Глава 14: Изумрудное зелье.
3368 Слова
Асмодея вдыхала запах соли, вслушивалась в рокот волн прикрыв глаза; зябкий ветерок развевал её волосы, пока она глядела на освещенное луной море, в усыпанное звездами небо. Она стояла на высокой, темной скале, под ней бурлила и пенилась вода. Асмодея оглянулась.
За спиной её поднимался в небо отвесный обрыв, черный и безликий. Несколько больших каменных глыб, схожих с той, на которой стояли Асмодея с Дамблдором, по-видимому, отломились когда-то от этой стены. Суровый, мрачный пейзаж — море и скалы — не оживляло ни дерево, ни полоска травы или песка.
— Что скажешь? — спросил Дамблдор. Казалось, его интересует мнение Асмодеи насчет того, подходит это место для пикника или не очень.
— Мрачное место. Вы думаете, что крестраж здесь?
— Ну, в этой пещере Том Реддл запугивал детей, еще когда жил в приюте... — ответил Дамблдор.
— Неужели сюда приводили детей из приюта? — спросила Асмодея, которой трудно было представить ландшафт, в меньшей мере пригодный для однодневного похода.
— Ну, не сюда именно, — ответил Дамблдор. — Там, наверху, чуть в стороне от обрыва, стоит деревушка. Насколько я понимаю, в нее и возили приютских сирот, чтобы они подышали морским воздухом и полюбовались волнами. Не думаю, что здесь побывал когда-нибудь хоть один человек, кроме Тома Реддла и его жертв. Никто из маглов не смог бы добраться до этих скал по суше — для этого нужно быть превосходным скалолазом, — а с моря к обрыву не подойдешь, здешние воды слишком опасны. Насколько я понимаю, Реддл спустился сюда по обрыву — магия страхует лучше любых веревок И привел с собой двух детей — скорее всего, для того, чтобы насладиться их страхом. Один только спуск должен был напугать ребятишек до смерти, ты не находишь?
— Думаю, вы правы... — Асмодея подняла взгляд на обрыв и почувствовала тревожное ощущение.
— Но конечная его — и наша — цель лежит немного дальше. Пойдем. Дамблдор кивком указал на самый край скалы, цепочка неровных выемок образовала здесь опоры для ног, позволявшие спуститься к валунам, что лежали, наполовину утопая в воде, у самой стены обрыва. Спуск был опасным, Дамблдор двигался медленно — мешала обгоревшая рука. От морской воды камни внизу были скользкими. Асмодея ощущала холод соленых брызг, ударявших ей в лицо, пока она парила в метре от директора, на всякий случай страхуя его.
— Люмос, — произнес Дамблдор, едва добравшись до ближайшего к обрыву валуна. Тысячи крапин золотистого света заиграли на плескавшейся несколькими футами ниже его ног темной воде, озарив черную скальную стену.
— Видишь? — негромко спросил Дамблдор, поднимая повыше волшебную палочку. И Асмодея увидела в обрыве расщелину с бурлящей в ней темной водой.
— Ты не против того, чтобы немного помокнуть?
— Против конечно! Но я не вижу другого выхода... К тому же, я чувствую, что там нельзя летать. — сказала Асмодея.
— Тогда снимай мантию-невидимку здесь она ни к чему, и давай окунемся.
И Дамблдор с неожиданной для седовласого волшебника живостью соскользнул с валуна, плюхнулся в воду и, держа в зубах волшебную палочку, образцовым брассом поплыл к темной трещине в скале.
Асмодея стянула мантию, сунула ее в карман и последовала за ним. Вода оказалась ледяной; пропитавшаяся ею одежда липла к телу, норовя своим весом утянуть Асмодею на дно. С силой дыша, отчего ноздри наполнялись едким запахом соли и водорослей, она плыла на мерцающий огонек, который уходил теперь все дальше в скалу.
Расщелина вскоре завершилась темным туннелем, во время прилива, как поняла Асмодея, целиком заполнявшимся водой. Скользкие стены туннеля находились одна от другой самое большее на три фута, проплывавший мимо них свет волшебной палочки Дамблдора заставлял стены мерцать наподобие мокрого гудрона. Вскоре туннель повернул влево, и Асмодея увидела, что он глубоко врезается в стену обрыва.
Асмодея плыла за Дамблдором, цепляя кончиками немеющих пальцев шершавый, мокрый камень. И вот она увидела впереди выходящего из воды Дамблдора, его серебристые волосы и черный плащ поблескивали во мраке. Добравшись до этого места, Асмодея ощутила под ногами ступеньки, ведущие к большой пещере.
В промокшей одежде, с которой струями стекала вода, она поднялась по ним; воздух здесь был холодный и влажный, и как только Асмодею пронизала неукротимая дрожь, она наконец додумалась высушить одежду.
Дамблдор стоял в середине пещеры, высоко подняв волшебную палочку, и медленно поворачивался вокруг своей оси, оглядывая стены и потолок.
— Да, место то самое... — сказал он.
— Откуда вы знаете? — шепотом спросила Асмодея.
— Здесь совершалось темное волшебство, — просто ответил Дамблдор.
Асмодея не взялась бы сказать, от чего она дрожит — от холода, который пробрал её до костей, или от ощущения, что здесь когда-то творились чары. Она продолжала наблюдать за Дамблдором, который так и вращался на месте, видимо вникая во что-то, чего Асмодея видеть не могла.
— Это всего лишь простая прихожая, вестибюль, — спустя несколько мгновений сказал Дамблдор. — Нам необходимо проникнуть внутрь, и теперь путь нам преграждают препятствия, созданные лордом Волдемортом, а не природой.
Дамблдор приблизился к стене пещеры и начал поглаживать ее кончиками почерневших пальцев, бормоча слова на странном языке, которого Асмодея не понимала. Нет, это определенно была не латынь. Дважды обошел Дамблдор пещеру по кругу, прикасаясь, где только мог, к грубому камню, по временам останавливаясь, водя по одному какому-то месту пальцами взад и вперед, пока наконец не остановился совсем, прижав ладонь к стене.
— Здесь, — сказал он. — Мы пройдем здесь. Правда, проход запечатан.
Асмодея не стала спрашивать, как Дамблдор отыскал проход. Ей никогда еще не приходилось видеть, чтобы волшебник работал вот так, пользуясь одним только зрением и осязанием, но она знала, что дым и гром чаще свидетельствуют о неумелости, чем об опыте.
Дамблдор отступил от стены, направил на нее волшебную палочку. На миг поверхность стены украсилась очертанием арочного прохода, таким ослепительно белым, как будто в стене образовалась трещина, за которой сиял мощный свет.
Спустя полных две минуты Дамблдор негромко промолвил:
— Да быть того не может. Как грубо.
— Что такое, профессор?
— Похоже, — сказал Дамблдор, сунув здоровую руку под мантию и вытащив наружу короткий серебряный нож вроде того, каким Асмодея резала ингредиенты для зелий, — нам придется заплатить за право прохода.
— Кровью? — девушка внимательно изучала лезвие в руке директора.
— Я же говорю — грубо, — с пренебрежением и даже разочарованием, словно Волдеморт не дотянул до ожидаемого им уровня, сказал Дамблдор. — Идея, как ты уже, наверное, догадалась, состоит в том, чтобы враг, проходя здесь, становился слабее. Лорд Волдеморт в который раз оказался не способным понять, что существуют вещи и пострашнее физического увечья.
— Но все же, если можно обойтись без него... — сказала Асмодея. Она натерпелась боли достаточно и не стремилась испытать ее снова.
— Увы, иногда этого не избежать, — сказал Дамблдор, поднимая здоровую руку вверх и стряхивая рукав мантии с предплечья. — И даже не думай предлагать себя. Твоя кровь слишком ценна, чтобы проливать её почем зря.
Серебро блеснуло, ударила алая струя, стена оросилась темными, поблескивающими каплями. На стене вновь появился слепящий, серебристый контур арки, и на этот раз он не гаснул: орошенный кровью камень внутри него просто исчез, оставив проход, ведший, казалось, в непроглядную тьму.
— А вот тут я, пожалуй, пойду первым, — сказал Дамблдор и вступил в проход. Асмодея шла вплотную за ним, торопливо посвечивая по сторонам Люмосом, светящимся на ладони.
Зрелище им открылось жуткое: они стояли на берегу черного озера, до того огромного, что другого берега Асмодее разглядеть не удавалось; озеро находилось в очень высокой пещере, даже потолок ее терялся из виду. Вдалеке, быть может в самой середине озера, различался мглистый зеленоватый проблеск, отражавшийся в совершенно неподвижной воде. Только это зеленоватое свечение да свет двух заклинаний с палочки и руки, разгоняли бархатистый мрак, хотя испускаемые лучи света уходили в него совсем не так далеко, как могла бы ожидать Асмодея. Мрак этот был почему-то плотнее обычного.
— Надо идти, — тихо сказал Дамблдор. — Только будь осторожна, не вступай в воду. Держись поближе ко мне.
И он пошел, огибая озеро, Асмодея следовала за ним по пятам. Шаги их отзывались эхом, ударявшим в тянувшийся вдоль озера узкий каменный обод. Они шли и шли, и ничто вокруг не менялось: грубая стена пещеры — с одной стороны, бесконечный простор гладкой, зеркальной черноты с таинственным зеленоватым свечением в его середине — с другой. И само это место, и стоявшее в нем безмолвие казались девушке гнетущим, высасывающим силы.
— Крестраж здесь! Я чувствую! — Тут же оживился голос в голове Асмодеи.
— Похоже, другая Асмодея что-то почувствовала? — Сказал вдруг Дамблдор. Теперь он принялся водить рукой не по каменной стене, а по воздуху, словно надеясь найти и ухватить что-то незримое.
— Другая говорит, что чувствует Крестраж. — Кивнула Асмодея, глядя на странные движения старика.
— Еще бы! Мы ведь, почти у цели.
В пустом воздухе мгновенно возникла толстая, позеленевшая медная цепь, тянувшаяся из глубины к кулаку Дамблдора. Дамблдор постучал и по ней цепь заскользила сквозь кулак, совсем как змея. С лязгом, на который каменные стены отзывались звонким эхом, цепь кольцами укладывалась на землю, вытягивая что-то из черных глубин.
У Асмодеи перехватило дыхание — поверхность воды пробил призрачный нос крошечной лодочки, испускавшей, подобно цепи, зеленоватый свет, и вот уже вся она, почти не возмущая воду, поплыла к берегу — туда, где стояли они с Дамблдором.
— Магия всегда оставляет следы... — задумчиво проговорила девушка.
— Именно! — улыбнулся Дамблдор. — Полагаю, мы должны переплыть озеро.
— А... а плыть в ней безопасно?
— Думаю, безопасно. Волдеморт — на случай, если ему захочется вдруг навестить или забрать свой крестраж, — должен был обзавестись средством, позволяющим пересечь озеро, не возбуждая ярости в существах, которых он поселил под водой.
Только один звук разносился над озером — шелковистый шелест, с которым резал воду нос лодки; она шла без их помощи, словно невидимая веревка тянула ее к далекому свету. Скоро стены пещеры исчезли вдали; если бы не отсутствие волн, можно было подумать, что лодка плывет по морю.
Асмодея опустила взгляд на черную, воду и увидела в ней отражение золотистого огонька, который искрился и посверкивал на её ладони. От носа лодки расходились по гладкой воде волны — канавки, прорезанные в темном зеркале... И тут она заметила это, мраморно-белое, плавающее в нескольких дюймах под поверхностью озера.
— Профессор! — сказала она, и её испуганный голос громким эхом отразился от безмолвной воды.
— Что, Асмодея?
— По-моему, я видела в воде руку — человеческую!
— Нисколько не сомневаюсь, — спокойно ответил Дамблдор. Асмодея вгляделась в воду, отыскивая исчезнувшую руку, и к горлу её подступила тошнота.
Ответ девушка получила еще до того, как Дамблдор успел его дать; свет от Люмоса скользнул по гладкому участку воды и показал ей на этот раз труп, лежавший лицом кверху несколькими дюймами ниже поверхности озера. Открытые глаза мертвеца застилала белизна, как будто их опутала паутина, волосы и одежда обвивали его подобно дыму.
— Там покойники! — воскликнула Асмодея, её голос прозвучал намного выше обычного и был совсем не похож на её.
— Да, — безмятежно подтвердил Дамблдор, — но пока нам не о чем волноваться.
— Пока? — повторила Асмодея, отрывая взгляд от воды, чтобы посмотреть на Дамблдора.
— Ну да, пока они мирно плавают под нами, — пояснил Дамблдор. — Трупов бояться нечего, Асмодея, так же как и темноты. Разумеется, лорд Волдеморт, который втайне опасается и того и другого, со мной не согласится. Что лишний раз говорит о недостатке мудрости. Сталкиваясь со смертью и темнотой, мы страшимся лишь неизвестности и не более того.
На это Асмодея ничего не ответила; спорить ей не хотелось, но мысль, что вокруг них и под ними плавают мертвецы, казалась ужасной; более того, она не верила, что мертвецы эти не представляют опасности, что так же подтвердил смешок её соседки по разуму.
— Боже, ты же уже убивала, а теперь трясешься как осиновый лист!
— Я убивала живых. А вот с мертвецами я еще не сталкивалась.
— Адским пламенем их. Из праха они точно не восстанут. — посоветовал голос, и тут же притих, оставив воодушевленную Асмодею наедине с Дамблдором.
— Почти приехали, — весело сообщил старик. И верно, зеленоватое свечение наконец разрослось, и через несколько минут лодка встала, мягко уткнувшись во что-то, чего Асмодея поначалу не разглядела, — лишь подняв руку повыше, она увидела, что лодка достигла расположенного в середине озера каменного островка.
— Не касайся воды, — снова предупредил выбиравшуюся из лодки Асмодею старый волшебник.
Остров оказался не больше кабинета Дамблдора: крошечное пространство темного, плоского камня, на котором не было ничего, кроме источника зеленого света, ставшего вблизи гораздо более ярким. Асмодея прищурилась — в первую минуту она решила, что перед ней какая-то лампа, но затем увидела, что свет струится из стоящей на небольшом постаменте каменной чаши, немного напоминающей Омут памяти.
Дамблдор направился к ней, Асмодея последовала за ним. Стоя бок о бок, они заглянули в чашу. Ее наполняла изумрудная жидкость, она-то и излучала свет.
— Что это? — негромко спросила Асмодея.
— Точно не знаю, — ответил Дамблдор, — но неприятностей она нам сулит побольше, чем кровь и трупы. Дамблдор поддернул рукав мантии, освобождая почерневшую руку, и потянулся кончиками обгоревших пальцев к поверхности зеленого зелья.
— Не трогайте!... — вырвавшаяся наружу другая, схватила Дамблдора за руку — Это опасно!
— А я и не могу, — слабо улыбнувшись, отозвался Дамблдор. — Видишь? Поднести пальцы ближе мне не удается. Попробуй сама.
Вернув контроль над телом, Асмодея извинилась, но директор лишь снова улыбнулся.
— Зелье не подпускает к себе руку, Заклятию исчезновения не поддается, раздвинуть, вычерпать или высосать его невозможно, трансфигурировать, зачаровать или заставить как-то еще изменить свою природу — тоже. — С почти отсутствующим видом Дамблдор поднял волшебную палочку повыше, разок крутнул ею в воздухе и поймал возникший из ничего хрустальный кубок — Остается заключить, что зелье это предназначено для питья.
— Что? — выдохнула Асмодея. — О нет!
— Да, думаю, так и есть: только выпив его, я смогу опорожнить чашу и увидеть, что лежит на ее дне.
— Но что, если... если оно убьет вас?
— Сомневаюсь, чтобы все было задумано именно так, — мягко сказал Дамблдор. — Лорд Волдеморт не стал бы убивать человека, сумевшего добраться до этого острова. Прости, Асмодея, мне следовало сказать: он не стал бы сразу убивать человека, сумевшего добраться до этого острова, — поправился Дамблдор. — Он пожелал бы оставить его в живых до тех пор, пока не выяснит, как этому человеку удалось проникнуть сюда, преодолеть все преграды, и, самое главное, почему он так стремился опорожнить чашу. Не забывай, лорд Волдеморт уверен, что о крестражах никому, кроме него, не известно.
Асмодея открыла было рот, но на сей раз Дамблдор поднял ладонь, требуя тишины, — чуть нахмурясь, он вглядывался в изумрудную жидкость и, видимо, напряженно что-то обдумывал. — Да, несомненно, — наконец сказал он, — действие этого зелья должно быть таким, чтобы помешать мне забрать крестраж Оно может парализовать меня, заставить забыть, ради чего я сюда явился, причинить боль, которая меня оглушит, или еще каким-либо способом лишить меня сил и разума. Если это произойдет, Асмодея, позаботься, чтобы я пил и дальше, пусть даже тебе придется вливать зелье в мой протестующий рот. Ты поняла?
Взгляды их встретились над чашей, побледневшее лицо каждого освещалось ее странным зеленоватым свечением. Асмодея не могла промолвить ни слова. Так, значит, её ради этого и позвали сюда — чтобы она силой поила Дамблдора зельем, которое может причинять невыносимую боль?
— Ты помнишь, — продолжал Дамблдор, — условие, на котором я взял тебя с собой?
Асмодея вздрогнула, глядя в голубые глаза волшебника, в которых отражался зеленый свет чаши.
— Но что, если...
— Ты поклялась исполнить любой приказ, какой я тебе отдам, не так ли?
— Да, но...
— И я предупредил тебя, что место это может оказаться очень опасным, верно?
— Да, — ответила Асмодея, — однако...
— В таком случае, — Дамблдор встряхнул рукавом, возвращая его на место, и поднял повыше пустой кубок, — приказ мой ты получила.
— Но почему я не могу выпить это зелье вместо вас? — отчаянно спросила Асмодея.
— Ты с ума сошла?! — тут же возмутился голос в голове, но девушка отмела его на второй план.
— Потому что я намного старше, намного умнее и представляю намного меньшую ценность, — ответил Дамблдор. — Раз и навсегда, Асмодея, даешь ты мне слово сделать все, что в твоих силах, и заставить меня продолжать пить?
— А нельзя...
— Даешь или не даешь?
— Но...
— Слово, Асмодея!
— Хорошо! — Асмодея говорила это сквозь зубы — Я даю свое слово!
Дамблдор уже опускал хрустальный кубок в зелье. Долю секунды Асмодея надеялась, что и кубком зелья коснуться не удастся, однако хрусталь окунулся в жидкость как ни в чем не бывало, а когда кубок наполнился, Дамблдор поднес его к губам.
— Твое здоровье, Асмодея.
И он осушил кубок. Вцепившись в края чаши с такой силой, что онемели кончики пальцев, Асмодея с ужасом смотрела на Дамблдора.
— Профессор? — тревожно спросила он, когда Дамблдор опустил пустой бокал. — Как вы себя чувствуете? Дамблдор потряс головой, глаза его были закрыты. «Не начала ли уже боль м****ь его?» — подумала Асмодея.
Не открывая глаз, Дамблдор опустил кубок в чашу, снова наполнил его и снова осушил. В совершенном молчании Дамблдор выпил три полных кубка. Затем, выпив до половины четвертый, он покачнулся и повалился на чашу. Глаза его оставались закрытыми, дыхание стало тяжелым.
— Профессор Дамблдор! — сдавленным голосом позвала Асмодея. — Вы меня слышите?
Дамблдор не ответил. Лицо его подергивалось, как у глубоко спящего человека, которому привиделся страшный сон. Пальцы, сжимавшие кубок, ослабли, еще миг — и зелье выплеснется из него.
Асмодея протянула руку к хрустальному бокалу, выпрямил его;
— Профессор, вы слышите меня? — повторила она так громко, что вопрос её эхом разлетелся по пещере. Задыхаясь, старый волшебник сказал (Асмодея не узнала его голоса — таким испуганным Дамблдор никогда еще не был):
— Я не хочу... не заставляй меня...
Асмодея смотрела на знакомое лицо, на крючковатый нос, на полукружия очков и не знала, что ей делать.
— ...не могу... хочу остановиться... — жалобно простонал Дамблдор.
— Мы должны помочь ему! — Асмодея схватилась за голову, слушая жалобные стоны старика.
— Ты дала ему слово. — проговорил голос — Хочешь нарушить?
— Я боюсь, что он не выдержит. А без него, мы вряд ли вернемся обратно!
— Одни проблемы от вас! — воскликнула другая, и глаза Асмодеи тут же покраснели, отодвигая сознание девушки на второй план.
— Ладно, я помогу, но после этого, я длительное время не смогу появляться.
— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовалась Асмодея.
— Что помню, что это за зелье. Изумрудный Страх!
— Снейп не учил меня такому...
— Ну разумеется! Это зелье заставляет гореть выпившего изнутри, и вызывает ужасные кошмары, в виде галлюцинаций.
— О, Мерлин, во что же мы ввязались... — Асмодея вздохнула, и управляемая другой личностью, отобрала у Дамблдора кубок, и зачерпнула зелье сама.
Даже будучи внутри самой себя, Асмодея ощутила ужасный жар, который который после первого же глотка разлился по телу.
Она пила и пила, пока не допила последний кубок, как вдруг почувствовала, что другая не выдержит.
Перехватив контроль над телом, Асмодея осознала, что сделала это без какого-либо сопротивления.
— Эй, ты там в норме? — мысленно спросила она, но никто ей не ответил.
Приведя в чувство Директора, Асмодея услышала легкий всплеск.
— Асм.. зади... — пролепетал Дамблдор не слушавшимся языком.
Обернувшись, Асмодея чуть не закричала от страха. Поверхность озера утратила зеркальную гладкость, она вспенилась, и повсюду, куда ни взгляни, из темной воды поднимались белые головы и руки: мужчины, женщины и дети с ввалившимися, незрячими глазами приближались к островку — армия мертвецов, восставших из черных глубин.
— Адское пламя! — Асмодея расставила руки в стороны, и с них сорвались языки золотисто-багрового пламени, огненное кольцо окружило остров, и инферналы замедлили ход; они спотыкались, не решаясь пройти сквозь пламя, чтобы достичь воды. Как итог, инферналы, натыкаясь один на другого, слепо метались в попытках спастись из огненного плена.
Тем временем, Дамблдор выгреб со дна каменной чаши медальон и сунул его под плащ, после чего, присоединился к колдующей Асмодее. Вместе они снова погрузились в лодку, и уплыли с острова. Кольцо огня следовало за ними, не подпуская инферналов ближе.
Лодка с негромким стуком ударилась носом о камень, Асмодея выпрыгнула из нее и быстро обернулась, чтобы помочь Дамблдору, но тот, к её удивлению, сам успешно покинул лодку.
— Я ужасно ослаб. И все же, не так сильно, как если бы я выпил все зелье целиком! — проговорил Дамблдор строго.
— Простите, я не могла поступить иначе. — Асмодея покачала головой.
— Понимаю... В любом случае, мы получили то, зачем явились сюда. А защита была... в конечном счете... придумана неплохо, — произнес Дамблдор. — В одиночку ее никто бы не одолел... Ты хорошо справилась, Асмодея, очень хорошо...
Выбравшись из пещеры, Асмодея почувствовала, как Дамблдор положил руки на её плечи, и они наконец трансгрессировали прочь из этого проклятого места.
- Писатель
