Вторую ночь подряд я лежал, уставившись в белёный потолок этой стерильной палаты, слушая, как тикает капельница и сходит с ума сердце.
Внутри — пустота. Как будто кто-то взял и вырезал всё, что болело, надеялось, чувствовало… и выбросил.
Док сказал: «Ты, мужик, счастливый сукин сын. Подушка спасла тебе грёбаную жизнь. Только трещина в ребре, синяки и пара швов — и ты дома. Через пару дней.»
Ха. Домой.
А где сейчас дом?
Когда всё, что мне хотелось — не стены, не кровать, не тепло… а её. Просто её голос. Просто ладонь к щеке. Просто, чтобы она была.
Я бы, чёрт возьми, отдал все свои рёбра, чтобы сейчас услышать, как она шепчет моё имя. Как дрожит подо мной. Как плачет, но остаётся.
Но она ушла.
Утро сменило ночь, а я даже не заметил. Потолок всё такой же белый. Тупой. Безжизненный.
