Перекрёстки судеб - 2

Визит Изабель

Через пару дней после отъезда Ноэля, за завтраком, Мари получила сообщение от Изабель:

«Если ты ещё не передумала, я прилечу в Стокгольм завтра вечером».

В ответ отправилось одно короткое слово: «Жду».

Телохранитель Мари, смакуя приготовленный хозяйкой кофе, внимательно изучал последний номер журнала о мотоциклах.

- Пелле, завтра нужно будет встретить вечерний рейс из Парижа.

- Кто прилетает?

- Изабель Селинье.

Судя по округлившимся глазам, появившимся над страницами журнала, на Армфельта новость произвела ошеломляющее впечатление.

- Кто-кто? Эта кошка драная? Ты с ума сошла или как?

- Пелле! Как ты со мной разговариваешь? Если Вашему Превосходительству претит мысль поднимать свою задницу и встречать французскую гостью — гони ключи от машины и я съезжу за девушкой сама.

- Щаз же...Уже разбежался, споткнулся и упал с этими ключами, - пробурчал Пелле. - Мало того, что не пойми кого в дом тащит, ещё и одна она поедет. Случись что — кто крайним окажется? Во сколько эта мымра прилетает?

- Около девяти. Я, конечно, понимаю, что ты к Изабель тёплых чувств не испытываешь, но постарайся быть с ней повежливей.

- С какого перепугу?

- С такого, что она всё-таки женщина...Селинье попросила у меня прощения за всё, что натворила. Не стоит вспоминать при ней ту историю.

- Прощения она попросила...И ты тут же растаяла и поверила…

- Ну, не растаяла, конечно. И не то, чтобы поверила...Но...Тебе ли не знать, что некоторым людям порой нужно дать второй шанс?

- Ну смотри, Мари, тебе виднее...Если что — я всегда рядом.

- Это уж точно. Скоро, как сторожевой пес, у дверей моей спальни спать будешь.

- А и буду, если понадобится… Всё, пошёл я - железо потаскаю... Умеешь ты нервишками моими побреньчать с утра пораньше…

Пелле ушёл, оставив Мари в гордом одиночестве. Малин и Маркус накануне вечером отвезли Эрика к Берте. Их отношения развивались размеренно и без особых неожиданностей. Сегодня Маркус повёз невесту в родной городишко с целью познакомить с родителями. Вернуться они обещали лишь завтра утром. Малин ужасно нервничала, боясь показать себя с плохой стороны. Мари успокаивала девушку как могла:

- Они просто не могут не полюбить тебя, Малин. Ты очаровательна, скромна и хорошо воспитана! Если когда-нибудь Эрик приведёт в дом невесту, подобную тебе, я буду несказанно рада!

- Даааа...легко тебе говорить, когда со всеми родственниками связи давным-давно налажены и все тебя любят!

Пришлось Мари поведать девушке ту часть истории, которая для няни до сих пор оставалась «за кадром». Как она боялась знакомства с Бертой Нурдстрём. Как мать Ноэля не доверяла ей поначалу. И через какие испытания вместе пришлось пройти ей и будущей свекрови, чтобы построить нынешние ровные и дружеские отношения. Рассказ Мари, напоминающий сюжет романа любовной серии, продававшейся на всех городских газетных лотках, произвёл нужный эффект. Малин успокоилась. И вот - одни разъехались, вторая ещё не доехала: что делать бедной беременной женщине?

- Никому-то я не нужна, - горестно вздохнула Мари и, словно в ответ на её горестный вздох, ожило окошко скайпа на ноутбуке. Она несказанно обрадовалась, увидев иконку с изображением звонящего. Потому как звонил никто иной, как мистер Нурдстрём Фолкнер собственной персоной.

- Мне это кажется, или я и правда давно не говорил, что я тебя люблю? - появляясь на экране, изрёк мужчина, без которого ей порой так невыносимо одиноко.

- Говорил...вчера...но это не важно...можешь повторить ещё тысячу раз… Но сначала расскажи: как там твои дела?

Стокгольм встретил француженку, прилетевшую в Швецию в первый раз в жизни, небольшим волшебством. Когда самолёт стал заходить на посадку, Изабель выглянула в окно и её поразили удивительные розовые и золотые тона нынешнего вечера. Они окрашивали город в нежную пастель, превращали его в шедевральную картину, выписанную гениальным художником. Покинув салон самолёта, Селинье вдохнула полной грудью, решив, что и воздух в таком месте должен быть необыкновенным. Её поджидало горькое разочарование: воздух оказался самым обычным. Но романтичный настрой Изабель не сдулся подобно воздушному шарику: стоит ли судить по первым шагам о пока ещё незнакомом городе?

Такой и увидела Мари издали свою гостью: немного растерянной, но с любопытством оглядывающейся по сторонам. Поймав взгляд Изабель, Мари помахала ей рукой. Та радостно помахала в ответ и ускорила шаг.

Неловкость первых минут встречи быстро рассеялась.

- Как прошел полёт? - поинтересовалась Мари по пути к машине.

- Сам полёт - очень спокойно. Но в Париже я волновалась до самого последнего момента...Чуть не сбежала из салона самолёта, заработав выговор от стюардессы! Я тебя действительно не стесню, Мари?

- В наших хоромах никого невозможно стеснить!

У багажной ленты Пелле отобрал у Изабель её небольшой чемоданчик на колесиках.

- Ага, ты к нам ненадолго — багаж скромный, - не преминул подколоть Армфельт.

- Пелле! - грозным голосом начала было Мари, но он тут же поднял руки: типа, понял — больше не буду! - Не обращай на него внимания, Изабель. Похоже, перегрелся на солнышке. Лето нас в этом году балует хорошей погодой.

- Ну, я и не ожидала от него другого приёма... Пелле меня терпеть не может. Да и что тут удивительного…

- Так, хочу чтобы ты уяснила себе одну вещь. Я действительно очень ценю то, что у тебя хватило смелости попросить у меня прощения. И я тебя простила. Всё, тема закрыта. Не нужно говорить или думать о том, что пошло не так на съёмках фильма «Три Полины». Если же кто-то из моих домочадцев коснётся «скользкого момента», заранее прошу их извинить. Позже я с ними сама разберусь, хорошо?

- Хорошо, - несмело улыбнулась Селинье.

- Ты сильно устала?

- Совсем усталости не чувствую.

- Тогда, если ты не против, совершим прямо сейчас небольшую экскурсию по городу и поужинаем в каком-нибудь ресторанчике.

- Как насчёт «American Klink»? - несмело поинтересовалась Изабель.

Мари испытующе взглянула на гостью.

- Изучила историю нашего с Ноэлем знакомства?

Девушка кивнула.

- Ну что ж, поехали… Пелле, не стоит делать вид, что ты не слышал, о чём шла речь. Маршрут понятен?

Армфельт отсалютовал хозяйке в водительское зеркало заднего вида. Он угрюмо молчал всю дорогу, чётко выполняя указания, поступающие с заднего сиденья. Изабель воодушевлённо рассматривала виды за окном и уже понимала, что пополнит ряды путешественников, влюбившихся в Стокгольм с первого взгляда и навсегда.

- Ах, Мари! Теперь я понимаю, почему тебе нравится жить именно здесь...Хотя Лос-Анджелес заманчивое местечко, но мне кажется — Стокгольм тебе больше подходит. У вас — как бы поточнее выразиться — похожие души?

- Спасибо за понимание...Чаще приходится сталкиваться с абсолютно противоположной реакцией: как это я не хочу жить в Городе Ангелов? Вот только на мой взгляд ангелами там давным-давно уже и не пахнет…А Стокгольм для меня — как горячо любимая книга, которую не устаёшь перечитывать снова и снова...Так, мне кажется, для первого дня мы уже достаточно посмотрели, поедемте-ка ужинать!

В «American Klink» были очень рады видеть Мари. В последнее время они с Ноэлем не часто баловали ресторан визитами. Их любимый столик оказался свободен и заказанные блюда принесли очень быстро. Сидеть за одним столом с Изабель Пелле согласился с большой неохотой, но что ему оставалось делать? Оставлять Мари без присмотра он не имел права. Впрочем, вскоре Армфельт позабыл про чувство внутреннего дискомфорта. Его Королева умела создавать столь непринуждённую атмосферу, в которой раскрепощались люди любых возрастов. Через несколько минут после того, как Изабель, Мари и Пелле заняли выбранные места, за столиком царило бурное веселье. Хохотали так, что сводило скулы и, когда пришло время возвращаться домой, напряжение, витавшее в салоне автомобиля по пути из аэропорта, окончательно рассеялось, как сигаретный дым на сильном ветру. Правда, ненадолго...

- А он красивый…

После душа Изабель переоделась в шёлковую пижаму и расчёсывала волосы перед большим зеркалом в гостевой комнате. Мари сидела на удобной скамеечке рядом с кроватью, в руках у неё дымилась чашка с ромашковым чаем. Она заглянула всего лишь на минутку - пожелать гостье спокойной ночи, да заболталась с ней и задержалась аж на четверть часа. Подсознательно оттягивала момент ухода в огромную спальню, где вместо Ноэля её встретят пустота и одиночество.

- Кто?

- Да Армфельт ваш! Глупая я! И чего к мужу твоему пиявкой присосалась? Нужно было Пелле очаровывать!

- Задача ещё более заковыристая, чем операция «Охмури Ноэля». Вот уж где «характер нордический, стойкий»!

Мари вспомнила, каким забавным бывает Пелле, когда бурчит на неё, зная, что Королева не права, но ничего не смея с этим поделать — и невольно засмеялась.

- М-да, любопытно, что вышло бы из твоей задумки...Орешек-то не многим по зубам...Надо же, «красивый»...А я так привыкла к Пелле, что даже и не замечаю — красив он или нет. Да и не дело это — замужней женщине на других мужчин заглядываться...Пойду я, Изабель, спать укладываться, заполуночничались мы с тобой. Ложись тоже — приятных снов тебе! Загадай, чтоб жених на новом месте приснился!

- Обязательно! Спокойной ночи, Мари!

Спокойная ночь для обеих женщин наступила нескоро. Так получилось, что прежде, чем Мари и Изабель отправились в царство сна, они обе думали об одном и том же человеке. И на этот раз им оказался вовсе не Ноэль Фолкнер. А тот, о ком они думали, давным-давно спал, улыбаясь во сне. Потому что в сновидении к нему в очередной раз явилась та, за которую он готов был отдать свою жизнь…

Впервые за долгое время Изабель Селинье замечательно выспалась. Даже в гостях у дядюшки Жака её терзала бессонница. А в доме Мари и Ноэля, вдоволь намечтавшись о телохранителе хозяйки, она отключилась, словно задутая дуновением ветра свеча. Неизвестно, как долго проспала бы французская гостья, если бы Изабель не разбудило лёгкое прикосновение к её лицу.

Девушка вздрогнула, потом приоткрыла один глаз и увидела перед собой мини-копию Ноэля Фолкнера.

- Ну, здравствуй, Эрик, - прошептала Изабель.

Мальчик что-то ответил на своём языке и снова погладил Изабель по щеке.

- Эрик, вот ты где! Прости, Изабель, не досмотрела, - в дверях спальни показалась Малин.

- Ничего страшного. Я такая ужасная соня сегодня! - Изабель уже увидела цифры на настенных часах и внутренне ужаснулась. - Но я даже и не вспомню, когда я так хорошо спала! Волшебный дом!

- Это всё Мари! Для неё главное, чтобы в доме царила уютная и расслабляющая атмосфера! Эрик, оставь тётю в покое и пойдём гулять в парк! Если хочешь присоединиться к Мари — она на террасе…

После ухода Малин, Изабель легко соскочила с кровати и понеслась в душ. Надев утренний халат небесно-голубого цвета, она тщательно причесалась и поспешила на роскошную террасу. Попасть туда можно было практически из любой комнаты апартаментов — кроме детской (из соображений безопасности). Мари и Пелле давно уже закончили завтракать, но солнечный и безветренный летний день намекал, что проводить его внутри помещения — непростительное кощунство. И они остались на свежем воздухе. Армфельт снова штудировал очередной журнал с новостями из мира мототехники, а Мари устроилась в удобном кресле и проверяла электронную почту...Увидев появившуюся в дверях гостью, Мари закрыла ноутбук и отложила его в сторону.

- Доброе утро, Изабель!

- Скорее, добрый день! Извините, что я такая соня.

- Ну, ты же в гостях и на отдыхе, так что глупо про какие-то там режимы дня вспоминать...Пелле, принеси, пожалуйста, завтрак для Изабель.

- Это она в кино герцогиню из себя изображала, а тут сама на кухню сходит — не переломится! - не отрываясь от журнала, буркнул Армфельт.

- Пер Стефан, удивительный ты наш! Просто чудеса гостеприимства демонстрируешь! Извинись сейчас же!

- И не подумаю! А ты смотри, нимб не урони, общаясь с такими, как я!

Мари помрачнела лицом и закусила нижнюю губу. Пелле уже понял, что перегнул палку, поэтому с опаской смотрел в сторону хозяйкиного кресла.

- Я с тобой попозже поговорю. А сейчас уходи…

Армфельт и рад бы был пойти на попятный, но он хорошо знал, что с Мари такие номера не прокатывают. Сжав челюсти до хруста, он кинул уничтожающий взгляд на Изабель, быстрыми шагами пересёк террасу и исчез в недрах квартиры.

Мари с трудом встала со своего кресла и направилась в сторону кухни.

- Мари, я действительно сама могу принести себе завтрак!

- Ещё чего не хватало! Вернёшься домой — будешь сама себя обслуживать. А сейчас не забывай, что ты — у меня в гостях…

Пелле перехватил Мари в коридорчике возле кухни. Отчаянье совсем затуманило ему мозг: прижав женщину к стене, он жадно приник к её губам. Оторвавшись же, никак не мог справиться с возбуждённым дыханием.

- Прости, сорвался…

Мари с размаху припечатала Армфельту пощёчину.

- Прости, сорвалась… - прячась за дверцей холодильника, она тоже пыталась выровнять дыхание. - Ты сам в госпитале говорил: никаких больше поцелуев! Что происходит, Пелле?

- Не знаю, Мари… - услышав своё имя, она удивлённо оглянулась на парня. - Возможно, мне придётся вернуться в тюрьму.

- В честь чего это?

- Не притворяйся дурочкой, тебе не идёт...Не могу я так больше. Это непрекращающаяся пытка — быть с тобой рядом.

- Вздор! Успокойся и забудь. Не надо тебе ни в какую тюрьму! А как же...как же я?

- Ну да, только о себе и думаешь...Муженёк тебе другого телохранителя найдёт.

- А если я не хочу другого? Да и Ноэль ни разу не заикался, что тобой недоволен. Скорее, наоборот...Пелле...Не говори глупостей! Ой...Чёрт, сердце закололо…

Пелле, во время разговора опустившийся было на корточки у одной из коридорных стен, быстро вскочил и подлетел к Мари:

- Где твои таблетки?

- Брось...Не надо таблеток...Воды мне только налей….Подышу и пройдёт...Волноваться мне нельзя. Чувствую: аж давление поднялось от твоего заявления. «В тюрьму...»! Удумал тоже! Для чего мы пол Стокгольма на уши ставили, чтобы тебя оттуда вызволить?

- Прости, Королева, не хотел тебя волновать. Не думал, что для тебя такой ублюдок, как я, важен.

- Ублюдок? Высокого же ты о себе мнения...Никогда тебя ублюдком не считала! Ты просто сам пока не понимаешь, насколько ты хороший человек…

- Ладно, проехали...Иди на террасу, сейчас принесу этой цаце завтрак. Вы поедете сегодня куда-нибудь?

- Даже не знаю, а что?

- Я это...К Ингрид хочу съездить.

- Конечно, поезжай! Думаю, в ближайшие несколько часов мы никуда не двинемся. Разве что вечером.

- Ну, до вечера я сто раз домой вернусь. Я ненадолго. Максимум пара часов...

- Да по мне хоть бы и на весь день: что ж я, не человек — не понимаю?

- Нет, не понимаешь...Нечего мне там весь день делать...Всё, брысь на террасу.

Изабель даже не заметила, что Мари так долго отсутствовала, а вернулась с пустыми руками. Облокотившись о перила террасы, увитые стеблями плетущихся растений, она подставила лицо солнечным лучам и впитывала их благодатное тепло. Потом открыла глаза и наслаждалась великолепным видом на разбитый почти под самыми окнами парк.

- Шикарная у вас квартира, Мари! И атмосфера такая...Не подберу нужного слова...Выспалась я сегодня замечательно! И у меня такое чувство лёгкости на душе!

- Жениха-то видела во сне?

- Видела какого-то мужчину, но его лицо постоянно находилось в тени. Зато голос запомнила — красивый такой, бархатный…

На террасе появился Пелле с подносом в руках.

- Ваш завтрак, мадемуазель, - как можно вежливее обратился он к Изабель.

- Мерси, гарсон, - подыграла ему француженка, чарующе улыбаясь.

Пелле её улыбки даже не заметил. Его взгляд был прикован к лицу Мари.

- Я пойду? Если вдруг что-то срочное: телефон у меня всегда рядом. Я ненадолго.

- Ступай уже с богом! Ничего со мной не случится. - махнула рукой Мари.

- Куда он отправился? - Изабель изящными движениями разрезала тёплую булочку с корицей, намазала её маслом и джемом и откусила небольшой аккуратный кусочек, довольно жмурясь. - Эх, прощай, диета! Не могу удержаться, булочка одуряюще пахнет.

- Это из кондитерской, расположенной недалеко от бывшей квартиры Ноэля...Иногда я очень по той квартире скучаю, - с заметной грустью в голосе добавила Мари.

- А почему вы переехали?

- Так захотел Ноэль. Точнее, мы обсудили его предложение и пришли к выводу, что так будет лучше…

- Что ж...Возможно, это и правда так... Так куда всё же направился Пелле?

- Чувствую, зацепил тебя наш Мистер Грубиян. В таком случае тебе не понравится ответ на заданный вопрос: Пелле поехал к своей подруге Ингрид.

- Ну что же ты сразу не сказала, что ваш рыцарь на Харлее уже занят?! Я пол ночи о нём грезила.

Мари чуть не проговорилась, что и она тоже, но вовремя удержала язык за зубами.

- Ой, Мари, я же вам сувениры привезла! Даже неудобно как-то: вещи по полочкам в шкафу разложила, а про подарки забыла! Сейчас принесу…

- Да угомонись ты, не убегут они никуда!

- Нет, нет...я иногда ужасно рассеянная, если не сделаю что-то сразу — потом забываю…

Для Эрика Изабель привезла деревянную лодочку, искусно изготовленную её дядюшкой Жаком.

- На день рождения немного опоздала, но, надеюсь, мальчику понравится мой подарок.

Мари и Ноэлю предназначалась интересная фоторамка, украшенная ракушками.

- Если не понравится — выкиньте. Но я делала её, думая о вас...И мне было бы приятно, если бы вы вставили в эту рамочку самую любимую совместную фотографию!

- И не подумаем подарками разбрасываться! Есть у нас подходящий снимок. Сделан на пляже в Лос-Анджелесе. Так что ракушки очень даже в тему!

Оставался ещё мешочек с брелоками для ключей — различными фигурками , которые тоже сделал её мастеровитый родственник.

- Брелок пусть каждый вытащит себе сам — так интереснее будет, правда? - поинтересовалась Изабель мнением Мари.

- Правда-правда...Ты намечала для себя какие-то объекты, которые хочешь обязательно посмотреть в Стокгольме?

- Если честно: целиком и полностью полагаюсь на тебя. Как местный житель, ты наверняка покажешь мне всё самое интересное и важное…

- Хорошо...Тогда заканчивай спокойно завтрак, а я подумаю, куда бы нам отправиться, когда Пелле вернётся…

***

Интересно ли вам, куда отправился Пелле и кто такая Ингрид?

Мир тесен. Однажды, в супермаркете, куда Пелле сопровождал Малин в еженедельном продуктовом шопинге, кассирша вдруг принялась пристально поглядывать в сторону Малин. Когда подошла их очередь, девушка тихим голосом спросила:

- Малин? Малин Экберг?

- Простите...Ингрид? Ингрид Минк?

- Она самая, собственной персоной.

- Тебя и не узнать!

- А ты почти не изменилась. Твой? - Ингрид кивнула в сторону Пелле, сгружавшего продукты в сумки и недовольно посматривавшего на Малин, задержавшуюся у расчётной стойки.

- Упаси господи! Это...коллега по работе...Мой Маркус — дизайнер в ИКЕА.

- Может, встретимся как-нибудь вчетвером? Поболтаем? Сейчас-то не время — сама видишь, очередь…

- Было бы неплохо…

- У тебя когда выходной?

- Да когда нужно, тогда и возьму…

- Пиши свой номер телефона. Я как организую что-нибудь, позвоню.

Ингрид тут же протянула Малин какой-то купон для заполнения — чтобы очередь не возмущалась, а бывшая одноклассница не передумала оставлять свои координаты. Заполненный купон девушка быстро спрятала в карман, попрощалась с Малин и продолжила обслуживать покупателей.

- Что это за зверушка? - спросил Пелле, играючи подняв две битком набитые продуктами сумки.

- Учились вместе в старших классах. Надо же, тоже в Стокгольм рванула. Ну да она не в пример мне, рискОвая. Понравилась что ли?

- Да чё там разберёшь под килограммом косметики?

- Она нас пригласила собраться как-нибудь в выходной.

- Кого это - «нас»?

- Ну, меня, Маркуса и тебя.

- А я-то тут при чем?

- Пелле, ну не будь ты таким букой! Чего сидишь безвылазно дома — молодой мужик!

- Не забывай, что данному молодому мужику ограничили свободу передвижения.

- Ну, от того, что вечерок посидишь в баре, от Мари не убудет.

- Ладно, посижу. Только пить не стану, вдруг крышняк сорвёт. Я ведь со дня свадьбы Мари и Ноэля на стакан не наступал.

- Никто заставлять не будет!

Его и не заставляли. Но так получилось, что он незаметно уговорил бутылку вина и проснулся утром в чужом доме, на чужой постели, рядом с девушкой, имени которой он не помнил.

Девушкой, сладко спавшей на его плече, была Ингрид.

Не стоит думать, что Пелле пал жертвой любви с первого взгляда. Любви в его сердце и близко не наблюдалось. По крайней мере, не к этой черноволосой кассирше с наращенными ресницами и ярко-малиновыми губами.

Но природа взяла своё. Измученный платоническим чувством к Мари, Пелле воспользовался возможностью дать выход эмоциям и снять сексуальное напряжение... Ингрид первое время не замечала, что находясь телом в её постели, душой мужчина пребывал где-то в другом измерении. Он закрывал глаза и представлял себе, что рядом с ним — другая женщина. Та, которую он считал Королевой. Армфельт даже подсмотрел название духов на туалетном столике Мари и купил такие же для Ингрид, попросив её пользоваться парфюмом с запахом сирени в те дни, когда они встречались.

Пелле был бы счастлив, если бы эту связь удалось скрыть от Мари. Но как её скроешь, если после первых же посиделок, разрешение на которые Армфельт без труда получил после долгих месяцев «домашнего режима», он вернулся домой к полудню, с запахом вчерашнего перегара и...секса. Безудержного секса, который случился у них с Ингрид утром.

Мари поняла всё без лишних слов.

- Кто она?

- Бывшая одноклассница Малин. Кассирша из нашего супермаркета.

- Хорошо. Я сегодня никуда не еду, так что ты свободен. Можешь даже вернуться к этой кассирше и продолжить то, чем вы занимались.

Чувствуя, что краснеет, Армфельт отправился в свою комнату, буркнув в ответ:

- Нет уж, я лучше спать…

С тех пор Пелле отслеживал своё состояние. Когда накопившееся внутреннее напряжение достигало критической точки, он отправлялся в гости к Ингрид и снимал его, набрасываясь на девушку подобно голодному зверю.

- Ты используешь меня, - однажды с обидой сказала та, наблюдая за одевающимся Пелле.

- Если тебя что-то не устраивает — могу больше не приходить. Я ничего тебе не обещал.

- Ты можешь хотя бы раз на ночь остаться? - Ингрид встала с кровати, обнажённая и прекрасная в своей наготе. Но все эти соблазняющие ухищрения в данный момент не работали.

Приезжая, Пелле мог среагировать на подобные ярко-выраженные секс-сигналы. Получив же удовлетворение, переставал замечать Ингрид от слова «совсем».

- И речи об этом быть не может.

Пелле действительно провёл у Ингрид всего одну-единственную ночь — первую. Как правило, Армфельт звонил девушке вечером и интересовался датой её ближайшего выходного. Приезжая, он проводил в гостях почти весь день, но никогда не оставался на ночь.

- Это ты из-за неё, что ли? - насмешливо фыркнула Ингрид, осознав, что чары в очередной раз потрачены вхолостую и она может спокойно одеваться.

- Ты о чём?

- Думаешь, не знаю, что ты по хозяйке своей с ума сходишь? Только тебе ничего там не светит, парниша! Забудь!

Пелле подскочил к Ингрид и, больно сжав рукой её нижнюю челюсть, прошипел девушке в лицо:

- Не смей никогда говорить о Мари таким тоном! Ты мизинца на её ноге не стоишь! И не твоё собачье дело, что я к ней чувствую и что мне светит, а что нет…

Чуть ли не бегом Пелле покинул комнату. Громко хлопнула входная дверь. Ингрид потёрла болезненно занывшую после железной хватки Армфельта нижнюю челюсть, села на кровать и заплакала. Она была уверена, что больше никогда не увидит парня, который снёс ей крышу с того самого первого раза, как она увидела его в супермаркете.

Ингрид ошиблась. Пелле позвонил через пару недель и спросил, когда она будет свободна. Девушка, забыв о том, что давала себе слово отшить Армфельта в следующий раз, ответила, что прямо сейчас. И услышала:

- Я выезжаю…

Это было в то самое утро, когда Пелле отказался принести завтрак Изабель…

***

Визит Изабель Селинье проходил гладко. Вместо запланированных поначалу трёх дней, она согласилась остаться на неделю. Каждый день Мари знакомила её с общеизвестными достопримечательностями, водила Изабель по популярным торговым центрам и ресторанам. Один день полностью посвятили визиту в «Эдем», где их тепло и радушно встретили Микаэль и Стелла.

Завтракая в летнем павильоне, где проходила в новогоднюю ночь свадьба Мари и Ноэля, Изабель взволнованно сказала:

- Знаешь, Мари, чем больше я узнаю тебя, тем сильнее стыжусь своих поступков...Я ведь считала тебя баловнем судьбы. Думала, что всё тебе само в руки падает: и карьера, и муж-красавец, и счастливая жизнь...Оказывается, тебе пришлось многое пережить и выстрадать для того, чтобы получить то, что ты имеешь сейчас...

- Изабель, не казни себя. Думай не о том, что осталось позади, а о том, как ты живёшь сегодня и чем собираешься заняться завтра...Вот, например, у меня есть для тебя одно очень интересное предложение: фотосессия у Калле Густафссона.

- Ты шутишь?

- Вполне серьёзно говорю. Маэстро звонил мне вчера, приглашал на съёмки. Пришлось ему отказать: не время. Не сейчас, когда я ощущаю себя неповоротливым бегемотом. Порекомендовала тебя. Не стану врать: Густафссон не сразу согласился. Газетчики достаточно пополоскали твоё имя и Калле, конечно же, в курсе скандала на съёмочной площадке. Но я убедила его попробовать поработать с тобой. Теперь твоя очередь принимать решение. Работа с Калле — твой шанс на контракты в будущем. Он достаточно именит и многих знает в модельном бизнесе.

- Ох, Мари...Что мне нужно делать? Как себя вести? После того, как агентство разорвало со мной контракт, я ужасно в себе не уверена...

- Просто будь собой! Сказать, какой я тебя увидела в первый раз? Изящная молодая француженка с аристократическими манерами. У тебя приятные черты лица, удивительно ровная кожа, роскошные волосы, хорошо поставленный голос, милая улыбка, почти прозрачные пальчики и осиная талия... Не играй не свойственных тебе ролей. Вспомни о тех, кто любит тебя такой, какая ты есть: бабушку, дядю Жака…Подумай, что им в тебе больше всего нравится. Запомни ощущения от воспоминания — и вперёд! Постановочные фотосессии — другое дело. Получила тему - продумай образ. Либо внимательно слушай указания Мастера, которому в камеру всегда видно чуть больше, чем другим людям…

- И как мне тебя отблагодарить за неравнодушие к моей судьбе, Мари?!

- Своим успехом, девочка!

Через два дня Изабель улетала в Париж. Пелле с плохо скрываемой радостью катил её чемодан и нёс дорожную сумку, плотно набитую сделанными в Стокгольме покупками. Наконец-то он снова получит Мари в своё полное распоряжение!

Армфельт даже представить себе не мог насколько был прав, употребляя слово «полное» в своих размышлениях.

Когда самолёт компаний Air France благополучно взлетел и взял курс на Париж, Мари и Пелле вернулись к автомобилю и отправились восвояси. На повороте, позволявшем вдвое сократить дорогу до дома, Мари вдруг попросила Армфельта свернуть в противоположную сторону. Она ничего не объясняла, а Пелле не задавал лишних вопросов. Лишь посматривал в зеркало заднего вида с тревогой: его подопечная выглядела взволнованной и немного бледной.

Пелле и представить себе не мог, что Изабель, которую он с трудом переносил, невольно сослужила ему добрую службу. Замечания матери прошли мимо ушей Мари. Но, услышав из уст Изабель признание в том, что она неправильно выбрала объект своей страсти; что ей нужно было бы обратить своё внимание не на Ноэля, а на Пелле, Мари на следующий же день стала замечать такие детали, на которые прежде не обращала никакого внимания. Всё это время Пелле существовал рядом, как нечто само собой разумеющееся: как солнечный свет, как бегущая из-под крана вода, как утренняя газета за завтраком, как чистка зубов перед сном...Никогда не рассматривала его Мари с чисто женским любопытством. Но когда за короткий период времени дважды «ткнули носом» в её же телохранителя, Мари пришлось-таки к нему присмотреться. Настолько внимательно, что женщина оценила и привлекательную внешность Армфельта, и его подтянутую фигуру и ту «небрежную» стильность, благодаря которой он умудрялся выглядеть на миллион даже небритым, в недорогой (но всегда чистой и выглаженной) одежде, забывшим вовремя сходить к парикмахеру ( и тогда отросшие непослушные кудри падали ему на лицо и он отправлял их на место опять же небрежным движением головы) …Ну и самое главное: ни при каких обстоятельствах (даже когда очень сильно злилась на своего телохранителя) Мари не забывала о том, что дважды обязана спасением собственной жизни именно Пелле Армфельту.

И она в очередной раз согрешила.