Бесишь

СОНЯ — Я больше не могу, девочки! — я отодвинула от себя рюмку, будто это была не текила, а яд, и облокотилась о стол. — Реально, всё. Меня сейчас вынесет под стол — и в прямом, и в моральном смысле. — Сонька, не гони! — хихикнула Алиса, уже конкретно заплетающимся языком. — Мы же только начали! Это ж девичник твоей сестры, твою ж мать! — Так пусть сестра и пьёт, — пробормотала я, а потом повернулась к Нике, которая уже начала наливать очередной шот. — Ника, я серьёзно. Мне и так уже хватило, в глазах двоится, и в туалете я теперь прописана. — Ну, хорошо-хорошо, слабачка, — Ника закатила глаза и захлопнула бутылку. — Но тогда по правилам — если не пьёшь, выполняешь желание. — Что за детский сад? — Правила, Сонь. Или шот, или желание. Я зарылась лицом в ладони. — Господи… Ладно. Только, умоляю, не надо заставлять меня танцевать на барной стойке. — Спокойно, — Ника вскинула палец вверх. — Наше желание куда скромнее. И веселее. — О-о… Я уже боюсь. — Значит так, — Алиса с трудом сдерживала ржач. — Как только в бар войдёт следующий мужчина, ты подлетаешь к нему и целуешь. По-настоящему. Со страстью. — Вы… что? — я подняла брови. — Вы с ума сошли? — Или пьёшь, — Ника снова потянулась к бутылке. Я посмотрела на рюмку. Потом — на своих безумных подруг. Потом снова на рюмку. В животе уже бурлило всё, что можно. Нет. Ещё один шот — и я официально сдамся скорой помощи. — Боже… Ну ладно. Пусть будет по-вашему, — выдохнула я обречённо, но тут же подняла палец. — Но вы вообще в курсе, что у меня, между прочим, есть парень?! И я не привыкла бросаться на незнакомцев с поцелуями, тем более на глазах у всех! — Тем более будет, что вспомнить на пенсии! — фыркнула Ника. — Это измена! Я клянусь, это чистой воды измена! — Нет, милая, это спасение твоей печени. И шоу для нас. — Вы ведь реально больные, — пробормотала я сквозь зубы и ещё раз глянула на рюмку. Нет. Всё. Шот точно не вариант. — Господи… ладно. Пусть будет по-вашему. Но я потом в аду отдельно от вас сидеть не собираюсь. — Вот и умничка! — девчонки захлопали, и Ника добавила: — Только не отмазывайся потом, что застеснялась, ладно? Как зайдёт мужик — сразу, без раздумий! — Да-да. Только, пожалуйста, пусть это будет дед с газетой. Или хотя бы глухонемой. И в этот момент зазвенел колокольчик на входной двери паба. Я повернулась. И застыла. Мужчина. Нет — Мужчина, с большой буквы и чёртовым эффектом замедленной съёмки. Высокий, чёрт бы его побрал. В чёрной рубашке с расстёгнутым воротом, откуда мельком виднелась татуировка. Он затушил сигарету у самого входа, и весь его вид кричал: «Я проблемный. Но ты всё равно хочешь». Волосы — чуть растрёпанные, как будто его только что дёргали за них в постели. Щетина. Губы, от которых у меня в голове начались короткие замыкания. И глаза. Эти глаза — хищные, тёмные, будто изучают всех, чтобы решить, кого первым сожрать. Господи, он выглядел как грёбаный грех. Не мужчина — воплощённый секс. Опасность в теле. — Он. — Подруги уже хихикали. — Он входит. Давай, Соня. Вперёд. Поцелуй судьбы. Я сглотнула. Ну, вот теперь точно в ад. Я встала. Как на казнь. Ноги ватные, ладони мокрые, внутри — ураган. И всё равно иду. Он даже не смотрел в мою сторону — занят заказом, облокотился на стойку, одна рука в кармане, вторая держит сигарету, а челюсть такая резкая, что о ней, кажется, можно порезаться. Ну всё. Поздно отступать. — Прости меня заранее, — пробормотала я себе под нос… и сделала шаг вперёд. Ему на грудь. Прямо к вороту его рубашки. И, не давая себе передумать, встала на носочки и поцеловала. Губы были тёплые. Жёсткие. Уверенные. Он на долю секунды даже не понял, что происходит, но потом… Чёрт. Он подхватил. Сжал мою талию. И будто сам втянул меня в этот поцелуй — хищно, резко, словно ему и не надо было объяснений. На пару секунд весь зал исчез. Только его вкус. Сигареты. Мужчина. Опасность. И меня будто ударило током — по позвоночнику, по сердцу, между ног. А потом он вдруг отстранился. Медленно. Уставился на меня в упор — взгляд такой, что можно поджечь сквозь кожу. — Ты кто, чёрт возьми? Я сглотнула. — Никто... Просто игра. Он приподнял бровь. Улыбнулся криво. Хищно. И шагнул ближе. — Осторожней с такими играми, куколка. Слишком дерзкие желания иногда заканчиваются тем, что тебя... берут всерьёз. И прежде чем я успела хоть что-то ответить, он повернулся и ушёл — не оборачиваясь. А я осталась стоять в шоке, с пылающим лицом и ощущением, будто весь мой внутренний мир за минуту поставили с ног на голову. ВЛАДИС Сегодня наконец-то встреча с Ником. Сколько, чёрт возьми, прошло? Полгода? Я уже забыл, как выглядит его наглая, довольная рожа. Скучал? Не то слово. Я припарковался прямо у входа в кафе, на своей любимой игрушке — чёрный спорткар, двигатель мурлычет, как довольная кошка после секса. Рядом — Вика. Гладкие ноги, губы в цвет малинового сорбета, айфон не выпускает даже в туалете. Инстасамка. Вся её жизнь — сторис, лайки, губки уточкой и «зай, сними сзади». Она хороша, спору нет. В постели тоже. Мозги выносит редко, в основном по расписанию: когда надо сумочку, кольцо или очередную жопораздвигающую поездку на Мальдивы. Не лезет в душу — и на том спасибо. Я открыл ей дверь, шлёпнул по заднице — просто по привычке, чтобы не забывала, кто тут главный, — и мы вошли в кафе. Ника я увидел сразу. Его не спутаешь — тот же самодовольный взгляд, как будто мир держится на его плечах, а не на моей заднице. Мы обнялись, похлопали друг друга по спинам, как два бойца после боёв без правил. Он был в настроении. Влюблённый ублюдок. — Брат, рад тебя видеть, — Ник сиял. — Познакомься, это Соня. Моя девушка. И в этот момент... Чёрт. Она. Та самая. С губами вишнёвого вкуса, что на выходных впилась в мои, оставив после себя стойкий привкус дерьмовой игры и странного желания повторить. Я даже не сразу понял, что смотрю на неё чересчур пристально. Не потому что красавица — таких я видел сотнями. А потому что теперь её взгляд был другим. Она напряглась, будто её застали голой. Взгляд скользнул по мне, и она сделала вид, что не узнаёт. — Соня, — сказал я, ухмыляясь, как хищник, — очень рад познакомиться. Такое впечатление, что мы с тобой где-то уже пересекались… Она сделала вид, что не понимает. — Не знаю, о чём вы, — холодно ответила она. Умница, играет до конца. А у меня в голове только одно: либо эта девочка — прирождённая актриса, либо сука хитрая. Поцеловала меня тогда, как будто мы с ней сто лет знакомы. Мягко, но с вызовом. С дерзостью, от которой даже после двухчасового траха с Викой, у меня в штанах что-то шевельнулось, когда я просто вспомнил её вкус. Вот она сидит. Скромненькая. Глазки опустила, губы сжала. А я помню, как эти губы целовали. Помню до грёбаной дрожи. И чёрт меня побери, но я уже знал — будет весело. Очень. А может, даже опасно.