Отражения

Часть 1 (глава 8)

Глава восьмая

Черняев

После церемонии знакомства и предложенной чашки кофе, от которой Ярослав отказался, Олег начал посвящать своего приятеля в дело Светловой так, словно тот состоял в штате ФСБ и недавно вышел из отпуска. Ярослав слушал внимательно, не перебивая, но в его глазах Черняев, привыкший анализировать поведение собеседника, заметил беспокойство. Было очевидно, что история ему совсем не нравилась, и больше всего он хотел бы оказаться как можно дальше от этих событий. Приглядываясь к нему, Виктор так и не смог определить его возраст. Он принадлежал к той породе мужчин, которым всегда немного за тридцать, то есть ему могло бы быть от тридцати пяти до сорока пяти лет. Ярослав был выше Черняева, но не слишком высоким, примерно метр восемьдесят – так оценил Виктор его рост.  Худощавый, с русыми волосами, пряди которых небрежно падали на лоб, в чёрных, облегающих джинсах и ярко-оранжевой футболке, он мог бы сойти за студента, если бы не морщинки возле глаз и губ. С Олегом они, похоже, были знакомы давно, из чего Черняев сделал вывод, что Ярослав их ровесник или примерно одного возраста с ними. Значит, сорока трёх, сорока пяти лет. Он-то, Черняев, на свои сорок три года как раз и выглядел, а Олегу всегда давали не больше тридцати семи, а этому Ярославу и того меньше можно дать. Невольно позавидовав моложавости гостя, Виктор отвлёкся от своего созерцания и стал вслушиваться в рассказ Олега, который как раз приступил к главному.

- Понимаешь, Файруз, нам с Виктором в больнице появляться нежелательно. Не уверены мы, что Призрак за нами не следит, а заметить слежку такого профессионала почти невозможно. И никого из сотрудников не пошлёшь. Нужен человек со стороны, которого бы никто не знал…

- Хочешь сказать, что я подхожу для этой роли? – усмехнулся Ярослав, но в его усмешке не было веселья, скорее, тревога кривила губы.

- Угадал. Тебя Призрак не знает. Мы с тобой, вообще, со дня твоей свадьбы не виделись, только изредка перезванивались. Так что ты точно в круг его интересов попасть не можешь. А сейчас, когда к Наталье вернулась память, важно подробно её допросить, вернее, расспросить, если, конечно, она не окажется международной преступницей. Но вряд ли она вспомнила именно такие факты своей биографии. Тогда логично было бы по-прежнему разыгрывать потерю памяти…

- Понятно… - неопределённо протянул Ярослав, и Черняеву совсем не понравился его неуверенный тон.

- Съезди завтра в клинику, запиши беседу на диктофон. Пусть расскажет абсолютно всё, что вспомнила, чтобы нам было, за что уцепиться. Ведь есть что-то в её прошлой жизни, из-за чего ей заинтересовался человек, способный нанять такого дорогого киллера…

- А если она не захочет со мной говорить? Вас она знает, а я для неё тёмная лошадка…

- Виктор напишет записку. Она его почерк должна помнить, протоколы подписывала. Врач подтвердит, что ты от нас пришёл. Что тебя ещё беспокоит?

- Беспокоит? – Ярослав передёрнул плечами. – Ничего не беспокоит. Всё предельно ясно, только не понимаю, почему именно я пришёл тебе в голову…

- Не понимаешь? – Артемьев выглядел озадаченным, очевидно, не ожидая такого вопроса. – Так ты же у нас всегда был скорой помощью, все к тебе обращались…

- Ладно, проехали… - отмахнулся Ярослав. – Пиши записку, Виктор, навещу завтра вашу пациентку.

Черняев, мимолётно удивившись тому, что тот сразу перешёл «на ты», написал несколько слов на листке бумаги, который подсунул ему Артемьев, и протянул Ярославу. Тот прочитал текст, кивнул, сложил листок и сунул его в карман джинсов.

- Помнёшь… - недовольно заметил Олег.

- Ну, это же не любовное послание. Вряд ли ваша Наталья будет хранить письмо в шкатулке с драгоценностями, если таковая у неё имеется.

- Сейчас принесу хороший диктофон, - Артемьев поднялся и вышел из комнаты.

- Ты так внимательно изучал меня, - заметил Ярослав, подняв на Черняева свои серо-голубые глаза. – И, похоже, пришёл не к очень лестному выводу…

- Мне показалось, что поручение друга тебе не по душе, - не стал спорить Виктор.

- Тебе не показалось. Совсем не по душе. Но можешь мне поверить, сделаю всё, как надо, и запись завтра вам предоставлю. Да и потом…

- Что потом?

- Постараюсь помочь с убежищем для вашей пациентки, когда она выпишется из клиники, если, конечно, у неё не найдутся серьёзные покровители, которые помогут ей решить все проблемы.

- Ты не объяснил, чем тебе не нравится просьба Олега…

- Да так…. неважно…

В комнату вернулся Артемьев, и Черняев не стал настаивать на ответе. В конце концов, какое значение имеет недовольство Ярослава, если свою миссию он готов выполнить, а Олег доверяет ему?.. 

После ухода гостя засобирался домой и Черняев. Олег проводил его до метро, объяснив, что хочет перед сном подышать свежим воздухом.

- Ты свою машину так и не отремонтировал? – спросил по дороге.

- Стоит в гараже, - вздохнул Черняев. – На ремонт деньги нужны или время, а у меня ни того, ни другого… Так что в ближайшем обозримом будущем ездить мне придётся городским транспортом. А ты на колёсах?

- Да, опять же, благодаря отцу. Он мне с двадцатилетнего возраста машины дарить начал. Не каждый год, естественно, а по мере необходимости. Последняя была подарена два года назад. Точнее, отец дал мне нужную сумму денег, а машину уже я покупал, продав прежнюю. Просто сегодня оставил на служебной стоянке, знал же, что пиво пить будем.

- Твой друг не слишком обрадовался поручению, - вернулся Черняев к тому, что всё-таки не давало ему покоя.

- Да, пожалуй, он, в самом деле, немного странно себя повёл… Даже ты заметил, хотя Файруза совсем не знаешь.

- И заметил, и вопрос задал, когда ты за диктофоном ходил. И он мне ответил, что поручение наше ему не по душе, правда, не стал конкретизировать.

- Ну, может быть, какие-то его планы мы нарушили, - пожал плечами Артемьев. – Не волнуйся, всё сделает в лучшем виде. Я в нём, как в себе, уверен.

Собственная квартира после хором Олега показалась Черняеву настолько убогой, что стало совсем противно на душе. Он ничуть не завидовал приятелю, но обида на собственную жизнь одолела с такой силой, что захотелось завтра же положить на стол заявление об увольнении, и заняться, к примеру, частным сыском. Прибыльное дело, между прочим, и один старый знакомый давно его пытался к себе заманить. Понимая, что никакого заявления он не напишет, и ни в какой частный сыск не пойдёт, и досадуя на себя за это, Черняев завалился спать, даже не умывшись. Какой смысл умываться вечером, если дома он всё равно один, и ночью совершенно наплевать, чистая у тебя физиономия или нет?..  Завтра, слава Богу, выходной, и можно отдыхать, если, конечно, не случится чего-то экстраординарного…

Телефонный звонок разбудил его в начале шестого. Проклиная всё на свете, Черняев дотянулся до трубки и сердито ответил:

- Слушаю!

- Товарищ капитан! - голос Свирина был таким взволнованным, что остатки сна слетели с Виктора в одно мгновенье. – В кабинете у нас всё перерыли…

- Что?! – оторопел Черняев. – А дежурный куда смотрел?!

- В том-то и дело, что никого не было… В окно влезли, наверное. Сейчас там эксперты работают. Меня сразу вызвали, а я уже вам позвонил…

- Скоро буду, - Черняев с раздражением бросил трубку и вздрогнул, поняв, зачем влезли в кабинет воры, и что там искали.

Не было у него сейчас таких дел, ради которых стоило бы рисковать головой. Окно кабинета выходит не на Петровку, но всё равно всегда есть вероятность, что кто-то может заметить нарушителя. И сигнализация не сработала… Значит, подготовились основательно, со знанием дела…

Черняев не сомневался, что проникновение в кабинет – работа Призрака или кого-то из его помощников. Несмотря на все принятые меры предосторожности, несмотря на похороны, киллер не уверен до конца в том, что убрал женщину, которую заказали. Очевидно, бинты, закрывающие лицо, не давали ему покоя. Поблагодарив Бога, в которого не очень верил, и собственную интуицию, которой доверял безоговорочно, Черняев, торопливо умывшись и выпив на ходу чашку кофе с бутербродом, помчался на Петровку разбираться в происшествии. Про выходной приходилось забыть, что, впрочем, его ничуть не удивило…

Когда он приехал, эксперты уже прекратили работу, сделав вывод, что в кабинет проник не случайный грабитель, а опытный профессионал, способный каким-то образом заставить сигнализацию не сработать.

- Есть такие хитрые штучки на западе, - позёвывая, говорил Яковлев, один из главных криминалистов отдела, задержавшийся, чтобы дождаться Черняева, с которым был в дружеских отношениях. – Сигнал подавляют, и можно спокойно перерезать проводки. Так и сделали на твоём окошке. Особого погрома, как видишь, нет, только вскрыли сейф и картотеку с делами перерыли. Как ни странно, даже пистолет твой не тронули, остался на полочке в сейфе, целый и невредимый. Что думаешь по этому поводу? Есть какие-то соображения, чтобы начальству доложить?

- Не знаю… - пожал плечами Черняев. – У меня и дел-то серьёзных сейчас нет в производстве. Надо посмотреть, не пропало ли что-то в картотеке.

- Ничего не пропало, - вступил в разговор Свирин. – Я проверил. Все папки на месте. Только разбросаны были на столе в беспорядке.

- Может быть, кабинеты перепутали… – с деланным равнодушием заметил Черняев. – Наркотики искали, а ко мне случайно забрались…

- Сомнительно, - покачал головой Яковлев. – Слишком тщательная подготовка для случайностей. Так что думай, дружище, кому на хвост наступил.

- Буду думать, - согласился Черняев, провожая его до дверей.

- Виктор Сергеевич, - Свирин выглядел озадаченным. – Из папки по делу Светловой все протоколы исчезли. Я сразу не заметил, а сейчас, раскладывая картотеку по местам, обнаружил, что папка пустая. Кому могли эти протоколы понадобиться? Ведь потерпевшая погибла?

- Ты же помнишь, что она была в бинтах… Наверное, киллер решил уточнить, ту ли женщину застрелил.

- Но похороны… он же мог проверить всё на кладбище?

- А если бы мы разыграли комедию?

- Разве такое возможно? – удивился лейтенант. – Я понимаю, когда речь идёт о важной персоне, а тут никому не известная девушка…

- Значит, девушка эта кому-то очень сильно мешала. Вот и пробрались в кабинет, чтобы уж сомнений не оставалось…

Его прервал телефонный звонок. Звонил майор Завьялов, которого тоже подняли с постели в выходной день. Черняев по голосу понял, в каком настроении пребывает начальство, и, вздохнув, сказал:

- Ладно, Свирин, ты здесь убери всё, а я на ковёр. Сейчас будут с меня стружку снимать…

Особо «строгать» его никто не стал, хотя майор и выглядел на редкость обеспокоенным.

- Дело Светловой, говоришь, пропало? И что – теперь опять она в опасности?

- Алексей Николаевич, теперь, пожалуй, как раз опасность стала меньше… - неуверенно начал Черняев.

- То есть? – удивился Завьялов.

- Я вчера перед концом рабочего дня все протоколы заменил. Словно подтолкнул кто-то…

- Заменил? Чем?

- Фальшивкой. Протоколами, в которых написано, что потерпевшая погибла в больнице.

- Так… Надо бы тебя поругать за самодеятельность, но не хочется. А понять, почему ты это сделал, очень желательно.

- Сам не могу объяснить. Словно подтолкнул кто-то. Наверное, интуиция сработала…

- Что ж… тем лучше. Я начальству доложу, конечно, о пропаже документов. Скажу, что Призрак, судя по всему, хотел удостовериться в том, что выполнил заказ… А ты в ФСБ позвони, поставь Артемьева в известность. Дело теперь в их руках, пусть у них голова и болит.

- Хорошо, Алексей Николаевич.

- И проследи, чтобы сигнализацию подключили.

Выйдя из кабинета начальника, Черняев задумался. Что ж… Наверное, в самом деле, опасность теперь стала намного меньше, и всё же расслабляться не стоило. Слишком серьёзные люди стояли за всем этим, и понять, кому так помешала девушка по имени Наталья Светлова, очень хотелось бы, да при этом ещё и жизнь ей сохранить… Звонить Олегу Черняев не собирался. Вечером они встретятся на квартире Артемьева, чтобы прослушать запись, которую должен принести Ярослав. Вот тогда он и расскажет о том, что произошло ночью в его кабинете.