Перекрёстки судеб - 2

Возвращение к работе

Свадьба Ноэля и Мари запомнилась присутствующим на ней как волшебная. К тому же, всем, у кого оказались свободными первые дни наступившего года, предоставили возможность провести их в пансионате «Эдем». Воспользовавшиеся шансом отдохнуть в невероятно красивом месте гуляли у озера, катались на лыжах и санках, вечерами играли в покер и бинго, вели долгие беседы в гостиной у камина…

- Мне всё ещё не верится, что ты наконец-то - моя законная жена! - Ноэль поудобнее устроился рядышком с Мари, просматривавшей свой экземпляр сценария.

- Свидетельство о браке показать? - переворачивая страницу, съехидничала та, поднимая глаза на мужа. Он в ответ отобрал у неё папку с текстом роли.

- Отдыхай и набирайся сил, Мари! Я начинаю волноваться из-за этих съёмок... Помню-помню, сам «сосватал» тебя на одну из ключевых ролей! Но кто же мог подумать, что новый член нашей семьи окажется таким капризным, - Ноэль нежно погладил Мари по животу. - На всякий случай договорился с Маккейном, чтобы сцены с твоим участием отсняли в первую очередь.

- Мне тоже немного не по себе. Но волнуюсь я в основном из-за этого дурацкого токсикоза. Потому как все мои присказки о том, что я - плохая актриса - не соответствуют истине…

- Я в курсе... Накануне знаменитой студийной вечеринки в Лос-Анджелесе пересмотрел некоторые твои работы. Клифф Редгрейв подсуетился. Устроил приватный просмотр архивных лент в личном кинозале Босса. Не ожидал, что твоя игра окажется столь профессиональной, а роли — такими разноплановыми...Поэтому уверен, что ты справишься с нынешними эпизодами играючи. Главное — не устану этого повторять! - не геройствуй! Чувствуешь себя плохо — сразу говори об этом! Ты знаешь, как работа важна для меня. Но теперь у неё появилась сильная соперница — семья. Хотелось бы удерживать чаши весов в равновесии.

- Боюсь, это нереально, - улыбнулась Мари.

- А мы попробуем. Сколько раз уже мы с тобой выходили победителями из ситуаций, которые другие считали нереальными?!

- Не будем загадывать...Послушай, Ноэль, пойдём погуляем? Здешний воздух на меня благотворно действует, даже аппетит появился.

- А и правда, пойдём-ка! Сценарий никуда не убежит. Успеем ещё над ним почахнуть. А вот погода может поменяться в любую минуту. Берём Пелле, Малин, Магнуса, Эрика и бегом к озеру, кататься на санках с того чудесного холма, что обнаружили осенью!

Дни, наполненные солнцем и счастливым смехом остались не только в мысленной «корзинке воспоминаний» Мари. Малин сделала огромное количество фотоснимков небольшой камерой, подаренной ей Маркусом на Рождество. Девушка не расставалась с ней ни на секунду, щёлкая затвором в самые неожиданные для «фотомоделей» моменты. За что тут же получила от Ноэля прозвище - «папарацци». Пелле, с превеликим удовольствием сменивший классический костюм на привычный мотоциклетный «прикид», много возился с Эриком, давая Маркусу и Малин возможность побольше побыть наедине. Но не переставал зорко следить за тем, всё ли в порядке с Мари.

По возвращении в Стокгольм, семейство Нурдстрём Фолкнер продолжило обустраивать новые апартаменты. Мало-помалу жизнь входила в размеренный ритм. Домашняя рутина делилась на всех поровну. Никому из домочадцев не приходило в голову гнуть «пальцы веером», если другим требовалась помощь.

Ноэль оккупировал комфортный уголок спальни, где устроили небольшой рабочий кабинет. Он настраивался на новую роль, «вживался» в неё, пытался почувствовать себя офицером царской гвардии Алексеем Белоцерковским.

Из-за приступов тошноты, накатывавших от любого сильного запаха, Мари не могла готовить. Поэтому на кухне попеременно хозяйничали Малин и Пелле. Иногда приезжала Берта, привозила что-нибудь вкусненькое с собой или устраивала молодёжи «мастер-класс поварского искусства на дому». А порой вся дружная компания ехала в «старый дом Нурдстрёмов». Покупали продукты по дороге, готовили еду на небольшой уютной кухне Берты, подшучивали друг над другом, много смеялись и обсуждали всё, что только приходило на ум: от цвета занавесок, купленных на сезонной распродаже до международного положения.

Малин с головой погрузилась в роман с Маркусом и частенько обращалась за советом к матери Ноэля. Аннет Экберг редко вспоминала о старшей дочери. Малин, перебравшаяся в столицу и самостоятельно зарабатывающая на жизнь, для родителей стала отрезанным ломтем. Пристального внимания требовал целый выводок мал-мала-меньше, оставшийся дома. Мари же не могла себе представить более ценной помощницы. И сердце Берты Нурдстрём девушка сумела покорить очень быстро. До приезда Малин та переживала, что юная няня «украдёт» у неё внука. Но возни с Эриком хватало на всех. Сейчас Берта радовалась присутствию спокойной и старательной девушки в доме её сына. И невестке подмога, и лишние глаза и уши на тот случай, если Мари или Ноэль решат что-либо от неё утаить.

Для Пелле у матери Ноэля всегда находилось занятие: съездить в магазин, помочь передвинуть мебель, принести тяжёлые сумки, заняться мелким ремонтом. А в «родных пенатах» он изредка подстраховывал Малин, если та отпрашивалась «сбегать по делам», пока Эрик спал. Нурдстрём-младший к Пелле благоволил и постоянно просился к парню на руки. Армфельт в семье Фолкнера чувствовал себя всё смелее, а в играх с маленьким человечком совершенно раскрепощался. Если звонкий смех Эрика колокольчиком разносился по всему дому — как пить дать, играет с телохранителем матери! Посовещавшись с Маркусом Шьёбергом, Пелле принялся оборудовать в детской комнате игровой уголок с качелями, лесенками и горками: не вечно же мальчишка будет «поперёк лавки лежать»! Растёт не по дням, а по часам!

Увидев как-то днём пылесосившую полы Мари, Пелле отобрал у неё пылесос и буркнул:

- Могла бы и меня попросить!

- Пелле, ну мы же договаривались, что ты не будешь ко мне как к инвалиду относиться! Я от своей бесполезности уже с ума схожу!

- Нечего будущему ребёнку пылью дышать! А от тебя пользы больше, чем от нас всех вместе взятых.

- Да уж, зашибись как много: ем, сплю, гуляю, да слоняюсь по дому в поисках пятого угла.

- А ещё пишешь книгу, чего-то там мутишь в каком-то фонде, скоро составишь компанию Ноэлю на съёмках, ну и терпишь неудобства из-за беспокойного спиногрыза, - Пелле кивнул на живот Мари. - Всё, не мешайся под ногами. Одевайся потеплее и шуруй на террасу. Там солнечно сегодня, понаслаждайся хорошей погодой!

Мари тяжело вздохнула, но спорить с Пелле не стала. Даже не сделала парню замечания за дерзость речей. Взяла толстый тёплый плед и пошла, куда послали — на террасу.

Время снова летело стрелой. Не успели оглянуться - позвонил Кристофер Маккейн и сообщил, что съёмки начнутся во Франции на будущей неделе. Сказал, что для семейства Фолкнер уже забронированы билеты на самолёт и номер в отеле. Насчёт личных помощников посоветовал как можно скорее связаться с менеджером по персоналу и обговорить необходимые детали.

Изначально планировали ехать на съёмки фильма все вместе. Но после звонка режиссёра, за ужином, Берта спросила:

- Мари, как ты смотришь на то, чтобы оставить Эрика и Малин в Стокгольме? Вы ведь всё равно планировали на выходные прилетать домой. Зачем ребёнка понапрасну мучить, таская туда-обратно?

- Что ж это получается? При живых родителях ребёнок вечно на мамках-няньках?

- Дак это хорошо, что мамки-няньки есть и не нужно понапрасну нервы трепать! Не ты одна живёшь подобным образом. Другие, вон, спихнут ребёнка и занимаются спокойно своими делами. А мы тебе не чужие и желаем только добра. Простудите сына в бесконечных разъездах — кому от этого легче будет?

В результате, победила коалиция Берта-Малин и сопровождать Мари и Ноэля во Францию отправился только Пелле Армфельт.

Изабель Селинье — молодая французская фотомодель и начинающая актриса - в прямом смысле слова запрыгала от радости, узнав, что утверждена на роль Полин де Дюро в фильме «Три Полины». Ведь её партнером будет бесподобный Ноэль Фолкнер! В последнее время девушка тщательно следила за тем, как развивается карьера актёра. Собирала по крупицам информацию о нём: его интересы, вкусы, планы на будущее...И вот он: долгожданный подарок небес! Какая шикарная возможность оказаться рядом и направить на Ноэля весь свой французский шарм! Изабель не могла похвастать сногсшибательной красотой, но манеры её были безупречны. Спасибо урокам покойной бабушки: Селинье не раз приглашали на различные благотворительные мероприятия, где собирались сливки высшего общества. Знали, что девушка не посрамит своим присутствием даже обеды по королевскому протоколу. Изабель правильно предположила, что именно эта её аристократичность и безупречность манер стали для кастинг-директора решающим фактором при выборе актрисы на роль Полин. Никто и представить себе не мог, что наступит момент, когда Селинье о безупречности своих манер позабудет начисто!

До начала съёмок Изабель бросила все силы и средства на то, чтобы привести себя в порядок. Покрасила волосы, посетила косметолога, сходила на эпиляцию к своей беспощадной «бикини-мастерице», зашла в магазин нижнего белья и купила несколько новых комплектов невесомо-кружевного соблазна.

«Не сходи с ума, Изабель! Бельё-то зачем?» - спрашивал её противный внутренний голос.

- А почему бы и нет? - ответила девушка вслух, и несколько покупательниц обернулись на неё, с недоумением во взглядах.

Однако, счастливая улыбка Изабель чуть потускнела в фойе отеля, где проводилась пресс-конференция, посвящённая началу съёмок фильма. Изабель до сих пор не особо волновало, кто будет исполнять роль Полины-россиянки. Она наметила себе охотничью цель, которой являлся Ноэль. Никто не мог ей помешать на пути к достижению задуманного. По крайней мере, так она думала, пока не увидела рядом с объектом своего вожделения женщину, от которой тот не отходил ни на шаг. Его жену. Похоже, эта противная Мари в ближайшее время станет путаться у Изабель под ногами и усложнять осуществление планов по завоеванию Ноэля Фолкнера

- Изабель, ну наконец-то! - воскликнула директор по персоналу Кэтрин Джиллс. - Иди, я тебя познакомлю с основными партнёрами по фильму! Ноэль Фолкнер — князь Алексей Белоцерковский и Мари Нурдстрём Фолкнер — княжна Полина Потоцкая. Ну а это наша «французская аристократка» Изабель Селинье — герцогиня Полин де Дюро.

Все трое рассмеялись на столь «высокопарное» представление, обменялись руковожатиями и следом за Кэтрин пошли в зал, где уже собрались журналисты.

На небольшом помосте в глубине огромного зала за длинным столом сидели режиссёр фильма, сценарист, оператор и художник по костюмам. Через несколько минут после того, как актёры заняли предназначенные для них места, пресс-конференцию объявили открытой. Журналисты поначалу задавали базовые вопросы: почему именно эта тема? Согласовывался ли сценарий с автором книги? Где будут проходить съемки? Предполагается ли батальные сцены снимать на натуре или в кино теперь повсюду правит компьютерная графика?

Когда пришёл черёд вопросов по актёрскому составу, началась настоящая бомбардировка и режиссёра и присутствующих актёров:

- Ноэль, это по вашей протекции одну из основных ролей в фильме будет играть ваша жена?

- Изначально Мари пригласили как исторического консультанта. Решение попробовать её на роль княжны Потоцкой приняли после того, как Кира Найтли отказалась от участия в данном проекте.

- Мари, не помешает ли работе ваша беременность?

- Ох, господа журналисты, всё-то вы пронюхаете! На всякий случай сцены с моим участием решено отснять в первую очередь. Надеюсь, что моё интересное положение не станет непреодолимым препятствием в работе над ролью.

- Кристофер, не думаете ли вы о том, что ваш проект не окупится: по сути, у вас только одна звезда в команде — Ноэль Фолкнер?

- Странно, что вы забыли о далёком актёрском прошлом одной из исполнительниц женских ролей. Пожалуй, звёздность Линды Делани в ту пору затмевала нынешний блеск её мужа. Да и нынче не такая уж она «актрисулька с улицы». Как писательницу Мари Амиди её знают и любят очень многие. Но не суть... Оглянитесь вокруг и посчитайте, сколько журналистов пришло на эту пресс-конференцию. Теперь подумайте — что вас всех привело сюда? Не любопытство ли? Кто они такие — Изабель Селинье и Мари Нурдстрём? Стоит ли прийти на них посмотреть? Почему их поставили в один ряд с Ноэлем Фолкнером? И такими вопросами будут задаваться многие. А я так скажу — я не случайно выбрал этих двух женщин на основные роли. И уверен — в итоге получу меньше капризов на съёмочной площадке и замечательный фильм на выходе!

Многие засмеялись и зааплодировали ироничному ответу Маккейна, после чего распорядитель объявил пресс-конференцию закрытой и аккредитованных журналистов пригласили на фуршет, устроенный в соседнем помещении.

Изабель из кожи вон лезла, чтобы оказаться рядом с Ноэлем и быть им замеченной. На приёме начинающая актриса раздавала окружающим чарующие улыбки, разговаривала с томным придыханием, изящно курила тонкую дамскую сигарету в длинном мундштуке...Собственно, только в «курилке» Изабель и удалось удостоиться внимания Ноэля: он поднёс зажигалку к её сигарете. Девушка не успела и рта раскрыть, чтобы задать заранее заготовленный вопрос, как Ноэль уже отвернулся к громогласному седовласому мужчине, продолжая разговор, прерванный приходом Селинье. Чтобы не выглядеть совсем уж глупо, Изабель радостно защебетала с одним из журналистов, решившим воспользоваться непринуждённостью момента и узнать, какие ожидания питает молодая, никому не известная актриса, чего ждёт от результатов своей работы?

К концу вечера Селинье почти возненавидела Мари Нурдстрём. В курилке Ноэль ей больше не попадался, а по залу он передвигался исключительно в компании своей жёнушки. Изабель уже не могла спокойно видеть того, с какой нежностью Фолкнер поправлял той волосы, как клал руку ей на талию. Словно демонстрировал всему миру: «Моя! И я этим горжусь!».

- Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого уделает! - на миг позабыв про безукоризненные манеры прошипела Изабель, уверенная в том, что её никто не видит и не слышит. И — тут же столкнулась с холодным взглядом Пелле Армфельта, пронизывающим её насквозь. Французского языка парень не знал, но интуиция его редко подводила. Эта тощая пташка — стопроцентная претендентка на роль нарушительницы душевного покоя его драгоценной Королевы. Поёжившись, Селинье через силу улыбнулась угрюмому молодому человеку, взяла очередной бокал шампанского с подноса и до конца вечера просто наблюдала за Ноэлем со стороны. У неё ещё будет время познакомиться с любимым актёром поближе и устроить красавчику романтический вечер, после которого всё может измениться.

С каждым днём Мари чувствовала себя всё хуже. Лекарства, посоветованные Микаэлем, перестали помогать. По счастливому стечению обстоятельств приступы тошноты терзали её как по расписанию — рано утром и поздно вечером. Днём она старательно маскировала болезненную бледность искусным макияжем. Но сил у неё оставалось всё меньше и договор о том, чтобы отснять сцены с участием Мари в первую очередь, оказался совсем не лишним. Две недели она ещё как-то продержалась, а третья закончилась очень печально... Возвращаясь со съёмочной площадки, Мари, как правило, демонстративно бодро поднималась в их с Ноэлем номер. Но, закрыв за собой дверь с обратной стороны, сползала по стенке вниз и несколько минут сидела прямо на полу, набираясь сил для того, чтобы встать и дошагать до кровати. Однажды ей пришлось в буквальном смысле ползти к ближайшей опоре, чтобы подняться. Именно в этот день Ноэль послал Пелле в номер за телефоном, забытым на журнальном столике. Они с женой снимались в разные «смены» и оставаться без связи Фолкнеру не хотелось. Пелле открыл дверь ключом Ноэля — он не ожидал застать Мари в комнате. Увидев, в каком состоянии та находится, парень бросился на помощь, забыв про просьбу её мужа. Легко подняв женщину на руки, он отнёс Мари в спальню и осторожно опустил на кровать.

- Что ж ты так над собой издеваешься? Я сейчас же звоню Ноэлю!

- Не надо, Пелле...Пусть он спокойно едет на съёмки, мы и так основательно задержали начало работы над проектом.

- ОК, но я с тобой останусь, что бы ты ни говорила!

- Да ничего со мной не случится!

- Ага, видел я это «ничего»…

Пелле быстро спустился вниз, отдал телефон Фолкнеру и бегом вернулся в номер. Подвинув к кровати стул, он поудобнее устроился на нём и пристально посмотрел на Мари.

- Мне сейчас кажется, что такое уже когда-то было. Как это называется?

- Дежа-вю.

- Вот-вот, оно самое. Прям как в подвале: бледная обессиленная Мари и зоркий охранник. Извини, если тебе неприятно это вспоминать…

- Есть гораздо более неприятные вещи в данный момент...Например, меня тошнит со страшной силой, а я не могу встать, потому что точно знаю — упаду…

- Давай, помогу… - Пелле подставил Мари своё плечо и вместе они доковыляли до двери в ванную комнату.

- Не ходи со мной...Не слишком приятное зрелище…

- А вдруг ты там отключишься?

- Думаю, ты это сразу поймёшь…

- Ну ладно, я тут, у двери...если что — кричи!

Путешествия от кровати до туалета повторялись неоднократно. Пелле насчитал семь таких походов, прежде чем Ноэль вернулся со съёмок и очень удивился, застав Армфельта в их номере. Мари как раз задремала, поэтому Пелле приложил палец к губам и кивнул на дверь в гостиную.

- Сколько раз её, бедную, утром выворачивает? - спросил он у Ноэля.

- Да я как-то не считал.

- А надо бы...Если так же семь, как сейчас, это уже четырнадцать. Микаэль говорил, что критическим пределом считается двадцать. Но я не представляю, что от Мари останется, если она и дальше будет жить рядом с «белым другом». Она вес совершенно не набирает.

- Да у неё ещё и срок небольшой.

- Не важно. Я подслушал её разговор с врачом. Тот чётко сказал: избегать переутомления, следить за питанием и если приступы тошноты участятся — обращаться в клинику.

- У неё осталась только одна сцена завтра…

- Чёрт тебя побери, Фолкнер! Речь о жизни человека — даже двух! - а у него всё съёмки на уме…

- Ты даже не дослушал...Нужно посовещаться с Маккейном — возможно, у нас достаточно материала, чтобы не мучить завтра Мари. Либо доснимем чуть позже...А вы, друзья мои, езжайте-ка в Стокгольм и в первый же день вези её к доктору!

На том и порешили. Пелле ушёл в свой номер, а Ноэль долго не мог заснуть, почти опустошил мини-бар, думая о том, не по его ли прихоти мучается сейчас Мари? Дёрнул же чёрт про второго ребёнка заикнуться! Но теперь нужно сделать всё, чтобы ситуация не ухудшилась. Отключился Ноэль под утро, на диване, не раздеваясь. Там его и нашла Мари, которую первый приступ тошноты поднял ни свет ни заря. Но ночной отдых восстановил силы, потраченные за день, и она справилась без посторонней помощи. Вернувшись из ванной комнаты, Мари встревоженно посмотрела на другую сторону кровати — похоже, что Ноэль не ночевал в номере! Сердце тут же перекочевало в область горла, застучало знакомыми тревожными молоточками в висках...Мари вышла в гостиную, собираясь позвонить Пелле и выяснить, в чём дело — и тут же облегчённо вздохнула, увидев мужа, спящего на диване в совершенно неудобной позе. Пустые бутылочки из мини-бара её, конечно, не порадовали — но раз Ноэль пил накануне, значит, тому нашлась веская причина.

Мари достала из шкафа плед и попыталась укрыть мужа, но он тут же открыл глаза и сел, чуть поморщившись от головной боли.

- Водички и аспирин? - предложила Мари, вспомнив, как часто тот же вопрос приходилось задавать Петеру Наттгрену.

- Подожди, сядь, нам нужно серьёзно поговорить.

- Что-то меня пугает подобное начало разговора.

- А меня пугает то, что с тобой происходит. Сколько раз в день случаются приступы тошноты?

- Ну, раз десять…

- Вот же врёшь и не краснеешь! Пелле только вчера вечером семь походов в туалет насчитал, а ты ещё и утром бегаешь неоднократно. И не ешь ничего. Не мудрено, что сил у тебя нет. Ещё раз спрашиваю: сколько раз в день случаются эти приступы?

- Когда-как...От двенадцати до восемнадцати…

- Восемнадцать? Ты с ума сошла?! Тебе к врачу нужно, немедленно!

- Немедленно мне нужно собраться на последний свой съёмочный день. А потом уже и по врачам можно будет бегать.

- «Бегать»...Рассказал мне Пелле, как ты «бегаешь».

- Предатель!

- Не предатель, а человек, честно отрабатывающий условия освобождения на поруки. Ладно...Сейчас я пойду в душ и приведу себя в порядок. На съёмки поеду вместе с тобой, а оттуда — летим в Стокгольм.

- Теперь уже ты с ума сошёл. Сейчас самый напряженный момент съёмочного периода! Тебе работать нужно! Я не маленькая, путь от Арланды до дома знаю. Ну и верный пес, опять же, не даст пропасть…

- Мари, не ёрничай! Всё более, чем серьезно. И прекращай уже спорить со всеми подряд! Я дам полномочия Пелле и в кабинет врача зайти вместе с тобой. Хочу иметь уверенность в том, что врачебные предписания ты выполнишь в точности. Если нужно лечь в клинику — ложись. Я буду прилетать при малейшей возможности.

- Хорошо…Не волнуйся, всё я понимаю. И прекословить больше не буду...

И Мари улетела в Стокгольм. В самолете она демонстративно молчала, не разговаривая с Пелле, и скидывала плед, которым тот пытался укрыть её ноги.

Армфельт хмыкнул:

- Дитё ты, Королева! Ну, не сказал бы я ему ничего, случилась бы с тобой беда какая — и кому от этого лучше: Ноэлю? Тебе? Спиногрызу вашему?

Мари в глубине души соглашалась с Пелле, но так и промолчала до окончания полета. А дома сразу ушла в свою комнату, хлопнув дверью и оставив у себя за спиной недоумевающих Берту и Малин.

- Не обращайте внимания, отойдёт… - Пелле поставил дорожные сумки Мари у дверей её комнаты, потом сходил к себе за чистой одеждой.

- НакОрмите чем-нибудь вкусненьким? Мне в самолёте кусок в горло не лез... Я только душ приму!

Малин пошла колдовать на кухне, а Берта, для приличия постучав, вошла в комнату невестки, не дождавшись ответа.

- Что случилось, Мари?

- Всё нормально. Снова все вокруг правы, а я — загоняюсь и осложняю жизнь.

- В первую очередь самой себе?

- Ну да...Прости, Бет, мне надо поспать... Я чувствую себя столетней развалиной, которая зажилась на белом свете…

- Ох, не нравятся мне твои настроения...Может быть, Микаэлю позвонить?

Мари горько усмехнулась:

- Боюсь, в этот раз не сработает.... К тому же, у нашего доктора теперь новая жизнь. И чем реже я в ней появляюсь — тем лучше...Я посплю — и мир перестанет казаться злым и отвратительным...

- Ну что ж, пойду тогда к нашей молодёжи.

- Как Эрик?

- За него не переживай, мальчишка в полном порядке. Скучал по Пелле. Постоянно подползает к двери в его комнату и что-то «говорит» на своём языке.

- Вот об этом я и переживала: мы колесим по белу свету, а дети стучат в чужие двери… - в голосе Мари послышались слёзы.

- Прекрати сейчас же! Ты же знаешь, что тебе ни к чему расстраиваться и волноваться!

- Знаю...Всё, оставьте меня в покое. Дайте отдохнуть и прийти в себя...

Берта ушла на кухню, где Пелле, сменивший дорожную одежду на чистую футболку и спортивные штаны, довольно урчал, уплетая картофельно-луковую запеканку, приготовленную Малин:

- Ну разве может что-то сравниться с домашней едой?!

- Пелле, что случилось в Париже?

- Сейчас доем и расскажу…

Армфельт рассказал всё, как есть, без утайки, и домашние принялись разрабатывать план действий по «укрощению строптивой».