Крылья
Конь с хрипом завалился на бок сразу, едва Хинсдро со своей завёрнутой в плащ ношей спешился. Поддев носком сапога вздувшийся и в последний раз опавший, весь в мыле, бок, он выругался и, стискивая зубы, ненадолго поднял взгляд к ясному, но почему-то беззвёздному небу. Уже четвёртая лошадь. Четвёртая, а время убегало. Сколько осталось? И сколько дороги? Никто не оборачивался туда в одну ночь. Да никто и не пытался, зачем бы? Впрочем, ложь. Кое у кого такая надобность возникала.
Почтовая станция светилась окнами недалеко. Побоявшись оставлять того, кого бережно держал, в холодной ночной росе, Хинсдро побрёл по высокой, густой траве вперёд. Ноги дрожали, мучительно болели; он не привык столько проводить в седле, не привык и кричать, требуя своего, — а ведь приходилось уже несколько р
