Перекрёстки судеб - 2

Материнские опасения

Столь значительного события, как первый день рождения сына, Ноэль пропустить не мог. Выпросил у режиссёра неделю отдыха от съёмок и рванул в Стокгольм. Вместе с ним из Америки прилетели Джо Уотерман и Сюзан Кейс с полными чемоданами подарков.

- Как поживает моя принцесса? - целуя жену, Ноэль положил руку на ещё больше округлившийся живот.

- Плавает, как золотая рыбка в аквариуме, - улыбнулась в ответ Мари. - Эрик на том же сроке напоминал настоящего футбольного форварда, но Стефани, похоже, решила оставаться ласковой и нежной…

- Ну, если вспомнить тот кошмар, что зовётся токсикозом, сочтём нынешнее поведение нашей дочери компенсацией за нанесённый ущерб.

- Ой, лучше не напоминай! Смею надеяться, что по второму кругу через пережитый ад проходить не придётся! Джо, Сью — как я рада вас видеть!

Мари поцеловала прибывших гостей по-русски, троекратно.

- Наконец-то рядом находится человек, не стыдящийся своих истинных чувств! - отреагировала на это Сюзан и дурашливо изобразила «поцелуи» на американский лад: чуть коснуться щекой щеки, чуть ли не «клюнуть» приветствуемого. - А уж как мы-то рады снова с тобой встретиться! Надеемся, что к концу года ты будешь готова присоединиться к нашему празднику.

Протянув руку, Сюзан гордо продемонстрировала Мари очень красивое кольцо с огромным бриллиантом.

- Джо наконец-то решился сделать мне предложение! И грозился, что на обручальном кольце бриллиант будет ещё больше!

- Лучшей новости и не придумаешь! А что касается бриллианта...Как бы огромен он ни был, затмить тебя своим блеском не сможет! Устали с дороги? Предлагаю принять душ и подремать немного для восстановления сил. А вечером соберёмся за праздничным столом и наболтаемся всласть… Кстати, Ноэль, не успела сообщить тебе приятную новость. Домовладелец согласился с проектом Маркуса и у нас теперь есть дополнительная ванная комната, как раз рядом с гостевой спальней! Пойдёмте, проведу небольшую экскурсию по нашим хоромам, покажу, где и что находится...Заодно проверю, как обстоят дела с полотенцами в той самой новой ванной комнате...

- Не хлопочи ты так, мы всё найдём!

- Ну как это — не хлопочи, не каждый день такие дорогие гости в доме!

Надоедать Сюзан и Джо Мари не стала. После небольшого ознакомительного тура по апартаментам, пожелала гостям приятного отдыха и поспешила вернуться в гостиную. Ноэля там уже и след простыл. Он плескался во втором душе, расположенном поблизости от их спальни, насвистывая одну из песенок национального хит-парада, услышанную по дороге из аэропорта.

Собрав силу воли в кулак, Мари сдержала своё желание постучаться в дверь ванной комнаты. Больше месяца она не видела мужа и сейчас всё её существо томилось сладкой негой в предвкушении его прикосновений.

Задёрнутые шторы создавали в спальне интимный полумрак. Остановившись у зеркала, Мари принялась критично рассматривать собственное отражение, но осталась вполне довольна увиденным. Кожа ровная. Чуть заметный румянец на щеках. Купленное на днях домашнее платье свободного покроя зрительно скрывает полноту. Безотчётно принялась она поглаживать нижнюю часть тяжёлой упругой округлости, пытаясь унять терзающее её желание.

Прошедший период ознаменовался для Мари такой безразмерной тоской по мужу, что ей не спалось ночами. Бедняге Пелле приходилось выгуливать её по безлюдному полуночному парку парку или катать на машине, а то и на мотоцикле по сверкающему разноцветными огнями Стокгольму («Ноэль узнает, башку мне оторвёт!» - ворчал он всякий раз, спускаясь в гараж). С ними, как с хорошими знакомыми, уже здоровались все полицейские патрули в близлежащих районах.

Муж появился на пороге спальни: обнажённый торс, огромное махровое полотенце плотно укутало бёдра...Мари нервно сглотнула... «Ощущаю себя малолеткой, никогда раньше не видевшей обнажённого мужчины...»

Ноэль подошёл к жене вплотную, заправил ей за ухо непослушную прядку волос и заговорил таким вкрадчиво-сексуальным тоном, что Мари невольно поёжилась:

- А теперь я хотел бы узнать, как поживает моя Королева?

- С тех пор, как ты переступил домашний порог — очень хорошо. - Мари крепко обняла мужа. - Если бы ты знал, как я по тебе соскучилась!

- Конечно, знаю! Или ты считаешь, что выходя за порог, я тут же о тебе забываю? Мысли о доме позволяют справиться с самыми заморочными моментами во время съёмок… И я жду-не дождусь, когда завершится американский проект и придёт пора вернуться в Европу... Какое интересное у тебя платье! Но будет ещё интереснее, если я его с тебя сниму...Ты не против?

- Мог бы и не спрашивать… - прошептала Мари.

Платье тут же отправилось на пол… А без его «маскировочного эффекта» Мари вдруг ощутила себя ужасно расплывшейся и неуклюжей. Но в глазах мужа она не увидела неприязни или разочарования — только обожание и восторг, так что страхи тут же улетучились, как унесённые ветром надоедливые мошки

- Как же поразительно всё устроено в природе, - ласково целуя живот Мари, заметил Ноэль. - Эта великая тайна зарождения новой жизни никак не даёт мне покоя... Интересно, устану ли я, если захочу исцеловать тебя всю — с головы до пят?

Они не торопились наброситься друг на друга — хотя сдерживались из последних сил. Семь месяцев — опасный срок. Ноэлю вовсе не хотелось, чтобы его очередной визит в родные пенаты завершился для Мари поездкой в госпиталь. К тому же, отдых в Испании добавил к их интимным шалостям несколько новых позиций и удовольствие друг другу они научились доставлять достаточно оригинальными и безопасными способами.

- Даже не верится, что, если бы не стечение обстоятельств, мы бы поженились только сегодня, - с чего-то вдруг вспомнил Ноэль, когда они лежали рядом, остужая вспотевшие тела и пытаясь снова дышать ровно…

- А учитывая новые обстоятельства, свадьбу пришлось бы отложить до того времени, пока я не рожу и не приду в форму после родов…

- Получается, что всё сложилось наилучшим образом без всяческого планирования!

- Получается, что так…

Ноэль легонько водил пальцами по спине Мари. Они скользили вдоль позвоночника, выводили разнообразные узоры и цветы…

- Знаешь, мне на днях звонила Изабель Селинье…

- Что ещё ей от нас нужно?

- Ни за что не догадаешься! Она просила у меня прощения…

- А что ты?

- Я? Я пригласила её в Стокгольм. Мне невероятно одиноко без тебя. А ей не слишком уютно в Париже. И я решила, что будет неплохо, если мы с Изабель наладим отношения перед премьерным показом.

- Преклоняюсь перед тобой, о, мудрейшая из женщин. Я ведь открыл было рот, чтобы отругать тебя, но вынужден его снова закрыть. Даже не подумал о том, что у нас премьера и промоушн-туры впереди! Что ж, пусть приезжает — только будь осторожна с ней, Мари! Очень скользкая девица!

- А по-моему - очень несчастная...Но я постараюсь не расслабляться. На крайний случай - Пелле постоянно рядом. Ты же его знаешь, он никому не доверяет. А уж Изабель Селинье в списке его «врагов» на топовых позициях.

Ноэля начало клонить в сон. Он старательно с ним боролся, но глаза предательски слипались…

- Сокровище моё, ты очень обидишься, если я немного вздремну?

- Совсем не обижусь...Скорей всего, составлю тебе компанию...Меня ведь сегодня снесло с утра пораньше. А сейчас от бездны полученных удовольствий в теле такие слабость и нега, что немного подремать - вовсе не лишнее…

Довольно улыбнувшись, Ноэль привлёк жену к себе и нежно поцеловал. Минутная стрелка не совершила и двух полных оборотов вокруг циферблата, как они оба крепко спали — спокойные и счастливые.

А вечером, в украшенной разноцветными флажками и шариками гостиной собралась огромная, шумная, весёлая и дружная компания — приехали родители и сестры Ноэля, Микаэль Линдквист и Стелла. Ждали и Марию Николаевну: её обещал доставить из Петербурга Петер Наттгрен, к которому бывшая тёща до сих пор благоволила по непонятным даже ей самой причинам. Но в гастрольном расписании Петера что-то поменялось, он звонил накануне и дико извинялся, что не успевает доставить драгоценную гостью вовремя.

Комиссар полиции Густав Пальмгрен попросил разрешения прибыть с подругой и присутствующие приятно удивились, узнав в спутнице комиссара государственного регистратора Сильвию Вестлунд, чья подпись скрепила брачное свидетельство Мари и Ноэля.

Дик и Сюзан, Малин и Маркус, принарядившийся Пелле Армфельт - все торопились поздравить малыша Эрика. Кристофер Маккейн и Кэндис Уоллес прислали из Америки огромные коробки, к каждой из которой служба доставки привязала по дюжине разноцветных воздушных шаров. К концу вечера подарками оказался завален - едва ли не под самый потолок - один из углов в детской комнате.

- Эрик, сколько же у тебя теперь всяческих интересностей! Будет чем заняться в ближайшие дни! - складируя несметные богатства, воскликнула Малин.

Неотразимый херувимчик - именинник, одетый в свой «взрослый» костюм, чувствовал, что суета и обилие принаряженных взрослых вокруг — в его честь. Вёл он себя сегодня выше всяческих похвал.

- Какой же он хорошенький! Впрочем, есть в кого! - прошептала Сюзан на ухо Мари. - Никогда не хотела иметь детей, но сейчас подумываю: а не пополнить ли мне ряды мамочек? В Голливуде уже несколько лет не прекращается baby-boom. И мой поезд ещё не помахал прощальным огоньком. Могу успеть на этот праздник жизни.

- Конечно, можешь! Уж если даже я успела... Мы с Петером столько лет пытались завести ребёнка...Чего только не испробовали: всё впустую. Я уж и смирилась, что не суждено мне познать радость материнства, а оно вон как обернулось...Мало того, что случилось чудо и родился Эрик, скоро у него компания появится…

- Народ, кстати, сходит с ума от любопытства на ваш счёт…Ты же не похожа на тех мамаш, что фотографируют детей миллион раз на дню и тут же выкладывают снимки на всеобщее обозрение. Эрика видели единицы. А те, кто не видел, утверждают, что это очередной розыгрыш. Что ты использовала накладной живот, дети твои из пробирки или от суррогатной матери, и в госпиталь ты попала вовсе не из-за проблем с беременностью, а из-за злоупотребления алкоголем или наркотиками — если не тем и другим вместе взятым...Ну, ты знаешь уровень и спектр воображения голливудских сплетников!

- Увы, слишком хорошо с ним знакома...Ах, Сюзан, если бы мне кто-нибудь сказал, что я соберусь рожать в таком солидном возрасте — посмеялась бы. Но пути господни неисповедимы. Эрик — копия Ноэля в детстве. Посмотри на Берту: рядом с внуком светится, молодеет на глазах. Постоянно повторяет мне, что когда возится с Эриком — не чувствует усталости. Такой вот он, наш «пробирочный» ребёнок! Дитя пылкой страсти. Подарок небес. Надеюсь, ещё одним подарком станет Стефани. И это уже точно будет для меня последний раз. Вряд ли я решусь на третий заход, слишком тяжело она мне достаётся.

- Стефани? Это не в честь ли Пелле Армфельта?

Мари с любопытством посмотрела на Сюзан.

- А ты догадливая...И наблюдательная. Мало кто помнит, что полное имя Армфельта — Пер Стефан...В госпитале, после переливания крови мне вдруг захотелось, чтобы эта девочка всегда напоминала о тех, кто спас мне жизнь...Одним из имён давно уже было выбрано Кэндис, а вот второе...Попросила у Пелле разрешения назвать в его честь. Сошлись на Стефани. Он дал добро.

- Похоже, добро дал и Ноэль?

- По крайней мере, открыто не возражал...Не знаю, что чувствовал на самом деле в тот момент — кроме своей вины, конечно. Может, потому и не стал противиться. Если бы не Пелле…даже не хочется думать, что могло случиться...

- Какой-то он у тебя... Ангел-хранитель прямо…

- Только не вздумай ему об этом сказать! Жутко разозлится. Не может сам себя простить за начало нашего «знакомства» и утверждает, что не похить он меня тогда — никаких ангелов-хранителей мне не потребовалось бы.

- Пелле очень сильно изменился. На вашей свадьбе он уже не напоминал того уголовника с газетного снимка, которого я запомнила. А сейчас и от «свадебного мотоциклиста» мало что осталось. Какая-то степенность в нём появилась, что ли…

- Счастлива будет та, кого он полюбит...У парня всё в порядке и с головой и с руками. Он сумеет превратить жизнь женщины в праздник. И ещё - он очень надёжный.

- А Ноэль? Ты ему по-прежнему доверяешь?

Мари помолчала, провожая взглядом мужа, выходящего на балкон в компании курильщиков — Джо Уотермана, Микаэля Линдквиста и Густава Пальмгрена.

- Скажем, так...Я убедилась, что он не станет обманывать, если действительно полюбит другую женщину. Ещё я верю: что бы между нами ни случилось, Ноэль не перестанет общаться с детьми, будет им помогать…Просто у него такая жизнь — насыщенная, яркая. Возможно, однажды мне в ней не найдётся места.

- Глупости! Твоя жизнь не менее насыщенная и яркая. И вообще...Не представляю я вас друг без друга! Можешь говорить мне всё, что угодно, но я чувствую — вы будете вместе. Не смотря ни на что!

- Спасибо, Сюзан… - Мари крепко пожала руку своей американской подруги. - Хотелось бы и мне в это верить...

- О чём это тут шепчутся самые красивые девчонки на планете? - Джо, широко раскинув руки, крепко обнял за плечи обеих женщин, однако жаркий поцелуй достался одной только Сюзан. - Мари, признавайся, зачем ты наготовила столько вкусной еды? Я только-только накачал себе по миллиметру кубиков на прессе — теперь всё придется начинать сначала!

Признание Джо не могло не рассмешить Сюзан и Мари. Просмеявшись, хозяйка дома заметила:

- Это не только моя вина. Часть блюд приготовила Бет. У Пелле в комнате тренажёрный зал оборудован, так что договаривайся с ним, в какое время можно заняться розыском пропавших кубиков пресса.

- Всё-то у вас продумано! Пойду-ка я для начала составлю компанию Ноэлю — они с Эриком устроили соревнования по ползанию на четвереньках…

- Пойдём, Сюзан, присоединимся к остальным гостям. Голливудских сплетниц осуждаем, а сами чем занялись?

Тут как раз раздался звонок в дверь. Петер изыскал-таки возможность поменять билеты и привезти Марию Николаевну на день рождения внука. Поотнекивавшись для приличия, Наттгрен присоединился к пирующей компании, передав Ноэлю голубой конверт с открыткой.

- Извини, не успел купить вашему сорванцу подарок посолиднее. Здесь сертификат на посещение детского парка развлечений, пойдёт?

- Не парься, ещё как пойдёт. Да проходи уже, не стой столбом на пороге…

- М-да, ничего себе хоромину ты купил…

- МЫ купили. Выбирали вместе с Мари.

Петер несколько стушевался и сел рядом с Марией Николаевной, стараясь не оставлять её без внимания. От выпивки наотрез отказался, но ел с большим аппетитом, нахваливая кулинарные способности бывшей жены и её нынешней свекрови. Через час Наттгрен откланялся, передав «маму Машу» на попечение дочери, которой не смог не сказать у дверей лифта:

- Вот объясни мне: почему всё ЕМУ досталось? И ты, и дети… Малой-то копия папочки, как под копирку сделан...Эх, Мари-Мари…

- Не трави душу, Петер: ни себе, ни мне...Раз всё так вышло, значит — так надо…

- Ладно...Нужна будет помощь — звони!

- Я помню...И...Спасибо тебе — и за маму, и вообще…

Дверь лифта открылась, Наттгрен шагнул внутрь, послал бывшей жене воздушный поцелуй:

- Всё. Я уехал…

Лифт поехал вниз и Мари поспешила вернуться к гостям. Ей сильно корябали душу последние слова Петера и печальное выражение его лица при прощанье. Она думала, что бывший муж давно уже успокоился и строит новую жизнь, забыв о ней. Получалось, что нет...

Между тем вечеринка текла своим чередом. После ужина рассредоточились по квартире: мужчины курили на террасе, женщины распаковывали подарки и играли с Эриком в детской комнате. Малин и Бет быстро загрузили посудомоечную машину и подготовили стол к чаепитию. Смеялись до упаду, обучая Эрика задувать свечку. Вместо того, чтобы дуть на огонь, он втягивал воздух в себя и недоумённо смотрел на торт, на котором ничего не менялось.

Вскоре после чаепития Малин пошла укладывать именинника спать. Мария Николаевна поспешила на помощь дочери и Берте — выгрузить первую партию посуды и загрузить следующую, но с кухни их прогнали Пелле и Ноэль, пообещав справиться с посудой, ничего не разбив.

День выдался жарким. К вечеру жара немного спала и, мало-помалу, все гости собрались на террасе, которая могла бы вместить и куда бОльшую компанию.

На сервировочном столике выстроилась батарея спиртного самой разной крепости. Сверкали чистейшими хрустальными боками бокалы к нему. Мари устроила для матери местечко поудобнее, потом включила негромкую музыку и с удовольствием опустилась в комфортное кресло для отдыха по соседству с Марией Николаевной. У неё очень устали ноги в туфлях на каблуках, купленных специально для сегодняшнего праздника. Но расслабиться и ответить на животрепещущие материнские вопросы ей не удалось — с кухни вернулся Ноэль и пригласил жену на танец. Она так и танцевала — босиком. На фоне высокого мускулистого мужа Мари выглядела миниатюрной даже со своим огромным животом.

Пелле, облокотившись о дверной проём, скрестил на груди руки и немного ревниво следил глазами за танцующей парой. Он не замечал взволнованного взгляда пожилой женщины, сопровождавшего каждое его движение. Не выдержав, Армфельт пригласил на танец Стеллу, невольно дав возможность понаблюдать за Мари и Ноэлем второму ревнивцу — Микаэлю Линдквисту. Однако, сегодня Микаэль сменил настрой на благодушие. Не так давно он выпросил у Стеллы спрятанное дело Мари Наттгрен и перечитал его заново. Несколько вечеров подряд он размышлял обо всём произошедшем с момента его знакомства с Мари. В конце концов, Линдквист пришёл к заключению, что как врач и как друг семьи, он должен радоваться тому, что теперь в семействе Нурдстрём Фолкнер всё складывается благополучно. И он нашёл в себе силы радоваться по-настоящему. Глядя на танцующих супругов, Микаэль вспоминал, что они так же танцевали в день своей свадьбы — никого не замечая вокруг — и счастливые улыбки озаряли их лица. Только Марию Николаевну Плавнову не смогли успокоить эти лучившиеся счастьем лица. Материнское сердце — тот ещё вещун. Как-то неприятно «тянуло» в груди и, как сердечник со стажем, Мария Николаевна понимала, что дело вовсе не в работе её «пламенного мотора».

Когда живущие в Стокгольме гости разошлись, стали думать, как лучше разместиться на ночлег.

- Давайте, бельё на своей кровати поменяю и ложитесь в моей комнате. Меня диван в гостиной вполне устроит, - первым предложил Марии Николаевне Пелле.

- Может, у вас раскладушка есть, я бы с Эриком в одной комнате поспала?

- Ещё чего не хватало! Ложитесь с Мари, я в рабочем кабинете устроюсь, - твёрдо заявил Ноэль и, не слушая возражений, достал из кладовой подушку и плед и пошёл стелить себе постель.

- Знала бы, что у вас гостей полон дом, сняла бы номер в гостинице. Или к Пете поехала бы. Он предлагал.

- Мам, не начинай! Ты посмотри только на эту кровать — нисколько друг другу не помешаем!

- Плохая это примета: супружескую постель другим людям уступать.

- Никому мы её не уступаем! То чужим людям. Ты ж мне — самая родненькая!

Мари крепко обняла мать, поцеловала в прохладную щёку. Мария Николаевна после нескольких курсов реабилитации и новых лекарств выглядела свежо, даже моложаво — но на данный момент уж слишком встревоженно.

- Ну мам, что случилось? Насупилась, как Ленин на буржуазию в 1917-ом году! Что я опять не так сделала?!

- Ой, тревожно мне что-то, дочка! Ты словно на другой планете живёшь, ничего вокруг не замечаешь...Что у Ноэля с той мамзелью, всё закончилось?

- Давно уже точку поставили. Забудь!

- Парнишка этот ваш, кем он там тебе приходится — глаз с тебя не сводит!

- Работа у него такая. Проворонит неприятность какую-нибудь и придётся ему в тюрьму возвращаться. Нельзя ему туда. Он — хороший парень, пусть вторым шансом воспользуется и лучшую жизнь выстроит.

- Ох… Не оказался бы слишком хорошим!

- Ты это к чему?

- Да к тому, дочка, что в тебе не только мои гены, но и папенькины... А тому не жилось тихо-мирно, всё его куда-то черти гнали...Ноэлев отец с чемоданами от дома к дому мечется, а твой уж если уходил — то с концами. Ни ответа — ни привета...Боюсь я за тебя, Марьюшка: не порушила бы ты своё счастье! Да и не только за тебя боюсь: вдруг и Ноэль в Мартина пойдёт? Останешься одна с двумя ребятишками…

- И что с того, мам? Даже если и останусь! На хлеб с маслом всегда смогу заработать — и себе, и детям! Не выдумывай напраслины всяческой! Давай уже спать ложиться! Завтра проснёмся раненько и по магазинам отправимся. Купим подарки ленинградцам нашим. И тебе куплю всё, что захочешь!

- Не надо мне ничего. Знать бы только, что у тебя всё мирно да ладно.

- Всё у меня ладно, мам! Не переживай! Давай свет выключать! Завтра Пелле попросим, он нас повозит...Или хочешь, Петечке твоему драгоценному позвоню — он рад будет с нами вместе день провести.

- Он-то будет рад. А вот Ноэль твой что скажет?

- Ничего он не скажет. Осознал уже, что я к Наттгрену не вернусь. Раз ушла — значит, с концами… - сказав это, Мари осеклась. Не эту ли причину своего волнения озвучила ей родительница всего несколько мгновений тому назад? - Вот только не сравнивай меня с папенькой. В отличие от него, я с бывшими связей не обрываю — если только они сами этого не хотят… Всё, мам, перестаём накручиваться. А то давление у обеих поднимется и вместо магазинов придётся по докторам бегать. Нельзя нам с тобой волноваться! Да и незачем: всё будет хорошо, вот увидишь!

Ах, Мари-Мари! Сама уже почти дважды мама, а к материнским словам прислушиваться не научилась! За что и получала время от времени граблями по лбу. В том числе и старыми знакомыми граблями...

На время короткого недельного отпуска Ноэль "обрубил концы", связывающие его с внешним миром. Звонки для него принимало агентство Уотермана. В случае срочной необходимости, его сотрудники нашли бы способ связаться с любимым клиентом патрона. Отключив телефон и оставив на съёмочной площадке мысли о работе, Ноэль позволил семейным будням течь размеренно и спокойно. Без особых опасений разрешив Мари побродить с матерью по магазинам в компании Петера Наттгрена, Ноэль отправился навестить своих родителей.

Надо сказать, что их матери как сговорились! Берта встревоженно расспрашивала сына о нынешнем проекте, заостряя особое внимание на партнёршах Ноэля. Она уговаривала сына быть осторожнее и внимательнее, не позволить какой-нибудь глупости разрушить их с Мари брак. Хотя и сотрясали семейство «молодых Нурдстрёмов» постоянные (и не всегда приятные) приключения, Берта не могла не заметить, что без Мари её сын становился бледной тенью самого себя.

- Не уподобляйся Мартину, сынок! Уж как тот по молодости хорохорился, куда деваться! Вечно изыскивал во мне изъяны и внушал, что я никому не нужна, а вот он-то никогда и ни за что в одиночестве не останется. И что теперь? Он же притащился ко мне в последний раз, вконец больной и без копейки в кармане. Ещё и пяткой в грудь себя бил, что сам от Гудрун ушёл. Оказалось, она его выгнала. Нашла другого, помоложе. С Мартина-то, кроме пенсии взять нечего, да и та невелика — сам знаешь...Ты помнишь, что я отговаривала тебя от связи с женщиной, которая намного тебя старше. Но — запомни это! - не признаю другой невестки, какой бы супер-дивой она не оказалась. Уйдёшь от нынешней жены - можешь кувыркаться с кем хочешь, но ко мне в дом никого не приводи! Вы с Мари друг для друга созданы. Вот и держитесь друг друга, не рыскайте по сторонам!

Ноэль беспокойно заёрзал на диване. После скандала с Селинье он дал себе зарок: больше никогда не влипать в подобные ситуации. От материнской отповеди его аж передёрнуло: чувствует что-то?

- Мам, ну что ты?! Что за дурацкие пророчества! И в мыслях нет творить что-нибудь непристойное…

- Эх, сынок...Знаю я вас, мужчин...Сегодня «и в мыслях не было», а завтра в этих самых мыслях плотно окопалась другая женщина…

- Всё, прекращай панику! Собирайся, поедем к нам на ужин! И отца позови...Мария Николаевна завтра вечером уже улетает, пироги они с Мари печь собирались...А пироги моя тёща печёт знатные! Не обижайся, но достойные конкуренты твоим булочкам!

За ужином не касались грустных и неприятных тем. Родители разоткровенничались, вспоминая молодость. Молодёжи оставалось только слушать, удивляться, да наматывать на ус опыт старшего поколения.

В зале отлёта Мария Николаевна перекрестила дочку и зятя, испытующе взглянула на стоящего чуть в сторонке Пелле, который уважительно кивнул, поймав взгляд пожилой женщины. Целуя Мари на прощанье, мать прошептала:

- Береги вас бог, дочка! Помни: для меня нет ничего важнее, чем знать, что ты счастлива!

Смахнув набежавшую слезу, она чмокнула в щёку наклонившегося к ней зятя, махнула рукой Армфельту и поспешила к поджидавшему у стойки регистрации Петеру Наттгрену, который ещё в день прилёта заявил, что не позволит бывшей тёще возвращаться домой в одиночку. Сердце Мари вдруг сильно заныло, как будто гигантский кулак пытался выжать из него всю кровь разом. В глазах потемнело и закружилась голова. Она упала бы, не подставь ей под локоть руку Пелле, не пропустивший момента, когда лицо Мари резко побледнело. При соприкосновении их тел боль внезапно отступила. Мария Николаевна, в последний раз обернувшись, увидела дочь машущей ей вслед и улыбающейся. На эту прощальную улыбку ушли остатки душевных и физических сил. Всю дорогу до дома Мари молчала. Молчал и Ноэль. Он не понимал, что с ним происходит: вроде как всё хорошо, а на душе скребутся кошки...

Впрочем, на следующий день оба проснулись в добром здравии и хорошем настроении. Остаток отпуска Ноэль провёл, не отходя от жены ни на шаг, и всячески её балуя.

Накануне отъезда, делая Мари массаж ног, отекающих к концу дня, он уговаривал жену:

- Ты потерпи ещё немножко. Съёмки сериала идут очень интенсивно. В Америке мне осталось поработать от силы месяц. Потом я вернусь в Стокгольм и мы постоянно будем рядом. Джо выкроил достаточно долгий период без поездок в далёкие съёмочные экспедиции. В предложениях местных теле- и киностудий недостатка нет. Поработаю на родине. А в международном прокате пока что пусть «Три Полины» покрутятся.

- Потерплю, конечно. Врач сказал, что и со мной и с ребёнком всё в порядке. Он немного переживает из-за сердечной недостаточности, но я ничего экстраординарного не чувствую и не ощущаю.

- Всё равно — береги себя! Будь осторожнее и внимательнее. Хотя... С тобой бесполезно разговаривать, я Пелле попрошу за тобой последить.

- О, этот Пелле! Шагу нельзя ступить без наблюдения! Можешь не переживать — надёжнее охраны придумать невозможно!

- Что ж, значит, я не ошибся на его счёт и не напрасно вложил финансы в освобождение Армфельта…

Повинуясь минутному порыву, Мари крепко обняла Ноэля, прижалась к его груди, вслушиваясь в знакомый сердечный ритм и ощущая себя в безопасности: разве может что-то случиться, когда муж рядом?!

- Ах, Ноэль, мне снова будет так одиноко без тебя! Пелле, Бет и Малин окружили меня сверх-заботой и не дают ничего делать по дому. Я физически ощущаю себя какой-то бесполезной колодой, листающей журнал за журналом, время от времени проверяющей электронную почту и отвечающей на телефонные звонки...

- Рисуй мне каждый день по картинке или фотографируй что-нибудь оригинальное, записывай интересные мысли и вечером отправляй с пожеланием спокойной ночи — не заметишь, как месяц пролетит. И получится у нас целая коллекция рисунков и прозы на память об этом периоде! «В ожидании Стефани» - как тебе название для книги?

- Это просто шикарная идея, Ноэль! С радостью ею воспользуюсь! Возможно, вспомню даже, как писать стихи — давно не рифмовала строчки!

- Ну, вот и замечательно! А сейчас я тебя поцелую...И позволю делать со мной всё, что пожелаешь — потому как мне в своих желаниях на твой счёт в данный момент надо быть очень осторожным...И не гаси свет! Ты для меня невероятно хороша такая, как есть!

Гасить свет Мари не стала. Равно как и закрывать глаза. Осознанное проживание каждого момента удваивало остроту ощущений. Сквозь полуопущенные ресницы Ноэль наблюдал, как его жена, прислушиваясь к собственным желаниям, совершенно бесстыдно наслаждается их близостью. В какой-то момент и он почувствовал, что не хочет сосредоточиваться только на собственных ощущениях, плотно смежив веки...Их взгляды встретились и Ноэлю показалось, что в него ударила молния. Его тело практически тут же сотрясло мощным оргазмом и громкий стон, сорвавшийся с губ мужчины больше походил на крик дикого раненого зверя, чем на звук, производимый голосовыми связками человека...

- Ма-ри... - руки Ноэля едва коснулись возбуждённых сосков жены и она чуть подалась навстречу им, позволяя пальцам скользить по набухшей груди, тяжёлому и твёрдому шару живота и ниже, в горячее и влажное тепло, которое запульсировало, едва только пальцы мужа коснулись местечка, в котором таился дикий зверь - женское удовольствие от умопомрачительного секса... Мужчина почувствовал, что жене сейчас непросто "удержаться в седле" и осторожно поменялся с ней местами. Вернее, позволил ей расслабиться, почувствовав спиной влажные от пота простыни и нежно гладил её тело, успокаивая.

- Ни с кем и никогда мне не бывало ТАК хорошо... - прошептал он.

- "Никогда не говори никогда"...Но может случиться так, что действительно ни с кем и никогда тебе больше не будет ТАК хорошо… - парировала Мари.

- Не собираюсь проверять...

- Не зарекайся...

- А вот что я хотел бы проверить, так это способен ли я доставить тебе ТАКОЕ удовольствие, чтобы для тебя не существовало в мире других мужчин...

- Смысл не только в телесных удовольствиях, Ноэль. Для того, чтобы затмить собой весь мир другого человека, нужно быть больше, чем хорошим любовником. Но я никак не могу сформулировать,что ещё для этого нужно...

- Хорошо, уговорила...Даю тебе месяц на то, чтобы ты закончила с формулировкой! Позволь мне ещё немного тебя поласкать?

- Ну, если только совсем немного...

Если бы только Мари и Ноэль могли предположить, сколько всего может произойти в течение одного месяца! И часть произошедшего будет напрямую касаться их сегодняшнего разговора...