Биографические расссказы

Прелести деревенской жизни

                              «Знакомство с волчонком»

          Этот случай произошёл в то время, когда я помогала на ферме колхознице Тамаре ухаживать за маленькими телятами. Муж Тамары был охотником, но не о нём пойдёт речь. Телят приходилось кормить три раза в день.

Ферма была расположена на окраине деревни. Недалеко от фермы рос лесок, а за ним поле и дальше лес.

    Иду я привычно на работу и вижу: рядом с лесом щенок, тощий такой, ну прямо заморыш какой-то. Он смотрел на меня недоверчиво, затравленным взглядом и выглядел очень жалко и беспомощно, а в бездонных глазах, такая мука… Я его звать, а он не идёт, я к нему, а он бежать. Жаль мне его стало. Нашла я на ферме посудину, налила в неё обрат -это переработанный молочный продукт, который дают телятам, и поставила на то место, где видела щенка. На другой день всё повторилось; и так каждый день.

    Я стала приносить ему, то хлеба, то кусок отварной говядины.

   Поначалу он был такой дикий, только на расстоянии и позволял  подойти к себе. С каждым днём это расстояние сокращалось, и в один из дней он даже решился взять хлеб из моих рук, при этом благодарно лизнув руку, дающую хлеб, но погладить себя так и не позволил. Щенок подрос и стал симпатичным, холёным, похожим на овчарёнка, уже и не щенком, но ещё и не собакой. Он привязался ко мне, и каждое утро встречал у фермы.     Бывало, если я шла с работы одна, он немного провожал меня, держась поодаль. Иногда я замечала, если мне приходилось задержаться, и я опаздывала на работу, он нетерпеливо ожидал меня и, завидев, радовался встрече. Он беспокойно носился  по полю, то подбегая ко мне, то убегая к лесу, как бы приглашая меня куда-то.

     Я чувствовала острую необходимость этих встреч: часто сидела за фермой на тюке  соломы, а «малыш»,- так я его прозвала, бегал вокруг меня, стараясь, пробегая мимо коснуться меня, но стоило мне протянуть к нему руку, он тут же, шарахаясь, отбегал в сторону.   Иногда он просто лежал поодаль и с какой-то преданной благодарностью смотрел на меня.

    В один из дней иду я привычно на работу и вижу: возле фермы стоит телятница Тамара, её муж с ружьём, и рядом ещё какая-то женщина. Нехорошо мне как-то стало, в предчувствии чего-то недоброго, непоправимого. Подхожу ближе и вижу; лежит мой дружок- щенок, вытянулся неестественно, язык прикушен, а на животе рана кровоточит, глаза открыты, будто в удивлении, а в них застыл немой вопрос; « За что?» Защемило вдруг сердце, неизбежной тоской. Ну почему меня не оказалось рядом? – не смогла, защитить своего преданного друга… Он только что научился доверять человеку - и такой трагический финал… Острая, нестерпимая боль пронзила меня, разрывая мне грудь.  Поняла я тут всё, накинулась с кулаками на охотника, еле нас разняли. Знай, я в тот момент, что мне ничего не будет за его смерть, убила бы без сожаления, точно так же, как он расправился с беззащитным животным.

    Охотник пытался оправдываться, что, мол, вырастет, стаю с собой приведёт. Слова… Сам хотел забрать щенка и снять с него шкуру, в то время хорошо платили за убитого волка. Как оказалось, мой друг был обычным волчонком. Видно его стая, не выдержав суровой зимы, погибла, голод выгнал его из леса. Часто так бывало, что дикие животные в отчаянье искали защиты и помощи у людей, безоглядно доверяясь человеку. Где-то умом я понимала, на то он и охотник, чтоб убивать.- «Иди в лес - ищи добычу, вне леса ты становишься убийцей».

   Волчонка я охотнику не отдала, сказав:- «Для того, чтобы снять с него шкуру, вам  придётся у***ь и меня.»

    Я захоронила его под берёзкой, рядом с домом, в котором жила. Всякий раз, приходя к небольшому холмику, вспоминала, какой радостью и благодарностью светились его глаза и неуёмная тоска, щемящей, неутихающей раной бередила душу,…  Для меня он был просто жалким, обездоленным щенком, и слёзы сами собой  безудержно текли по моим щекам, капая на маленький холмик под берёзой.

    До сих пор меня  беспокоит чувство вины перед этим существом, ставшим для меня дорогим,  и сжимается сердце от душевной боли.

« Мы в ответе за тех, кого приручили»,-  очень правильно, сказал Сент Экзюпири. Не приручи я волчонка тогда, может, не пришлось бы ему погибнуть, не познав этот мир.

   Как жесток наш мир, в котором выживает сильнейший, и утверждаюсь в мысли, не дикий зверь, а человек - самый страшный хищник. И угнетает меня вопрос; « Почему?!»…

      Там, в далёкой деревне, под берёзой, покоятся останки моего маленького друга. И каждый год по весне берёза льёт по нему слёзы…

                                               «Волчонок – друг»

Кто же думал тогда, что облезлый щенок

Был волчонком маститым и вольным.

Как из леса он вышел на мой огонёк

В истощении сил и голодным.

Он понравился мне, симпатичный такой…

Лишь в глазах, столько боли и муки:

Наливала ему, я похлёбки простой

Он лизал мои нежные руки.

В первый раз он ушёл, но с рассветом опять

Вдруг догнал меня там у дороги:

Я подумала:- «Где же отец твой и мать?»

И забилось вновь сердце в тревоге.

И обед, что несла на работу с собой

Отдавала ему не жалея.

Он ко мне привязался щенячей душой

И уже приходил не робея.

Так прошёл целый год, у меня на глазах

Он подрос, стал матёрым и сильным:

Вот пишу я рассказ, только руки дрожат-

Был он мне дорогим и любимым.

Но однажды в холодный и пасмурный день

Вдруг от боли в груди защемило,

Мимо окон моих промелькнувшая тень

Шла не просто, а что-то тащила.

И уже на крыльце, я окликнув её

Вдруг увидела друга убитым:

Показал мне сосед своё злое лицо –

Он всегда был холодно-сердитым.

Он сказал, что ему наконец повезло

И убил он матёрого волка,

Что свела их дорожка ему же на зло

У оврага, где старая ёлка:

И на радость ему, шкура волка в цене:-

Говорил он мне грубо с ухмылкой

У меня же горела душа как в огне

Это было его злой ошибкой.

Я, не помня себя, подбежала к нему

И хлестала наотмашь его по лицу:

Не прощу никогда я злодейства ему –

Будет кара достойная подлецу.

И убитого друга забрав на покой,

Отнесла на руках я к берёзе.

И берёза теперь самой ранней весной,

Будить лить по нему свои слёзы.

Вспоминаю, как радость светилась в глазах;

А теперь вот, покоится с миром.

И на рыхлую землю упала слеза,

Ведь он в жизни был ласково-милым.

Тот волчонок с природой мог тесно дружить:

Как со злом в этом мире мирится?!

Милый друг в этом мире не смог ты пожить

И с потомством в лесу порезвиться…

                                                  «Проводы»

          Работая в колхозе, как-то не сложились у меня отношения с местными парнями. Не то, чтобы я пренебрегала их обществом, а скорее и я, и они поняли, что нам лучше подальше держаться друг от друга. Слишком противоречивыми были у нас взгляды на жизнь. Я всё больше в свободное от работы время любила посидеть в тишине и, поскольку телевидение в то время не особенно баловало зрителей фильмами, (их мы собственно знали наизусть),  я  увлекалась чтением художественной литературы. Читая книги, я как бы проживала вторую жизнь со своими персонажами из книг. Деревенские ребята сильно отличались от моих  книжных  героев, я не находила с ними общей точки соприкосновения. Их увлечения в основном ограничивались распитием спиртных напитков, хотя, зная их быт, мне сложно их осуждать за это. Видимо, они желали уйти от реальной действительности. В российской глубинке трудно найти другое занятие.

      Первое время некоторые из парней предпринимали попытки сближения, но я всякий раз грубо обрывала всевозможные ухаживания. Характер у меня был ёщё тот. Не сильно огорчаясь, они быстро утешались с другими девчатами, более сговорчивыми.

    У тети Шуры, местной доярки, сына забирали в армию, на проводы сына она пригласила и меня. Приличия ради, я решила поприсутствовать на проводах её сына, ну и, следовательно, подбодрить будущего защитника Родины.

   Вечер прошёл в дружеской, весёлой атмосфере. Я много говорила, вела себя непринуждённо, была раскрепощённой. И так как мне надо было рано утром вставать, побыв немного, распрощавшись с присутствующими и дружески поцеловав будущего солдата в щёку, я ушла.

    Девчата, с которыми я жила в доме, уехали на выходные дни в город, и я осталась одна.

Я спала крепким сном, когда меня разбудил настойчивый стук в окно. Ничего не понимая спросонья, я спросила:

- Кто там?

     Юношеские голоса за окном невнятно отвечали, что они заблудились. Я очень вежливо, насколько это было возможно, сказала; что мне рано вставать, поэтому времени показывать им дорогу, нет, и настойчиво попросила их уйти. Но не успела я уснуть снова,  как стук возобновился  с новой силой. Стучали не только в окно, но и в двери. За окном я услышала знакомый голос новобранца. Видно осмелев после дозы спиртного, юные донжуаны решили продолжить знакомство. Я пыталась вразумить зарвавшихся ребят, уговаривая их покинуть пределы моего владения и дать мне выспаться. Моя речь не возымела должного действия, видимо они сильно отвыкли от культурной речи, или не знали её с детства вовсе, они просто не воспринимали мои слова никак. Парни тарабанили с такой силой, что не то, чтобы уснуть было невозможно, но мне казалось, что вот-вот рухнет моё не столь надёжное жилище.

    Свет в деревне был отключён – обычное дело.

    И так как я родилась в год быка, не трудно догадаться, до какого состояния они меня довели своим стуком. Разъяренная до стадии взбешённого быка, я вскочила с постели, зажгла свечу и пошла к выходу. У меня были длинные, ниже пояса волосы. Можно представить мой внешний вид: растрепанные после сна распущенные волосы, свеча в руках и длинная до пола, белая ночная рубашка,… Подойдя к двери и открыв тяжёлый дубовый засов, взяв в руки дрын, который почему-то всегда стоял в углу у входа, я резко распахнула дверь. От переполняющей меня ярости я разразилась нецензурной, отборной бранью, не стесняясь в выражениях. Я двинулась на не состоявшихся женихов с палкой и свечой в руках, указывая путь заблудшим, который пролегал в аккурат у них между ног, посылая их именно туда, и вспоминала их матерей, (да пусть они простят меня). Те, не ожидая такого оборота событий, спотыкаясь, кинулись бежать со всех ног.

    Я знала, что в этих местах народ очень суеверный, вдогонку убегающим я грозила палкой и выкрикивала, какие – то невероятные фразы, запугивая их и, угрожая, что если   они вернутся, я превращу их в собак, посажу на цепь и буду безжалостно колотить.

   Глядя им вслед, я смеялась - вот что значит услышать для себя привычную речь, сразу всё поняли.

   Наутро, принимая молоко у Шурочки, я услышала рассказ о том, как прибежали ночью насмерть перепуганные сын и его друзья. Они говорили, что всего лишь хотели посидеть, пообщаться со мной, а я, словно ведьма, выскочила с дрыном в руках и гнала их по всей деревне, они еле ноги унесли.

Ох, и врать горазды - а про себя подумала;- «оно и к лучшему, другим не повадно будет».

                     «Как неудачная шутка может обернуться слезами».

        Вспомнила забавную историю. В то время я жила с девчатами на квартире в деревне Неверово, у молодой женщины Нины. Её муж, как почти вся сильная половина деревни, увлекался крепкими, горячительными напитками.

При этом он любил говорить про водку так:

- «Да не я её, подлую, а она меня, коварная, любит»,- а я человек слабохарактерный, приходится платить взаимностью.

Взаимность была так сильна, что Вова ( так звали мужа Нины), практически каждый день являлся пьяным с работы.

    Как-то в один из дней, он не то, чтобы пришёл очень пьян, он был пьян настолько, что с трудом попадал в двери. День был выходной и, начиная похмеляться с утра, к обеду он (лыко не вязал). Таким он предстал перед женой и, понятное дело, перед нами. Он кое-как добрёл до кровати, да так и рухнул на пол, не успев даже лечь на постель. Как мы ни пытались его уложить на кровать - бесполезно. Вова спал в пьяном угаре мертвецким сном.

    Пока он спал, мы смотрели по телевизору цирк; выступал Юрий Куклачёв со своим кошачьим царством.

    Не помню, кому пришла в голову идея, сделать из спящего хозяина дома, клоуна, перемазав его губной помадой. У кого-то из девчат нашлась губная помада с проявляющим эффектом. Мы смачно намазали Вовику нос и щёки, а затем и губы, выводя губную сочно за рамки рта, нарисовав линии уголков рта почти до ушей. Нам было очень весело и забавно глядеть на объект своего глумления. Этим мы не ограничились. Нина нашла банты, и мы на густой шевелюре спящего мужчины, завязали бантики.

    Когда он спал, это не выглядело так смешно.

    Проспал он довольно долго. После сна, он вставал пошатываясь, и начал требовать у жены похмелиться. Зрелище это было похлеще цирковой клоунады. - Вова стал кривляться и затрагивать Нину, не видя себя со стороны. Мы, глядя на него, дружно смеялись, надрывая животы. Когда приступ нашего безудержного хохота нарастал всё сильней и сильней, мы толкали друг друга и указывали пальцем в сторону не протрезвевшего хозяина дома.

     Слёзы смеха едва не стоили нам откровенных рыданий…

     Вова долго смеялся вместе с нами, пока наконец-то не понял, что причина смеха кроется именно в нём. Он подошёл к зеркалу и, увидев себя красивого, сначала издал нечленораздельный возглас, громко втянув в себя воздух:

 - Ааа!…

   Пока Вовчик любовался своим отражением в зеркале, мы решили, что пора незаметно удалиться, пока не поздно. Только мы успели проскользнуть в дверь, как услышали вдогонку душераздирающий крик:

- Поубиваю сучек!…

   Нина вспомнила, что её муж охотник и чуть что хватается за ружьё.

Мы, очень радостно восприняли это известие в виде:

- О, ё…- И, обгоняя друг друга, дали стрекача, спасаясь бегством от своего пьяного преследователя.

    Вова действительно, как и предполагала Нина, прихватил ружьё и принялся преследовать нас. Он даже не потрудился умыться и снять с себя бантики, своим видом пугая собак и попадающихся на его пути деревенских жителей. На ходу он выкрикивал бранные слова и, держа над головой ружьё, потрясал им воздух. Наш преследователь был похож на  безумного, бешеного индейца, только вместо перьев, его голову украшали нелепые бантики, а в руках,  вместо копья, он держал ружьё.

   Мы не придумали ничего лучше, как спрятаться  на ферме. Когда мужчина с ружьём в руках показался у входа и мы увидели его снова, размалеванного, с дурацкой причёской, словно он только что сбежал из психушки, начинали хохотать с новой силой, не имея возможности остановится, тем самым, выдавая своё убежище, и ещё сильнее злили взбешённого охотника за обидчиками.

    Не помня себя от ярости, он пару раз пальнул  в потолок, чтобы припугнуть нас.

    Коровы начали реветь во всю глотку и рваться с цепей, заглушая наш смех. Было не понятно, что напугало их больше, выстрел или необычный вид мужчины.

   Нина сказала:

- Два выстрела. Если не прихватил с собой патронов, стрелять больше не станет.

  У него была двустволка.

  Это хоть как-то нас успокоило.

  Услышав выстрелы, прибежали деревенские мужики и отобрали ружьё у обиженного мужчины, вдоволь посмеявшись над ним.

  Этой ночью Нине и нам пришлось ночевать у бригадирши, Анны Ивановны, к тому же она приходилась горе-охотнику матерью. После этого случая нам пришлось сменить квартиру.

  Вова три дня не мог отмыть губную помаду, а злобные мужики ещё долго потешались над ним.

   Немало прошло времени, прежде чем он простил нам не очень удачную шутку, и мы  некоторое время обходили его и его дом стороной.

  Плоская шутка могла нам дорого обойтись.

                                    «Очередная неуместная шутка»

         Была уборка ржи. Хлеба в том году уродилась

    Не хватало рабочих рук, и нас, калининских рабочих, послали на зерноток.

    Работа была не сложная, деревянными совковыми лопатами мы подгребали в кучи зерно.

   Там же, в помещении, стоял большой ящик, обитый алюминием внутри и снаружи, в котором хранились пустые мешки.

   Было время обеда. Мы сидели, шутили, болтатали о разном, ожидая трактор.

   На ящике лежала большая перегоревшая лампочка. Кто-то из ребят, не помню его имени, взял эту лампу и, забавы ради, залез в ящик, а когда кто-нибудь заходил на зернохранилище, он выскакивал  из него, что – то громко крича, тем самым пугая вошедшего, и все дружно смеялись.

   Мы услышали шум приближающегося трактора.

   Парень взял у кого-то из женщин белый платок, повязал его, надел респиратор и, взяв в руки лампу, скрестив руки на груди, улёгся в ящик. Как только он устроился поудобней, закатив под лоб глаза, мы закрыли крышку ящика.

   Из кабины трактора вылез крепкий высокий парень лет тридцати, мы с Надей пошли ему навстречу. С серьёзным выражением лица мы стали просить его открыть ящик, который якобы никак не поддавался.

- Серёженька, соколик,- заискивала перед ним Надя,- открой ящик, крышку заклинило, все пробовали открыть, ни у кого не получается.

- Ты я вижу, мужчина сильный,- откровенно льстила я ему,- может, ты осилишь неподъёмную крышку?

   Серега, возгордившись, подошёл к ящику и, выпятил грудь, выдохнул воздух и резко рванул крышку. Крышка неожиданно легко распахнулась. Из ящика донёсся дикий рёв, -парень постарался на славу.

    Серега не предполагал, что крышка так немыслимо легко откроется и того, что он успел увидеть краем глаза, никак не ожидал. Его всего сначала сильно передёрнуло, лицо его перекосилось от испуга, и он выронил крышку из рук. Испуг быстро сменился гримасой бешенства. Он схватил булыжник, что оказался у него под ногами и с силой ударил по ящику. И в ту же секунду, из ящика, как чёрт из табакерки, выскочил ошалевший парень.     Глаза у него собрались в кучу, сойдясь у переносицы, он держался руками за уши.

- Ни фига себе!- взревел он, душераздирающим криком.

   Мы не знали, над кем из них смеяться, а кого жалеть?

   Можно представить, что испытал лёжа в  металлическом ящике парень, и какой стоял внутри грохот от удара булыжника.

  Серега налетел на опешившего парня с кулаками. Все принялись их разнимать, затем он переключился на нас.

   В этот день я столько интересного о себе узнала, из уст разъяренного тракториста… Он откровенно блистал красноречием отборной матерщины, и в какие только отдаленные места он нас не посылал, и чего он нам только не желал…

   Этого ему показалось мало. Когда мы возвращались с работы, на прощание он решил взять на себя обязанности тренера и, приобщая нас к бегу, гонял  по полю на своём тракторе. Школьные стометровки и участие в кроссах не прошли даром. Любовь к физической культуре здорово мне пригодилась в колхозе.

«Странные здесь люди»,- думала я, - шуток не понимают».

                       «Умные, учатся на чужих ошибках, а дураки?…»

         Летним днём, мимо деревни, в которой я жила, проходили цыгане, человек восемь, женщины и дети.

     Шли они и мимо нашего дома. Я по доброте душевной вынесла им продуктов, которых было у нас в излишестве и вещи, без которых я вполне могла обойтись, а им как решила я, они нужнее.

    Цыганка, увидев такую щедрость с моей стороны, видимо, их не очень жаловали жители деревни, в свою очередь решила помочь и мне, якобы бескорыстно.

    Для начала она попросила  вынести ей стакан с водой. Я принесла ей стакан, доверху наполненный водой. Она сняла с головы платок и почему-то накрыла им плотно стакан, и что-то бормоча, перевернула его вниз.

- Ой, ой,- стала сокрушаться цыганка, - Ты видишь? Как сделано тебе, как сделано…

    Она держала в руках перевёрнутый стакан с водой, но через тонкую ткань не пролилось ни капли.

   Не зная законов физики, я смотрела на это чудо и не находила объяснения.

   Между тем, хитрая женщина, но видимо не глупая, продолжала:

- Ты видишь это? Вода- источник жизни. Стоит как заколдованная, без воды нет жизни, усохнешь и ты без влаги. Помощь тебе дорогая нужна. Я помогу тебе за доброе твое сердце, только нужен золотой предмет.

Она окинула меня взглядом. На мне были золотые серьги, цепочка с кулоном и несколько колец.

- Эта вещь, должна быть тебе дорога,- продолжала она.- Тогда я гарантирую положительный результат.

Увидев моё замешательство, она успокаивала меня:

- Да ты не бойся, я возьму этот предмет на время,- дурила она мне голову.- Ночью я проведу ритуал, а утром проснёшься, твоя вещь будет лежать у тебя под подушкой.

   Видимо, под влиянием гипноза или излишней доверчивости я сняла с руки любимоё кольцо и отдала цыганке.

   Приняв от меня кольцо, она сказала, что желательно и моё фото, для усиления эффекта.    Я вынесла чёрно-белую фотографию, она была тёмной, на ней я и сама сильно смахивала  на цыганку.

   Получив, что хотела, цыганка быстро ушла догонять своих соплеменников.

   Когда я опомнилась, то цыганей и след остыл.

   Я ругала себя последними словами – поздно: и вспомнила историю, когда я впервые приехала в Калинин: Я только что вышла из вагона и стояла на вокзале с чемоданом в руках, в незнакомом для меня городе и не знала, что делать дальше.

   Меня тут же окружила группа цыганок. Мне в то время едва исполнилось шестнадцать лет. Пока я успела что-либо сообразить, с моей головы вырвали волос, он попал одной из цыганок на ладошку, куда  я клала бумажную купюру, зачем-то дула на ладошку и всё бесследно исчезало: так повторялось несколько раз.

   Опомнилась я, когда осталась совсем без денег, у меня в кошельке осталась мелочь, которой едва хватало на трамвай, чтобы добраться до нужного места.

   До знакомства с этими хитрыми, предприимчивыми людьми у меня в кошельке было сто пятьдесят рублей, по тем временам это были приличные деньги.

«Какой надо быть глупой или настолько доверять людям, чтобы дважды наступать на те же «грабли».

    Однако по своей наивности утром я подняла подушку и обшарила всю кровать, словно  кольцо и впрямь могло вернуться.

   На следующий день днём я зашла в местный магазин. Продавщица мне сказала, что вчера заходили цыгане и, показывая фотографию, говорили:

- Вот наша Рада, она снималась в фильме «Табор уходит в небо»

   Глядя на фото, она узнала в ней меня и сказала им:

- Какая же это Рада?!- это же наша Ленка.

   Мне, конечно, было приятно слышать это, но всё-таки было обидно, что любимое кольцо так и не вернулось ко мне.

«Раз обжёгся - дуй на холодную воду», - видно это не про меня.