Перекрёстки судеб - 2

Между ангелом и бесом

Последние пару ночей перед отъездом Изабель Мари совсем не спала. Не из-за плохого самочувствия и не от тоски по мужу. Тысячи колючих ёжиков раздирали её душу на куски. Греховные мысли громоздились друг на друга, как печально известная Вавилонская башня. Переключить внимание на нейтральные вещи не получалось. Игры с сыном отвлекали лишь на то время, пока Мари возилась с Эриком. А «напрягаться» ей не давали. Малин чуть ли не за секундной стрелкой следила, когда Нурдстрём-младший пребывал в обществе матери. Немного отвлекали хлопоты, связанные с визитом Изабель. Но ночами Мари оставалась одна. И Ноэль в эти дни не звонил, как назло…

Заплетая перед сном волосы в косы, Мари вспоминала, как в госпитале их ей заплетал Пелле. Услышав по радио одну из мелодий, звучавших в свадебную ночь, вспомнила, как танцевала с Армфельтом. За несколько мгновений до погружения в нежные объятья сна, Мари ощущала обнимающую её руку похитителя — там, в подвале заброшенного завода...Не помогали воспоминания о произнесённых в день свадьбы клятвах. Не помогали молитвы о том, чтобы Бог дал ей мудрости и стойкости в данный момент. Сидевший на левом плече чертёнок разбивал в пух и прах все её доводы в пользу верности и честности.

- Ты думаешь, твой благоверный в будущем так и будет исправно отчитываться обо всех своих романах?

- Конечно, будет! Рассказал же про Изабель!

- Ха, Изабель! Ну ты и простушка… От той истории круги по воде слишком широко разбежались, да большую муть со дна пруда подняли — вот и рассказал. Не будь идиоткой ! Тебя ж трясёт от одного только взгляда на молодое тело собственного телохранителя!

Коварный соблазнитель услужливо «подсовывал» Мари картинки из её собственного подсознания. Пелле Армфельт, вытирающий пот со лба после занятия в тренажёрном зале… Его широкая грудь и мощные бицепсы… Как можно такое великолепие прятать под дурацкими татуировками?!

- Отстань, чертяка! Молодое тело...Можно подумать, у меня муж старый...Это я, как говаривала черепаха Тортилла, «старый плавучий чемодан».

- Кошёлка, дорогая, старая кошёлка! Тьфу на тебя! Трусики проверь, насквозь промокли! Не теряй времени даром — пользуйся моментом и пользуй парня к вашему обоюдному удовольствию.

- Изыди, сатана!

- Ой, ну спасибо, повысила рангом! Можешь, конечно, повыпендриваться для приличия...Только запомни мои слова: не будь дууууурой!

«Рогатая» сущность исчезла, с правого плеча затрубил глас посланника в белоснежных одеждах:

- Не слушай мерзкого подстрекателя! Одна уже послушалась — и вылетела с треском из Рая. Зачем тебе это нужно: пять минут удовольствия и бесконечные муки раскаяния? Овчинка выделки не стоит!

- А если стоит?

- Чтоооооооооо? Ты явно не в себе!

- Очень даже в себе. Лицемерие какое-то получается: значит, мужчинам всё можно и всё им прощается, а женщинам даже «помечтать не моги»?

- Мечтай, кто ж тебе не даёт! Только я тебя слишком хорошо изучил… Боюсь, мечтами дело не ограничится.

- Ну и пусть! Пусть! Пусть гореть мне потом в аду — только я не смирилась! Не могу я спокойно проглотить обиду. И хотя долдоню себе и окружающим, что доверяю Ноэлю, но вру — и им, и себе. Не верю я, что он не обманет меня во второй раз. Уроки Наттгрена даром не прошли. Тоже ведь пяткой в грудь себя бил, что никто ему кроме меня не нужен, а сколько я слёз пролила над фотографиями пьяных оргий?! Одна сучка не поленилась даже видео заснять, где Петер с ней кувыркается...И на пьяную лавочку не спишешь, я по голосу поняла, что он если и выпил, то не больше пары стопок...В общем, святоша, не уговаривай меня. Даже если Ноэль теперь свой окаянный отросток узлом завяжет - мне нужно уравновесить чаши весов…

- Браво, женщина! - встряла демоническая составляющая.

- Эх, Мари, Мари… - горестно вздохнула ангельская и удалилась, печально волоча за собой пару ослепительно белых крыльев...

- Я на заправку заеду — бензин на нуле почти, - голос Пелле вернул Мари на грешную землю. Проводив Изабель, она перебирала в памяти проведённые вместе с ней дни: не сказала ли лишнего, не натворила ли глупостей? Если верить воспоминаниям: всё прошло гладко. Оставив в покое пережёвывание того, что уже произошло, Мари принялась размышлять об их с Армфельтом отношениях. И чем больше подробностей ей удавалось припомнить, тем яснее проступала правда: Пелле безнадёжно влюблён. Не в загадочную Ингрид, которую Мари до сих пор ни разу не видела. Именно в неё: в бывшую жертву похищения и нынешний охраняемый объект. Вот только обнадёживать парня — не слишком ли это жестоко? Она смотрела в окно, но совершенно ничего не видела, утонув в греховных мыслях.

- Да, конечно… - встрепенувшись, поспешила ответить Мари. Она едва дождалась момента, когда Армфельт ушёл расплачиваться за полный бак бензина, чтобы перебраться на пассажирское сиденье рядом с водителем.

Вернувшись, Пелле удивлённо воззрился на подопечную. Первое неписаное правило, полученное от Ноэля, гласило: Мари ВСЕГДА должна сидеть на заднем сиденье.

- Что за самоуправство?

- Какая тебе разница, где я сижу?

- Большая. Мне в зеркало лучше видно, не нужна ли тебе помощь.

- А сейчас будет и видно и слышно. Езжай уже, чего ждёшь…

- Скажи хотя бы, куда мы едем…

- Пока что — просто вперёд.

На каждой развилке, попадающейся на пути их автомобиля, Мари указывала Армфельту нужное направление. Наконец, углядев съезд с дороги в густой лес, подступивший почти вплотную к трассе, Мари скомандовала свернуть на него. Проехав ещё пару километров по лесной дороге, телохранитель получил приказ — остановиться…

Минуты падали размеренно, как капли воды из крана с прохудившейся прокладкой. Мари молчала. Обиженно жужжал, тычась в закрытое окно, толстопопый шмель. Пелле приоткрыл дверцу, выпустил бедолагу наружу. Он кинул взгляд на свою пассажирку: Мари переплела пальцы рук на колене до побелевших костяшек…

- Ну, Королева, что происходит? Хочешь что-то сказать — скажи!

- Пелле, когда ты понял, что я для тебя — не просто женщина, которую ты украл по приказу сверху?

- Ну…

- Не нукай, говори прямо…

- Сама знаешь, когда...Ещё там... в Гётеборге... в том грязном и холодном подвале…

Мари разжала пальцы...Руки дрожали... Она спрятала их в карманы джинсового комбинезона для беременных. Выбранная с помощью Изабель вещь оказалась очень удачной: комбинезон очень шёл Мари, скрадывая и полноту, и её отнюдь не юный возраст.

- Поезжай...Я скажу, где нужно будет ещё раз свернуть с дороги…

Там, куда они в итоге приехали, их поджидал довольно симпатичный домик. В густом лесу. На берегу идеально круглого озера. Земельный участок окружал выкрашенный белой краской забор. Хозяева разбили вокруг дома небольшой фруктовый сад, а рядом с крыльцом - клумбы с разноцветьем диковинных растений, наполнявших воздух пьянящими ароматами.

- Останови здесь.

Как только машина остановилась, Мари хлопнула дверцей и пошла открывать въездные ворота.

- Чей это дом? - спросил Пелле, когда они подъехали к крыльцу.

- Мой. Глуши мотор, достань из багажника сумку-холодильник и, как говорится: «Добро пожаловать!».

Мари поднялась по ступенькам — две последних чуть скрипнули под весом её тела. Она открыла дверь, щёлкнула предохранителями в распределительном щитке, но свет в коридоре зажигать не стала: сразу прошла в гостиную и раздвинула шторы. Солнце, прятавшееся в тучах, когда они выезжали из Стокгольма, словно дожидалось условленного сигнала. Как только занавески разлетелись по сторонам, освобождая дорогу дневному свету, яркий солнечный луч заглянул в то окошко, от которого только что отошла Мари и комната окунулась в мягкое оранжевое свечение.

Занеся в дом сумку и закрыв входную дверь на замок, Пелле пошёл на свет, падавший из гостиной в прихожую, вспомнив ночных мотыльков, залетавших на огонёк и бившихся потом в стенки старой бабушкиной лампы под стеклянным абажуром.

Из окна, у которого стояла Мари, открывался волшебный вид на озеро. Место, надо признать, напоминало иллюстрацию из книги детских сказок. Какую сказку она напишет в этот раз? Страшную или добрую?

Мари ждала, что Пелле подойдёт и обнимет её. Где-то в доме — в коридоре или на кухне - тикали часы, отмеряя минуту за минутой. Плечам становилось холодно в ожидании объятий. Женщина обернулась и увидела, что Армфельт до сих пор стоит в дверях, опершись спиной о косяк, и пристально на неё смотрит.

- Зачем мы приехали сюда, Мари?

- Ты назвал меня по имени — значит, чувствуешь, зачем…

- Мы не должны этого делать.

- То есть, ты ничего не хочешь?

- Я не сказал - «не хочу». Я сказал - «не должны».

- Кто решает, что и кому я должна?

- Ха-ха три раза...Мы оба знаем, что ты замужем. Что мужа своего ты любишь, да и он тебя тоже. Чего ты пургу гонишь? Самолюбие задела Ноэлева связь с французской мамзелью? Дак там ничего толком и не было.

- Не факт, что в следующий раз не будет…

- Ну, вот когда лоб зачешется от того, что рожки растут, тогда и будешь горевать. Сейчас-то что за вожжа под хвост тебе попала?

- Пер Стефан Армфельт ей имя, этой вожже.

- Я тебя умоляю. Оставь эти игры для кого-нибудь другого. Говорил уже тебе: не хочу быть орудием мести. А ты же сейчас отомстить своему красавчику-мужу хочешь, разве не так?

- А если не только это? - Мари подошла к парню, убрала непослушный вихор, упавший на глаза. Пелле поймал её руку, не позволяя женским пальцам прикасаться к своей коже.

- Мари, не нужно...Ты потом будешь жалеть об этом...

- Или ты будешь жалеть?

- Я? Никогда! Сегодня, кстати, у меня день рождения — 30 лет…

- Почему ты ничего не сказал? Я совсем забыла об этом!

- А ты и не обязана помнить...Забавно, что именно в этот день ты решила мне праздник устроить...Только я не могу принять такой дорогой подарок!

- Не можешь или не хочешь?

- Лучше тебе не знать о моих желаниях!

- Послушай… Я не на поводу у импульсивной «хочучки» тебя сюда привезла. Несколько ночей не спала и размышляла о том, что собираюсь сделать. Этот дом куплен всего несколько дней назад...С мыслями о том, что однажды я привезу тебя сюда и…

- Несколько дней назад? Когда и как ты успела? Я же всё время таскался следом за тобой и мамзелью...

- Институт Красоты. Отправила Изабель на процедуры, вышла через чёрный ход, позвонила знакомому агенту по недвижимости, приехала сюда, влюбилась в это место — и купила его. Никто не в курсе данной сделки — кроме агента, меня и - теперь вот — тебя...Открой сумку, там должно быть шампанское, фрукты, ещё что-то...Я как в лихорадке собиралась, не помню толком ничего.

- Мари! Мы…

- Замолчи! Заладил, как попугай: «не должны...не должны...» Ноэль тоже не должен был оставаться один на один с этой мамзелькой, как ты её называешь...Но он остался. И мне плевать, что ему померещилось, будто это я с ним рядом...Мне ли не знать, как это случается! Мало того, что я понимала, за кого замуж выхожу, я ещё и должна была помнить, что не в первый раз это делаю... Впрочем, в нынешнем случае я не предполагала, что дело до замужества дойдет. Голливуд вовсю прохаживался на предмет нашей с Ноэлем разницы в возрасте. Эти отношения как под микроскопом рассматривают с самого их зарождения... Я устала быть препарированной лягушкой...И нимб носить устала...Я не святая, Пелле...И я...я часто вспоминаю тепло твоего тела в том подвале...Помнишь, когда ты пытался заслонить меня от болезни?

- Я думал, только я вспоминаю об этом каждый вечер…

Мари смело взглянула парню прямо в глаза.

- Не отвергай меня, Пелле! Либо — хорошо, скажи мне твёрдое «нет!», чтобы я тоже знала своё место!

Армфельт сократил расстояние между ними ещё на один шаг и прижал женщину к себе.

- Перестань, пожалуйста! Не ожидал я этого от тебя...Просто не ожидал…

- Воспользуйся шансом и будешь иметь тайное оружие, сможешь шантажировать меня потом…

Горячие губы закрыли рот Мари поцелуем.

- Прекрати молоть этот бред!

Пока губы Пелле изучали шею Мари, его пальцы осторожно опустили с плеч женщины широкие бретельки джинсового комбинезона. Не прерывая поцелуя, она освободила руки из петель этих бретелек и обняла парня, у которого сердце стучало так сильно, что ему казалось — этот стук заполняет всю комнату, отражается от стен, возвращается и бьёт по ушам. Настолько сильно, что Пелле ощущал себя контуженным взрывной волной.

- Прости... Наверное, такая одежда чересчур замысловата для подобного приключения, - шепчет Мари.

- Я справлюсь. Ведь это - последнее препятствие на пути к твоему телу…

- К сожалению, и тело сегодня не то «тонкое, звонкое и прозрачное», что ты ощущал под своей рукой в Гётеборге…

- Это не важно...Ах, Мари, что ты со мной делаешь! ...Нет, не могу я…

Парень сел на диван, закрыл лицо руками. А Мари вдруг стало холодно и...больно. Но она взяла себя в руки: насильно мил не будешь!

- Я не буду тебя заставлять! Если не получается от всей души, к обоюдному удовольствию — тогда не нужно...Я не Изабель, чтобы тебя насиловать! Но давай хотя бы шампанского выпьем! За твоё здоровье…

Поход в прихожую за сумкой с продуктами, помог Мари немного успокоиться. Из недр старенькой клетчатой сумки-холодильника появились многочисленные пакеты: вымытые фрукты, которые осталось только на тарелку выложить, ветчина и сыр, огурцы и помидоры.

- Помнишь, как ты меня кормил в подвале? Теперь моя очередь...Открой бутылку, пожалуйста!

Стараясь не трясти бутылку, Пелле зажал её между колен, чуть наклонив в сторону дальней стены гостиной. Осторожно раскрутив проволочки, сдерживающие пробку, он открыл шампанское аккуратно, не пролив ни капли.

- Мне половинку бокала. Сейчас мне и пара глотков голову затуманит... А себе наливай полный, не сачкуй! Или ты не любишь шампанское? В машине должна быть бутылка коньяка, если хочешь, я принесу…

- Не надо, не уходи...Шампанского достаточно...Я пью редко. Мне надо чуть побольше глотков, чем тебе, чтобы «крышу снесло».

Устроившись на тканом домашнем ковре, они пили шампанское и пытались вести непринуждённую беседу. Шампанское оказалось на удивление вкусным и Мари позабыла про свой зарок: попросила наполнить её бокал до краёв.

Беседа теперь текла непринужденно сама по себе. Шампанское ударило в мозг и забурлило в крови, снимая внутренние блоки, уничтожая барьеры, существующие между бывшим похитителем и похищенной, нынешним телохранителем и охраняемой…

Настал момент, когда бретельки комбинезона Мари снова поползли с её плеч. Через пару мгновений комбинезон упал на пол, на него чуть позже приземлились невесомые чёрные кружевные трусики; бюстгалтер, совсем не сексуальный, но хорошо поддерживающий потяжелевшие груди Мари и лёгкая полосатая футболка. Рядом выросла кучка из вещей Пелле. Губы у обоих распухли от нескончаемых поцелуев, но им пришла пора закончиться — сдерживать возбуждение они были не в силах.

- Можно, я немного тобой покомандую? - Пелле решился заговорить. Голос не слушался. Хрипел и срывался.

- Нужно… - чуть слышно прошептала Мари.

- Я буду очень осторожен, Мари...Но ты сразу скажи, если что-то не так...Идём к дивану...Повернись...вот так...Да...ты всё правильно поняла…

Мари почувствовала под коленями мягкий плюш дивана. Она наклонилась вперёд, оперевшись руками о диванный валик. Бесстыдная поза, но — единственно верная. Со спины не видно, какая она расплывшаяся гусыня сейчас…

Подрагивающие прохладные пальцы скользнули по разгорячённому женскому телу: изучили все округлости, все укромные уголки...Под кожей Мари покалывали острые иголочки возбуждения и она могла бы поклясться, что Пелле их тоже чувствует. Дыхание парня становилось всё более тяжёлым. Наконец, одна из его рук остановилась на талии Мари, а вторая помогла скользнуть туда, где он и не мечтал побывать в реальной жизни.

«Великий Боже, я действительно сошла с ума...Но даже и не подумаю просить у тебя прощения!»

В самом начале Пелле часто останавливал сам себя, пытался выровнять дыхание и унять возбуждение. Он двигался осторожно, не торопясь, наблюдая за реакцией Мари...Потом позволил себе раскрепоститься, дал наслаждению течь по всему телу…

- Ты не устала, Мари?

- Есть немного...Руки начинают дрожать…

- Где в этом доме спальня?

- На втором этаже…

- Пойдём-ка туда...

И они поднялись в спальню, где продолжили изучать тела друг друга, произносили безумные слова и творили не менее безумные вещи…

Их разбудил щебет лесных птиц и прохлада раннего утра. Над озером серым мохеровым покрывалом стелилась лёгкая дымка тумана. Пелле некоторое время вслушивался в эти звуки — совершенно не похожие на те, что будили его в городе. Он закинул руку за голову и перебирал в голове события вчерашнего дня, когда почувствовал на себе взгляд только что проснувшейся Мари. Она легонько чмокнула парня в щёку и, выскользнув из-под одеяла, поспешила в ванную комнату.

Вернувшись, женщина попала в тёплые объятья Армфельта. Он снова устроился рядом с ней так, словно своим телом хотел укрыть от всех напастей и бед.

- Спасибо за бесценный подарок к дню рождения, Мари... Меня давно уже никто так не баловал…

- Что ж, я рада, что подарок пришёлся тебе по душе...Если ты не против, я бы повторила вчерашний эксперимент.

- А вдруг это опасно? - Армфельт кивнул на живот Мари.

- Спроси у своей будущей крестницы сам. Ночью она малость побушевала, сейчас отсыпается...Мы тихонечко…

- Думаешь, получится тихонечко?

- Постараемся…

- Ложись на бок...Чуть повыше поднимись...Да, вот так...А теперь просто расслабься и получай удовольствие…

О, да, Мари его получила...Впрочем, это случилось не в первый раз в её жизни. Смысл заключался не в сексуальном удовлетворении: Мари чувствовала что-то ещё, делавшее особенным её связь с нынешним партнёром. Но размышлять об этом не хотелось: движения мужчины внутри неё стали чуть быстрее и настойчивее и Мари отогнала мысли, сосредоточилась на ощущениях… Она снова не закрывала глаз — сама не понимала, почему для неё это так важно…

Исцелованная и заласканная до изнеможения, Мари совершенно без сил лежала, пристроив голову на плечо Армфельту.

- Расскажешь Ему? - целуя Мари в обнажённое плечо, спросил он.

- А ты хочешь, чтобы рассказала?

- Я не самоубийца...Просто хочу знать, как мне себя вести.

- Так же, как и раньше. Это будет наша с тобой тайна. Я доверила тебе всю себя, надеясь, что это останется между нами...Но если я ошибаюсь…

- Не ошибаешься…- новый поцелуй снова захлестнул тела желанием, но оба исчерпали энергию до донышка. Пелле, продолжая целовать Мари, жарко прошептал. - Это как долгое время терпеть жажду: потом никак не можешь напиться…

- Какой же ты романтик! Счастливица твоя Ингрид!

- Что б ты понимала...На твоём месте, я бы Ингрид не завидовал…

- Но почему?

- Потом как-нибудь объясню...

Они поспали ещё немного, проснулись в уже залитой ярким солнечным светом комнате, доедали остатки привезённой с собой еды прямо в постели, снова осторожно и нежно занимались любовью. Но как ни растягивай время, а настала пора возвращаться в реальность — в Стокгольм, домой, каждому к своим обязанностям.

Для Малин Мари сочинила историю о поездке в другой город по очень важному деловому вопросу, чтобы прикрыть их с Пелле задницы на предмет длительного пребывания вне дома. Обнаружив, что поставленный на виброзвонок телефон она, в итоге, оставила на первом этаже лесного домика, Мари беспокоилась о том, что Ноэль мог звонить, а она не отвечала. Но сумасшедшим любовникам повезло — ни у Мари, ни у Пелле не оказалось пропущенных вызовов от Фолкнера. Изабель прислала сообщение, что благополучно добралась до дома и благодарила за гостеприимство — больше никто не звонил, не писал, не искал…

- Уф...я как-то совсем выпустила из внимания эту сторону вопроса: обычно я доступна для связи 24 часа в сутки. Ну что ж, будем считать, что пронесло…

- Как видишь, всё не так-то просто…

- Знаю. Поэтому не могу обещать, что мы в скором времени сможем повторить эту поездку.

- Нормально всё. Я не такой уж маньяк — даже если у тебя создалось другое впечатление. - Мари улыбнулась, заметив, что Армфельт покраснел.

Как бы странно это ни звучало, но минувшая ночь действительно стала лекарством для них обоих. Мари залечила треснувшую поверхность собственного самолюбия, окончательно отпустила обиду на прошлые и будущие приключения своего мужа. Ну а Пелле… Пелле просто был счастлив. Его мечта стала явью. Разбить своё хрупкое счастье он не хотел. Теперь он будет ОЧЕНЬ осторожен. Ещё осторожнее, чем раньше. Постарается ничем не выдать тот факт, что Мари перестала быть только Королевой — для него она стала ещё и Женщиной, которую хочется обнимать и целовать бесконечно.

Но сейчас им предстояло поцеловаться в последний раз. И они едва не вернулись в запертый дом, потому что поцелуй длился и длился и у Мари начинали подкашиваться ноги от желания, а уж как Пелле справлялся со своим возбуждением — это и вовсе загадка. Наконец, в лесу громко хрустнула сухая ветка и они отпрянули друг от друга. Минутой позже выяснилось, кто стал невольным соглядатаем их поцелуя: молодой лось, раздувая ноздри и постукивая копытами по хорошо укатанной дороге, важно прошествовал с одной стороны лесной дороги на другую.

Мари заняла привычное место на заднем сиденье. Пелле выехал за ограду, запер въездные ворота и автомобиль понёс их в направлении Стокгольма. Армфельт нашел радиостанцию, передававшую очень приятные джазовые композиции, чтобы музыка заполнила салон и позволила им уложить воспоминания о прошедшей ночи на нужные полочки подсознания. Время от времени Пелле ловил взгляд Мари в зеркале заднего вида и улыбался. Наконец-то он ощущал своё сердце целым — будто искусный нейрохирург поставил заплатку на тот кусочек, где обнаженные нервы страдали от болезненных прикосновений реальности.

На коньке крыши одного из небольших мотелей в пригородах Лос-Анджелеса сидели те самые ангельская и дьявольская сущности, которые не так давно спорили в голове у Мари.

Белоснежный ангел сидел пригорюнившись, в то время, как рогатый чертёнок чуть ли не приплясывал от радости:

- Вот говорил я! Говорил?

- Говорил…

- Ты мне верил? Ни на грамм!

- Ну, кто же знал… - горестно вздыхает ангел

- Я знаю! Мужчины — они такие! Да уж, слава этому...которому ты служишь, Мари-то не дура, не послушалась тебя...Хоть не обидно мне за нее…

- Не трави душу! Без тебя тяжко!

- А не спорь со мной в следующий раз…

В одном из номеров мотеля спали, видя несколько тревожные сны, Ноэль Фолкнер и миниатюрная блондинка — его партнёрша по фильму «В плену скорости», где он — ирония судьбы! — играл мотогонщика. Брук Келлар, как и Ноэль, была несвободна. Её муж занимал далеко не последнее место в табели о рангах американского шоу-бизнеса и мог уничтожить обоих, если бы всплыла правда об этой интрижке. Поэтому, когда партнёры по съёмочной площадке поняли, что хотели бы перенести партнёрство и за её пределы, оба вели себя предельно осторожно. Ноэль и Брук старались нигде не светиться вместе. В этот мотель они приехали в разное время, сняв номера под чужими именами. Под покровом тёмной ночи, подзуживаемые выбросом адреналина в крови, они встретились в номере Брук, сперва удостоверившись, что никто из случайных курильщиков — или, не дай бог, папарацци — их не видит. И Ноэль Фолкнер и Брук Келлар понимали, что их связь — несерьёзна. Просто притяжение тел, сработавшая в какой-то момент химия. Встречались они в третий — и, скорей всего, последний раз - и у обоих не возникало сожалений по поводу совершённого. Равно, как и сожаления о том, что продолжения не будет. Зов тела не подкреплялся зовом души. Для обоих по-прежнему самыми важными людьми на свете оставались их супруги. Поэтому, проснувшись, Ноэль решил, что не станет докладывать Мари об этом своём проступке. Ни к чему расстраивать беременную женщину, для которой эта мимолетная интрижка ничего не меняла и ничем ей не грозила.

- Брук, надеюсь, у тебя хватит ума не проговориться об этой связи кому-нибудь из журналистов или светских сплетников?

- Ты с ума сошёл? Наш с Дэйвом брачный контракт составлен так, что при разводе в случае моей измены, я не получу даже гнутого цента и лишусь права опеки над сыновьями.

- Ну что ж, это меняет дело, - облегчённо вздохнул Ноэль. Облегчение, впрочем, продлилось недолго. Как только мужчина вернулся в свой номер — вновь удостоверившись в том, что никто не видел, откуда он вышел — он принялся корить себя за то, что поддался зову тела. Ничего особенного в этой Брук нет — с чего ему крышу сорвало? Неужели матушка права и гены Мартина Фолкнера решили устроить войну генам Берты Нурдстрём?

В семейном шкафу «молодых Нурдстрёмов» появились занимательные скелеты. Хотелось бы надеяться, что они не выпадут в самый неподходящий момент. Но как же сложно предугадать развитие событий в жизни людей, которых раскачивают на своих качелях Ангел и Бес!