Верфь

Дин. Глава 5.

* * *

К женщинам Дин всегда относился легко. Девчонки липли к нему со времён его отрочества - их притягивал его весёлый нрав, простодушие и ладное крепкое тело. И он никогда не стеснялся брать то, что само плыло в руки, смакуя нежную горячую сласть их тел. Он брал и отдавал им себя не менее щедро, никогда не добиваясь женщины, если та его не хотела. На свете хватало горячих кисок!

Но Кора Лайтфут была совершенно иной.

Единственной.

Ради неё Дин готов был до конца своей непутёвой жизни даже не смотреть ни на кого другого. Он и сейчас-то видел перед собой только её мягко светящиеся, как лунная ночь, глаза, точёную гибкую фигуру, копну иссиня-чёрных волос.

Это чувство было мучительным, как незаживающая рана, и огромным, как небо.

А тут ещё адов Морис, воспламенивший Дину и мозг, и тело постыдно-сладким сном... и адов Гарт, вбивший ему в башку, как дюбель в стену, своё железно-непререкаемое: "Агент Лайтфут по тебе сохнет, а ты..."

Боже, да от всех этих мыслей Дин готов был взвиться и в одиночку построить ещё пару яхт, вкалывая от зари до зари и не просыхая от пота!

Гаррету Мерфи он вообще-то вовсе не поверил. Тот просто хотел раскрутить его на откровенность, вот и всё. Разве могла такая женщина, как Кора Лайтфут, влюбиться в такого раздолбая, как он? Да никогда! Он точно знал, что её недостоин. Кое-как, с грехом пополам, закончив среднюю школу, он ведь даже в колледж не рискнул пойти, решив, что карьеры простого работяги ему вполне хватит.

Дин никогда не гонялся ни за деньгами, ни за успехом. И считал - единственно, что хорошего он сделал в жизни, так это спас Дерека и ещё двоих пацанов, о которых сейчас ничего и не знал. Но это вовсе и не было таким-растаким подвигом, как, наверное, думал мистер Уоррингтон, завещая ему треть своего состояния. Тогда это повергло Дина в ужасное смятение. Он упорно отказывался от наследства, пока Дерек не предложил ему объединить капитал и начать строительство верфи. На это Дин, скрепя сердце, согласился - он всегда мечтал делать яхты - крылатые, словно птицы.

Тогда, во вьетнамских джунглях, зачарованно глядя на вертевшуюся под ногами смерть, Дин ощутил, как останавливается время. Останавливается, а потом медленно тянется, будто льющаяся в чан патока. Осколки гранаты могли скосить их всех. Они были обречены, все четверо, если бы кто-нибудь один не пожертвовал собой, прикрыв смерть своим телом  - так почему не он? Дина, в отличие от Дерека, дома никто не ждал. Его воспитывала бабушка, умершая за год до того, как он попал во Вьетнам... а больше он никому не был нужен так остро, как Дерек нужен был Джи.

Так что ничего особенного он не совершил - просто упал на гранату, как упал бы на мяч на бейсбольном поле, прижав её к животу. Он успел услышать грохот и почувствовать такую боль, какой не испытывал никогда, - и взлетел в райские кущи... но очнулся он на госпитальной койке.

Это было чудом, которое Дин принял как должное.

Словно чья-то большая ладонь бронёй легла на его беззащитное тело - между ним и смертью, и мягкий спокойный голос апостола Петра проговорил прямо у него над головой:

- Не торопись, малыш. Твоё время не пришло. Тебе к нам ещё рано.

А какой-то купидончик рядом озорно хихикнул.

Дин ещё слышал этот ликующий смех, летя сквозь невообразимую бездну - чтобы очнуться в набитой битком палате, в намокших от крови бинтах, с иглой капельницы в сгибе локтя.

И другой голос, женский, взволнованно произнёс:

- Доктор, он очнулся! Доктор!

И чтобы успокоить эту неведомую женщину, Дин медленно растянул в улыбке непослушные губы.

Но иногда ему казалось, что он всё-таки погиб там, в джунглях, что он живёт, балансируя на грани миров, за которую ему удалось тогда заглянуть... но остался он здесь, в этом мире.

Дин был рад, что Дерек не рассказал о его "подвиге" никому, кроме Джи, Микки и деда. Он вообще был не из болтливых, Дерек, и слава Богу.

Теперь они с Джи ожидали младенца, и это было клёво. Скоро тут, на верфи, будет народу, как в какой-нибудь деревушке, довольно подумал Дин, спрыгивая со своей койки и начиная обуваться. Приближалась полночь. В десяти милях отсюда, на берегу, его снова ждали, и об этом не должны были знать ни Кора Лайтфут, ни Гаррет Мерфи, ни Морис Солано.

Морис тоже не спал. Он пребывал в совершеннейшем смятении. Теперь, когда он получил окончательную свободу от своей поганой кабалы у Гарта, он должен был бы радоваться. Он и радовался! Но проклятая кабала хоть как-то его с Гартом связывала. Теперь пришёл конец и этой кабале, и этой связи - заполучив "Ласточку", Гаррет Мерфи и думать забудет о Морисе Солано, это как пить дать.

Рассказать о таких пакостных и унизительных мыслишках Морис, ясное дело, никому не мог. Возможно, Дин бы его и понял, но Дина он сторонился. После рассказа Дерека Морис с досадой чувствовал, что робеет перед Дином, перед этим простофилей и разгильдяем, который ради других людей, из которых двое были ему почти незнакомы, не раздумывая, пожертвовал жизнью и выжил чудом.

Чудо это совершенно не укладывалось у Мориса в голове.

Проще было вообще обо всей этой хренотени не думать, а максимально обустроить свою слежку за Дином, чтобы тот, - вот именно! - снова не влип в какую-нибудь историю, ибо ума у него хватило бы на что угодно. Кроме, ясное дело, наркоты. В том, что Дин Фрэйзер ни за что не станет промышлять дурью, Морис был совершенно уверен.

И ещё он, даже не слыша того, что  там Дин наврал Гарту, точно знал - тот таскается вовсе не по девчонкам. Он и в самом деле сох по Коре Ли Лайтфут, в этом у Мориса тоже никаких сомнений не было.

Его просто бесило, что у такого простого, как стёклышко, парня могли быть какие-то секреты, тайны, чёрт бы его побрал!

Он бы уже всё выяснил - но как? Яхта всё время была под присмотром Дерека.

И тут ему, как ни странно, помог водолаз Бонни, которому Дерек подыскал в Грин Бэй невесту. Всё-таки Бонни был ньюфом исконным, привезённым сюда с островов близ Канады, где и зародилась эта порода, а значит, являлся завидным женихом.

- Эй, Бонни, удачно тебе попехтериться! - провожая его, во всё горло проорал беспардонный Дин, тут же зажавший себе рот ладонями и в деланной панике уставившийся на Джи.

Морис и Микки покатились со смеху. Джи вспыхнула, тоже засмеялась и ушла в дом, а Дерек, сам вырядившийся, как на свадьбу, в костюм и галстук, погрузил Бонни, - щеголявшего расчёсанной шерстью и в новом ошейнике, - в пикап и торжественно укатил.

Теперь никто не мог помешать Морису осуществить задуманное быстро и без лишнего шума. Именно так - мгновенно и тихо - на вторую ночь после отъезда Дерека он вылез в окно, услышав, как Дин незадолго до полуночи осторожно прикрывает за собой дверь пристройки. Обождав немного, Морис направился за ним.

* * *

Был уже конец сентября, ночи стояли холодные, с Озёр дул пронизывающий резкий ветер, и в другое время у Мориса зуб на зуб не попадал бы. Но когда он, крадучись, следовал по пятам за Дином, а потом, притаившись за углом верфи, ждал, когда ялик Дина отчалит, ему было даже жарко - от волнения и охотничьего азарта.

Мотор ялика приглушенно затарахтел. Морис всё-таки поднял воротник куртки и нетерпеливо затоптался на месте, сторожко поглядывая на окна пристройки - не загорится ли свет в комнате у Джи или у Микки. Но в доме было темно, тихо, и он наконец решился. Сырой приозёрный песок, перемешанный с осколками ракушек, заскрипел у него под ногами, когда он поспешно сбежал к причалу, к мирно покачивавшейся на волнах "Ласточке" Гарта. Сердце у него сжалось, когда он почему-то, ни с того ни с сего, вспомнил, как пообещал Дину взорвать её.

-  Дурак, - прошептал Морис неизвестно кому, судорожно вздохнув. Он отвязал причальный канат и мягко, как кошка, спрыгнул на качнувшуюся под ногами палубу.

Полная луна светила так ярко, что и фонарик не потребовался, чтобы пробраться на корму и завести мотор. И точно так же Морису не понадобился фонарик, чтобы узнать резкое хищное лицо Гарта, который, вынырнув из каюты, одним прыжком сбил его с ног и повалил его на доски, грубо зажав его раскрывшийся от изумления рот своей большой ладонью.

Морис в смятении забарахтался и наконец, придя в себя, с наслаждением вцепился зубами в эту жёсткую ладонь. Гарт охнул, яростно выругался и невольно отнял руку. Как раз вовремя - никем не управляемая, "Ласточка" заскакала на волнах, грозя перевернуться. Морис отскочил и, запалённо дыша, кинулся к штурвалу.

Выровняв курс, он свирепо посмотрел на тут же оказавшегося рядом Гарта и зашипел:

- Какого хуя ты тут делаешь?!

- Такого же, что и ты, сопляк, - отпарировал Гарт, тоже с трудом переводя дыхание, и криво усмехнулся. - Хочу выследить этого прохвоста Дина, уж больно мне интересно, что за дела у него такие на Озере... ну и свою яхту обкатать заодно.

Только сейчас Морис заметил, что Гарт зачем-то заглушил мотор.

- Ты спятил?! - гневно выдохнул он и осёкся, обалдело уставившись на то, как Гарт умело и с видимым удовольствием ставит парус, ловя налетевший с востока ветер.

Тот повернулся к нему, залихватски сверкая глазами:

- Чего встал столбом? Мотор он услышит, а парус - нипочём! - Он даже расхохотался - победно и искренне. - Давай, рулевой, держи как следует курс - зюйд-зюйд-вест!

Морис не поверил своим ушам. Гаррет Мерфи объясняется с ним? Хочет, чтобы Морис ему помог? Они теперь вроде как... команда?!

Окончательно охренев, он потряс головой и беспрекословно шагнул к штурвалу, словно во сне хватаясь за отполированные им самим рукоятки.

Лунная дорожка рябью пролегла по тёмной глади Озера. "Ласточка" резво летела вперёд, ветер раздувал её паруса и пел в снастях. Задрав голову, Гарт смотрел на эти паруса, и Морис ясно различал на его обычно бесстрастном лице настоящее ликование.

Ей-Богу, он просто не узнавал Гаррета Мерфи!

Растерянно кашлянув, Морис задиристо выкрикнул:

- Какого чёрта ты вообще сюда заявился?! Ты бы всё равно не справился тут один... без меня!

- А я знал, что ты тоже сюда припрёшься! - весело проорал в ответ Гарт, перекидывая парус на другой галс, - Ты же... чёрт, ты в каждой бочке затычка! Заноза в заднице!

- Сам-то! - огрызнулся Морис в ответ, понимая, что действительно спит и видит сон, в котором Гарт признаётся, что думал о нём. Что ждал его! - Лезешь не в своё дело!

- Поговори у меня! -  пригрозил Гарт, впрочем, беззлобно. Но тут же, неразборчиво выматерившись, стремительно выдернул из-за пояса револьвер. Смотрел он вовсе не на Мориса, а в сторону палубного люка, крышка которого со стуком откинулась, и на палубе так же стремительно, одним неуловимо гибким движением подтянувшись на руках, очутилась Кора.

Федеральный агент Лайтфут.

Её чёрные, как вороново крыло, волосы были аккуратно стянуты в узел на затылке, вырез клетчатой ковбойки открывал длинную шею, а на полных губах играла задумчивая, почти мягкая улыбка.

- Добрый вечер, - как ни в чём не бывало, сказала Кора, поднимаясь на ноги.

- Да уж, почти добрый... был, - пробурчал Гарт, пряча револьвер за пазуху. - Что-то на моей яхте становится слишком многолюдно. Не помню, чтобы я вас приглашал сюда, агент Лайтфут!

На сей раз Морис был с ним полностью согласен, но мнения своего благоразумно высказывать не стал, целиком сосредоточившись на том, чтобы удерживаемая им яхта не рыскала по волнам. А ещё он с тревогой поглядывал на берег, высматривая, не пришвартовался ли где ялик Дина, и благословляя наступившее полнолуние. А также то, что рядом с ним стоял злющий и весёлый, похожий на идущего на абордаж пирата Гаррет Мерфи.

Ну, Кора Лайтфут, конечно, была на "Ласточке" совершенно лишней, но деваться от неё было решительно некуда.

Яхта летела почти так же быстро, как моторный катер, оставляя за собой пенящийся след, ветер трепал волосы Мориса, и от сочетания всего этого - ветра, скорости, присутствия Гарта - он испытывал прилив какой-то дикого щенячьего восторга.

Морис прикусил губы, чтобы не заорать во всю глотку: "Йух-ху-у-у!", не спугнуть Дина Фрэйзера и не получить люлей от Гаррета Мерфи. Он чуть повернул штурвал, и яхта вновь послушно встала под ветер. Она была сущей птицей, эта скорлупка, выматывавшая его почти три месяца до кровавых соплей... но она того стоила. Стоила до последней капли пота!

Им оставалось обогнуть приближавшийся мыс, и Морис всем своим обострённым чутьём охотничьего пса, догоняющего лисицу, ощутил, что как раз там-то они и наткнутся на хитреца Дина и всё из него вытрясут. Гарт и Кора уж точно расколют этого притворяшку до самой задницы, злорадно сообразил Морис и оглянулся на обоих - быстро и ревниво, стараясь, чтоб они этого не заметили.

Не хватало ещё, чтоб Гарт над ним посмеялся!

Зато Морис с удовольствием представил себе, как обалдеет Дин, улицезрев перед собою так легко догнавшую его "Ласточку". Он ещё улыбался этой мысли, когда чёрное ночное небо и палуба яхты под его ногами разлетелись на множество осколков от страшного громового удара, и мир вокруг сперва вспыхнул, а потом померк, окрасившись алым.

"Но грозы же не было!" - успел подумать Морис, прежде чем погрузиться в непроглядную холодную тьму.

Очнулся он, судорожно выплевывая холодную озёрную воду. Он никак не мог набрать в лёгкие спасительный воздух, перед глазами всё вертелось, как на чёртовом колесе, роняя огненные искры, в ушах гудело, и он отчаянно цеплялся за подставленное ему чужое твёрдое плечо, чтобы не захлебнуться.

Когда он понял, что это было плечо Гаррета Мерфи, то в панике замычал и отшатнулся, замолотив руками по воде. Вода казалась густой и свинцово-тяжёлой. Такой же тяжёлый кулак Гарта прицельно и безжалостно опустился ему на макушку.

- Не трепыхайся, долбоёб! - бешено рявкнул Гарт, хватая его за шкирку, и Морис невольно зажмурился и обмяк. Гарт плыл куда-то мощными неровными гребками, волоча его за собой и виртуозно матерясь. Морис ничего не слышал, кроме этой брани, и ничего не мог понять, пока Гарт всё так же держа его за шиворот, как щенка, не уткнул его носом в вертевшееся на поверхности воды бревно.

Морис разлепил горящие веки и с ужасом узнал в этом бревне обломок форштевня "Ласточки". Непроглядно чёрную и зеркально блестевшую озёрную гладь освещала теперь не только луна. Вокруг догорали мелкие и крупные обломки дерева и пластика.

Что?!

Он повторил это: "Что?!", с отчаянной мольбой уставившись в свирепое лицо Гарта, который, так и не выпустив его из своей стальной хватки, вцепился свободной рукой в это же бревно.

Не отвечая, Гарт быстро огляделся по сторонам, и Морис тоже в панике завертел головой, чувствуя себя как в кошмарном убийственном сне.

- Кора! - проорал Гарт, отпуская бревно и разворачиваясь в воде. - Где вы, чтоб вам... чтоб вас...

Он закашлялся, отворачиваясь от ударившей в лицо волны, и теперь уже Морис ухватил его за локоть, пытаясь поддержать.

- Я тут, - хрипловатый голос Коры прозвучал совсем рядом, и она подплыла к ним, так же толкая перед собой обломок дерева. Глаза её казались двумя огромными чёрными омутами на залитом водой лице, когда она требовательно посмотрела на Гарта. - Кто... кто знал, что вы сегодня собираетесь сюда?

- Ни одна сука не знала! - исчерпывающе отозвался Гарт.

- Сука - понятно... - скривив губы, вымолвила Кора. - Ну, а кроме вашей... своры - кто?

- Говорю же. никто! - рявкнул Гарт, отплёвываясь. - Я хотел быть один, хотел... а-а, блядь!

Он потряс головой, уставившись на черневший неподалеку берег, а потом вновь перевёл взгляд на Мориса, в изнеможении обвисшего на бревне. Протянул руку и опять бесцеремонно сгрёб того за шиворот:

- Держись за меня и не выёбывайся! Агент Лайтфут сама доберётся! Ведьмы не тонут!

Зубы его блеснули в бесшабашной и вызывающей волчьей усмешке, и короткий смешок Коры так же легко разнёсся над водой.

- Я тоже... с-сам... доберусь! - строптиво возразил Морис, не в силах, однако, даже на минуту отпустить спасительный обломок.

- Идиот, - беззлобно констатировал Гарт, разжимая его мокрые ледяные пальцы и закидывая одну его руку себе на шею.

Морис обмер. Ощущать под рукой его крепкие мускулы - это было больше, о чём он когда-либо смел мечтать, но, тем не менее, он протестующе замычал и попытался отбрыкнуться.

- Слушай, - устало произнёс Гарт, глядя на него сквозь мокрые ресницы. - Ты заебал уже, засранец. Я... - Он запнулся и тревожно уставился на Кору, стремительно подплывавшую к ним.

- Слушайте! - взволнованно крикнула та.

В тишине ночи, нарушаемой только плеском воды, их тяжёлым дыханием да печальным треском догорающих обломков яхты, явственно послышался приближающийся рокот лодочного мотора. Мориса даже затрясло - настолько зловещим показался ему этот звук.

- Револьвер... - умоляюще прохрипел он в лицо Гарту, уже не пытаясь вырваться из его рук. - Где? Где?!

Мысль о том, что их, беспомощных и оглушённых, сейчас перестреляют как подранков, была невыносимой.

- Утонул нахуй, - лаконично объяснил Гарт, и Морис даже застонал от досады, а Гарт снова по-волчьи ощерился: - Но агент Лайтфут наверняка припрятала свою пушку в какое-нибудь потайное местечко, а?

Он захохотал, Кора сердито зашипела, и тогда Морис тоже прерывисто рассмеялся. Он вдруг понял, что согласен - согласен и готов умереть рядом с этим хищным ублюдком, мужланом, пиратом... рядом с  Гарретом Мерфи!

Но со смертью всем им пришлось обождать - на носу ялика, резво обогнувшего мыс и вылетевшего прямиком на них, торчал не кто иной, как Дин Фрэйзер - с искажённым гневом и болью лицом ухватившийся за борт, словно хотел перемахнуть через него.