Неистовый квартет. Часть 2. Превратности любви и магии

Чем меньше девушек мы любим, тем больше времени на сон. Четверо путешественников поднялись на холм и замерли, наслаждаясь видом города, раскинувшегося вдалеке. Блестящая река петляла среди зеленых лугов, на которых виднелись белые пятнышки — овцы и козы. По берегам теснились домики, которых становилось больше у городских стен, где черепичные крыши сливались в сплошной красный ковер. Над городом на холме возвышался замок: кажущиеся с такого расстояния тонкими башни возносились к голубому летнему небу, точно руки, простертые в молитве. — Ура, наконец-то большой город! — Бланка радостно захлопала в ладоши. — Поспим не на земле, а на матрасах. Вкусная еда. Баня… Вот оно, счастье! Дора согласно кивнула. Последние недели выдались у их маленькой компании не самыми удачными. Сперва они забрели во владения архиепископа Филиппа, где на путешественников смотрели косо. Первое встретившееся на пути селение выглядело нищим и убогим, словно друзья все еще шли по Несской марке, а не центральным землям материка с плодородной почвой. Зато вокруг церкви на главной площади селения возвышались свежие строительные леса и уже была возведена часть стен новой пристройки. Хотя, казалось бы, куда такой маленькой деревушке большой храм? Когда Бланка привычно начала петь на площади, народ вообще разбежался. Как услужливо сообщили появившиеся «блюстители морали» — архиепископ запретил песни менестрелей, полные недостойных ушей истинных клирикан шуток и распутных намеков. Блюстители попытались утащить нарушителей порядка в тюрьму, но бывавший в передрягах и похуже квартет отбился и поспешил покинуть недружелюбные земли. Но их удача явно решила отдохнуть — во владениях графа д’Ариньяка жители и рады были бы послушать песни Бланки, нанять Карла до помощи в тяжелых работах, купить у Доры лечебные снадобья или попросить Фрица, как грамотного человека, написать письмо родным в дальних землях… Но платить было нечем, не то, что медяков, даже еды у жителей маленького графства не хватало. Граф затеял войнушку с соседом за какой-то жалкий клочок земли и, чтобы оплатить услуги наемников, обобрал своих крестьян до нитки. Четверка друзей даже пожертвовала почти все свои сбережения особо нуждающимся семьям, а сапфир, презентованный благодарным за музыку троллем, отдали местному монастырю, разоренному любящими поцедить кровь дворянами. И вот, наконец, порядком истосковавшиеся по сытной еде путешественники добрались до герцогства Сфорца. Карл, которому требовалось особо много пищи (с его-то размерами и ежедневными тренировками с оружием), сразу же отправился на охоту… В лагере Дора и Фриц развели костер и, набрав в ручейке неподалеку воды в котел, повесили его над огнем, Бланка устроила из одеял, наброшенных на ветки дерева, шатер. Все было готово для приятного отдыха, когда из-за деревьев выбежал Карл, сжимающий под мышкой тушку кролика. Вслед ему пронеслись две стрелы и показались два лучника в украшенных гербом сюрко. Фриц, Дора и Бланка только и успели, что похватать вещи и припустили за Карлом. Котелок и одно одеяло остались герцогским егерям в качестве платы за кролика. Конечно, Карл и один легко бы их раскидал, а уж вместе с остальными и подавно. Но не следовало дразнить герцогских слуг, друзьям хотелось отдохнуть и разжиться деньгами, а не сражаться со всей армией Сфорца. В итоге компании все же удалось немного заработать в придорожных трактирах и вот, наконец, они добрались до столицы герцогства — Грайсера. — Я так голоден, что готов съесть целого кабана… или двух, — поделился своей печалью Карл. — Я сперва помоюсь. — Дора скривилась, ощущая, как воняют потом подмышки. Может во многих странах, севернее Вермилиона, чистое тело и баня были не в чести (Дора даже слышала, что где-то мытье считается нечестивым занятием), но она сама терпеть не могла запах пота. Благо ее спутники, даже мужчины, разделяли это желание. Бланка одарила всех особой сияющей улыбкой — так светло и чисто могла улыбаться только она одна. — Мне больше всего хочется сыграть для людей, которые будут рады меня слушать и одарят восхищением! Пусть так думать — самолюбиво… — Не самолюбиво, — мягко поправила ее Дора. — Нет ничего плохого в желании, чтобы твой труд оценили… А ты, Фриц, что бы хотел в-первую очередь сделать, когда у нас появятся деньги? Последние дни Фриц почему-то пребывал в мрачном настроении, перестал отпускать свои глупые остроты, принимать театральные позы, даже за юбками не бегал и прекратил попытки облапать Дору. Конечно, последнее радовало, но все же она беспокоилась. Один раз на привале Дора заметила, как Бланка в сторонке о чем-то шепталась с Фрицем и ободряюще гладила его по плечу… Казалось, Фриц не расслышал вопрос и продолжал задумчиво смотреть на город, между его светлыми бровями пролегла мрачная морщина. — Эй! — окликнул его Карл. — Будешь витать в облаках, уйдем без тебя. Вздрогнув, Фриц словно проснулся: взгляд прояснился, на губах появилась до бешенства знакомая Доре развязанная ухмылка, по которой хотелось садануть кулаком. — О да, город! Роскошные бордели и красивые женщины! Я в предвкушении! И он вприпрыжку начал спускаться с холма. — Похотливая скотина, — прошипела ему вслед Дора. — Не стоит за него волноваться. Карл раздраженно фыркнул, но Бланка печально покачала головой и сказала: — Когда Фрици плохо, он всегда старается показать себя еще большим развратником, чем он есть. — Сомневаюсь, что он настолько тонкая и возвышенная натура, — хмуро заметила Дора. — Да и с чего ему хандрить? Бланка и Карл переглянулись, словно разговаривая без слов и решая, стоит ли доверять Доре какую-то тайну. — Фриц ненавидит нынешнюю герцогиню Сфорца, Соланж, — кратко объяснил Карл. Слишком уж кратко, от чего в душе Доры проснулось любопытство: что же Фриц не поделил с герцогиней? Дело в вере или здесь замешаны какие-то земные дела? — Что между ними случилось? — Дора не смогла удержаться от вопроса. Карл уже раскрыл рот, явно собираясь выложить все, но Бланка прижала ладонь к его губам. — Только сам Фрици может решить, рассказать тебе или нет, с нашей стороны было бы недостойно шептаться за спиной друга о его прошлом. — Верно, — согласилась Дора. — Я сама у него спрошу при случае. И начала спускаться вслед за Фрицем, Бланка и Карл поспешили за ней, обсуждая разные мелочи. В городе Доре стало не до мыслей о чужом прошлом: шум толпы, пестрота одежды горожан, незнакомые запахи — все закружило ее и понесло. После бегства из Василевсина, Дора не бывала в больших городах и теперь впитывала впечатления, точно губка. Да, конечно, многие городские улицы не были мощеными или прикрытыми досками, на них прямо из окон выливали нечистоты, под ногами хлюпала грязь… Но все же Грайсер понравился Доре. На улицах часто мелькали улыбающиеся лица, слышался смех, многие окна украшали цветы, чей аромат перебивал вонь мусора. Один паренек, торговавший букетами, с поклоном вручил Бланке ярко-голубой василек, та в ответ нежно улыбнулась. А вот Карл выглядел так, будто готов разорвать паренька на части. Но Бланка легко усмирила его гнев, попросив наклониться и украсив цветком одну из кос, которые Карл всегда заплетал у висков. Побродив немного по городу, друзья остановились в расположенном ближе к окраине трактире «Пьяная русалка». На его вывеске почему-то вместо девицы с хвостом и головой грудью красовалась рыба, держащая в плавниках кружку с пенным напитком. Хозяин трактира согласился позволить Бланке развлечь посетителей пеним при условии, что половину выручки она отдаст ему. Бланка исполняла веселые, часто даже неприличные песенки, которые очень понравились посетителям таверны: ремесленникам в грубой холщовой одежде, пропахшим солью рыбакам и торговцам, которые были недостаточно богаты, чтобы остановиться в лучших трактирах в центре города. В конце выступления Бланка на пару с Карлом, у которого оказался приятный низкий бас, спели несколько романтических баллад. Сначала ту самую, которой Бланка завораживала троллей: о принцессе каменного народа, влюбившейся в прекрасного рыцаря. За него-то Карл и пел, отвергая все дары троллихи, в том числе любовь. Второй оказалась нежная, мелодичная песня о девушке, которой во снах является возлюбленный, уехавший на чужбину. У Доры даже защипало в горле, но она подавила слезы. Еще не хватало разреветься, как дура. Печальные, красивые песни о любви ярко выделялись на фоне непристойных куплетов, которые Бланку часто просили исполнить. И неожиданно вызвали у посетителей таверны бурный восторг — еще некоторое время после того, как отзвучал последний аккорд, они стучали кружками по столам и топали в знак высшего одобрения. Доре тоже выпала возможность подзаработать: жена трактирщика купила у нее мазь от боли в суставах и попросила заговорить здоровую бородавку на спине. В итоге друзья смогли заплатить хозяину таверны за еду и одну комнату на всех. Что ж, это все же лучше, чем ночевка под открытым небом. Супруга трактирщика была так рада исчезновению бородавки, что позволила Доре и Бланке помыться в большом корыте, для которого согревали воду служанки. Жизнь прекрасна. Так считала уплетавшая за обе щеки рагу Дора, заедая его свежим хлебом и запивая яблочным сидром. Ее мнение разделяли набросившийся на жареное мясо Карл и Бланка, к которой все еще подходили посетители таверны, чтобы дать монеты в благодарность за песни. Зато Фриц почти не притронулся к еде, отдав недоеденное рагу Карлу, и не участвовал в общем веселом разговоре. Карл попытался поддержать друга, но тактичность ему на сей раз изменила. — Я тут слышал краем уха, что герцогиня Сфорца несколько лет назад переболела гнойной оспой, — заговорил Карл, не заметив предупреждающих знаков Бланки. — Едва выжила и теперь наверняка страшная, точно смертный грех. Фриц потемнел лицом и порычал: — По-твоему я должен злорадствовать?! Карл заметно растерялся и с запозданием понял, что ляпнул лишнего. — Наверняка все это вранье… Другие говорили, что герцогиня Сфорца осталась прекрасной… эм… Костяшки пальцев Фрица, сжимавшие кружку, побелели, а сама глиняная кружка жалобно затрещала. Опасаясь, что начнется ссора, Дора поспешно вставила: — Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом… Карл, кроме сплетен о герцогине, ты что-нибудь полезное услышал? Например, о каких-нибудь монстрах, наводящих страх на местных жителей. Монстрах, которых мы могли бы прикончить за хорошую плату… — Точно! — поддержала ее Бланка. — Конечно, желать, чтобы нам попался какой-нибудь злой колдун, и охота на него принесла деньги, нехорошо. Но все же… Карл пожал плечами. — Я ничего не слышал, похоже, герцогство злые силы не терзают. — Вот и я пробовала осторожно спрашивать хозяйку и служанок, но, если верить им, здесь давно не появлялось чудовищ или ведьм. Прямо райский край. Фриц громко фыркнул, выражая все свое отношение к герцогству, которым управляет Соланж Сфорца. Друзья уже были наслышаны о том, что она крепко держит в руках власть после смерти мужа, отстранив племянника. Правительницей она, судя по болтовне грайсерцев, была обычной — не зверствовала, но и благодетелем для подданных не стала. Если требовались деньги для роскошного бала — повышала налоги, когда народ начинал роптать — уменьшала, чтобы не начались волнения. — Знаете, мне кажется, некоторые люди что-то скрывают, — задумчиво и тихо проговорила Бланка. — Возможно, они о чем-то знают, но боятся рассказать… — Прошу прощения, дозволено мне будет прервать вашу беседу? — прозвучал совсем рядом мягкий голос. Вздрогнув от неожиданности, Дора заметила, что удивились и остальные, даже Карл, который мог почувствовать присутствие других людей рядом, пусть и не видел их. Возле столика, где разместились друзья, стоял невысокий худощавый мужчина в простом коричневом камзоле, черных штанах, грубых ботинках и шляпе с облезлым пером. Если бы Дора встретила его на улице, то не обратила бы внимания. Но сейчас, настороженно разглядывая незнакомства, Дора сразу отметила его тонкие усики и бороду клинышком — популярную у элизарских идальго. По кеттниански, на котором общались между собой четверо друзей, он говорил с легким, певучим акцентом. На миг Дору охватил пробирающий до поджилок ледяной ужас — мужчина пришел за ней! Инквизиция все это время шла по следу! Конец чудесной вольной жизни… Но Дора смогла подавить панику, резонно сказав себе, что если бы идальго хотел ее поймать, то не стал бы заговаривать со всей компанией, а продолжал следить издалека. То, что он за ними следил, не вызвало сомнений. Вопрос: как долго? — Что вам угодно? — тоном, каким можно было бы разговаривать на пиру у самой герцогини Сфорца, осведомился у идальго Фриц. Быстро оправившись от первого удивления, Фриц принял равнодушный вид, Бланка состроила невинную мордашку, зато Карл посмотрел на идальго с откровенной угрозой, давя понять, что их компания может за себя постоять. — Еще раз приношу самые глубокие извинения зато, что невольно… клянусь Мадонной!.. совершенно невольно подслушал ваш разговор. Идальго картинно раскланялся, сняв с головы потрепанную шляпу с широкими полями. — Меня зовут Сезар. Полагаю, я бы мог предложить вам работу… — Он понизил голос. — По уничтожению чудовища. Друзья подобрались и Дора потребовала: — Расскажите подробнее. Окинув цепким взглядом зал таверны, полный пьяных мужиков, Сезар шепнул: — Не здесь. Тема, я бы сказал, деликатная, требует беседы в уединении. Могу я поговорить с лидером вашего кхм… отряда? Сезар перевел вопросительный взгляд с Фрица на Карла, будто Доры и Бланки тут вообще не было. Возможно, сделал так даже ненамеренно, просто привычно не воспринимая женщин всерьез. — У нас нет лидера, все — равны. — Фриц добавил в голос холодок. — Если хотите рассказать о чем-то, говорите со всеми. — Давайте поднимемся в нашу комнату, там будет тихо, — предложила Дора, решив, что стоит обходиться с Сезаром вежливо, несмотря ни на что. Он наверняка собирался поручить их отряду уничтожение какого-нибудь монстра за кругленькую сумму. — С удовольствием. — Сезар тонко улыбнулся. Фриц встал первым и пошел к лестнице, ведущей на второй этаж таверны — там располагались немногочисленные комнаты. Сезар двинулся следом. — Я, пожалуй, останусь здесь, — шепнула Бланка, поймав поднимающуюся из-за стола Дору за край рукава. — Вы с Фрици будете торговаться о награде, Карлито — выяснять подробности о чудовище… Скукота. Я лучше спою еще парочку песен, меня вон те ребята очень просили о балладе про моряков. Бланка указала на столик, за которым сидели два дюжих молодца, уже изрядно принявших на грудь. — Тогда я лучше останусь с тобой, — проворчал Карл и придвинул к себе кружку Фрица, там еще оставался сидр. А вот Дора решила подняться в комнату: ей хотелось узнать, что там предлагает Сезар. И проследить, чтобы Фриц что-нибудь не выкинул, пребывая в мрачном настроении. Когда Дора вошла, Фриц и Сезар вели светскую беседу, обсуждая красоты Грайсера. — Вам обязательно стоит посетить собор святой Агаты — это наша гордость! — заливался соловьем Сезар. — Ее Светлость герцогиня пожаловала большое пожертвование, на которое изваяли несколько замечательных статуй святых и сделали чудесный витраж из иллирийского стекла! — Мы обязательно посетим сей прекрасный храм. — Фриц кивнул, но Дора заметила, как он напрягся при упоминании герцогини. — Безусловно, очень важно помолиться святой, — вклинилась в беседу Дора, крепко закрывая за собой дверь. — Но сперва следует покончить с чудовищем. Ведь создание Лукавого может навредить людям. В комнатушке, за которую друзья смогли заплатить, стояло всего две узких кровати, занимавших почти все пространство. На одной сидел, изящно закинув ногу на ногу, Сезар. Напротив расположился Фриц. Увидев Дору, он подвинулся, предлагая ей сесть рядом. Она так и сделала. Дождавшись, пока Дора устроится, Сезар заговорил: — Вы правы, уважаемая донья, не стоит тянуть кота за эм… хвост. Перехожу к делу. В лесу у города, куда любит выезжать на охоту Ее Светлость, появилось чудовище. Оно уже растерзало четырех егерей. — Тогда вам стоит обратиться в Инквизицию, — сухо заметил Фриц. — Ох, святые отцы так заняты искоренением ереси и зла. — Сезар улыбнулся. — Пока они найдут время для нашего скромного герцогства, тварь убьет еще много людей… По поручению герцогини я искал странствующих монахов-воинов или, не буду скрывать, добрых колдунов. И тут увидел вас! Не иначе это провидение Божье. Дора краем глаза взглянула на Фрица, думая, подозревает ли он, как и она, что Сезар недоговаривает. Наверняка герцогиня просто не хочет связывать с Инквизицией. Трибуналу платить надо больше, чем простым странствующим борцам с нечистью. А уж если пришлют излишне фанатичных священников, те после убийства чудовища всему герцогству еще долго не дадут спокойно жить, ища ведьм. Видимо, чтобы соблазнить молчащих Фрица и Дору, Сезар обронил: — Награда за голову чудовища — триста золотых. В кеттнианских монетах. Щедрость герцогини Сфорца поражала! Дора едва удержалась от того, чтобы не присвистнуть. Триста! Да еще не в местных монетах, которыми можно было платить разве что на территории всего Алиссена, куда входило герцогство. Но вот кеттнианские деньги принимали почти везде. Фриц все еще помалкивал, так что Дора сама спросила: — Известно, что это за чудовище? Может быть, обычный оборотень, тогда отряду достанутся легкие деньги. — Увы, выживших не было. — Сезар развел руками. — Но охотники говорят, что подобные следы на трупах не мог оставить медведь. Жаль, конечно, что о монстре ничего не известно, но отряду уже не раз приходилось отправляться в бой с неведомой опасностью. Тут заговорил Фриц, совершенно ошарашив и Сезара, и Дору. — Нет, мы не согла… Дора с такой силой наступила ему на ногу, что Фриц захлебнулся словами и сжал зубы, подавляя крик. — Нам надо подумать, посоветоваться с товарищами. — Дора сладко улыбнулась Сезару. — Сейчас время уже позднее, мы устали с дороги. Если не трудно, приходите завтра утром. На свежую голову, да при солнышке — на глазах у Господа, бить чудовищ легче. Сезар, не дурак, смекнул, что дальше разоряться не стоит, поэтому картинно раскланялся, касаясь шляпой пола. — Благодарю, что уделили мне время. До встречи завтра! Едва он исчез за дверью, Дора зашипела на Фрица: — Ты что это вздумал отказываться? Надо обсудить с остальными, потом уже решать. Сам же уверял, что мы все равны… Фриц молчал, потирая ногу. Хотя и без слов было ясно, почему он не хочет браться за работу: ненависть к герцогине Сфорца пересилила обычное желание сразу же бросаться на помощь людям, страдающим от чудовищ. Дора собралась спуститься вниз, позвать Карла и Бланку, но те пришли сами. — Мы видели, как спускается Сезар. Ну, что он говорил? — нетерпеливо спросила Бланка. Дора рассказала о предложении Сезара, как и следовало ожидать, Бланка пришла в восторг, Карл насторожился. — Больно много предлагают за голову одного монстра… — Думаю, это в том числе и плата за то, чтобы мы держали язык за зубами, — предположила Дора. — Судя по тому, что герцогиня не хочет обращаться к Инквизиции, она собирается оставить существование монстра в тайне. Уж не знаю, зачем, но это не наше дело. — Надо согласиться! — воскликнула Бланка. — Какие деньжищи! Я пожертвую часть своей доли сиротскому приюту в монастыре святой Бланки. — Я тоже думаю, стоит взяться за работу, — погладив бороду, сказал Карл. — А вот Фриц против, — не без ехидства сообщила Дора. Тот упрямо насупился. — У меня дурное предчувствие. Карл закатил глаза. — Твое дурное предчувствие зовут Соланж Сфорца. Но мы же просто убьем монстра по ее приказу, с ней самой тебе встречаться не обязательно. Да и денег с нее стрясем. Давая знак, что будет держаться до конца, Фриц скрестил руки на груди. — Ты ведь всегда говорил, что с чудовищами надо бороться, чтобы защищать людей, — протянула Бланка. — А сейчас противоречишь собственным словам. — Ага, еще мы часто рисковали жизнью бесплатно, — проворчала Дора. — Здесь хотя бы деньги обещают. И вообще, не хочешь — мы пойдем без тебя. В конец концов, с силищей Карла, магией Доры и волшебными песнями Бланки они смогут справиться с одним единственным чудовищем. — Ладно, — процедил Фриц. — Я не могу отпустить вас без божьей подмоги. Но помните — я предупреждал! На этом разговор закончился. Все устали за день и, помолившись, стали укладываться спать. Мужчины как обычно галантно уступили кровати девушкам. Дора почти сразу же погрузилась в сон…