Шакал. Багряный рассвет

Ты говоришь, мы попадем в ад, Но ад уже внутри нас, Ты говоришь, нас накажут за наши грехи, Но грехи — это то, что делает нас сильнее… Dawn of Ashes, «Serpents of Eden». Судя по пятницам — а это единственный день, когда в аду выдавали хлеб, пусть плесневелый, но вкусный — прошло ровно две недели с тех пор, как меня вернули в прежний отряд. И это значило, что я здесь чудом выживаю уже месяц. Вот и лето прошло. И учеба моя тоже. Навсегда канула в лету. Больше я никогда не вернусь в северную столицу и не стану поваром в элитном ресторане. Как мечтала. Больше никогда не увижу своих родителей. Не положу цветы на могилу подруги. Больше никогда... Всё. Думаю, в этом году всё, до зимы уж точно убьют. Физически прибьют. Тело мое перестанет жить. Потому что как личность меня, эти твари уже истребили, растоптали, порвали и сожгли. Но не сломили. Не сломили… — По пятеркам разбились живо! – приказала нам Виктория, лидерша первого отряда, временно замещавшая нашего командира. Виктория, как и всегда покрытая платком по непонятной мне причине, зашла к нам в сарай прямо во время завтрака. Вместе с ней — помятый и вечно недовольный чем-то Рудольф. И нам всем пришлось оставить трапезу и повиноваться во избежание внеочередных наказаний от него. — Ваша задача на сегодня – кормить скот, убирать загоны, колоть дрова и помогать с приготовлением еды. — по-командирски важно перечислила Виктория обязанности, добавив. — На кухню вас не звали. Ни одну из вас. Если кто зайдет хоть в коридор — получит сто ударов плетью. С инкубатором аналогично – туда вам вход строго запрещен. Зайдете — сразу смерть через обезглавливание. Ясно всем? — Ясно, госпожа. Кто сегодня будет кормить свиней? — осторожно спросила её Лера. — Ты боишься их? Тогда ты и пойдешь кормить! Зло усмехнулась над ней Виктория, а затем прошлась по остальным пленницам нашего отряда, коих с каждым днем оставалось все меньше. — Уборка территории на тебе, рыжая. Бери себе в пару кого-нибудь, и вперед. А дрова будешь собирать ты. Ты. — указала она на меня пальцем. — Возле кухни дрова оставишь. Внутрь заходить не вздумай. Остальные по загонам. Ещё вопросы будут? Мы синхронно покачали головами в знак того, что всё поняли. — Тогда вперед на выход. Работы валом. Нужно все успеть за сегодня. Дождавшись, когда Виктория уйдет, а вместе с ней уйдет и Рудольф, который очевидно боролся с похмельем, мы лениво разбрелись каждая по своим делам. — Кто она Шалхе? Та, что у них за порядком следит? — шепотом спросила я Леру, ведь этот вопрос давно не давал мне покоя. — Его фаворитка. Она с ним уже давно в отношениях. Ей везде путь открыт. Именно благодаря ему. — сообщила Лера, но как-то холодно, без прежней отзывчивости. — Как понять "фаворитка"? Жена его или любовница? — Разве не видела, как он с ней обращается? Точно не знаю, женаты ли официально. Но ближе к жене она ему, я думаю. У них между собой что-то типа равноправия, хотя по сути Виктория такая же, как и мы. — Такая же, как мы? Она пленница? — неподкупно удивилась я. — Да. — Лера утвердительно качнула головой. — Просто она с ним сладилась, и теперь в шоколаде. А ты меня не послушалась, и вот что из этого получилось. Руки твои как? — Да так себе… Побаливают, если опираюсь на них… И если приходится брать что-то тяжелое… Я машинально ощупала свои запястья, пострадавшие от веревки той дождливой ночью в сарае с грызунами, и вздохнула. — И как будешь таскать дрова? Как вообще тут будешь выживать теперь? — Не знаю, Лер. Вот честно, не знаю. Как-нибудь буду. Иного выхода ну просто нет. — Может Шалхе скажешь за свою травму? — предложила подруга Аня, подслушав наш разговор. — И что он сделает? Руки отрубит, чтоб не болели? — выдала я с болезненной насмешкой, а про себя подумала. И до зимы тут не протяну с таким раскладом. Ведь если вскроется, что я стала бесполезной, не пригодной для тяжелой работы нахлебницей — меня немедля удалят из списков живых. Причем, удалят максимально мучительно и напоказ. Чтобы другим пленницам неповадно было.