ты не приведешь сюда Дала!

Прекрасную глотку?

Александр бросил на меня веселый взгляд, вытаскивая из ножен свой тяжелый меч. Он с легкостью забрался на парапет и встал рядом с Данияром.

— Не люблю приносить дурные вести, — засмеялся Стоум, — Но обмена не будет. Либо ты отдаешь нам Аврору, либо…

Я с большим трудом разглядела его небрежный жест рукой ближайшему к нему стражнику. Мужчина развернулся что-то сказал служительницам и через несколько мучительно долгих секунд, я увидела, как одна из моих прежних сестер ведет связанного мальчика.

Служительница силой опустила мальчика на колени перед Стоумом и сняла серп с пояса.

У мальчика уже не было сил плакать. Он был сильно избит, сквозь порванную одежду виднелись темные пятна запекшейся крови.

Едкий, пепельный вкус ярости расцвел на моем языке. Я собрала всю свою решимость, чтобы не вырвать один из мечей Данияра и не спрыгнуть вниз к валу, чтобы пронзить поганое сердце Стоума, который все это позволил.

Служительница замахнулась серпом и быстрым движением снесла с плеч мальчика голову.

Я пошатнулась, закрыв рот рукой от поступившего ужаса, наблюдая, как хрупкое тело падает на землю, заливая все вокруг себя темной, густой кровью.

— Ублюдки! — взревел Данияр, бросаясь вниз со стены

Он спрыгнул с высоты в несколько десятков метров и мягко приземлился на землю рядом с валом.

Я кинулась к парапету с его именем на языке, но он уже выпрямился и приготовился к битве с доброй сотней солдат Лыса. Один.

— Любезно с твоей стороны облегчить нам работу, — загоготали войны Лыса. — Ты один против сотни. Преимущество на нашей стороне.

Но Данияр не был один. Наблюдая за тем, как со стены вслед за ним падают черные тени, я поняла, что он никогда и не был один. Александр кивнул мне и спрыгнул следом.

Послышался оглушительный звон стали, и в небо ринулись яркие искры от прикосновения острых лезвий. Мечи взмывали поверх голов и неумолимо падали на соперников. Я глубоко вздохнула этот едкий аромат битвы.

Данияр и Александр уже превратились в размытые пятна, блуждающие между стальной брони и кожаных доспех. Они пробили строй воинов Лыса и стремительно направились в сторону Стоума и служительниц.

Данияр стремился у***ь Стоума, и в кои-то веки мне стало все равно. Я всегда считала, что смерть для любого человека должна быть достойной, но сейчас мне хотелось самой страшной расправы.

Блуждая взглядом по полю битвы, я искала Ирину, но среди красных плащей ее не было. Видимо, осталась в лагере зализывать свои раны.

Дыша спокойно и размеренно, я побежала к другому концу парапета, где стройным рядом выстроились лучники.

Подхватив рукой удобный для себя лук, я вытащила стрелу из колчана и встала в стойку. Взведя стрелу и направив лук в сторону битвы, я искала глазами черные тени и красные плащи. В этот момент я заметила, что к строю дерущихся жнецов уже присоединились перевертыши.

Они накидывались на зеленые плащи, вгрызались в плечи и головы. В воздухе повеяло металлическим запахом свежей крови и испражнений. Боги!

Отовсюду раздавался душераздирающий крик боли.

Один из воинов занес свой меч над головой рыжего волка. Я прицелилась и выпустила стрелу. С пронзительным свистом она прилетела ему прямо в глаз, сбивая с ног. Перевертыш рыкнул и повернул свою массивную голову в мою сторону.

Я стала вновь искать глазами Александра и Данияра. Первый уже переключился на служительниц. У меня защемило сердце, когда я увидела, как он сражается с Марфой. Моя сестра, ну почему все так. Подавив в себе ноющую тоску и сожаления, я вновь перевела взгляд.

Данияр сражался неподалеку, в одиночку, с дюжиной мужчин. Одному их воинов он снес голову, а второму косым ударом распорол живот.

— Лучники, — крикнул кто-то с нашей стороны, и я спряталась за парапет, пережидая пока густая волны стрел упадет на стену.

— Все будет хорошо, — пролепетала я себе под нос, пережидая очередную волну стрел.

Сосредоточившись на войнах с зелеными гербами на щитах, я истратила почти весь колчан стрел. У нас было недостаточно людей, чтобы сдержать врага. Я уже слышала крики по ту сторону стены, которые доносились уже из города и на ступенях. Они были совсем близко. А я сидела на стене, без возможности хоть чем-то помочь. Оказать существенную помощь.

Бросив лук на каменный пол, я побежала в сторону лестницы, огибая тела погибших от стрел. Внизу уже слышался звук битвы. Они прорвались за стену.

Я спускалась по лестнице, прижимаясь плотнее к стене. Внизу лестницы творился хаос. Войны ожесточенно бились со жнецами, пытаясь прорваться глубже в город. Закрыв все свои чувства, запихнув подальше страх и отвращение, я вспоминала смерть невинного мальчика. Горячая ненависть застилала мне глаза. Я обошла битву, захватив по дороге меч у мертвого солдата. Он был чуть старше меня.

Расстегнув пуговицы своего плаща, я скинула его с плеч и ворвалась в безумие битвы, царившее за стенами.

Мечи сталкивались с мечами. Повсюду раздавались крики ярости и боли. Мимо меня прошел мужчина со стоном, прижимая свою руку к окровавленному животу.

Тошнить от этого вида меня будет позже.

Ускорив шаг, я вошла в самую гущу сражения, перерезав горло наступающему на меня войну.

Я не замешкалась и не отстранилась, когда в глазах воинов мелькнуло узнавание моего лица. Наверняка, Стоум распорядился не вредить мне. Ясное дело, что они не ожидали, что я, как пленница, ринусь в бой. Это было моим преимуществом.

Второе мое преимущество заключалось в моих волосах. Они отпугивали солдат так же хорошо, как и меч в моих руках.

Я оттолкнула ногой еще одного мужчину в зеленых латах, прежде чем тот успел замахнуться. Мимо меня проскользнула черная тень, превращаясь в жнеца. Жнец рухнул на споткнувшегося война и перерезал ему горло. Встав на ноги, жнец повернулся ко мне и кивнул, прежде чем вновь обратиться в тень.

Оглядев чудовищную картину, я видела павших перевертышей и множество людей со знакомыми мне лицами.

Неужели мой пророческий сон был именно об этой битве?

Мне нужно было найти Данияра. Я повернулась и заметила его.

Он сражался рядом с осадными орудиями, весь в крови. Данияр вынул клинки из война и отбросил его на приличное расстояние от себя. Он повел плечами, сбрасывая напряжение в плечах, и я ахнула. На груди Данияра зияла огромная рана, добираясь до самой шеи. Еще немного, и чей-то клинок обязательно снес бы ему голову.

Он неумолимо приближался к Стоуму, который в это время сражался с несколькими перевертышами.

В это время одна из служительниц подобралась к Данияру сзади, готовясь нанести сокрушительный удар. Я рванула с места, перепрыгнув через чье-то тело. Перехватив меч в левую руку, я достала свой оставшийся кинжал из ножен. Добежав до служительницы, я схватила ее за волосы, откидывая голову назад.

Я знала ее…. Но моя рука не дрогнула, вонзая острое лезвие в основание черепа. Послышался скрежет костей, и она рухнула к моим ногам.

Данияр резко развернулся и оскалился. Он уже совсем не походил на человека. Его искаженное лицо, подернутое густыми тенями, напоминало жуткое чудовище.

Меч, который он держал в руках, остановился в считанных миллиметрах от моей шеи. Он прерывисто и тяжело дышал.

— И это вместо спасибо? — бросила я.

Он самодовольно расплылся в улыбке.

— Я говорил, что ты чертовски привлекательна, когда орудуешь мечом.

Я раздраженно закатила глаза.

— Даже сейчас ты не можешь устоять от похотливой шутки?

— Всегда, — его улыбка стала шире и глаза горели расплавленным янтарем.

Я фыркнула и вновь начала выискивать взглядом Стоума. Он был совсем близко.

— Хочешь его у***ь?

— Да.

— Придется меня опередить.

— Идет.

Данияр разразился гортанным смехом, перехватывая удар война. Легким движением он замахнулся мечом и снес ему голову.

Я бросилась вперед, крепче сжимая эфес меча.

— Стоум, — закричала я во все горло.

Царевич повернул голову на крик. Его зеленые глаза, пылающие яростью, пристально на меня смотрели, а на лице, запачканном кровью, расплылась улыбка, показывая ямочку на щеке.

Он вытащил меч из павшего перевертыша и направился ко мне.

— Аврора. — выдохнул он.

— Не подходи ближе, — я направила на него острие своего меча. Стоум замешкался всего на мгновение, но этого мгновения было достаточно, чтобы я вновь почувствовала Данияра позади себя. Он расправился с еще одним воином и встал со мной рядом.

— Что они сделали с тобой? — он подходил ближе, внимательно осматривая меня с ног до головы. Его взгляд становился тревожным, а лицо выражало злость. Я помнила это выражение, когда чувства захватывали его полностью. Эта холодная ненависть в изумрудных глазах и безразличное спокойствие.

Я увидела краем глаза еле уловимое движение Данияра. Он бросился к Стоуму, не дожидаясь, пока тот подойдет ближе.

Сталь запела свою пронзительную песнь.

Мои руки дрожали от перенапряжения. Ладони, липкие от чужой крови, вспотели, грозясь выронить тяжелый меч. Земля под ногами, пропитанная кровью, размякла, не позволяя стоять устойчиво. Ноги скользили по ней, с противным чавканьем, и когда меня толкнули в спину, я чуть не упала вперед головой.

Резко развернувшись, я встретилась взглядом с воином Лыса, который только что отбился от огромного перевертыша в образе волка.

Боги, он был совсем мальчишкой, с трудом державшим меч. Все его доспехи были в грязи и в пятнах крови, руки дрожали, а глаза были наполнены жутким страхом. Он боялся и совсем не торопился нападать.

Мальчишка. Он был ведомым не своими убеждениями в этой битве, а приказом, навязанным его царским домом. Этим он и отличался от жнецов, вставших на защиту города. Этим он отличался и от меня, готовой разорвать всех ради достижения своей новой цели.

Смотря на него, во мне что-то перевернулось… Я не смогла сделать вдох, с ужасом оглядываясь по сторонам. Столько боли, столько страха. И ради чего?

Ненависть порождает ненависть. Сплошной кровавый круговорот, который никогда не закончится, если продолжать бороться именно так. Если я сейчас подниму меч, для этого мальчишки я стану врагом и вряд ли он станет задумываться о причинах моих действий.

Это нужно было прекратить сейчас.

Эти бессмысленные смерти нужно было остановить сейчас.

Я выронила меч.

— Уходи. Беги, что есть сил!

Молодой воин опешил и попятился.

— Беги! — закричала я, вгоняя его в еще больший ступор. Я поднесла кинжал к своему сердцу и закричала, что есть мочи:

— ХВАТИТ!

Стоум и Данияр, тяжело дыша, остановились.

— Пекло! Что ты творишь? — взревел Данияр.

— Если это не прекратится, я убью себя сама. Это бессмысленно, все это!

Служительницы, которые в это время защищали тыл царевича, переключили свое внимание на меня.

— Я не уйду без тебя, — тяжело дыша, сказал Стоум, переводя при этом взгляд на мой кинжал.

Я глубоко вздохнула, готовясь сказать ему горькую правду.

— Твой брат мертв. Я…

С пронзительным свистом стрела пролетела мимо меня, врезаясь в плечо Стоума, и вслед за стрелой на нас обрушился целый шквал.

Данияр бросился ко мне, сталкивая меня с ног под градом падающих стрел.

— Ты совсем сдурела?

Внезапно раздался шум, словно стена крепости окончательно пала, разрушенная до основания. Шум нарастал все сильнее, с каждым ударом моего сердца.

Я повернулась к Данияру. Он самодовольно ухмылялся, его глаза сияли. Прижав меня сильнее к сырой земле, он совсем тихо рассмеялся.

Звуки, похожие на гром, становились все громче, пока до меня дошло, что так звучат множество копыт.

Множество лошадей вырвались из гущи деревьев и заполонили западную дорогу в город. Всадники в черном облачении обнажали свои незапятнанные мечи и с победными кличем рассекали ряды войнов Лыса.

Королевское подкрепление прибыло.

— Царевич ранен! Отступаем, — слышала я крик с разных сторон, и уже понимала, что битва кончилась.