Проклятый граф. Том III. Тайна баронета

6

Дэйв шагнул вперед и, подняв руку, сделал странное движение, словно перелистывал страницу огромной книги.

Реальность, и вправду как будто бы приподнятая и отброшенная им куда-то назад, изменилась почти в мгновение ока. Только что вокруг царила темная ночь, на небе светила огромная луна, а под ногами стелилась влажная от дождя степь, и теперь все это исчезло.

Краски реальности стали разительно ярче, теплее и, одновременно, мягче, как будто холодная дождливая ночь вдруг укрылась пушистым покрывалом. Повеяло спокойным теплом, запахло горящим деревом... Путешественники по памяти огляделись, с некоторым недоверием поднимая взгляды к возникшему над ними потолку, словно опасаясь, что с него вот-вот вновь хлынет ливень.

Один лишь Ричард, не подчинившийся общему порыву, усмехнулся и, мгновенно развеивая все сомнения, спокойно уверил:

- Не волнуйтесь, крыша у меня, сколько себя помню, никогда не протекала.

Винсент, успокоенный этими словами, опустил взгляд и, чуть приподняв брови, красноречиво потянул носом воздух.

- Зато алкоголь, похоже, недавно разливали.

- Не на голову же, - резонно заметил оборотень и, подавая позитивный пример своим спутникам, повернулся лицом к комнате, где теперь оказался вместе с гостями своей памяти, и окинул долгим взором окружающую обстановку. На лицо его на мгновения пала тень горькой ностальгии.

Впрочем, нельзя не заметить, что внимания комнатка, вне всякого сомнения, заслуживала. Это была не слишком большая, но чистая и уютная гостиная, обставленная если уж не с упаднической роскошью века восемнадцатого, то все равно вполне богато и красиво.

Вдоль одной из ее стен стояли непрерывной грядой шкафы с плотно закрывающимися сплошными деревянными дверками, напротив ярко горел большой камин, украшенный незамысловатой то ли резьбой, то ли лепниной, который освещал два находящихся перед ним больших кресла и небольшой в сравнении с ними прямоугольный столик на гнутых ножках.

Где-то в глубине угадывался еще один стол, деревянный пол под ногами не скрипел, что свидетельствовало о бережном уходе за ним. В целом, гостиная производила довольно приятное, теплое и уютное впечатление.

В больших креслах, друг напротив друга, сидели два молодых человека. Один из них, черноволосый, лохматый, внимательно созерцал то, что находилось перед ним на столике, немного подавшись вперед и облокотившись на собственные колени; другой же, - ярко-рыжий, будто поцелованный огнем камина, с не менее яркими оранжево-желтыми глазами, отблески пламени в которых порою вспыхивали едва ли не угрожающе, пристально следил за своим визави. В кресле он, пользуясь его размерами, сидел по-турецки, поджав под себя ноги и, приняв вид демонстративного ожидания, подпирал кулаком подбородок.

Татьяна, глядя на эту мизансцену, невольно поежилась.

- Как-то я забыла, что здесь должен быть еще и этот… тип, - тихо вздохнула он и, сделав шаг вперед, попыталась получше рассмотреть предмет внимания молодых людей. Отвечать ей никто из спутников, вне всякого сомнения, не планировал, как, впрочем, и останавливать девушку, посему она сделала еще один шаг и замерла в совершенной растерянности.

Молодые люди играли в шахматы.

Старинная, странноватой формы доска лежала перед ними, устилая собою едва ли не всю относительно небольшую столешницу, а вырезанные из дерева фигуры, тоже лишь отдаленно напоминающие их современный эквивалент, тускло поблескивали в свете камина.

- А я думала, шахматы появились позже… - растерянно пробормотала себе под нос Татьяна, глядя, как Ренард, узнать которого в черноволосом молодом мужчине было совсем не трудно, задумчиво вертит в пальцах фигуру. Ричард, подойдя ближе к девушке, сделал молчаливый приглашающий жест рукой, как бы говоря, что ответ на это скрыт где-то в разворачивающейся перед их взглядами мизансцене.

- Рене, ну сколько можно! – рыжий оппонент месье Ламберта, тряхнув головой, недовольно нахмурился, опуская руку, - Меня сон одолеет, пока ты наконец-то сделаешь ход.

- Тебе известно, что я плохо разбираюсь в этом твоем… то есть, в этой… как это? – мужчина, так и не поставив фигуру, поднял на собеседника вопросительный взгляд. Тот демонстративно закатил янтарно-желтые в свете пламени глаза и, откинувшись на спинку кресла, свесил руки с подлокотников. Стало заметно, что в одной из них он сжимает узкий высокий серебряный кубок, в котором, вне всякого сомнения, что-то плещется.

- Ах, так вот откуда алкоголь, - отметил Винсент, но развивать эту мысль не стал, дабы не отвлекаться от происходящего.

- Чатуранга! – последовал тем временем, ответ, - Но это индийское название, ребята, с которыми я путешествовал, говорили «эше́к». Ан, кстати говоря, тоже так называет эту игру.

- Ах, ну раз Ан так говорит, то, разумеется, я буду именовать эту твою чатурангу именно так! - буркнул Ренард и, немного подавшись вперед, осторожно опустил фигуру, коей оказалась пешка, где-то среди разделенного на черно-белые клетки поля, - Так?..

- На две клетки, Рене, а не на десять, - в голосе Чеслава, которого в рыжем парне было узнать не труднее, чем его черноволосого оппонента, послышались нотки бесконечного терпения.

- Всего-то четыре! – недовольно отозвался мужчина, однако, покорно переместил фигуру чуть ближе к остальным, - Не понимаю я, что за удовольствие в этой глупости…

- Когда не умеешь играть, все глупо, - рыжий поднял кубок и, глотнув из него, снова выпрямился в кресле, - С Аном-то, конечно, интереснее, он даже иногда ухитряется обыграть меня… Так, что тут у нас?.. Ага.

- Что же ты тогда играешь со мной, а не с Аном? – на лице Ренарда явственно промелькнуло раздражение и он, наблюдая за тем, как соперник аккуратно приподнимает фигуру всадника, переставляя ее на место только что установленной пешки и, соответственно, последнюю сбивая, нахмурился, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди. В голосе его прозвучал вызов.

- Давай, учитель, объясни мне подоплеку своего действия!

- Разве я не рассказывал тебе, как ходит всадник? – Чеслав легко пожал плечами и аккуратно отставил отыгранную фигуру в сторону, - Таковы правила, и придуманы они были не мной. Рене, скажи… - желтые глаза неожиданно взметнулись от доски к лицу собеседника, - Чем тебе так не угодил Ан? Вы ведь даже не встречались никогда, тебе даже неизвестно, как он выглядит.

- Не горю желанием узнавать, - последовал весьма холодный ответ, - Мне довольно того, что ты его через слово вспоминаешь. Что это вообще за странное имя – «Ан»?

- Это сокращение, - Чеслав невозмутимо улыбнулся и немного отвел в сторону руку с кубком, затем указывая им на оппонента, - Так называть его имею право только я… Твой ход, Рене.

Оборотень окинул далеким от симпатии взором развернувшуюся на доске ситуацию и, взяв белого всадника, с нескрываемым раздражением опустил его возле вражеской пешки. Его противник довольно улыбнулся.

- Стоит только захотеть, и сразу же все получается, - он немного согнулся и, поставив кубок на столик рядом с доской, в раздумье провел пальцами по ее краю, - Знаешь, Рене… Я иногда думаю, что эшек – это самая яркая иллюстрация жизни, какую только можно встретить. Все же жители Индии знают толк в колесе Сансары* и знают, вне всякого сомнения больше нас…

- Будь добр, прекрати сыпать непонятными словами, - Ламберт чуть поморщился и, тяжело вздохнув, сделал глоток из собственного кубка, находящегося здесь же, возле стола на полу, - Я не был в Индиии и мне трудно понять это.

На лице Чеслава сверкнула широкая снисходительная улыбка.

- Я говорю о круге жизни, о цикле, о перерождении и о людях… Подумай, Рене, ведь в сущности каждый человек в этом мире не более, чем фигура. Весь мир – поле из черно-белых клеток, и ты не можешь угадать, на какую ступишь в следующий миг, или… на какую поставит тебя провидение. И, как и на доске, пешек среди фигур большинство.

- Да, только пешки неустанно лезут в короли, - Ренард хмыкнув, вновь глотнул из своего кубка и, покачивая его в пальцах, откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на собеседника, - Ты сильно изменился после Индии, Чес.

- Необязательно, - Чеслав задумчиво коснулся одной из фигур и легонько наклонил ее, затем переставляя ближе к вражеской «башне», - Индия – страна философов, я вполне солидарен с этим, но и само путешествие очень способствует размышлениям. Когда ты каждый день видишь вокруг новый пейзаж, когда каждую минуту оказываешься в совершенно новом месте, не похожем на тысячи предыдущих, конечная цель твоего пути уже как-то стирается, а в голову лезут самые различные мысли… Ребята, с которыми я ехал, тоже говорят, что путешествия способствуют философии. Хотя не могу отрицать и того, что Индия произвела на меня большое впечатление своей культурой и религией.

- А что же твой Ан? – в голосе Ренарда явственно зазвучали ядовитые нотки, - Что думает он о философии путешествий?

- Зачем ему об этом думать? – молодой человек, удивленный, вне всякого сомнения, довольно искренне, приподнял бровь и, взяв кубок, откинулся на спинку кресла, - Твой ход. С Аном я познакомился, когда приехал сюда и он, несмотря на то, что мой земляк по крови, к путешествиям довольно равнодушен. Мне этого, наверное, никогда не понять… А впрочем, ведь ты тоже домосед.

- Разве что немного, - Рене дернул головой, вне всякого сомнения не польщенный сравнением с неизвестным Аном и, взяв свою белую «башню», старательно поставил ее так, чтобы зеркально отражать фигуру противника.

- Неужели немного? – по губам Чеслава змеей скользнула насмешливая улыбка и глаза его загадочно блеснули, - Однако, ты даже не нашел в себе сил отыскать того колдуна, о котором говорил мне.

- Причем здесь силы? – Ламберт вздохнул и, отвлекаясь от игры, сцепил руки в замок, внимательно глядя на собеседника, - Я совершенно не знаю, где искать этого старика, а кататься по всему свету, надеясь наткнуться на него, времени уже нет. Завтра тот самый «тринадцатый рассвет». И ты знаешь, я бы лучше и вовсе не ходил бы к нему, но он говорил о какой-то смутной угрозе, нависшей над Виком… Впрочем, раз уж я все равно не знаю, где он, придется угрозу отводить самому.

- Не думаю, что отыскать его так уж затруднительно… - молодой человек, улыбаясь, поднес кубок к губам, чуть сверкая из-за него глазами на собеседника, - Живет он, вне всякого сомнения, отнюдь не на краю земли…

На лицо Ренарда набежала тень. Он шумно втянул воздух и медленно подался вперед, в упор глядя на своего рыжего визави.

- Ты что-то темнишь, Чес, - серьезно проговорил он, - Мне показалось так еще тогда, когда я впервые упомянул этого мага, а сейчас я все больше уверяюсь, что тебе что-то известно о нем. Верно?

- Известно, но немногое, - Чеслав, совершенно игнорируя пристальный взгляд собеседника, легко передвинул одну из фигур, - Имя его Рейнир. Где он живет, для меня не тайна, и я могу отвести тебя к нему, только… Рене, - он взял одну из уже отыгранных фигур и, задумчиво крутя ее в пальцах, медленно поднял глаза на собеседника, - Зачем он велел тебе его найти?

- Сказал, что мы можем быть полезны друг другу, - еще больше помрачнев, сознался Ламберт, одним глотком опустошая свой кубок, - Он думает, что можем.

- Полагаю, что так оно и есть, - рыжий, продолжая вертеть в пальцах фигуру, негромко вздохнул, - Ему от тебя нужна какая-то услуга, это очевидно. Но, видимо, взамен он может преподнести тебе что-то ценное… - он вопросительно глянул на доску, словно надеясь прочитать ответ на свои сомнения там, - Или же поначалу он преподнесет тебе свой дар, а после потребует от тебя чего-то.

- Не горю желанием принимать от него подарки, - мужчина поежился, не взирая на то, что в комнате благодаря камину было тепло, и как-то насупился, - Он какой-то такой… неприятный, пугающий – я даже не знаю, какими словами описать его!

- Он словно не отсюда… - последовал тихий ответ. Взгляда от доски собеседник оборотня не поднимал.

- Его знания и умения, мне кажется, превосходят те, что может вместить обычный человек… Он словно пришел из запределья мира, и все, что познал там, применяет теперь здесь.

- Кто же он такой? – Ренард явственно напрягся и насторожился в ожидании ответа, даже оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что поминаемый всуе колдун сейчас выскочит из угла.

Чеслав улыбнулся. Улыбнулся до такой степени мягко и спокойно, что со стороны могло бы почудиться, будто беседа идет о чем-то приятном и теплом, о чем-то ласковом и нежном, вроде первой любви и прелестей, связанных с нею, а не о сущности зловещего мага. Он поставил фигуру, которую крутил в пальцах, на стол и, дотронувшись указательным пальцем до верхушки ферзя, немного наклонил его вперед.

- Ты знаешь, Рене, я уже очень давно играю в эшек. И все не перестаю удивляться одной забавной закономерности, одному удивительному правилу… Министр может ходить в любую сторону, на любое количество клеток, ему нет нужды замыкать себя ни в какие рамки. А вот король ограничен всего одним шагом, пусть и в любую сторону, но все-таки одним единственным. Это немного странно, не правда ли? Куда как логичнее было бы, если бы это Его Величество мог ходить куда и как пожелает, но нет… Власть сдерживает его, ограничивает и замыкает в узком пространстве. Таков эшек, здесь главная роль вольно или же нет отводится министру, вынужденному защищать слабого, ограниченного монарха. Рейнир, он… - молодой человек, не прекращая наклонять фигуру, перевел взгляд на собеседника, - Он как министр. Мир, по сути, находится в его руках. Он способен диктовать миру свои правила, и мир будет подчиняться, он всемогущ, он всевластен… Но, прими он эту власть, он был бы ограничен ею, поэтому он не желает ее признавать. Ему не интересно править миром, ему наплевать на людские войны, победы или поражения франков, его не волнует, кто сейчас восседает на троне… Все, что его интересует – это знание. Весь смысл его жизни уже давно свелся к бесконечному познанию тайн окружающего мира, и непрерывному совершенствованию собственных умений. Когда в каком-то из них он доходит до вершины, придумывает себе новые, более сложные задачи, а затем с легкостью решает их. Ты называешь его магом, Рене, как, впрочем, и я, но на самом деле это понятие, слово «маг» в обыденном смысле уже слишком мелко для него. Он взошел на все ступени мирской магии, он стал чем-то большим… - заметив мелькнувший в глазах собеседника невольных страх, Чеслав снова улыбнулся, опуская взгляд на доску, - Кажется, что в эшеке во главе всей армии стоит король, но вряд ли это так на самом деле. Король – это объект, это ценность, которую нужно защитить, а бал здесь правит министр. Порою я думаю, не он ли диктует правила на доске?.. Рейнир способен диктовать миру свои правила и перестраивать его под себя, Рене, и мир покорно подчиняется ему. Подчиняется, даже не подозревая об этом сам.

Чеслав умолк. В гостиной на несколько долгих секунд воцарилась глухая тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в камине. Затем Ренард, словно очнувшись от оцепенения, вздрогнул.

- Но тогда что… - ощутив, что голос немного сел, мужчина прокашлялся и, на миг коснувшись рукой горла, продолжил, - Что ему может быть нужно от меня? Если он… всемогущ, как ты говоришь, какую помощь я могу оказать ему?

- Всемогущество зиждется и на помощи других людей, - мягко, но вместе с тем назидательно сообщил Чеслав и, немного подавшись вперед, резко опустил фигуру на одну из клеток, - Шах и мат, Рене. Я, как обычно, выиграл, - и, словно дурачась, рыжий легко тронул пальцем вражеского короля, роняя его на доску, и продолжая говорить, - Кроме всего прочего, мне кажется, ты можешь быть интересен Рейниру и своим непокорным нравом. Даже при встрече ты был способен противостоять ему, а далеко не каждому человеку или даже не-человеку такое под силу.

Ренард, не сводящий взгляда с доски, тяжело сглотнул и предпочел перевести разговор в другое русло.

- Значит, говоришь… - медленно начал он, - Все люди, как эти фигуры? И кто же тогда ты на этой доске? Или я?

- Ты… ты, пожалуй, башня, - молодой человек в раздумье потер подбородок и, тоже опустошив кубок, поставил его на край стола, - Ты всегда идешь напролом, только вперед, только по прямой линии, тебя не интересуют пути обхода. Ну, а я…

- Ты тогда вот, - Рене перебил его, хватая двумя пальцами одну из фигур и поднимая ее на уровень глаз, - Это… епископ?

- Верно… То есть, название верное, но я пока не согласен с этим! – поспешил пояснить рыжий, - Почему ты думаешь, что я – это он? Может быть, я тоже башня?

- Ну, это вряд ли, - Ренард насмешливо фыркнул, - Ты как раз всегда ищешь пути обхода, Чес.

- Может, я министр? – Чеслав, с очень ясно видной в ярко-желтых глазах насмешкой, едва заметно прищурился. Губы его растянулись в загадочной и таинственной улыбке. Его собеседник и недавний оппонент, искренне удивленный, приподнял фигуру, известную в современном мире, как ферзь и, оглядев ее, поставил обратно.

- Ты же сказал, что это тот… который Рейнир. Быть может, ты король?

- Что ж, если ты полагаешь, что я ограничиваю себя и ищу, куда бы спрятаться – возможно, - на лице молодого человека возникла маска равнодушия, однако, сколь бы умело он не прятался за нею, было заметно, что сравнение с королем польстило ему, - Так что же, Рене, отвести мне тебя к Рейниру? Завтра, как ты верно подметил, истекает срок, обговоренным им, поэтому времени не слишком много.

- Я не знаю… - Ренард поднялся из кресла и, пройдясь по комнате, остановился перед камином, - Не уверен, что мне стоит знать, чего он от меня хочет. Вдруг это навредит Вику?

- Тогда тебе тем более следует узнать это, - Чес, внимательно следящий за собеседником, оперся ладонью о подлокотник, будто собираясь встать, - Подумай, Рене – если ты не сделаешь того, что ему нужно, он либо сделает это сам, либо поручит кому-то другому. И, если он планирует навредить мужу твоей сестры, то он все равно сделает это, но без твоего посредничества. А если ты примешь участие в этом, сможешь предотвратить беду… Так что же, мы едем? Если поедешь, обещаю никому не говорить о твоих крамольных словах, - желтые глаза весело блеснули.

- Каких еще крамольных словах? – Рене, растерявшись, оглянулся на собеседника через плечо, - Я вроде ничего подобного не говорил…

- Неужели? – улыбка рыжего стала коварной, - А кто же несколько минут назад сказал, что пешки лезут в короли? Его Величеству это может очень не понравится, если вдруг кто-то случайно сболтнет ему это.

- Хочешь сказать, что ты заложишь брата, сдашь его с потрохами псам короля? – Ренард, недоверчиво покачав головой, скрестил на груди руки, - Бога ради, Чес, это даже не смешно! Сейчас на каждом углу кричат о несостоятельности Хлодви́га, и никого не беспокоят эти крамольные высказывания.

- Да, но одно дело, когда об этом вопят бродяги, и совсем другое, когда так высказывается баронет Ренард Ламберт, - молодой человек пожал плечами и легко поднялся с кресла, - Довольно споров, Рене. Идем.

Ответ баронета Ламберта остался неизвестен. Дэйв, вероятно, посчитавший сцену завершенной, уверенно вновь перелистнул страницу реальности, и все вокруг замелькало, стираясь, путаясь и не давая узнать, какое же решение было принято одним из собеседников. Хотя, говоря начистоту, догадаться о том, что же все-таки выбрал Ренард, труда не составляло.

- Так полагаю, мы едем к Рейниру? – поинтересовалась девушка, переводя взгляд на только что перевернувшего реальность хранителя памяти. Тот быстро оглянулся на нее через плечо и вымучено улыбнулся. Татьяна нахмурилась. Лишь сейчас ее внимания неожиданно коснулся тот факт, что Дэйв выглядит далеко не лучшим образом. Даже Ричард, который иногда морщился от боли и потирал плечо, сейчас казался не в пример здоровее своего извечного спутника и друга.

Шатен был бледен до синевы и, хотя и стоял довольно твердо на ногах, похоже, находился уже где-то на пороге потери сознания. Пиджак, снятый им еще около холма, под ярким и безжалостным солнцем, все еще оставался не надетым, тело молодого человека прикрывала лишь тонкая ткань легкой рубашки, и на этой ткани сейчас очень явственно проступили красные пятна.

Эрик, заметив пристальный взгляд супруги на Дэйва, тоже обратил на него внимание и, увидев следы крови, неодобрительно покачал головой. На ум ему неожиданно пришло, что хранитель памяти в схватке с Чеславом пострадал ничуть не меньше своего хозяина, а при учете того, что в отличие от последнего, никакой помощи ему оказано не было, состояние его здоровья переставало быть загадкой и начинало внушать опасения.

Однако же, быстро глянув на, вне всякого сомнения, не замечающего ничего Ричарда, Эрик предпочел смолчать. Дядя его был человеком довольно сложным, предугадать его поведение, и мотивы его поступков было практически невозможно, посему нельзя было отрицать тот факт, что Ричард вполне мог все еще держать обиду на своего помощника и, в связи с этим, намеренно не замечать его состояния. Хотя, с другой стороны, такое поведение вряд ли было в характере благородного оборотня…

В любом случае, здесь и сейчас развивать этот вопрос было явно не время. Оставалось лишь верить и надеяться, что Дэйв выдержит и не потеряет сознания прямо среди гущи событий прошлого, иначе выбираться из памяти баронета Ренарда будет весьма затруднительно. Сам же хранитель памяти, между тем, сообразив, что кровь на его рубашке стала заметной, поспешил вновь натянуть пиджак.

- Полагаю, да, - произнес граф, отвечая на вопрос своей жены и медленно переводя взгляд с Дэйва на нее, а затем на Ричарда, - Так значит, получается, что Чеслав не солгал? Он и в самом деле твой брат?.. – на лице молодого человека отразилось величайшее отвращение, - А значит, и нам родственник… очередной.

- Все оборотни братья – так говорил он мне, - последовал несколько резковатый ответ, и Ричард сморщился, как будто его принуждали глотать горькое лекарство, - Я не знаю степени родства, связующей нас, если таковая вообще есть. В те времена он называл меня братом, а я считал его таковым, но братьями в том смысле, что ты и Роман, мы не были никогда. Мы родственники, да, но очень и очень дальние, тем более, что он, как, полагаю, понятно из его же слов, даже не француз. Он родился где-то в Литве, потом жил в Польше… Не знаю… Чеслав, говоря откровенно, вообще личность весьма загадочная и темная. Да и… малоприятная, - он негромко вздохнул, - На самом деле, я вот говорю, что мы были братьями, но сам понимаю, что считал так, похоже, лишь я. И заметно это даже в мелочах.

- Например? – экс-Венсен, который до сей поры некоторое время созерцал мешанину красок, сопутствующую изменению картины памяти, да поглядывал с беспокойством на Дэйва, перевел взгляд на Ричарда. Тот пожал плечами.

- В игре в шахматы, в этот его обожаемый «эшек». Я не заметил тогда, да и по понятным причинам не вспомнил сейчас, когда Дэйв вернул мне память, а вот со стороны увидел… Он же смухлевал на последних ходах. Сходил два раза подряд, не дал мне возможности оценить ситуацию на доске, отвлек разговорами, и, довольный собой, поставил мне мат. Это, конечно, ерунда, но…

- Но очень хорошо его характеризует, - вздохнула Татьяна, - Не понимаю, как вообще получилось, что вы с ним познакомились? Если ты говоришь, он не то из Литвы, не то из Польши, а ты француз…

- Как вообще получилось, что ты с Эриком-то познакомилась? – ехидно вставил Винсент, - И с самим Риком, да и со мной тоже! Ты из России, а мы тут все – урожденные французы… Неисповедимы тропы судьбы.

- А ты все-таки фаталист, - хмыкнул Ричард и, не позволяя ответить уже открывшему, было, рот, племяннику, продолжил сам, - С Чесом мы познакомились благодаря общности видов, и благодаря его хитрости. Я не знаю, как, но он сам нашел меня, а я, как вы можете догадаться, не был единственным, кто в те дни мог изменять свой облик. Он нашел меня, сказал, что все оборотни братья, а мы так тем более, коль скоро нас связывают родственные узы!.. Вот я и поверил.

- А я-то думал, только Анхель настолько доверчив… - вздохнул блондин и, пряча улыбку, немного опустил голову. Оборотень его шутку не поддержал и, хмурясь, обратил к нему взгляд.

- Почему ты вдруг вспомнил о нем?

- Не знаю, - честно отозвался Эрик, - Мне всегда казалось, что из всех подручных Альберта именно он меньше всех блещет умом, и способен поверить всему, что ему скажут. А что?

- Ничего, - буркнул Ричард и, отведя взгляд, скрестил руки на груди, кивая куда-то вперед, - Лучше смотрите, что происходит.

- Значит, теперь ты уже не метишь в короли? – Ренард, показавшийся на опушке леса верхом на своем вороном жеребце, чуть придержал его, оглядываясь через плечо на человека, к которому, очевидно, и обращался. На губах его цвела насмешливая улыбка.

- Не горю желанием – уж больно много ответственности, - послышался не менее насмешливый ответ и, немного оттеснив собеседника, на лесную опушку выехал Чеслав. Конь под ним был не совсем обычной масти, ибо шерсть его в лучах солнца казалась рыжей, хотя и отливала золотистым, и виднеющиеся кое-где белые отметины лишь подчеркивали этот цвет. Всаднику своему с его огненной шевелюрой жеребец подходил идеально. Как Рене составлял со своим конем безупречный тандем, отвечая его окрасу собственным цветом волос, да и тоном одежды, так и Чеслав предпочел сохранить цветовую гамму, выдержав ее практически в одном тоне. И, видимо, чтобы соответствовать белым отметинам на шкуре своего коня, «дальний родственник» Ламберта предпочел одеть белую рубаху под ярко-оранжевую тунику. Среди деревьев он выделялся языком пламени, был заметен даже издалека и, судя по всему, нимало не смущался этим фактом. Более того, ему, похоже, даже доставляло удовольствие столь ярко и вызывающе демонстрировать свое присутствие как в этом конкретном месте, так и вообще где бы то ни было.

Татьяна, в раздумье изучающая взглядом их недавнего и не слишком приятного знакомого, неожиданно подумала, что цвет волос и одежды этого парня идеально соответствуют его же характеру, словно отражая его.

- Но постойте… - неожиданно раздавшийся за ее спиной удивленный голос супруга, заставил девушку обернуться, вопросительно приподнимая брови, - Ведь это же…

Татьяна, и сама лишь сейчас обратившая внимание на предмет изумления мужа, приоткрыла от удивления рот и, испытывая острую необходимость поделиться с кем-нибудь своим открытием, дернула за рукав стоящего рядом Винсента. Тот, явно недовольный тем, что его отвлекают от созерцая происходящих событий, поморщился и, повернувшись к девушке всем корпусом, зашипел, как рассерженный кот:

- Чего ты от меня хочешь, родственница?

Девушка, не отвечая, вытянула руку вперед, указывая на находящийся неподалеку от них чуть покосившийся домик. Не взирая на то, что здесь и сейчас он совсем даже еще не выглядел одряхлевшим и обветшалым, не взирая на то, что крыша над крыльцом еще не начала сползать вниз, почти скрывая собою вход, а дерево не проросло прямо сквозь крышу маленького сарайчика, располагающегося сбоку от главного входа, узнать эту избушку труда не представляло ни малейшего.

Винсент чуть нахмурился и быстро облизал внезапно пересохшие губы. Ему неожиданно почудилось, что где-то в его сознании, в глубинах его памяти, какая-то часть головоломки вдруг встала на свое место и закрепилась на нем с едва слышным щелчком. Вспомнился прошлый визит в этот домик в надежде разыскать какую-то полезную информацию о браслете, вспомнилось внезапное чувство дежа-вю, охватившее его тогда… Хранитель памяти быстро сглотнул и попытался принять на себя вид как можно более самоуверенный.

- Ты же сама сказала, что мы направляемся к Рейниру, - он слегка пожал плечами и, скрывая охватившие его эмоции, отвернулся, - Что же теперь удивляться?

- Просто мы не предполагали, что уже были у него в гостях, - ответил за себя и за супругу Эрик, задумчиво изучая взглядом находящийся перед ними домишко и совершенно не вслушиваясь в беседу Чеслава и Ренарда, уже приближающихся к древней хижине, - Мы думали, что окажемся в другом месте.

- По-твоему, он по всему миру понастроил домиков? – кисло отреагировал Винсент. Настроение его при виде этого домишки как-то быстро поползло вниз, и подгоняемое глупыми вопросами, снижалось все быстрее. Он скрестил руки на груди и, хмурясь, сделал решительный шаг вперед, дабы находиться немного дальше от любопытствующих особ, после чего демонстративно воззрился на уже спрыгивающего с коня баронета Ренарда.

- Давайте вы свои комментарии потом выскажете, идет? Мне интересно, а вы мешаете.

- Уж простите великодушно, господин кот, - Татьяна недовольно дернула плечом и, предпочтя все-таки замолчать, тоже перевела взгляд на находящихся прямо перед ней молодых мужчин.

- …всадника, - как раз закончил какую-то фразу рыжий и, не слезая с коня, пожал плечами, - Эта роль меня бы вполне устроила. Ты ведь сам сказал, что прямых путей я не ищу, а шаги короля всегда ясны и однозначны. Роль же министра мы уже определили Рейниру, епископом вполне может быть Ан… А вот мне образ всадника подходит как нельзя лучше, не находишь? – на губах Чеслава появилась озорная улыбка и он, явно рисуясь, потянул жеребца за поводья, заставляя его взвиться на дыбы, а затем пройтись несколько шагов иноходью.

- Фигура короля лучше бы отразила твое бахвальство, - усмехнулся в ответ Рене и, взглянув на домик, у которого спешился, задумчиво стукнул себя указательным пальцем по губам, - Так значит, этот величайший средь магов обитает именно здесь?

- Да, - рыжий, определенно недовольный тем, что его мастерством наездника не пожелали восхититься, чуть мотнул головой в сторону избушки, - Здесь. Иди, Рене, и не беспокойся. Если бы он желал тебе зла, он бы причинил его еще в миг вашей первой встречи.

- Вселяет надежду, - хмуро отозвался Ламберт и, несколько удивленный некоторыми словами собеседника, вопросительно вскинул брови, - Но что значит «иди»? Разве ты не отправишься со мной вместе в дом к этому… человеку?

- Я? – Чеслав запрокинул голову и неожиданно звонко расхохотался, подставляя бледное лицо солнцу и позволяя последнему золотить его волосы, - О, нет-нет, Рене, я не хочу рисковать без нужды. Старик не слишком добр к незваным гостям, а я пока не готов отражать силу его недовольства… Поэтому до встречи, брат мой, надеюсь, ты не заблудишься в лесу, - он залихватски подмигнул и внезапно дал своему жеребцу шпоры. Бедный конь вновь взвился на дыбы, наездник, без усилий удержавшись на нем, широко самодовольно ухмыльнулся, и через мгновение уже скрылся среди деревьев. Рене, хмурясь, проводил взглядом яркую точку, мелькнувшую напоследок среди леса огненным сполохом и вздохнул, опять обращая внимание на домишко. Ощущалось, что идти туда молодому мужчине совсем не хочется.

Несколько секунд он колебался, явно выбирая между смелостью и трусостью, но в конечном итоге, смелость в сердце молодого баронета одержала верх. Набрав побольше воздуха, он решительным жестом схватил своего вороного под уздцы и направился к домишке, до которого, в общем-то, и было-то всего несколько шагов.

Остановившись у крыльца, мужчина недоуменно огляделся. Судя по всему, он искал коновязь, или хотя бы какой-нибудь заборчик, жердочку – место, куда можно было бы привязать коня, но такового не находя, ощущал себя несколько растерянно, не понимая, что делать. На какое-то мгновение на лице Ренарда очень явственно отобразилась мысль, что раз уж все складывается таким образом, может, лучше вообще плюнуть на этого «великого и могучего» мага, да и уехать подобру-поздорову, однако, что-то внутри не позволило оборотню поступить таким образом. Кое-как обернув поводья вокруг одного из столбов, поддерживающих крышу избушки, он еще раз вздохнул, сжал губы, на несколько секунд замер, как будто уговаривая себя, а после решительно зашагал к дверям маленького домика.

Однако, что-то заставило его остановиться вновь. Медленно он обернулся через плечо и с совершенно явным выражением абсолютного недоумения, ступора и даже шока, уставился куда-то в сторону незримых наблюдателей. Вот только… незримых ли?

Татьяна, внимательно глядящая на молодого мужчину и старавшаяся даже немного предугадать его действия, невольно вздрогнула. Ей почудилось, что взгляд месье Ламберта уперся прямо в нее и сейчас довольно пристально изучает одежду, столь нетипичную для этого времени. Было это до такой степени странно, что девушка сочла нужным поделиться данным наблюдением со своими спутниками.

- Я… что-то мне кажется, он…

- Браслет! – раздавшееся за ее спиной гневное рычание вмиг вышедшего из себя Винсента как-то сразу разрешило все вопросы, - Ведь ты обещала!..

Девушка недоуменно и недоверчиво опустила взгляд. Браслет на ее руке, обращающийся вокруг запястья легко и свободно, все-таки нашел время, чтобы сделать хозяйке и ее друзьям подлянку, и показать свою «богатырскую силушку», как выражался Роман.

Созерцая его, беззаботно покачивающийся на ее руке камнем вниз, Татьяна тихонько вздохнула и поморщилась. Хоть на цепь его сажай, в самом деле, что за своенравная безделушка!

Она решительно коснулась браслета, дабы вновь вернуть его в надлежащее положение, прикидывая мысленно, не посадить ли это вредное украшение на клей, чтобы держалось в одном положении, а не вертелось туда-сюда без желания, да и ведома носителя, как вдруг взгляд ее вновь упал на совершенно ошарашенного и почти остолбеневшего баронета Ренарда Ламберта. Последний, похоже, как раз пробовал прийти в себя, и даже уже начинал открывать рот, определенно планируя поинтересоваться у странных личностей – или только одной личности? – о цели их пребывания здесь.

- Привет, - Татьяна смущенно улыбнулась и как-то глупо хихикнула, кожей ощущая исходящее от Винсента раздражение, - Прости, этого больше не повторится. В общем… пока, - и завершив свой коротенький монолог, она все-таки повернула браслет в нужное положение, тотчас же крепко сжимая, чтобы не допустить повторения подобной ситуации.

Рене закрыл рот и пару раз ошалело моргнул. Затем неуверенно сделал несколько шагов, потом еще несколько и, добравшись до места, где мгновение назад находилась странная девушка, неуверенно махнул перед собой рукой. Татьяна машинально отшатнулась и месье Ламберт, так или иначе, не сумел ощутить ничего, кроме воздуха. Он потер пальцы друг о друга, словно проверяя, не осталось ли на них какого-нибудь следа, затем еще несколько раз махнул перед собою рукой. Ничего не обнаружил и, тряхнув головой, коснулся ладонью лба, тихо, но очень тяжело вздыхая.

- А я думал, что схожу с ума, - сумрачно произнес Ричард, наблюдая за тем, как его прошлая версия, двигаясь довольно тяжело и неуверенно, ежесекундно оглядываясь и что-то бормоча, опять направляется к избушке, - А это, оказывается, мадам Татьяна играла со своим браслетиком… - он замолчал, медленно переводя взор на стоящую с самым виноватым видом девушку, некоторое время честно пытался сдержаться, а затем, не выдержав, вдруг расхохотался. Татьяна уставилась на смеющегося оборотня в крайнем недоумении, совершенно не понимая, что могло вызвать столь внезапный приступ веселья с его стороны. Сама она, говоря откровенно, тоже полагала, что ситуация вполне может быть характеризована как забавная, но вот того, что Ричард окажется солидарен с ней в этом, как-то не ожидала. В конечном итоге, это ведь из-за нее, из-за ее оплошности он тогда, то есть, сейчас, в глубоком прошлом, пережил несколько весьма неприятных минут, да и вообще говоря… Ренард, направляющийся к дверям избушки, казался каким угодно, но только не веселым, и состоявшейся встречей доволен явно не был.

Ричард продолжал хохотать, изредка ойкая от дергающей боли в плече. Винсент, косясь на него и иногда поглядывая на растерянную Татьяну, кусал губы; Дэйв тоже вполне откровенно смеялся, периодически охая от боли, и даже Эрик, прикрыв лицо ладонью, явно веселился вовсю. Девушка окинула всю компанию весельчаков сумрачным взглядом и, скрестив руки на груди, опять повернулась к домику.

- Можно подумать, веселиться сюда пришли, - недовольно буркнула она и демонстративно обиделась. Ричард, все еще посмеиваясь, легонько хлопнул свою ранимую подругу по плечу.

- Да ладно тебе. Я же не над тобой смеюсь, в конечном итоге, а над собой вполне имею право… Никогда бы не подумал, что у меня может быть такое глупое лицо!

Тем временем Рене, на свое счастье не видящий более и не слышащий подсматривающих за ним людей, уже успел добраться до избушки. Дверь домика пронзительно заскрипела, отворяясь и Ричард, сморщившись, как от зубной боли, как-то сразу прекратил смеяться. Эрик, тоже оборвав свое веселье, со вздохом потер ладонью ухо.

- Надо же… Я думал, дверь в нашем времени скрипит от старости. Но, судя по всему, смазыванием ее петель этот маг вообще никогда не увлекался…

- У него точно дверь вместо звонка, - согласилась девушка и, подавая позитивный пример спутникам, решительно шагнула вперед, - Идем? Или происходящее будем созерцать сквозь шаткие деревянные стены?

- Кажется, этими способностями Рейнир забыл меня одарить, - негромко вздохнул Винсент и, обойдя Татьяну, уверенно зашагал к обители мага.

- Какая жалость, - буркнула девушка и, взяв мужа за руку, направилась вместе с ним следом за хранителем памяти, в раздумье разглядывая почти нормальную еще крышу домика. Никаких птичек – ни больших, ни маленьких – на ней сейчас не наблюдалось, однако Татьяна, которую неожиданно настигло веселье, недавно владевшее ее спутниками, нимало не смутилась этим фактом и решила напомнить Винсенту о его гастрономических предпочтениях.

- Винс, а тебе никогда не хотелось проглотить птичку из прошлого? – говорила она нарочито елейным голоском, за которым пряталась некоторая издевка, - Это же, наверное, такой деликатес…

- Блюдо давно минувших дней, - не растерявшись, мигом подхватил Ричард, уже успевший вместе с Дэйвом нагнать друзей и, с трудом сдерживая новый приступ смеха, закусил губу, принимая на себя вид исключительно невинный.

Винсент, шедший впереди всех, остановился так резко, что следующие за ним Эрик с Татьяной лишь чудом успели затормозить сами, дабы не врезаться в него, и обернувшись через левое плечо, пасмурно воззрился на шутников. Оборотень и девушка как-то сразу замолчали и, переглянувшись, поторопились изобразить сущую святость. После чего переглянулись еще раз и искренне постарались эту самую святость синхронизировать, ибо Татьяну так и разбирало от смеха, и Ричард, удачно разыгрывающий серьезность, немного диссонировал с ней.

Эрик перевел взгляд с одного на другую, затем покосился на гневающегося Винсента и улыбнулся с видом мудрого старца, наблюдающего с высоты прожитых лет забавы малышей. Судя по всему, в отличие от совершенно недовольного хранителя памяти, сам блондин ситуацию действительно полагал довольно забавной, и, если бы развивалась она не на пороге избушки древнего мага, да и вообще не в это время, он непременно тоже добавил бы что-нибудь к предложениям Ричарда и Татьяны.

- В присутствии твоей своевольной безделушки я не могу доверять даже птичкам, - отчеканил, между тем, выдержав недолгую паузу Винсент и, демонстративно отвернувшись, проследовал, печатая шаг, вперед, уже минуя порог избушки и заходя внутрь комнаты, которую до сей поры видел лишь уже заброшенной и пыльной.

- Он хоть когда-нибудь вообще понимал шутки? – девушка негромко вздохнула и, вновь потянув мужа за руку, поторопилась следом за хранителем памяти. Ричард, шагающий за ними, хмыкнул.

- Насколько помню, нет. Во всяком случае, в моей памяти подобных воспоминаний…

- Вместо того, чтобы шутки шутить, лучше бы на Дэйва обратили внимание, - огрызнулся через плечо, перебивая его Винсент и остановился посреди комнаты, дожидаясь, когда все окажутся внутри. Дэйв, на которого призывал обратить внимание его старший коллега, зашел в избушку последним, едва переставляя ноги и, запнувшись о порожек, только чудом удержался в относительно вертикальном положении, успев вцепиться в дверной косяк. Винс, заметивший это, явственно напрягся, делая шаг в его сторону.

Молодой человек, изо всех сил старающийся продемонстрировать силу духа, да и тела, с огромным трудом выпрямился, приваливаясь к косяку плечом и медленно втянул воздух.

- Со мной вс-се… в порядке, - он кашлянул, надеясь скрыть дрожь в голосе и уверенно повторил, - В порядке!

Ричард, и в самом деле как-то лишь сейчас заметивший состояние своего извечного спутника и друга, и корящий себя за невнимательность, сам взволнованно шагнул к нему.

- Странное понимание порядка, - оборотень чуть слышно вздохнул и, подойдя к другу, все-таки аккуратно поддержал его под локоть, - Дэйв, честно, я совсем не буду в претензии, если мы прервемся на твое лечение, а уже потом продолжим изучать тайны моей памяти.

Хранитель памяти болезненно усмехнулся.

- А я-то думал, ты злишься на меня… - голос его прозвучал хрипло, слова Дэйв проговаривал с определенным трудом, и Ричард в ответ нахмурился.

- Это же не значит, что я должен дать тебе умереть!

- Я не умру, - парень слабо, болезненно улыбнулся, - Ты жив – я буду жить. Лучше смотрите на происходящее, я не хочу нарушать приказ…

- Хорошо… - ответ на сей раз последовал не от оборотня, а от девушки, не менее взволнованной, чем остальные. Она слегка поморщилась и, окинув взглядом маленький участок пространства перед собой, недовольно сжала губы.

- А куда этот наш знакомый, который прошлая ипостась того знакомого, что с нами, запропастился? В пыли растворился или упал в подпол?

- Будьте добры обратить внимание налево, где вашему вниманию предлагается дверка, ведущая еще в одну комнатку, - ядовитым голосом профессионального экскурсовода уведомил Винсент и, бросив быстрый взгляд на полоску света, пробивающуюся из-за приоткрытой двери в противоположной входу стене комнаты, усмехнулся, - А вон, кстати, и знакомый наш как раз туда подошел.

Девушка удивленно глянула туда же, куда смотрел хранитель памяти: на фоне освещенного проема и в самом деле очень четко вырисовывалась мужская фигура. Похоже было, что Рене вновь колеблется, не зная, стоит ли заходить еще дальше, проникать еще глубже в этот странный дом, успеет ли он, в случае чего, выскочить на волю и сбежать, спасаясь от страшного мага. Впрочем, быть может, последним пунктом смельчак Ламберт не озадачивался.

Как бы там ни было, поднял руку и постучал он довольно уверенно.

- Входи, Рене, - донеслось из-за двери приветливое приглашение. Узнать голос говорящего было, надо признаться, не слишком просто, но, коль скоро иных вариантов как будто не наблюдалось, было ясно, что принадлежит он Рейниру, хотя в стенах маленького домика голос его звучал совершенно иначе, чем среди огромного поля.

Ренард набрал в грудь побольше воздуха и решительно потянул на себя створку двери, распахивая ее. На несколько секунд его фигура четким контуром выделилась на фоне дверного проема, однако уже в следующее мгновение баронет Ламберт прошел внутрь комнаты, и стал не заметен с позиции, занимаемой наблюдателями.

Ричард уверенно шагнул, было, вперед, однако, заметив, что спутники его не торопятся сдвигаться с места, вопросительно оглянулся на них.

- Идем? Или будем ждать, пока дверь захлопнется обратно?

Татьяна, уже некоторое время как сверлившая дверь пристальным взором, дернулась, как от удара и, вопреки оборотню, немного попятилась.

- Я туда не пойду! – в голосе ее зазвучали нотки нескрываемого страха, - Я… Вы, вы что не помните, чем закончилась моя прошлая попытка зайти в эту комнату?..

Повисло молчание. Воспоминание о том, как девушка, пытаясь в своем времени перешагнуть порог запретной для носителя браслета комнаты, едва не погибла, вмиг вспыхнуло в сознании и Эрика, и Винсента, и оба заволновались, переглядываясь. Ричард и Дэйв, знавшие об этом лишь по рассказам последних, тоже переглянулись, пытаясь придумать достойный ответ. Наконец, Дэйв неуверенно качнулся вперед, чуть-чуть отстраняясь от дверного косяка.

- Но ведь сейчас мы здесь даже не в материальном виде…

- К тому же, надписи на двери еще нет, сделана она будет позже, - напомнил Винсент, сам немного воодушевляясь, - Да и потом, сейчас ведь, кажется, даже кошка еще не создана, поэтому вряд ли Рейниру надо защищать свою обитель от ее проникновения. Или проникновения предметов, имеющих ее силу.

- А давайте повернем опять браслет, и спросим у Рейнира! – Татьяна негодующе всплеснула руками, - Вы что, смерти моей хотите?

- А ты хочешь дяденьку мага с ума свести раньше времени? – в тон ей осведомился настроенный сегодня чрезвычайно нелирично Винс. Ричард саркастически хмыкнул.

- А тебе его до такой степени жалко? Ты ведь его даже не знаешь! А вот что до моей психики, то да, ее можно было бы и пожалеть. Не хотелось бы неожиданно проснуться шизофреником, итак не знаю, как не спятил.

- Браслет использовать опасно в любом случае, - категорически выступил Эрик, - И, может быть, даже не столько опасно для нервов присутствующих здесь…

- Говори за свои нервы, племянник! – вознегодовал оборотень, - Лично мои очень тонки и чутки к подобным ужасам царизма! Я не понимаю, в Татьяне кровь Альберта заговорила, что ли? Что за странная тяга к проведению экспериментов над несчастным мной?

- Что за постоянные претензии в мой адрес? – слабо огрызнулась девушка и, прижавшись к мужу, чуть надула губы, глядя на дверной проем, - Давайте я постою возле порога, а если случайно зайду… ну, тогда и станет все понятно.

- Я побуду с тобой, - мягко улыбнулся граф и, нежно проведя ладонью по волосам супруги, легонько поцеловал ее в висок.

На том и порешили.

Когда они приблизились к дверному проему, обнаружили, что Ренард, зашедший в комнату уже с минуту как, по-прежнему продолжал стоять неподалеку от порога и, приподняв подбородок, безо всякой симпатии созерцал кого-то в ее недрах.

- Присаживайся, друг мой, не стоит стесняться, - вновь прозвучал уже знакомый голос, и баронет, сжав губы, тяжело шагнул в сторону от дверного проема, направляясь куда-то вправо. Шаги его гулко зазвучали по деревянному полу, и наблюдатели, за исключением Татьяны и Эрика, наконец получили возможность сами осмотреть комнатку, виденную лишь одним из них в далеком будущем.

Помещение, где они очутились, нельзя было называть очень уж большим, но из-за обилия самых разнообразных предметов, его заполняющих, оно казалось еще меньше. Наверное, единственным свободным пространством в нем был путь от одного стола, находящегося почти возле двери, заменяющего подоконник оконному проему, до другого, находящегося в глубине комнаты. Напротив двери, несколько загороженный столом, располагался жарко полыхающий камин, озаряющий помещение мягким пляшущим светом. И, хотя гостиная в доме Ренарда тоже была освещена лишь огнем камина, да и большой не казалась, наблюдатели, только что в ней побывавшие, не могли не заметить, что в этой комнате находиться было совсем не так уютно. Может быть, неприятное ощущение навевало именно огромное количество странных предметов, некоторые из которых казались откровенно пугающими, напоминали древних идолов, или чучела животных, а может, все дело было в тонущих в полумраке стенах, на коих смутно угадывались какие-то изображения, знаки, и что-то еще, трудноразличимое, но априори неприятное.

Рейнир, сидящий за столом возле окна, что-то мастерил, согнувшись в три погибели и, казалось, совершенно не обращал внимания на вошедшего в его дом гостя. Похоже было, что даже предложение присесть было брошено им так, невзначай, без отрыва от работы. Не исключено также, что Рене, замерший возле двери, нарушал композицию освещения, необходимую магу, потому он и попросил его несколько изменить свое положение.

Огонь камина, полыхающий почти за плечом колдуна, выделял его фигуру ярким черным контуром, лишь немного ее озаряя; маг казался вырезанным из бумаги, совершенно не объемным силуэтом. Выглядело это, пожалуй, не менее неприятно, чем непонятные предметы на стенах, странные объекты по углам, да и вообще вся эта комната.

Ренард, который, судя по выражению лица, уже успел сильно пожалеть о том, что поддался на провокацию родственника и все же прибыл пред очи Рейнира, повинуясь словам последнего, осторожно прошел вглубь комнаты, ко второму столу, возле которого виднелся приглашающе отодвинутый стул. В полумраке кто-то шевельнулся и баронет, обнаружив, что кроме мага в этой комнатке есть еще какие-то создания, непроизвольно замер, настороженно вглядываясь во тьму.

Сторонние наблюдатели, тоже поначалу не заметившие еще одного свидетеля происходящих событий, поторопились приблизиться, дабы рассмотреть его. Татьяна, изнывая от любопытства, забывшись, опасно шатнулась вперед, и… неожиданно осознала себя уже за порогом комнаты. Супруг ее взволнованно поспешил следом, но девушка только махнула рукой, давая понять, что проблема решена и что ее жизни и здоровью здесь, вне всякого сомнения, ничто не угрожает.

Теперь ей уже ничто не мешало сполна рассмотреть того, кто находился перед Ламбертом.

За столом, развалившись в самой непринужденной позе, облокачиваясь правой рукой на спинку стула и слегка покачиваясь на нем, сидел с видом хозяина молодой коротко стриженный мужчина. Перемены, происшедшие в его облике со времени последней встречи с Рене, были разительны. Спутанные некогда, слипшиеся от крови волосы, ныне были аккуратно расчесаны, одежда, целая, чистая, вне всякого сомнения новая, ловко сидела на сильной фигуре, и даже из глаз ушло выражение затаенного отчаяния, страха, ушло что-то, что делало этого человека Венсеном ла Бошером, беглым каторжником, убийцей родного брата. Сейчас перед новым гостем Рейнира восседал новоиспеченный хранитель памяти Винсент де ля Бош, Винс, как буду называет его спустя много лет друзья. Чудилось, что от человека, от того человека, каким он был когда-то, в этом существе остался лишь внешний облик.

Венсен, которого мы пока что будем называть прежним именем во избежание путаницы, окинул подошедшего к столу мужчину долгим, лишенным всякой симпатии взглядом, однако, говорить ничего не стал, видимо не желая спорить с магом. Рене же, увидев, что открытой угрозы новый знакомый ему вроде бы как не предъявляет, предпочел вообще проигнорировать взоры, бросаемые на него и, несколько демонстративно усевшись на отодвинутый стул, сложил руки на столе, сцепляя их в замок.

На несколько минут вся комната погрузилась в безмолвие. Тихо потрескивал огонь в камине, изредка что-то шуршало, поскрипывало и щелкало в руках у не отвлекающегося от своей работы Рейнира… Оборотень ждал.

Новый и, вероятно, первый в своем роде, хранитель памяти продолжал сверлить заявившегося к магу баронета неприязненным взглядом. Последний, не отличающийся, как известно, особым терпением, наконец не выдержал.

- Какие-то проблемы? – голос Ренарда прозвучал негромко, что, впрочем, не могло скрыть вызова в нем. Венсен не стал отнекиваться. Темные, в тусклом освещении кажущиеся еще темнее, глаза его чуть сузились и, отражая пламя, опасно сверкнули.

- Ты мне чуть ухо не отгрыз, - медленно процедил он, глядя на собеседника в упор. Возможно, мужчина надеялся смутить собеседника, ошарашить его этими словами, однако Рене, вопреки его ожиданиям и надеждам, лишь широко ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула и явственно расслабляясь.

- Так значит, ты и есть тот большой кот, - спокойно констатировал он, не прекращая ухмыляться, - Интересная зверюшка, ничего не скажешь. Смотри, в следующий раз еще и хвост отгрызу.

- Тебе тоже можно многое отгрызть, - последовал довольно насмешливый ответ, и Венсен, скрестив руки на груди, демонстративно повернулся в сторону мага, всем видом показывая, что беседа завершена.

- Конечно. Вот только вряд ли я позволю тебе это сделать, - хладнокровно ответствовал Рене и, хмыкнув, бросил насмешливый взгляд на собеседника. Заканчивать разговор по его команде он явно не собирался.

Венсен сжал губы и, вздернув подбородок, надменно промолчал.

- Вот где львиный гонор-то проявляется, - пробормотал себе под нос Ричард и, негромко вздохнув, пояснил, - Со стороны намного заметнее.

- Вот спасибо на добром слове! – мигом вознегодовал оскорбленный в лучших чувствах Винсент и, подражая собственной копии из прошлого, скрестил руки на груди, приподнимая подбородок.

- Да-да, я именно об этом, - с убийственным спокойствием кивнул Ричард и, не желая более продолжать дискуссию, с преувеличенным вниманием принялся рассматривать собственную спину. Точнее, спину своего прошлого «я».

Рейнир, до этой секунды совершенно точно не вслушивавшийся в разговор, внезапно поднялся на ноги, похоже, завершив то, над чем трудился. В руках его что-то темнело и, когда он, продолжая удерживать это, шагнул в сторону, выходя из-за стола, в неярком, пляшущем свете каминного огня стало заметно, что этим предметом является ни что иное, как модель корабля, трехмачтового фрегата. На борту модели сверкнули золотые буквы, должно быть, складывающиеся в название, однако рассмотреть его оказалось немного затруднительно и девушка, которая даже шею вытянула, силясь прочитать его, досадливо вздохнула.

- Судомоделизм? – она недоверчиво перевела взгляд на стоящего рядом Эрика, затем взирая на Ричарда, - Вот честно, никогда бы не могла подумать, что в давние времена злобные маги развлекали себя таким хобби…

- Рейнир вообще был весьма разносторонним товарищем, - оборотень, недовольно хмурясь, чуть поежился, хотя в комнате было довольно тепло, - Можешь мне поверить, это далеко не единственное его развлечение.

- В этом сомнений не возникает, - граф де Нормонд, негромко хмыкнув, потер подбородок и, склонив голову набок, сам внимательнее всмотрелся в модель, - Но разве такие корабли в шестом веке уже существовали?

Ричард промолчал и, как давеча на вопрос Татьяны о шахматах, сделал приглашающий жест в сторону происходящего. Видимо, ответ на вопрос Эрика тоже скрывался где-то в вершащихся прямо сейчас пред ними событиях.

- Что это?.. – голос Венсена прозвучал довольно растерянно.

Маг, не отвечая, подошел к одной из стен и, натянув какие-то веревочки, прикрепленные заранее к ней, подвесил на них модель. После чего, отступив на шаг, тонко улыбнулся, любуясь делом своих рук.

- Кажется, лодка… - пробормотал Ренард, который, обернувшись и немного склонив голову набок, созерцал происходящее с не меньшим вниманием, чем хранитель памяти и явно понимал в нем ничуть не больше последнего.

- Сам вижу, - огрызнулся Венсен и, недовольно дернув плечом, рывком поднялся на ноги, - Не слепой, если ты не заметил, умник. По-твоему, такие лодки бывают?

Рене, вероятно, не желающий сейчас раздувать ссору и предпочитающий игнорировать выпады со стороны собеседника, тоже встал со стула и развел руки в стороны.

- Странная лодка.

Венсен ухмыльнулся, явно собираясь сострить что-то особенно язвительное в ответ на спокойные слова баронета, однако маг, вероятно, все-таки слушавший их беседу или, во всяком случае, не оставлявший ее совсем без внимания, чуть усмехнулся, оборачиваясь к спорщикам.

- Это корабль. Однажды он будет назван фрегатом и спущен на воду… И будет он не единственным в своем роде, их будет множество… Но его роль в истории не повторит никто.

- В какой истории? – хранитель памяти, хмурясь, мимолетно покосился на оборотня и вопросительно воззрился на говорящего. Тот с тихим вздохом покачал головой, и Винсент, не сводящий взгляда с происходящего, внезапно подумал, что, наверное, время, когда его прошлая копия поумнеет, еще очень далеко. Судя по выражению лица, Рейнир его мнение вполне разделял. Правда, говорить ничего не стал и даже соблаговолил дать неразумному подопечному ответ.

- В общей истории, Винсент, в истории всего человечества. Хотя мне она видится слегка искаженной…

- Так ты еще и провидец? – не выдержал муки молчания Ренард и, скрестив руки на груди, окинул мага далеким от симпатии взглядом. Тот тихо, как-то очень обреченно вздохнул и, глянув на собеседника в упор, вежливо моргнул.

- У меня много талантов, Рене. С некоторыми из них тебе предстоит свести знакомство немногим позднее… А сейчас я прошу вас обоих присесть.

Оборотень, ранее поднявшийся на ноги вслед за хранителем памяти, недовольно поморщился, вне всякого сомнения, не испытывая желания подчиняться магу. Однако, быть может потому, что в просьбе Рейнира ничего особенного, зловещего или сверхъестественного как будто не было, баронет все-таки послушался его, присаживаясь на край недавно оставленного стула.

Маг же, похоже, попросив своих собеседников присесть, как-то сразу потерял интерес и к Ренарду, и к плюхнувшемуся на свое место Венсену. Не обращая внимания ни на того, ни на другого, он неожиданно быстрым и решительным шагом направился к камину.

Наблюдатели, недоумевая, чем может быть вызван столь внезапный интерес к пламени, поспешили приблизиться и, не смотря на стоящий возле камина и немного мешающий обзору стол, сумели разглядеть небольшой котелок, висящий несколько сбоку от жаркого огня, но несомненно на нем подогревающийся.

Рейнир аккуратно склонился над ним и, что-то пробормотав себе под нос, неожиданно достал буквально из рукава своего одеяния длинный и узкий нож. Лезвие его тускло блеснуло в свете пламени, и как-то сразу стало очевидно, что этот древний кинжал по остроте ничуть не уступает современным хирургическим скальпелям. Вот только для каких целей он нужен магу, оставалось неясным. Ведь не собирается же он, в самом деле, зарезать своего дорогого гостя, а за компанию с ним и подопечного, которого сам же и избрал для своих целей! В пользу ошибочности такого предположения очень красноречиво говорило, как минимум, присутствие тех самых гостя и подопечного в числе прибывших из будущего созерцателей.

Маг склонился еще ниже, немного расставляя локти в стороны и тем самым слегка загораживая обзор внимательно наблюдающим за ним мужчинам, а потом, под аккомпанемент не услышанного им, по счастью, тихого испуганного оханья Татьяны, резко полоснул лезвием ножа по своей собственной ладони. Рана на тонкой коже мгновенно набухла, засочилась темной кровью, и колдун, выставив руку вперед, позволил нескольким каплям упасть прямо в котелок.

Содержимое последнего на мгновение всплеснулось вверх, затем вновь опало, забурлило, закипело с такой силой, что котел закачался из стороны в сторону, и внезапно успокоилось.

Рейнир довольно улыбнулся и, взяв с полки над камином две деревянные чашки, быстро и аккуратно зачерпнул ими поочередно этого непонятного варева. Затем развернулся и, удерживая емкости с плещущейся в них жидкостью в немного вытянутых руках, легким шагом проследовал к столику, за которым Венсен и Ренард смиренно ожидали пояснений.

В какую-то секунду он повернулся так, что раненная, порезанная им самим ладонь оказалась на свету, и стало заметно, что от раны уже почти не осталось и следа, - только тонкая красная полоска пересекала бледную ладонь мага, но и она исчезала буквально на глазах.

Впрочем, оценить вслух впечатляюще быструю регенерацию этого человека, наблюдатели не успели. События пред ними развивались чересчур быстро, на болтовню времени уже не оставалось.

- Выпейте это, - подал голос маг, ставя чашки перед хранителем памяти и оборотнем, после чего отступил на шаг назад.

Предложение его определенно не вызвало ни капли энтузиазма ни в Рене, что было, в целом, вполне логично, ни в Венсене, который, видимо, еще не привык безоговорочно верить Рейниру. Мужчины переглянулись, затем, действуя совершенно синхронно, взяли чашки и, поднеся их поближе, недоверчиво понюхали содержимое. После переглянулись еще раз и перевели вопросительные взоры на мага. Пробовать, а уж тем более пить странную жидкость ни тот, ни другой особенного рвения не проявляли, и Рейнир, осознав это, тихонько вздохнул.

- Винсент… - начать он решил, видимо, с того, на кого имел большее влияние, - У нас был уговор, ты должен подчиняться моим приказам и доверять мне. Мне нет резона причинять тебе вреда, теперь тем более нет! Пей.

Хранитель памяти промолчал, пытливо вглядываясь в лицо мага, как будто надеясь найти там подсказку, ответ, увидеть намек на подвох или же его отсутствие. Судя по всему, то, что он прочел в глазах собеседника, успокоило молодого мужчину, потому как он, не колеблясь больше, взял кружку и, зажмурившись, залпом опорожнил ее. Затем передернулся от омерзения и, ставя уже пустую чашку на стол дном вверх, поморщился.

- Ну и пакость… Что это?

Рейнир знаком приказал ему умолкнуть, и пристально воззрился на молча наблюдающего происходящее баронета.

- Как видишь, Винсент не умер. Я преподношу тебе не яд, Рене, это дар, о котором предупреждал тебя твой брат… - заметив, как оборотень вздрогнул, маг улыбнулся, - Разумеется, мне известно, о чем ты говорил с ним. Я всегда знаю, когда говорят обо мне, но не стоит отвлекаться на такие пустяки, Рене. Пей.

Пугающий фиолетовый огонь вспыхнул в глазах колдуна одновременно с последним словом, с прозвучавшим приказом. Ламберт, на свою беду сейчас глядящий прямо в эти страшные глаза, замер, с огромным трудом проглатывая вставший в горле комок и, двигаясь, как деревянный, протянул руку, беря со стола кружку. После, не сводя взгляда с мага, залпом опустошил ее и, поставив на стол, с усилием моргнул.

Рейнир улыбнулся, отводя взгляд.

Рене потряс головой. Чары спали, давление воли мага исчезло, и мужчина, только сейчас сообразив, что́ его вынудили сделать, недоверчиво схватил кружку, заглядывая в нее. Не обнаружив в ней ни капли зелья, он резко стукнул ею по столу, вновь поднимая глаза на хозяина избушки. Теперь взгляд его был уже скорее злым, нежели вопросительным или недоуменным – Ренард терпеть не мог делать что-либо против своей воли.

- Ты… ты заставил меня!.. – в голосе его злость смешалась с изумлением. Судя по всему, подобной подлости от мага Рене все-таки не ожидал, да и, вероятно, подумать не мог, что его можно к чему-то принудить.

- Так и есть, - хладнокровно отозвался Рейнир и, словно демонстрируя, что разговор завершен, обошел стул собеседника, подходя к стене, на которую не слишком давно повесил модель корабля и задумчиво рассматривая последнюю.

- «Так и есть»?! Какого черта, что значит «так и есть»?! – взорвался оборотень, вскакивая на ноги так резко, что едва не своротил стол, за которым до сих пор сидел. Во всяком случае, чашки, принесенные магом, запрыгали на задетой коленом мужчины столешнице, ежесекундно рискуя упасть.

- Что за яд ты заставил меня проглотить, какую отраву выпить?! – своих позиций баронет сдавать не собирался и, судя по тому, с какой силой он сжимал спинку стула, был полон решимости разбить эти самым предметом мебели собеседнику его хитроумную голову.

Рейнир, видимо, почувствовавший это, медленно оглянулся через плечо, взглядывая на него в упор.

- Semper vivens, напиток бессмертия, дар, который я преподношу тебе и своему ученику. Ты был оборотнем, он – хранителем памяти, но отныне вас будут называть всегда живыми, вечно живыми созданиями, semper vivens, истинно бессмертные мои творения!

- Так ты назвал корабль, - отметил Венсен, который, вопреки Ренарду, продолжал спокойно восседать на своем месте, изучающе созерцая мага и модель, которую тот немного загораживал плечом.

- Верно, - Рейнир чуть склонил голову и, быстро улыбнувшись, опять обратился к модели, - Обоим вам суждено однажды ступать по палубе этого корабля.

- Какая чушь! – Ренард, убрав одну руку со спинки стула, поднял ее на уровень своих глаз и, повертев из стороны в сторону, поморщился, - Такие лодки придумают еще не завтра, ни я, ни Винс просто…

- Я для тебя Винсент, - огрызнулся хранитель памяти, даже не взглянув на оборотня, - Радуйся, что не требую прибавлять «месье». Во-вторых, не равняй меня с собой, баронет. Если бы ты внимательнее слушал, то услышал бы, как Рейнир сказал, что мы оба отныне бессмертны. Значит, не вызывает сомнений, что мы доживем до дня изобретения таких лодок и, возможно, пройдемся по палубе одной из них. Хотя скорее всего мы на ней подеремся.

Баронет, с крайним вниманием выслушавший своего собеседника, улыбнулся до невозможности очаровательной улыбкой, открывая рот. Вероятно, он намеревался поставить вконец обнаглевшего ученика мага на место или, во всяком случае, очень аргументированно объяснить ему свою точку зрения, однако, ни того, ни другого сделать не успел. Голос мага, неожиданно гулко вновь зазвучавший в маленькой комнате, вынудил его умолкнуть на полуслове и, закрыв рот, непонимающе нахмуриться.

- Мне неведомо это, Винсент, но ошибку я все-таки допустил. По палубе этого судна пройдет лишь один из вас, тогда как второй будет находиться под нею, лишенный сил и свободы, - при последних словах взгляд Рейнира красноречиво уперся в Ренарда. Тот замер, отвечая взором недоверчивым и непонимающим, однако говорить ничего не стал.

Маг, легко усмехнувшись, устремил взор на Венсена.

- Питаю надежду, что по крайней мере ты понимаешь, какой подарок был сделан мною тебе и этому человеку.

Хранитель памяти широко, довольно ухмыльнулся и кивнул.

- Теперь ни тебя, ни его нельзя у***ь, - продолжал Рейнир, даже не обратив внимание на реакцию того, кого назвал учеником, - Ни единым из существующих способов. Даже если отрубить вам головы, вы сумеете восстановить свое тело, даже если спалить дотла, вы, подобно таинственным птицам, возродитесь из пепла… Отныне и навеки вы, вы оба – semper vivens, навсегда, навечно живые создания. Это – мой дар вам.

- К дьяволу такие подарки! – баронет Ламберт, на протяжении нескольких секунд безмолвно внимавший разговору мага с его подопечным, рывком вскинул голову, - Я не просил об этом, мне это не нужно! Зачем ты сделал это со мной? Ты думал, я буду благодарить тебя за проклятие, что ты опрокинул на мою голову?!

- Не стоит так волноваться, Рене, - примирительно проговорил маг, - Вскоре ты поймешь, в чем прелесть моего подарка, узнаешь его пользу… Пока же я и в самом деле надеюсь на благодарность, и, как говорил прежде, уповаю на то, что оба мы сможем быть полезны друг другу. Ты ведь уже не смог исполнить мою просьбу, не сумел отговорить Виктора де Нормонда от строительства замка. Теперь я прошу тебя внимательно наблюдать за ним, за его семьей и, если вдруг с ними случится что-то странное…

- Ты хочешь, чтобы я следил за Виктором? – на губах Ренарда появилась недоверчивая, насмешливая улыбка, - Следил и доносил тебе о каждом его шаге? И ты полагаешь, что я соглашусь на эту подлость?! Плохо же ты знаешь меня, старик, я никогда не предам Виктора де Нормонда! - он нахмурился и, видя протест в глазах собеседника, попытку возразить, отразившуюся на его челе, резко шагнул вперед, тихо и отчетливо добавляя, - Я никогда не буду благодарен тебе за это проклятие, и сделаю все, чтобы от него избавиться. Если же ты посмеешь приблизиться к Вику – я убью тебя, пусть даже к этому времени ты станешь тысячу раз бессмертным! – и, завершив свою коротенькую, грозную речь, он решительно оттер молча внимающего ему мага плечом, резкими решительными шагами направляясь на выход.

Останавливать его никто явно не собирался, - Венсен, не говоря ни слова, хмуро смотрел вслед новому знакомому, к которому, в общем-то, с самого начала не питал особенной симпатии, а Рейнир, казалось, вообще уже не помнил о том, что здесь мгновение назад присутствовал кто-то еще. Взгляд его был снова прикован к модели.

- Вечная жизнь, еще чего не хватало! – раздраженно пробурчал себе под нос Рене и, едва не снеся какой-то предмет, находящийся почти возле выхода, зло чертыхнулся сквозь зубы, - Так и знал, что не стоило идти сюда!

Хлопок двери мгновением спустя возвестил, что баронет Ренард Ламберт покинул домишко старого мага.

Реальность вокруг смазалась и поплыла, как размытая акварель на сероватом холсте, и вдруг замерла мешаниной красок, не перетекая в следующую картину. Татьяна, удивленно оглянувшись через плечо на Дэйва, нахмурилась, не понимая причины этих игр. Чувствовал себя молодой хранитель памяти явно не слишком хорошо, и такие фортеля могли причинить ему еще больший вред.

- Еще ничего не закончено, - подал голос Ричард и, сунув руки в карманы штанов, шагнул немного в сторону, вставая так, чтобы иметь возможность видеть всех и каждого из своих спутников, - Но, коль скоро следующий весьма примечательный и, смею заметить, очень важный этап моих воспоминаний произойдет через немалый промежуток времени, я думаю, пока можно выделить несколько минут для пресс-конференции. Если у вас есть вопросы – я готов ответить на них. Хотя, конечно, если они отсутствуют… - при этих словах он чуть заметно ухмыльнулся, как бы давая понять, что в отсутствие вопросов категорически не верит.

- У меня вопрос, - девушка, неожиданно вспомнив школьные годы, подняла руку и, дождавшись всеобщего внимания, повернулась к Винсенту, - Что такое semper vivens? Похоже на латынь, да?

- Это и есть латынь, - хранитель памяти сумрачно кивнул, с преувеличенным интересом изучая собственные ногти, - «Всегда живой», Рейнир уже перевел это.

Эрик, привыкший поддерживать любимую супругу всегда и во всем, мягко приобнял ее за плечи, привлекая к себе.

- Из его слов это не столь явственно следовало, - он усмехнулся и покачал головой, - Итак, ты у нас «всегда живой»...

Ричард, без особенной радости проследивший движение блондина, поторопился отвести взгляд и недовольно фыркнул.

- Позволю себе заметить, господин граф, что я предлагал задавать вопросы мне, а не нашему другу с не отгрызенным хвостом. В конце концов, кто тут главный герой страшной трагедии?

- Мне кажется, вы оба, - девушка облизала губы, скрывая улыбку и, подделываясь под тон оборотня, прибавила, - И, честно говоря, господин баронет, я пока не наблюдаю трагедии.

- Весьма польщен, что вы запомнили мой титул, мадам де Нормонд, - Ричард мимолетно поморщился и, скрестив руки на груди, нахмурился, - До начала трагедии остаются считанные минуты, которые я проживал несколько долгих лет, и после уже не будет времени задавать вопросы. Спрашивайте же, ну!

- Ну, что же, раз месье ла Бошер… - Эрик бросил быстрый взгляд на Винсента, - Предпочел проигнорировать мой вопрос, адресую его тебе, дядя. Итак, ты бессмертен?

- Мы оба, - кивнул Ричард, переводя взгляд на упомянутого месье ла Бошера, - Это был дар, преподнесенный нам Рейниром, дар, о котором я не просил и который долгое время полагал проклятием.

- А я полагаю так теперь! – Винс вскинул голову, и стало заметно, что он бледен, - Это… Как он мог так поступить со мной? С нами обоими! Он не спросил, хотим ли мы этого, не спросил, нужно ли это нам, он… он просто мерзкий…

- Винсент, у меня такое чувство, что ты сейчас в обморок упадешь, - Татьяна, настороженно повернув голову вбок, чуть нахмурилась, - Перестань так психовать, на пользу это не пойдет!

- А что мне теперь сделается? – последовал горький ответ, - Ты же слышала – меня можно даже бросить в огонь, я все равно останусь жив, возродившись из пепла.

- Помесь кота и феникса, - не удержался от замечания Ричард и, сообразив, что к нему это отношение тоже имеет, виновато вздохнул, опуская глаза долу. Затем красноречиво прокашлялся и предпочел перевести разговор в другое русло.

- Ладно, так вот, что я, собственно, хотел сказать… Между этим и следующим мигом моих воспоминаний пролегли года, поэтому о событиях, наполнивших их, я расскажу сам. Итак, покинув Рейнира с его безумными идеями и не менее безумными опытами, я направился к… Чесу.

- К Чесу?? – девушка, не в силах сдержать изумления, недоверчиво покрутила головой, - Ты не шутишь? Зачем? Неужели хотел, чтобы он вместе с тобой поругал мага за его дары?

- Наверное… - оборотень тихонько вздохнул, немного разводя руки в стороны и грустновато улыбнулся уголком губ, - В то время я был довольно наивен и доверчив, должен признать. Чеслава я полагал родственником, братом, в его поддержке сомнений не испытывал, поэтому, почувствовав острую необходимость в последней, отправился именно к нему… Впрочем, не стану врать, разочарован я не был. Чес и в самом деле сделал все возможное, чтобы успокоить меня, сказал, что смысла переживать из-за этого он видит, да и на самом деле считает, что мне был преподнесен великий дар. Ведь целая вечность отныне лежит у моих ног, и лишь я буду решать, что делать с нею. Столько людей жалуется на недостаток времени, а у меня его теперь в избытке, мне нужно радоваться этому! Ведь сколько всего я могу сделать, скольким людям способен помочь!.. И так далее, и тому подобные уверения. Помимо прочего он высказал мысль, что маг мог и обмануть меня, дав выпить совершенно безобидный раствор, чтобы я поверил ему, проникся благодарностью, и выполнял, как дурак, все его просьбы. Помощника же своего он, понятно, просто подговорил. В общем, Чеслав высказался в том смысле, что, выпив непонятного варева и услышав слова мага, делать выводы рано и для начала следует удостовериться в собственном бессмертии.

- В логике ему не откажешь… - задумчиво бормотнул Винсент, который, немного заслушавшись историей Ричарда, даже позабыл о собственных волнениях и переживаниях. Впрочем, нельзя было исключить и того, что в озвученных оборотнем словах Чеслава хранитель памяти усмотрел тень слабой надежды на то, что столь внезапно обрушившееся на его голову бессмертие не более, чем обман. Наверное, баронет Ламберт в свое время рассуждал так же.

- Что же было дальше? – Татьяна, видя, что Ричард как будто не собирается продолжать начатый рассказ, решила немного подтолкнуть его. Оборотень мрачно улыбнулся, рассеянным взором созерцая окружающее их небытие.

- А дальше началась эта история с проклятием. Я ведь сразу сказал, что следующий важный и нужный нам эпизод моих воспоминаний находится на расстоянии нескольких лет от этого. Итак, миновало несколько долгих лет, прежде, чем Нормонд был выстроен хотя бы на половину, и именно тогда я…

- Постой, - Эрик, перебив рассказчика, непонимающе нахмурился, взирая на него с определенной долей недоверия, - Разве у Виктора было недостаточно средств, чтобы отстроить замок быстрее? Мне смутно помнится, что легенда гласит о шести месяцах.

- Это ведь замок, а не курятник! – Ричард негромко фыркнул, фокусируя доселе рассеянный взор на графе, - А легенды нередко лгут… У Вика было довольно средств, и строительство продвигалось достаточно быстро, но все-таки не стоит забывать, в какие времена оно происходило. Конечно, возводили Нормонд не как пирамиды фараонов, но все-таки современных приспособлений для строительства тогда не имели, не было даже того, что появилось веке, скажем, в восемнадцатом. Замок строился довольно быстро для тех времен, но чтобы выстроить его наполовину понадобилось немало времени.

- И теперь мы будем любоваться, как Рейнир разрисовывает бедные стены Нормонда, - девушка тихонько фыркнула и, закусив губу, попыталась изобразить из себя сущую невинность.

- О, нет, мадам де Нормонд, - оборотень едко улыбнулся, - Увы, я был лишен удовольствия любоваться сим зрелищем. Об этом я узнал с чужих слов, да и то значительно позже… Нет, друзья мои, - продолжил он уже серьезнее, - Мы с вами отправимся сейчас в куда как более позднее время. В то время, когда Виктор со своей семьей уже вовсю жил в замке, позабыв обо всяких злых магах, в то время, когда на пороге Нормонда впервые неожиданно появилась загадочная кошка… И как заправский киллер, принялась убивать всех направо и налево, - при последних словах взгляд Ричарда ожидаемо обратился к Татьяне, и та мигом ощетинилась.

- Опять все шишки на бедную кошку! – девушка недовольно фыркнула и, скрестив руки на груди, передернула плечами, - Почему вы не можете найти другого козла отпущения? Если вы забыли, ее создал Рейнир, сама Тиона вообще не имеет ко всему этому отношения!

- Неужели? – Ричард провокационно прищурился и, тонко усмехнувшись, предпочел продолжить, - В любом случае, как бы там ни было, я, к своему вящему сожалению, за прошедшие годы успел получить некоторое доказательство того, что маг не солгал, даруя мне бессмертие. Замок, как я уже упоминал, строился на протяжении весьма немалого количества лет, за это время и Виктор, и Аделайн, моя сестра, успели довольно сильно измениться внешне, в силу возраста, я имею в виду, но вот я… Мимо меня время шло, не замечая моего существования. Говоря откровенно, я питал некоторые опасения, что рано или поздно Вик заметит это, и мне придется что-то придумывать, как-то оправдываться перед ним, но… Волею обстоятельств от этого я оказался избавлен. Когда началась вся эта история с кошкой, Виктору стало уже совсем не до моей не меняющейся внешности. Между тем, я не мог остаться в стороне… - Ричард несколько помрачнел, опять устремляя взгляд в небытие, словно бы так рассказывать ему было проще, - Как вы помните, Аделайн была моей родной сестрой, Виктор – моим лучшим другом, а их дети приходились мне родными племянниками. Я не мог оставаться не у дел и молча смотреть, как проклятие чертова мага губит самых дорогих мне людей. Я решил вновь отправить к Рейниру и потребовать, чтобы он прекратил это бесчинство… - мужчина замолчал и медленно, картинно вытянул руку вперед, указывая на какую-то точку среди застывшей мешанины красок вокруг. Последняя, будто повинуясь его жесту, пришла в движение, цвета вновь зарябили, замелькали, акварель растеклась по холсту, занимая его весь и образуя новую картину, подозрительно похожую на старую.

Они находились на большой, неприятно знакомой поляне, на том самом месте, где совсем недавно Татьяна по вине своего своенравного украшения мимолетно поздоровалась с молодым баронетом.

- А я-то надеялась увидеть темный лес и страшные ужасы злобного колдуна… - разочаровано протянула девушка и, демонстративно вздохнув, покосилась на принявшего на себя вид абсолютного безразличия оборотня, - Ну что, повторим пройденное и еще раз повернем браслет?

- Ты однажды дошутишься, - Винсент устало опустил плечи и, покачав головой, на несколько секунд сжал губы, вне всякого сомнения размышляя, стоит ли ему, как старшему родственнику, заниматься воспитанием Татьяны или та уже потеряна для общества?

- Вы могли бы и помолчать из уважения к трагедии, что сейчас предстанет, - мрачно бросил Ричард и, сделав небольшой шаг вперед, приподнял подбородок, всматриваясь в гущу леса, - Слышите? Я уже почти здесь.

- И судя по звуку, бедного коня ты гнал во весь опор, - Эрик сочувствующе вздохнул и, покосившись на дядюшку, благоразумно примолк. Впрочем, оборотень обижаться на его слова явно не собирался.

- Нельзя было терять ни минуты, - он слегка пожал плечами и пристальнее вгляделся в деревья, между которыми уже замелькала черная точка, стремительно превращающаяся во всадника, - Я понятия не имел, к чему все может привести, что может случиться, что еще выдумает Рейнир… Да и не горел желанием узнавать это, честно говоря. Хотел просто прекратить все как можно скорее.

- Объяснимо, - коротко отреагировал блондин и, чуть склонив голову набок, закусил губу, глядя, как баронет Ламберт стремглав вылетает из леса верхом на вороном коне. Какая-то смутная мысль мимолетно озарила его лицо, но высказывать ее сейчас молодой человек не стал.

Всадник вылетел на поляну как вихрь и, не доскакав до избушки несколько шагов, рывком натянул поводья. Конь, так грубо остановленный на полном скаку, взвился на дыбы, оглашая окрестности недовольным ржанием, однако, будучи, видимо, животным послушным и лояльным к причудам хозяина, вновь опустил передние копыта, позволяя последнему покинуть седло. Ренард же, едва соскочив на землю, схватил жеребца под уздцы и, шагая решительно и деловито, направился к избенке мага. Приблизившись к одному из столбов, поддерживающих ветхую крышу, он, как и в прошлый раз, обмотал вокруг него поводья и, проследовав дальше, приблизился к дверям.

- Сейчас лучше подойти поближе, иначе мы ничего не услышим, - подал голос Ричард, внимательно наблюдающий за своими собственными действиями. Отвечать ему никто не стал, лишь молча повинуясь этому предложению, и тоже подходя поближе к избушке Рейнира.

Рене, оказавшийся возле нее несколькими мгновениями раньше, почему-то медлил, не спеша стучать или же просто открывать дверь. Однако, не успел никто из наблюдателей поинтересоваться, чего же, собственно, он ждет, как раздавшиеся из-за хлипкой дверной створки голоса вмиг разрешили эту загадку, наравне с вопросом, почему конское ржание не было услышало никем из обитателей старого домика.

- Я устал слушать твои упреки, Венсен ла Бошер! – голос Рейнира, в гневе говорящего довольно громко и ясно, было бы мудрено не узнать, - Я дал тебе все, о чем ты мечтал, я подарил тебе вечную жизнь, дал свободу от печалей прошлого, избавил тебя от преследования, сокрыл от чужих глаз, я даже обучил тебя магии! И чем ты платишь мне теперь за это?!

- Но я не подписывался убивать людей! – голос взбешенного по пока неясным причинам хранителя памяти сейчас напоминал рык разъяренного хищника, - Я согласился пойти за тобой, потому что думал, что мне не придется больше убивать, и что же теперь? Я создал эту чертову кошку по твоему требованию, а теперь из-за нее гибнут люди! Дети!

- Кошка здесь не причем! – ответ мага прозвучал так категорично, что Татьяна, сама нередко оправдывающая свою любимицу теми же самыми словами, почувствовала себя несколько неуютно. Винсент же, между тем, совершенно обалдевший от внезапного известия о том, что кошка, к которой сам он относился с величайшей подозрительностью, некогда была создана не Рейниром даже, а им самим, хранителем памяти, приоткрыв рот, стиснул пальцами края собственной футболки. Костяшки пальцев его побелели, даже ткань, казалось, затрещала, не выдерживая поражения мужчины.

- До ее появления в замке дети были здоровы и живы! – Венсен, судя по звукам, раздраженно прошелся по комнате, - Но стоило появиться этой дряни, как они начинали чахнуть, а я… Я даже не знаю, как остановить это, и ты говорить мне не хочешь!

- Небо и земля, к кошке это не имеет ни малейшего отношения, глупый ты мальчишка! – взвился старый маг, - Проклятие есть, оно существует, но не я наложил его, и не кошка ему причиной, она лишь сосуд, канал, по которому сила безымянного холма течет ко мне, но и только! Прекрати сыпать обвинениями, говоря о том, чего не понимаешь, имей хоть каплю благодарности! Я помог тебе сбросить оковы судьбы, я спас тебя от участи…

- Судьбы не бывает, - огрызнулся хранитель памяти и горячий гнев в его голосе внезапно обратился ледяной яростью, - Судьбу каждый творит для себя сам, в соответствии со своими внутренними принципами и убеждениями. И я не буду менять своих убеждений ради твоих темных целей, я не нанимался к тебе убийцей, старый лжец!

Последние слова непокорного ученика, похоже, окончательно вывели из себя старого мага. Прозвучали негромкие, отчетливые шаги, остановившиеся, судя по звукам, недалеко от двери, и тихий, железный голос, коротко приказал:

- Умолкни.

Злости в этом голосе уже не было. Была неоспоримая власть, приправленная равнодушным отчуждением, настолько жутким, что даже наблюдателям стало несколько не по себе. Что же до Ренарда, который, хоть и без ведома Рейнира и его оппонента, был по сути непосредственным участником этого разговора, то он и вовсе, поежившись, отступил назад. Затем огляделся и, обнаружив неподалеку маленькое окошко, решительно, хотя и совершенно бесшумно, скользнул к нему и, присев на корточки, осторожно заглянул в проем.

Наблюдатели, поторопившись следом, решили, пользуясь своей невидимостью, не утруждаться столь сложными маневрами и, по мере сил своих перегибаясь через баронета, безо всякой утайки заглянули в полутемную, уже порядком запыленную комнатушку.

- Теперь понятно, почему мне казалось, что она узнала тебя… - не удержавшись, пробормотала себе под нос Татьяна, косясь на своего старшего родственника. Тот не ответил, упорно глядя в окно.

Прямо по средине комнатки стоял уже не единожды виденный ими колдун и, гордо выпрямившись и подняв подбородок, мрачно созерцал осмелившегося спорить с ним молодого мужчину. Тот же, замерший в нескольких шагах от оппонента, отвечал взглядом скорее раздраженным и негодующим. Внешность его за прошедшие года, равно как и внешность мага, почти не претерпела изменений, разве что каштановые волосы отросли и, начиная немного виться, теперь закрывали шею. Рейнир же за прошедшие годы окончательно облысел, что, впрочем, не убавляло грозности его облика.

Однако, на внешность сейчас внимание обращалось в последнюю очередь.

- Не собираюсь я молчать! – мужчина недовольно дернул плечом и, одарив мага еще одним негодующим взглядом, весомо прибавил, - Учти, если так будет продолжаться и дальше, нам с тобой станет решительно не по пути. Понятно?

- Ты осмеливаешься ставить мне ультиматум? – Рейнир, в чьем голосе неожиданно зазвучала насмешка, тонко, очень страшно улыбнулся и, сделав несколько шагов, приблизился к гордо приподнявшему подбородок Венсену на расстояние вытянутой руки, - Ты, мальчишка, ничтожное существо, созданное моими руками, пытаешься управлять своим создателем? Что же… Думаю, я буду вынужден принять твой ультиматум, Винсент. Я тоже не вижу более резона держать тебя рядом, посему, полагаю, тебе будет хорошим уроком пожить некоторое время совершенно самостоятельно.

- Что ж, вот и… - начал, было, хранитель памяти, но маг, вскинув руку, заставил его вновь замолчать.

- Совершенно самостоятельно, Винсент, - подчеркнул он и внезапно вытянул поднятую руку вперед, - Обо мне ты не вспомнишь, равно как и о знаниях, полученных от меня. Единственным умением, что я оставлю тебе, будет способность стирать память и хранить чужие воспоминания, ибо то есть твоя сущность… Я вижу изумление в твоих глазах. Ты думал, что кроме тебя стирать воспоминания не способен боле никто? - он усмехнулся, глядя прямо в недоумевающие глаза собеседника, - Я бы не сумел наделить тебя силой стирать память, если бы не владел ею сам. Прощай, Венсен… - в голосе мага прозвучала затаенная боль и длинные пальцы его мягко коснулись лба молодого мужчины. Тот на мгновение сморщился, словно от зубной боли, но сейчас же, распахнув глаза, недоуменно заморгал, явно не понимая, где же находится и почему стоящий рядом с ним незнакомец касается его лба. Рейнир, негромко вздохнув, медленно отодвинул руку, поднимая ее в воздух.

- Я устал от тебя, Винсент де ля Бош, вечно живой хранитель памяти, - он махнул поднятой рукой и почти сразу опустил ее. Мужчина, вне всякого сомнения не понявший слов, прозвучавших только что, не понимающий ни действий, ни поведения странного незнакомца, попытался, было, что-то сказать, но слова его уже не были услышаны ни магом, ни наблюдающими за происходящим людьми. Венсен ла Бошер, Винсент де ля Бош растаял в воздухе, повинуясь воле мага, исчез, как утренний туман над рекой, с тем, чтобы более никогда не встречаться с этим человеком.

- Больше я тебя не видел, - подал голос Ричард, не сводя взгляда с оставшегося в полном одиночестве Рейнира, - Вплоть до недавнего времени.

Винсент не ответил. Взгляд его, как и взор оборотня, по-прежнему оставался прикован к находящемуся в комнате магу. Татьяна же, напротив, отвернувшись от него, сочувственно покосилась на хранителя памяти.

- Да, прав ты был, говоря, что уже чертову кучу лет, как Винсент… - негромко вздохнула она, - Но неужели его заклятие было настолько сильным, что продержалось все это время?

- Оно и сейчас держится, - Винс, мрачнея на глазах, слегка сжал пальцами деревянный подоконник, все так же не отрывая взгляда от мага, который, ко всеобщему удивлению, продолжал стоять, задумчиво созерцая место, где несколько мгновений назад был его помощник, - Я ничего не вспоминаю, ничего не помню, я только узнаю все это заново. И ничего кроме этого. С другой стороны, я ведь и сам способен на такое… - мужчина тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как Рейнир, резко развернувшись, раздраженно оттолкнул ногой какой-то, слабо различимый средь мрака предмет и быстрыми, решительными шагами направился вглубь дома, к двери, ведущей во вторую комнату. Винсент ненадолго умолк, и никто из наблюдателей никак не мог решиться подать голос, дабы не нарушить его мыслей.

- Только одного я пока не понял… - медленно продолжил, наконец, он, завершив свои размышления, - Я слышал, как старик только что произнес «некоторое время». Как правило, это означает не самый большой промежуток, как же получилось, что в моем случае это время заняло полторы тысячи лет? – здесь хранитель памяти наконец оторвал взгляд от опустевшей комнаты и перевел его на стоящего рядом оборотня.

Тот невесело усмехнулся и, отвернувшись от окна, прислонился спиной к стене дома.

- Говорят, нет ничего более постоянного, чем временное… Хотя в твоем случае, Винс, все более, чем объяснимо. Идем, - он вытянул руку, указывая куда-то за угол домика, - Сейчас воочию увидишь разгадку этой тайны.

Ренард, будто услышавший слова из будущего, неожиданно резким движением вскочил на ноги и обеспокоенно огляделся, останавливая взгляд на лесной чаще. Винсент, не успевший ответить, непонимающе нахмурился, тоже переводя взгляд на лес, окружающий домик мага. Татьяна с Эриком, в разговоре участия не принимавшие, только внимавшие ему, предпочли из общей массы наблюдателей, к которым сейчас мог вполне быть отнесен и баронет Ламберт, не выделяться и тоже попытались рассмотреть среди деревьев то, что привлекло внимание последнего.

По чаще эхом прокатился топот глухо стучащих по твердой земле конских копыт. Среди деревьев, уже покрытых желтеющей листвой, знаменующей начало осени, замелькало рыжее пятно, выделяющееся на их фоне огненным сполохом.

Рене недоуменно нахмурился и, шагнув вперед, вгляделся внимательнее, словно не веря своим глазам. Но почти сразу буквально шарахнулся назад и, оглядевшись, как застигнутый на месте преступления воришка, поспешно метнулся за ближайший угол, надежно скрываясь за ним. Наблюдатели, такой поспешности не ожидавшие и потому не успевшие сориентироваться столь же быстро, как баронет, дернулись, было, за ним, однако, вылетевший стрелой на поляну всадник привлек их внимание, вынуждая остановиться.

Сильные руки в грубых перчатках рывком натянули поводья, и бело-рыжий жеребец взвился на дыбы, как прежде вороной Ламберта. Правда, в отличие от того, этот конь предпочел не подавать голос, лишь чуть стукнул копытами по земле, опуская их. Надо признать, в полной тишине зрелище это впечатляло гораздо сильнее.

Всадник легко потрепал жеребца по сильной шее и, выпрямившись, поднял полусогнутую правую руку. С плеча его, аккуратно переступая когтистыми лапами по руке, перебрался ближе к локтю большой ворон и, вопросительно склонив голову набок, уставился на хозяина умными черными глазами. Тот мягко улыбнулся и неожиданно резко взмахнул рукой, заставляя огромную птицу вспорхнуть в воздух. Ворон поднялся немного, оглянулся на хозяина и, каркнув, направился к окну домика, в которое некоторое время назад заглядывал Ламберт, скрываясь в нем.

Чеслав, более, чем узнаваемый в рыжеволосом всаднике, проводил его долгим взглядом и, хмыкнув, легко соскочил наземь, равнодушно бросая поводья на седло. Слегка оправил одежду и, выпрямившись, спокойным размеренным шагом направился к хлипкой избушке, стягивая по пути перчатки. На вороного коня, привязанного к столбу, поддерживающему крышу, он, похоже, внимания не обратил, а позаботиться о том, чтобы привязать собственного жеребца, даже не подумал, видимо, абсолютно уверенный, что тот никуда не денется.

Три удара в деревянную дверь разнеслись по окрестностям эхом не менее громким, чем до того отзвук конского топота.

Ответа не последовало и оборотень, видимо решив, что с церемониями на этом можно покончить, решительно распахнул дверь, заходя в дом, а после закрывая ее за собой.

- Пожалуй, пора последовать примеру Рене… - пробормотала Татьяна и, не дожидаясь ничьего согласия, потянула мужа за руку в сторону угла, где прежде скрылся баронет. Ответом ей послужило удивительно синхронное следование спутников в ту же сторону.

Ренард, как, собственно, и следовало ожидать, находился там и, похоже, время проводил не без пользы как для себя, так и, можно сказать, общего дела. Находясь за углом дома, оборотень успел обнаружить там еще одно окошко, ведущее, должно быть, во вторую комнатку и сейчас сидел возле него, опустившись на одно колено, осторожно подглядывая и старательно прислушиваясь.

Наблюдатели, не желающие упустить ни секунды из предложенной их вниманию драмы, поторопились занять места по сторонам от баронета, безо всякой утайки заглядывая в окно и в очередной раз мимолетно радуясь собственной невидимости.

- Я не звал тебя, - голос Рейнира, столь необычным образом приветствующего вошедшего в дом человека, был холоднее льда и звучал, к тому же, до крайности раздраженно – маг определенно был не в настроении принимать гостей.

Впрочем, прибывшего это отнюдь не смутило. Усмехнувшись, он преспокойно проследовал к столу, стоящему возле камина и, присев на его край, так, чтобы видеть лицо собеседника, очаровательно улыбнулся.

- А я никогда не жду, пока кто-нибудь позовет меня, предпочитаю прийти сам, - довольно вежливо поведал он и, окинув Рейнира задумчивым взглядом, приподнял брови с явно наигранным огорчением, - Неужели ты не рад видеть меня?

Колдун, не глядя на него, рывком отвернулся и, всем видом демонстрируя, насколько занят, склонился над котелком.

- Тебе я никогда не рад, оборотень, - резко бросил он и, искоса глянув на незваного гостя, хмуро осведомился, - Что привело тебя в мой дом? Я думал, что ясно сказал тебе не появляться боле у моего порога!

- Я не у порога, я у камина, - уточнил рыжий и, ухмыльнувшись, слегка развел руки в стороны, - И пришел всего лишь поиграть с тобой в эше́к, маг. Неужели в твоих глазах это такое преступление?

- Я не обучен глупым играм, - глаза Рейнира, и без того не бывшие особенно светлыми, казалось, потемнели еще больше. Старик выпрямился и, медленно потянув носом воздух, приподнял подбородок. Вид он имел устрашающий.

- Что тебе нужно, мальчик? Я не привык не получать ответов на свои вопросы.

- У тебя ослабла память, старик? – Чеслав с интересом склонил голову набок, расплываясь в широкой, язвительной улыбке, - Мои желания все так же неизменны, я прихожу к тебе за одним и тем же не в первый раз. Но сегодня я это получу, даже если тебе сие не желанно, - желтые глаза опасно сверкнули, отразив свет камина, - Сегодня… твое мнение уже не так важно для меня, старый осел.

- Наглый мальчишка! – маг, и без того чрезвычайно раздосадованный ссорой со своим учеником и помощником, резко шагнул к собеседнику, - Лучше бы тебе уйти по-доброму!

Упомянутый «мальчишка», ухмыльнувшись, повернулся полу-боком и, явно демонстрируя пренебрежение к собеседнику, согнув ногу, обутую в высокий сапог на прочной подошве, демонстративно поставил ее на столешницу. После чего облокотился на колено и, подперев ладонью подбородок, безмятежно улыбнулся.

- Ты так груб, старик… И так театрален. Скажи, ты никогда не задумывался о карьере лицедея? Ты напрасно губишь свой талант в этом забытом богом и людьми месте, это так печально…

Рейнир, очевидно, понявший, что на собеседника его никакое давление не действует, медленно потянул носом воздух, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Ему потребовалось несколько секунд, зато после голос его зазвучал уже на порядок спокойнее.

- Небо и земля, какого дьявола тебе нужно от меня, Чеслав? Я требую ответа, мальчик.

- Какого дьявола мне нужно от самого дьявола… - нараспев повторил оборотень и, склонив голову набок, окинул собеседника долгим насмешливым взглядом, - Ты и впрямь будто лишился памяти, Рейнир. А как же твой великий дар, способность предвидеть наперед все, что произойдет в грядущем? Ты действительно не знал, что я приду и буду требовать того, о чем просил и молил тебя столько раз?

- Я не хочу понимать твоих слов, оборотень, - голос мага похолодел еще на несколько градусов. Рейнир, словно защищаясь от собеседника, скрестил руки на груди, делая шаг назад. Сейчас, наверное, он уже немного жалел о том, что столь опрометчиво выпроводил Венсена из своего дома, о том, что остался совершенно один, не имея поддержки за спиной, но сделать уже ничего не мог.

- Или объяснись, - продолжил маг после недолгого молчания, - Или избавь меня от своего общества!

- Ты скор на слова, маг, - Чес покачал головой и, хмыкнув, устроился на столе поудобнее, без особых церемоний ставя на него и вторую ногу, - Хорошо. Я объясню тебе причину моего прихода, объясню в тысячный раз и, надеюсь, после этого ты удовлетворишь мое желание. С тех пор, как ты подарил Ренарду Ламберту бессмертие, старик, я не перестаю жаждать того же. И не единожды уже я бывал здесь, у тебя, просил тебя, умолял одарить меня им, однако… - он быстро облизнул губы и взгляд его стал колючим, - Однако, ты всегда находишь причину не дать мне желаемого. Но теперь я пришел не просить, Рейнир, а требовать. Ты дашь мне этот напиток сам, позволишь выпить бессмертие по доброй воле… или как ты называл это свое варево? – взгляд янтарных глаз скользнул по комнате и остановился на по-прежнему привешенной к стене модели фрегата, - Рене говорил, что напиток был назван именем корабля, висящего у тебя на стене. Значит, ты именуешь его semper vivens? «Всегда живой», о, как это банально!

- Не тебе судить об этом, мальчишка, - холодно отрезал колдун и, видимо решив расставить сразу все точки над i, жестко прибавил, - Какое бы название я не дал этому, тебе его не получить.

- Мы даже не начали играть… - задумчиво проговорил оборотень и, медленно опустив одну ногу, свесив ее со стола, принялся расслабленно ею покачивать, - А ты уже пытаешься поставить мне мат, старик. Это нечестная игра, и будет справедливо, если в конечном итоге и я сыграю нечестно. Но расскажи мне, если я так тебе неприятен, почему же ты даровал бессмертие Рене? Ведь он тоже оборотень, я думаю, тебе известно это. Или же все наше с ним различие в том, что он дружен с Виктором де Нормондом, который немного пережал тебе горло?

- Не мне, - отрезал маг и, нахмурившись, взглянул на собеседника в упор. Глаза его, отразив каминный огонь, вновь полыхнули страшным фиолетовым пламенем, однако, наткнувшись на спокойную насмешку янтарных очей, словно бы поглотивших жар камина, как-то сразу потухли.

- Нашла коса на камень… - не удержавшись, тихо пробормотала Татьяна, в эти секунды испытавшая даже некоторое расположение к Чеславу. Кто бы мог подумать, что на свете этом существует человек, существо, способное противостоять такому страшному магу, как Рейнир, пусть это даже всего лишь противостояние взглядов!

Ей никто не ответил. Лишь Ричард, мельком глянув на наивную девушку, тихонько вздохнул и быстро, грустно улыбнулся, продолжая созерцать происходящее.

- Думаешь, мне неизвестно, как важен был тебе этот холм, оборотень? – темные глаза чуть сузились; холод их, казалось, способен был остудить даже пламя, бунтующее в очах рыжего, - Это ты был лишен возможности черпать силу из великого места, тебе де Нормонд пережал горло, но не мне! Я нашел способ...

Чеслав безмятежно улыбнулся.

- Но сейчас речь идет не об этом. Постарайся удержать свой разум в узде, старик, давай сохраним линию разговора. Итак, по какой причине ты предпочел мне Ренарда Ламберта? Почему посчитал, что он больше меня достоин твоего дара? – в мягком голосе оборотня прозвенели стальные нотки, и Ренард, вслушивающийся в разговор, несколько поежился. Судя по всему, он, знающий названного брата лучше прочих, вполне закономерно ожидал от него любых поступков и загодя был им не рад.

- Ренард – благородный человек, - Рейнир немного выпрямился, говоря так четко, что каждое его слово, будто высеченное на металле, казалось, повисало в воздухе, рисуясь в нем отчетливыми прозрачными очертаниями. Эрик с Татьяной, хорошо помнящие, чем завершился прошлый визит баронета сюда, быстро обменялись понимающими взглядами. Очевидно было, что на Ламберта маг обиды отнюдь не таит, и моральные качества его по-прежнему оценивает очень высоко.

- В его руках этот дар принесет скорее благо людям, нежели вред. В твоих же руках, Чеслав…

- Ты недостаточно хорошо знаком со мной, и плохо знаешь Рене, чтобы судить столь категорично, - оборвал собеседника на полуслове оборотень и, свесив со стола и вторую ногу, неспешно соскользнул на пол, кривовато ухмыляясь, - Да и какое право имеет тот, кто уничтожает несчастных детей из рода де Нормонд, тот, кто проклял целый род, рассуждать о благородстве?

Лицо мага потемнело, в глазах засверкали угрожающие молнии. Похоже было, что последнее, совершенно разумное и обоснованное обвинение задело старика за живое, оскорбив до глубины души.

Он сделал шаг вперед, надвигаясь на собеседника и, скрипнув зубами, зашипел, как взбешенная змея:

- Как смеешь ты!.. Думаешь, мне неизвестно, кто проклял род де Нормонд, прикрывшись моей личиной? Думаешь, я не знаю, что творится в замке несчастного графа, по незнанию вставшего у тебя на пути? Как смеешь ты обвинять меня в своих грехах, пес?!

Чеслав выпрямился, расправляя широкие плечи. По губам его медленно растеклась откровенно насмешливая, нескрываемо жестокая, безжалостная улыбка.

- Думаю, что ты глуп, старик, - очень спокойно, почти мягко отозвался он, - И что с тем, кому достало сил проклясть целый род, с тем, проклятью которого ты не способен помешать даже с помощью своего неумелого подопечного, ты бы мог вести себя более вежливо.

Ренард, слушающий эти слова во все больше и больше возрастающем изумлении, переживающий сейчас несомненное потрясение, закрыл рот рукой, опасаясь случайно издать хоть звук.

- Мне наплевать на твои измышления! – совсем взорвался Рейнир, - Я не желаю более терпеть тебя в своем доме! Убирайся прочь, пес!!

Слова на мгновение повисли в воздухе, а затем словно растворились в нем, сообщая напряжение всей окружающей обстановке.

В облике Чеслава что-то изменилось. На первый взгляд он как будто бы оставался таким же – на губах его продолжала цвести насмешливая улыбка, глаза все так же таинственно поблескивали, отражая каминный пламень, даже руки, расслабленно касающиеся стола, возле которого он находился, ничуть не дрогнули, и все-таки он казался другим. Во всем облике его, во всем виде появилось что-то другое, чужеродное, неуловимо враждебное, жестокое, лишенное милосердия и очень, очень опасное.

Наблюдатели, которым единожды уже довелось лицезреть это перевоплощение милого и вежливого юноши, почти ботаника, даром, что в этом веке он еще не носил очков, в страшное чудовище, обеспокоенно, напряженно переглянулись. Во всяком случае, поступили так Винсент, Эрик и Татьяна, поскольку Ричард с Дэйвом обменялись взглядами скорее понимающими, вне всякого сомнения, знающие, к чему ведет это перевоплощение рыжего оборотня.

Чеслав скользнул кончиками пальцев по столу, совсем легко, как будто бы играя, и медленно, тяжело шагнул вперед.

Напряжение в воздухе стало почти осязаемым, потрескивая искорками статического электричества, вспыхивая мгновенным незримым пламенем, ощущаясь даже сквозь призму минувших столетий.

- Так значит, бессмертие наделяет и безрассудством? – улыбка оборотня стала безмятежной, но даже за нею скрывалась угроза. Голос его, как и общий облик, тоже не избежал изменений – появились жестокие нотки, неизвестно откуда возникла хрипотца.

- Чтобы избавить свой дом от твоего присутствия, мне не нужно бессмертие! – раздраженно рыкнул в ответ Рейнир, похоже, совершенно не ощущающий напряженности момента. Или, что тоже можно было предположить с высокой долей вероятности, маг был слишком уверен в своих силах, чтобы действительно, по-настоящему и всерьез опасаться оборотня, находящегося рядом с ним. Видимо, этим же мог быть объяснен и факт, что он, демонстративно не желая продолжать беседу, позволил себе опрометчиво повернуться к собеседнику спиной, вновь обращая все внимание на зелье.

Чеслав же, услышав его слова, буквально расцвел.

- Это было бы слишком большим подарком судьбы, старик… Но неужели же слух не обманывает меня? Ты и в самом деле до сих пор не бессмертен, в отличие от одаренных тобою… - он запрокинул голову и, недоверчиво покачав ею, опять опустил взгляд на собеседника, - И что же помешало тебе одарить вечной жизнью самого себя? Поделись, сделай милость, меня гложет любопытство. Мне ведь известно, что память твоя еще не настолько плоха, или… быть может, я ошибаюсь?

- Это не должно касаться тебя, - недовольно буркнул в ответ Рейнир и, умолкнув, принялся смотреть в кипящую в котле жижу. Зрелище это, видимо, настроило его на несколько более миролюбивый лад, поскольку, помолчав немногим меньше минуты, он все же соблаговолил дать ответ на заданный вопрос.

- Дабы наделить бессмертием других, я использовал свою кровь. Она дополнила мое зелье, она сделал их вечно живыми, вечно молодыми, она дала им возможность быстро восстанавливать собственные тела!.. Но для себя мне придется придумать что-то другое, и до сей поры все мои попытки оказывались тщетны. Но сейчас, сегодня, я убежден, мне все удастся! – глаза мага фанатично блеснули, и он бросил на собеседника неприязненный взгляд искоса, - Ты узнал, что тебе нужно? Убирайся, ты мешаешь мне, оборотень.

- Вот значит, как… - сладким голосом протянул Чеслав и, полностью игнорируя последние слова колдуна, шагнул вперед, останавливаясь буквально за его спиной, - Значит, в этом котле кипит твое личное бессмертие, как любопытно! Но что же все твои защиты? Кажется, ты говорил когда-то, что покуда защищен, на тебя нельзя воздействовать ни магией, ни оружием, ни мыслью, ни дыханием… Разве это изменилось?

- Пока я занят этим, я обхожусь без… - маг, увлеченный спокойными рассуждениями оборотня, осекся, вдруг сообразив, что́ только что произнес и, рывком обернувшись, оказался буквально нос к носу с собеседником. Что-то в лице последнего явственно не понравилось Рейниру, потому как рука его, явно против воли, метнулась к вороту одежды и принялась лихорадочно раскапывать слои ткани.

Чеслав мягко, сочувствующе улыбнулся и медленно, очень картинно поднял левую руку, демонстрируя зажатую в ней веревочку со странным кулоном на ней. Более всего он напоминал два совмещенных меж собою треугольника, но края их был столь нечетки и так тесно переплетены друг с другом, что даже понять, где завершается один, и начинается другой, было почти невозможно.

- Уникурсальная гексаграмма… - неожиданно пробормотал Винсент, недоверчиво вглядываясь в непонятно каким образом вырезанный из дерева кулон, - Как странно, я готов клясться, что видел его прежде…

- Разумеется, - Ричард, не удержавшись, негромко фыркнул, красноречиво указывая на мага, - На шее вот у этого товарища.

- Нет-нет… - хранитель памяти, не поддавшись на легкую шутку, энергично затряс головой и, закусив губу, немного подался вперед, всматриваясь пристальнее, - Позже, гораздо позже… И, кажется, не слишком давно.

- Сегодня я пришел, чтобы у***ь тебя, - донесся из комнаты голос Чеслава, заставив наблюдателей мгновенно забыть о собственных разговорах и опять уделить внимание происходящему, - А ты сделал все, чтобы облегчить мне эту задачу.

Рейнир замер, не в силах отвести взгляд от покачивающегося перед его лицом кулона. Оборотень говорил спокойно, размеренно, в словах его ощущалась неоспоримая сила, непогрешимая уверенность в ней, и сомневаться, что он выполнит задуманное, не приходилось. Старик медленно, неуверенно поднял руку, потянулся внезапно задрожавшими пальцами к талисману, однако Чеслав, как и следовало ожидать, в последний миг резко убрал его. Маг попытался отступить назад, едва не наступил в огонь и, ухватившись рукой за каминную полку, уставился на собеседника с каким-то недоверчивым страхом.

- Ты… ты не посмеешь… - голос его зазвучал сипло, напряженно; неизвестно откуда в нем появились старческие дребезжащие нотки. Даже лицо великого колдуна в эту секунду изменилось и, освещенное языками каминного пламени, стало казаться страшной морщинистой маской, натянутой для какого-то безумного маскарада. Чеслав же, напротив, казался моложе, краше, - лицо его, освещенное пляшущим огнем, поражало четкостью черт, желтые глаза опасно и неумолимо притягательно сверкали, и на губах цвела спокойная, мягкая улыбка. Со стариком, на которого как-то разом вдруг навалилась тяжесть всех прожитых лет, он составлял разительный контраст.

Испуганный, жалкий, согнувшийся, как будто в мгновение ока утративший все свои силы, Рейнир цеплялся дрожащими пальцами за каминную полку и с нескрываемым ужасом взирал в лицо своей судьбе.

Чеслав небрежно подбросил талисман на ладони и, сжав его в кулаке, опустил руку. Улыбка, играющая на его губах, обрела явственно презрительный оттенок.

- Надо же, так стар, а все-таки боится смерти… - задумчиво вымолвил он, и внезапно нанес страшный, невероятный по своей силе удар. Захрустели, сминаясь, кости и из горла мага вырвался жалкий, булькающий звук, то ли хрип, то ли сип, а из уголка губ заструилась вниз тонкая кровавая полоса…

Татьяна, судорожно сглотнув, поторопилась отвернуться, утыкаясь лбом мужу в грудь. Тот, пораженно приоткрыв рот, крепко прижал девушку к себе, не в силах оторвать взгляд от происходящего в комнате.

Винсент, помрачнев, опустил глаза. Смотреть, как убивают человека, с которым его, судя по всему, связывало как минимум несколько прожитых вместе лет, хранителю памяти было, мягко говоря, неприятно.

Ренард, замерший, словно изваяние, у окна, не сдержавшись, чуть слышно охнул. Звук этот странным образом совпал с тяжелым вздохом Ричарда, тоже не желающего созерцать неприятную сцену из недр своей памяти.

Чеслав, пробивший кулаком человеческую грудь, резко повернул голову, прислушиваясь, и мимолетно улыбнулся.

- Однажды… - страшный хрип, разнесшийся по комнате, заставил всех – и наблюдателей и самого убийцу вновь обратить взгляды к умирающему магу, - Один… из… моих потомков… - он с огромным трудом поднял руки, слабо стискивая ими запястье своего убийцы и продолжая шептать, хрипеть, захлебываясь кровью, свои последние слова, - Юноша… без имени и без веры… одолеет… тебя…

Оборотень криво усмехнулся и рывком выдернул руку из груди мага, сжимая что-то в кулаке. Рейнир, слабо взмахнув сброшенными руками, упал назад, ударяясь затылком о каминную решетку. С пальца его в эту секунду слетел и скрылся среди пламени не замеченный оборотнем перстень.

Винсент тихо охнул и схватился за собственную руку, потрясенно переводя взгляд на кольцо, украшающее ее. Никакой ошибки и никаких сомнений быть не могло – перстень был тем же самым.

- Однажды здесь засияет солнце… - хрипло пробормотал он и, стиснув пальцы одной руки другой, прижал обе к груди.

Тело Рейнира, остывая, простерлось возле камина, заливая и пачкая кровью решетку и пол возле нее. Чеслав, стоя над ним, негромко рассмеялся, созерцая собственную окровавленную руку, сжимающую что-то странное и страшное, кусок плоти несчастного мага, по сию пору не прекращающий кровоточить… Затем хмыкнул и, отпихнув тело колдуна ногой, приблизился к котлу.

- Итак, для зелья и неуязвимости нужна твоя кровь, - с задумчивой ухмылкой проговорил он, обращаясь к тому, что сжимал в руке. А затем, вытянув ее, добавил:

- Любопытно, довольно ли ее еще в твоем сердце? – он медленно разжал пальцы, и упомянутый орган плюхнулся в кипящую жижу.

Зелье, поглотившее кусок плоти с жадностью оголодавшего аллигатора, негромко булькнуло, затем вспенилось, всплеснулось вверх, поднимаясь над котлом наподобие шапки, и сейчас же опало, успокаиваясь и тихонько шипя.

Оборотень, внимательно созерцающий происходящее, улыбнулся уголком губ и кивнул.

- Кажется, твое бессмертие готово, Рейнир. Жаль, только выпить ты его уже не сумеешь… А впрочем, думаю, будешь рад обрести вечную жизнь в моей крови, - он быстро широко улыбнулся и, оглянувшись через плечо, негромко окликнул, - Курк!

Ответом на его слова послужил громкий, какой-то очень неприятный шорох из самого темного угла комнатки. Большой ворон, непонятно, когда успевший пробраться сюда из первого помещения, взмыл под потолок комнатки и, приземлившись на плечо хозяину, с любопытством заглянул в котел.

Чеслав мягко рассмеялся.

- Нет-нет, Курк, ведь мы с тобою не бродяги, чтобы пить прямо из котла! У этого старого дурака есть кружки, они нам не помешают… - с этими словами он протянул руку и, взяв с каминной полки деревянную кружку, зачерпнул ею зелье. Недоверчиво понюхал и, фыркнув, поднял руку с чашкой, предлагая ее содержимое ворону.

- Как ты это находишь?

Ворону зелье не понравилось. Склонив голову набок, он неприязненно осмотрел его, а затем, нахохлившись, презрительно каркнул в сторону и демонстративно отвернулся. Взгляд его, правда, по-прежнему оставался обращенным к чашке, и Чеслав, пребывающий на редкость в хорошем расположении духа, заметив это, вновь расхохотался.

- Пей, не стесняйся. В моих вечных странствиях мне понадобиться друг… - при этих словах в глазах оборотня появился какой-то неприятный колючий блеск, и Эрик, не сводящий с него взора, внезапно подумал, что похоже, единственная причина благородства рыжего по отношению к большой птице – это желание проверить действие зелья на «друге», убедиться, что, выпив его, он не отравится.

Впрочем, ворон подвоха в словах и действиях хозяина явно не заметил. Задумчиво поглядев на оборотня, а затем переведя взгляд на чашку, он неспешно, степенно наклонился, едва не упав при этом с плеча хозяина и погрузил клюв в зелье. Миновало несколько секунд, прежде, чем Чеслав решительно отодвинул кружку от носа своего пернатого приятеля и выжидательно воззрился на него. Ворон ответил взглядом не самым приязненным и, не то каркнув, не то кашлянув, нахохлился еще больше, переступая по плечу хозяина и стараясь отодвинуться от кружки подальше.

- Не вкусно? – Чеслав усмехнулся и, покачав кружку в руке, с интересом заглянул в нее, - Что же поделаешь, Курк, бессмертие требует жертв… - он неожиданно поставил кружку на каминную полку и скользнул рукой куда-то за пояс собственных штанов, прикрытых яркой туникой. Мгновением спустя в пальцах его сверкнул тонкий, острый кинжал.

- И нуждается в проверке… - задумчиво вымолвил оборотень и, неожиданно дернув плечом, заставил ворона вновь взмыть под потолок. В следующую секунду в воздухе молнией сверкнул кинжал и впился прямо в грудь несчастной птице. Курк сбился, было с полета, но затем удивленно оглянулся на хозяина и, вопросительно каркнув, опять приземлился ему на плечо. Зрелище было жутким – рыжий оборотень с окровавленной рукой и сидящий на его плече ворон с кинжалом в сердце.

Чеслав ухмыльнулся и, легким движением выдернув оружие из тела своего пернатого друга, удовлетворенно кивнул.

- Я был бы огорчен, если бы убил тебя, - ласково заметил он и, взяв с каминной полки кружку, одним глотком осушил ее. Передернулся, морщась и, бросив пустую посуду в ярко вспыхнувший огонь, довольно вздохнул, улыбаясь.

- Чувствую, как его бессмертие течет по моим жилам… Прощай, глупый старик. Спасибо за подарок.

Дэйв поднял руку, медленно перелистывая грань реальности. Звуки вокруг начали размываться, теряя ясность, изображение поплыло, словно размытое водой, грозя вот-вот смениться другой картиной из прошлого Рене, когда Чеслав неожиданно вновь повернул голову и бросил в сторону окна мгновенный проницательный взгляд.

Наблюдатели, которым внезапно почудилось, что взгляд этот был устремлен непосредственно на них, невольно отшатнулись от рамы и та почти мгновенно растаяла в сероватой дымке, заволокшей все вокруг. Оборотень исчез вместе с избушкой убитого им мага, вместе с вороном и обретенным бессмертием, испарился, как утренний туман над рекой. Растаял и Ренард, растерянный, потрясенный, ошарашенный увиденным, Ренард, о присутствии которого за окном Чеслав, судя по последнему взгляду, знал.

- Он выглядел как настоящий колдун, - негромко подал голос граф де Нормонд, как-то рефлекторно продолжая обнимать супругу, прижимая ее к себе, словно пытаясь защитить от ужасов прошлого, - Такой, какими их изображают в страшных сказках. Убийца, варящий зелье из сердца своего врага, создающий свое бессмертие из чужой смерти, с вороном на плече…

- Он не колдун, - дрогнувшим голосом возразила девушка и, поежившись, сильнее прижалась к любимому мужу, добавляя на порядок тише, - Он демон…

Ричард, быстро переведя взгляд с одного из своих собеседников на другую, негромко вздохнул.

- В те годы я не был большим поклонником Рейнира, не стал им, говоря откровенно, и сейчас, но даже для меня это было чересчур. Я не ожидал от Чеслава такой жестокости, не подозревал, что он настолько силен… Я был напуган. Мысль о том, что род де Нормонд, семью моей сестры и моего лучшего друга проклял и обрек на смерть тот, кого я считал братом, не давала мне покоя. К тому же… если Чес смог справится с Рейниром, которого сам же называл невероятно сильным магом, если он оказался более могущественным, чем всесильный колдун, то кто сумеет остановить его? Проклятие так и будет губить дорогих мне людей, а я буду просто сидеть и смотреть на это?.. – он ненадолго умолк, сжимая губы и почему-то не продолжая. Слушатели же его, обменявшись взглядами, решили немного изменить тему, возвращаясь к тому, что произошло только что на их глазах.

- Но как Чеславу удалось стянуть этот кулон? – девушка растерянно и недоверчиво покачала головой, - Я не заметила, когда он успел схватить его, а между тем…

- Он был на столе, - Винсент, по сию пору предпочитающий отмалчиваться, созерцая перстень, украшающий его руку, чуть покачал головой, - Как странно, мне кажется, что мы видели не все… не то, чтобы ко мне возвратилась память, нет, это скорее смутное ощущение. «Однажды здесь засияет солнце» - ведь не просто же так на его перстне имеется эта надпись! Но разве может оно засиять теперь, если владелец его мертв?

- Я не обращал слишком пристального внимания на его руки, - Лэрд, с охотой переключаясь с темы более грустной на другие размышления, пожал плечами, - Но мне кажется, что пока перстень был на его пальце, он сиял, как маленькое солнце. На твоей руке он кажется тусклым…

- Но может быть, засверкает, когда ты сумеешь вспомнить то, что заставил тебя забыть Рейнир, - неожиданно подал голос Дэйв и, слегка пошатнувшись, слабо улыбнулся, - Друзья мои, я не хочу настаивать или подгонять вас, но…

- Да-да-да, извини, - Ричард поспешно поддержал молодого хранителя памяти и, вздохнув, покрутил головой, - Обсуждение можно продолжить и позже, сейчас лучше бы завершить просмотр. Итак, после того, как я видел, как Чеслав убил того, кого, казалось бы, нельзя было одолеть, я прекратил с ним общение. Просто не мог заставить себя взглянуть вновь в эти страшные желтые глаза, не понимал, как вести себя и что говорить. И к тому же был потрясен предательством, обманом – ведь я обсуждал с ним проклятие! И он всегда говорил, что здесь несомненно вина Рейнира, он подталкивал меня к встрече с ним! А оказалось все совсем иначе… Я ссылался на занятость, я избегал встречи с ним, а дни летели, слагаясь в недели. Виктор все это время жил затворником, избегал меня с той же настойчивостью, с какой я сам избегал Чеса, но я, понимая его горе, не пытался настаивать на встрече… - мужчина ненадолго замолчал, затем глубоко вздохнул и продолжил уже несколько более мрачно, - Спустя недели до меня дошла весть о смерти еще одного ребенка Виктора и Аделайн. Моего племянника, малыша Адриана… Я очень любил этого мальчика, весть о случившемся причинила мне невыносимую боль, которая дополнилась еще одним известием. Буквально через несколько часов после того, как я узнал о его гибели, я получил записку от сестры, в которой она умоляла меня найти ее мужа. Писала, что Виктор, поняв, что потерял сына, сорвался с места и, сказав, что отправляется искать мага, наложившего проклятие, выбежал из дома. С тех пор прошло уже порядочно времени, но он так и не вернулся… Конечно, я не мог остаться в стороне, - Ричард в раздумье прошелся из стороны в сторону, глядя себе под ноги, - Куда ушел Вик? Кого он собирался искать и кого мог найти в итоге? Я-то знал, что Рейнир уже несколько недель как мертв, и Виктор мог бы найти разве что его тело. К тому же, я даже предположить не мог, где вообще он собирался искать этого колдуна и, соответственно, где искать его самого. Но и сидеть в бездействии тоже не мог. Посему, рискнув предположить, что поиски следует начинать с пресловутой избушки Рейнира, я в третий раз за свою жизнь отправился к ней… - оборотень умолк и, вытянув руку вперед, указал на пространство между Татьяной и Эриком, вынуждая последних обернуться.

Перед глазами наблюдателей стремительно разворачивалась новая картина печальных воспоминаний.

На этот раз поляну, где находилась избушка ныне покойного мага, скрывал полумрак. Вечерний сумрак уже потихоньку подкрадывался, выползая туманом из всех щелей, как будто поднимаясь вместе с ним от земли и застилал собою все доступное пространство. Небо, совсем не радующее глаз низко нависшими грозовыми тучами, дополняло и без того мрачноватую картину неприятной серостью красок и каким-то невнятным, рассеянным полусветом, ниспадающим откуда-то из толщи туч. Казалось, что солнце, уходя на ночной покой, позабыло среди них один из своих лучей, и тот, заплутав, запутался, потерялся, слился с серостью небес и, утратив золотистые краски, став почти бесцветным, хоть и продолжал даровать малую толику света, все же ничуть не оживлял картину запустения, царящую на поляне.

Избушка Рейнира, тонущая средь этой серовато-туманной мглы, производила ощущение даже более неприятное, чем в будущем, где она выглядела уже на порядок сильнее разрушенной и дряхлой. Крыша, пока еще не столь сильно нависающая над крыльцом, но создающая тем не менее очень густую тень даже в солнечные дни, сейчас казалась верхней губой какого-то животного, разверзшего страшную, черную, совершенно бездонную пасть. Два столба, поддерживающие ее, и отливающие в сером свете серебристо-белым, производили впечатление клыков все того же страшного зверя, лишь усиливая сходство с пастью.

Старый домик, потерявший хозяина совсем недавно, выглядел давно брошенным и опустевшим, казался всеми позабытым и, надо признать, навевал некоторую грусть. Похоже было, что теперь, со смертью Рейнира, о существовании этой избушки знают лишь звери да птицы, одна из которых сейчас как раз гордо восседала на трубе лесной сторожки.

Девушка, на которую это место, утопающее в тоскливом полумраке, обволоченное туманом, навевало самые, что ни на есть, мрачные мысли, заметив пернатое создание, слабо усмехнулась. Шутить на тему гастрономических предпочтений Винсента желания сейчас не возникало.

По засыпающему, безмолвному лесу эхом прокатился конский топот, и на поляну, как тень, вылетел всадник, облаченный в черное. Как и ранее, со своим вороным он представлял идеальный тандем и, темным силуэтом выделяясь среди царящего кругом сумрака, казался едва ли не его порождением.

Между тем, самого наездника, вне всякого сомнения, нисколько не заботило впечатление, которое он был способен произвести. Наверное, даже если бы путешественники по памяти, присутствующие здесь, были видимы, Ренард, узнать которого труда, безусловно, не составляло, скорее всего просто не заметил бы их, поглощенный собственными мыслями.

Натянув поводья, баронет легко остановил своего вороного и, соскочив на землю, резкими, порывистыми движениями стянул с рук перчатки, вглядываясь в заброшенную избушку. Воздух вырвался из его легких облачком пара, и наблюдатели, до сих пор как-то не обращавшие особенного внимания на погодные условия, внезапно сообразили, что вокруг действительно довольно прохладно.

Эрик обнял супругу за плечи и притянул к себе, дабы согреть теплом своего тела.

Винсент предпочел сделать вид, что холода не боится и, гордо его игнорируя, с самым независимым видом сунул руки в карманы, созерцая рассматривающего избушку баронета.

Ричард же, который неосмотрительно отправился в путешествие по собственной памяти в одних штанах, недовольно поморщился и, выразительно шмыгнув носом, обхватил себя руками. Дэйв, бросив на хозяина сочувствующий взгляд, немного помялся, а затем, решительно стянув с себя пиджак, накинул его на обнаженные плечи оборотня. Тот, удивленно оглянувшись на верного друга, благодарно улыбнулся ему.

- Смотри, сам не замерзни, - негромко хмыкнул он и, более не говоря ни слова, опять обратил взгляд к собственной копии из прошлого.

Сделал он это, как оказалось, очень своевременно, ибо баронет Ламберт, некоторое время в раздумье созерцавший находящийся перед ним домишко, наконец, видимо, рискнул проверить его на предмет необитаемости, и решительными шагами направился к скрытой в тени входной двери.

Однако, не успел он поравняться со столбами, поддерживающими неумолимо сползающую с них крышу, как хлипкая створка растворилась с душераздирающим скрипом. Птица на трубе, нервно вскрикнув, хлопнула крыльями и тяжело, с видимой неохотой полетела прочь от удобного, но оказавшегося столь шумным насеста.

Ренард отступил назад, недоверчиво и в то же время понимающе, сочувствующе, с нескрываемым беспокойством созерцая фигуру, появившуюся из избушки мага.

Это был относительно высокий мужчина, кажущийся ниже из-за сутулости, вроде бы еще не особенно старый, но буквально согнутый, придавленный грузом каких-то забот. Он сделал несколько неуверенных, шатких шагов вперед и, наконец, попал в полосу света.

Татьяна, испуганно и изумленно приоткрыв рот, сильнее прижалась к мужу. Не взирая на то, что, собственно, никого, кроме этого человека здесь нельзя было ожидать встретить, узнать его можно было только с очень большим трудом.

Волосы мужчины, доселе не отличавшиеся особенной светлотой, сейчас были абсолютно седыми, почти белыми в сером свете, спускающемся с небес, а глаза его, некогда сиявшие жизнерадостностью, глаза, в которых ярко цвело желание жить, желание радоваться самому и радовать других, ныне казались выцветшими, потухшими и совершенно безжизненными. Только лицо, изборожденное сеткой морщин, искаженное горем, словно почерневшее изнутри, по сию пору хранило в глубине своей тень того графа де Нормонд, каким он прибыл на большой холм посреди поля и каким его впервые увидели наблюдатели.

- Виктор… - Рене вздохнул и, чуть покачав головой, сжал губы, делая шаг навстречу другу, - Я так надеялся, что не встречу тебя здесь.

- Что?.. – мужчина поднял опущенную доселе голову и, невидяще глянув на обращающегося к нему человека, на несколько секунд замер, присматриваясь, пытаясь понять, с кем говорит, - А, Ренард… Я… забрел сюда… случайно. Искал…

- Мага? – баронет глубоко вздохнул и, видимо, решив, что для подобных разговоров сейчас все-таки не время, поспешил перевести беседу в другое русло, - Ты должен вернуться домой, Вик. Ада беспокоится, я искал тебя…

- Ада?.. – граф непонимающе нахмурился, вне всякого сомнения, не узнавая имени собственной жены, однако, уже мгновением спустя слабо улыбнулся, - Да, Ада… Единственный луч света в окружившей меня тьме… Я не могу, Рене, не хочу… Я даже не помню, как добрался сюда, ведь кажется… коня нет?

- Нет, - Ренард, подойдя еще ближе к другу, осторожно коснулся ладонью его плеча, - Должно быть, ты действительно заплутал, друг мой. Ничего страшного, на моем коне мы сумеем уехать оба…

- Нет, нет! – Виктор с неожиданной живостью отступил назад, глядя на собеседника с каким-то отчаянным упорством, - Нет, Рене, никогда, нет… Я не могу, не хочу, видеть Аду… Она измучена горем, и сейчас утешать меня!.. Нет, нет, я не посмею… - в блеклых глазах блеснули слезы, и баронет занервничал.

- Вик… Ты ведь не можешь и вовсе не возвращаться домой, - он попытался улыбнуться, мягко продолжая, - Я бы предложил тебе свой дом, но, если Аделайн узнает, что ты у меня, она тут же примчится сама. Прошу тебя…

- Давай прогуляемся, Рене? – Вик поднял взгляд и бледное лицо его озарила какая-то странная, полубезумная улыбка, - Сегодня чудесная ночь, воздух… Мне так не хватает воздуха… Я хочу дышать лесом, Рене, мне… Мне это очень нужно, клянусь!

- Хорошо-хорошо, - Ренард легко повел подбородком и, протягивая другу руку, позволил себе легкую улыбку, - Конечно, если тебе так нужно пройтись, почему нет?

- Спасибо, - граф опять опустил взор и, обходя все еще стоящего напротив него собеседника, медленно шагнул вперед. И тут же запнулся обо что-то, неловко взмахнул руками, начиная заваливаться вперед и, несомненно, упал бы, если бы шурин вовремя не схватил его за плечи, удерживая.

- Спасибо, Рене, - еще раз повторил граф Виктор и попытался, было, высвободиться из хватки друга, но тот не пустил его.

- Осторожнее, - мягко предупредил он, - В лесу много корней и сучьев, ты можешь упасть, - с этими словами он, сильнее сжав плечи друга и родича, мягко и аккуратно повлек его вперед, внимательно следя, чтобы тот не оступился.

Граф, повинуясь беспрекословно, безмолвно, практически безвольно, неловко и неуверенно зашагал к лесу, не поднимая глаз.

Созерцатели, не тратя зря времени, последовали за ними, силясь отвлечься от пронизывающего сыроватого ночного холода быстрой ходьбой и происходящими событиями.

Вскоре они уже находились среди деревьев.

В лесу над самой землей, у подножия высоких сосен и елей, туман, обволакивающий собою поляну мага, был еще гуще, стлался жутковатым белесым облаком, и люди, двигаясь по нему, казались плывущими в молоке.

Шаги баронета и его друга, шествующих довольно медленно, ввиду того, что Виктор явно не находил в себе сил передвигаться быстрее, утопали в этом спустившимся с небес облаке, скрадывались опавшей хвоей, становясь совершенно бесшумными, и порою казалось, что впереди движутся не живые люди, а лишь их призраки, тихо плывущие над землей.

Наблюдатели же, следующие за друзьями, и в самом деле сейчас могли бы считаться таковыми, по причине собственной невидимости.

Вокруг царила тишина. Дневные обитатели леса с наступлением сумерек, видимо, попрятались в гнезда и норы, а ночные жители не успели еще вступить в свои обычные права, и поэтому лес, отданный во власть наступающей тьме, сейчас казался почти вымершим, что не могло не создавать атмосферу ужаса.

- Я даже не знаю, зачем я пришел сюда, - голос графа де Нормонд, хоть и прозвучал довольно тихо, заставил наблюдателей невольно содрогнуться, а баронета Ламберта, вынужденного скрывать такие реакции, дабы еще больше не усугубить случайно состояние друга, осторожно повести плечами, прогоняя мгновенно накативший озноб. Виктор, впрочем, ничего не заметил.

Взгляд его по-прежнему был прикован к земле, едва различимой сквозь белесую дымку и похоже было, что кроме нее мужчину сейчас ничто не интересует.

Тем не менее, речь он вел отнюдь не о земле и даже не о тумане, и слова его, разлетаясь по вечернему лесу сотней едва слышных отголосков, казалось, замирали в воздухе, повисая навеки средь этих деревьев.

- Тебе известно, что я никогда не верил в магию. Я всегда был уверен, что все эти фокусы – лишь происки шарлатанов, и даже после того… Я убеждал всех, что проклятий не бывает, что их не существует, что все это чушь! – Виктор на несколько мгновений закрыл лицо руками и, остановившись, пошатнулся. Голос его зазвучал немного глуше, в нем послышались слезы и чувствовалась, что продолжение речи дается мужчине с большим трудом.

- На то, чтобы привести бабку я согласился только по просьбе Ады, а сам… Ведь это были всего лишь слова, или, быть может, какие-то травки, что могло в них быть опасного? Моя ошибка обошлась мне дорогой ценой, - граф отнял руки от лица и взглянул на собеседника с таким отчаянием, с такой болью во взгляде, что Ренард, не в силах сдержаться, на несколько мгновений почти зеркально отразил его отчаяние на своем лице. Отвечать он пока не торопился, видимо, догадываясь, что речь свою друг не завершил, и совершенно справедливо полагая, что Вику надо выговорится.

- Такой дорогой ценой… - прошептал последний и, судорожно втянув ночной воздух, продолжил, - Мне надо было быть умнее, надо было разобраться с этим проклятым магом прямо тогда, пока еще не стало поздно! Так поздно, слишком… слишком поздно… - Виктор неожиданно резким движением высвободился из рук Ренарда, по-прежнему обнимающего его за плечи и, пройдя несколько быстрых шагов вперед, столь же внезапно остановился, хватаясь рукой за ближайшее дерево.

- Слишком поздно!.. – в отчаянии повторил он, - Я не знаю, что делать, Рене, я уже ничего не понимаю… Силы оставляют меня, стоит мне лишь подумать, что это еще не конец, что семью мою ожидает еще какая-то трагедия… Рене… - граф обернулся, взирая на собеседника с откровенной мольбою во взгляде, к которой удивительным образом примешалась надежда, - Ведь он проклял меня… Быть может, смерть моя сможет остановить это проклятие?

Резкий порыв ветра внезапно взъерошил волосы баронета, и тот передернулся, во все глаза глядя на собеседника. На лице его, сменяя друг друга с быстротой молнии, попеременно пронеслись недоумение, изумление и, в конечном итоге, откровенное негодование.

- Ты сошел с ума, Виктор! – баронет, практически в мгновение ока очутившийся рядом с другом, схватил его за плечи и несколько раз энергично встряхнул, - Не смей даже думать об этом, Вик, не вздумай больше допускать таких мыслей! Ада не переживет, если с тобой что-то случится, мы все этого не переживем! Черт бы тебя побрал, в конце концов, подумай о детях! Ты потерял двоих, но, заклинаю, не лишай других отца!..

Виктор моргнул и, избегая смотреть на собеседника, медленно перевел взор куда-то вправо. Неизвестно, что сумел различить граф в тумане, скрадывающем окружающее пространство, но лицо его совершенно неожиданно вдруг озарила тень слабой улыбки.

- Пруд…

- Что?.. – Рене, ожидавший, видимо, совершенно любой реакции на собственные слова, кроме такой, недоуменно моргнул, тоже обращая взгляд правее. Глаза оборотня оказались не менее остры, чем очи его друга, потому как он тихонько вздохнул и не преминул подтвердить слова последнего.

- Да, пруд… Только не говори мне, что хочешь утопится, все равно не позволю, - баронет позволил себе мрачноватую усмешку и, хлопнув Виктора по плечу, отпустил его, - Лучше я принесу тебе немного воды. Говорят, холодная вода помогает прийти в себя ничуть не хуже прогулки по лесу… Подожди здесь, - он торопливо отстранился и быстро зашагал к не единожды упомянутому, но пока невидимому для наблюдателей пруду. Однако, на половине дороги вдруг остановился и, оглянувшись через плечо на сгорбившегося возле дерева графа, нахмурился.

- И не вздумай идти за мной, понял? Если ты попытаешься и в самом деле утопиться, я для начала тебя спасу, а потом, пожалуй, сам утоплю в этом пруду. Все ясно?

- Ясно, Рене, - по губам Виктора змеей скользнула слабая усмешка, - Я подожду.

- Хорошо, - баронет глубоко вздохнул и, вновь повернувшись к собеседнику спиной, зашагал еще решительнее и быстрее.

Созерцатели, главным образом, девушка, за которой последовали и прочие, потянулись следом за мужчиной. Отчасти вызвано это было предположением, что все самое интересное, то, ради чего, собственно, они здесь и находятся, должно будет происходить в непосредственной близости от Рене, а отчасти простым любопытством и желанием наконец-то рассмотреть загадочный пруд, так густо покрытый белесым покрывалом тумана.

Они не видели, как граф де Нормонд, оставшийся позади них, медленно выпрямился и, немного склонив голову набок, принялся созерцать отошедшего оборотня с застывшей, насмешливой ухмылкой.

Ренард приблизился к краю берега и, присев на корточки, потянулся к находящейся довольно близко воде. В руке его наблюдатели неожиданно заметили фляжку, каковой прежде не видели. Судя по небольшому ремешку, прикрепленному к ней, фляга крепилась на пояс баронета и по сию пору либо сливалась с одеждой, либо же была прикрыта туникой.

Как бы там ни было, а набрать воды для оборотня не составило ни малейшего труда. Не прошло и минуты, как он, начиная закручивать фляжку и медленно поднимаясь с колена, неожиданно негромко заговорил, вновь нарушая повисшую, было, тишину леса.

- Если ты никогда не верил в проклятия, Вик, то не стоит начинать делать это сейчас. Большинство магов – лжецы и шарлатаны, только и знающие, как вытрясти побольше денег из карманов богатеньких дураков, и я не думаю, чтобы тип, которого ты искал, хоть чем-то от них отличается. Должно быть, это была просто попытка запугать тебя, чтобы потом ты выложил немало звонких монет за избавление от «проклятия». Что же до прочего…

Однако, узнать мысли баронета Ламберта насчет «прочего» никому из присутствующих не удалось.

Прямо за спиной его неожиданно послышались шаги, и граф Виктор, ступая куда как более уверенно и твердо, остановился рядом со своим другом. На губах его цвела кривая усмешка, руки были скрещены на груди, а в глазах горело странное, опасное, неприятно-знакомое пламя.

- Какие речи, господин баронет… - даже голос его изменился, обретая омерзительно знакомые нотки, - А мне-то казалось, ты веришь в силу Рейнира, - на последнем слове глаза «графа» неожиданно сверкнули ярким желтым огнем.

Рене, оступившись от неожиданности, с некоторым трудом обрел утерянное равновесие и медленно, недоверчиво обернулся. Созерцатели, до сей поры наблюдающие его действия, и сейчас изумленные не меньше, повернулись в свой черед, потрясенно глядя на того, кого доселе полагали несчастным Виктором де Нормонд.

Седые волосы постаревшего графа сейчас стремительно меняли свой цвет, начинали полыхать пламенем среди полутемного леса, укутанного одеялом тумана; глаза его горели желтым огнем; лицо разглаживалось, морщины исчезали, а вместе с ними исчезал и граф де Нормонд, уступая место совсем другому человеку, совсем другому существу.

Он легко смахнул невидимую соринку с одежды, и та стала казаться ярче, обретая сходство с обычным одеянием этого молодого мужчины, краснея среди деревьев. В этом странном, мистическом освещении собеседник и спутник Ренарда, кажущийся объятым пламенем, одновременно и производил впечатление политого кровью. Одежда его отливала бордовым, рыжие волосы казались красными и лишь глаза, сохраняя янтарный оттенок, позволяли сделать неоспоримый вывод о его личности.

Впрочем, предположение о кровавости его облика, как могло стать понятно при ближайшем рассмотрении, не было совсем уж лишено оснований. Бордовые пятна, во мраке кажущиеся черными, четко выделялись на красноватой рубахе оборотня, а высокие сапоги его кое-где были совершенно точно испачканы в чьей-то крови, что пугало еще сильнее.

Татьяна, прижимающаяся к мужу, неожиданно порадовалась, что им не приходится участвовать в этой драме напрямую – Чеслав начинал внушать ей почти сверхъестественный ужас.

- Ты?.. – Рене, явственно растерянный этим внезапным изменением внешности, пораженно покачал головой и попытался сделать шаг назад, но едва не упал вновь в пруд, возле которого все еще находился и, пошатнувшись, предпочел шагнуть вправо, все больше и больше хмурясь, - Где Виктор?!

На лице рыжего оборотня в ответ на этот вопрос медленно прорисовалась широкая, довольная и даже счастливая до невозможности, улыбка.

- Что может быть большей похвальбой актеру, как не столь искренняя вера зрителей в созданный им образ? - промурлыкал он и, прижав руку к груди, медленно склонился в поклоне, - Ваш покорный слуга, месье.

Легкий, неизвестно откуда взявшийся вновь ветерок зашевелил рыжие волосы, бросая на лицо молодому человеку серебристую прядь волос – единственное, что еще осталось в нем от облика графа. Чеслав демонстративно ссутулился, сгорбился, опуская голову и на краткие мгновения и в самом деле стал вновь похож на Виктора де Нормонда.

Впрочем, долго задерживаться в этом облике он не стал и, легко отбросив назад стремительно рыжеющую прядь волос, неспешно выпрямился, завершая поклон и взирая на собеседника со спокойным превосходством.

Ренард, пользуясь тем, что шаг в сторону вывел его на более подходящее для такого действия место, ошарашенно попятился, не в силах отвести взгляд от своего единого в двух лицах родственника.

- Ты… - вновь сорвался с его губ потрясенный вздох. Чеслав задумчиво поднял голову вверх, с улыбкой изучая луну и, принимая позу наиболее расслабленную и непринужденную, заложил руки за спину.

- Кто одолеет министра, тот выиграет в эшек, - задумчиво вымолвил он, - Кто превзойдет его по силе, подчинит себе всю доску… - он медленно опустил взгляд и, чуть сузив желтые глаза, приветливо добавил, - Я знаю, что ты видел меня, Рене. Что тебе известно – министр был побежден мною, а теперь… - он развел руки в стороны, - Да, я обманул тебя сейчас, но, поверь, сделал это лишь во имя твоего блага. Виктор де Нормонд давно не друг тебе, брат мой, но я по-прежнему остаюсь рядом, я хочу помочь! Идем со мной. Ты поможешь мне, а я исполню любой твой каприз, сделаю тебя королем твоего личного королевства, дам тебе все, что ты только пожелаешь! Мне нужны союзники, Рене, а ты силен…

Ренард, вне всякого сомнения, не воспринимающий пространных речей собеседника, взбешенно шагнул вперед, сжимая кулаки. Он и вправду был силен, этот мужчина, настолько силен, что способен был испугать даже противника, обладающего большей силой.

- Где Вик?! – в голосе баронета зазвучали рычащие нотки. Похоже было, что от изумления он оправится наконец-то смог, и теперь стремительно сдавался все более и более охватывающей его ярости, вполне естественной в этой ситуации.

- Как ты переживаешь за него! – Чеслав удивленно приподнял брови, сообщая удивление и улыбке и слегка покачал головой, - Неужели, избегая встреч со мною ты стал больше времени уделять этому грустному, слабому человеку? Ведь он не более, чем смертный, Рене, тогда, как мы…

- Свое бессмертие ты получил обманом, - последовал резкий ответ, - А мне мое не нужно! Отвечай мне – где Виктор де Нормонд?!!

Собеседник баронета, легко усмехнувшись, немного повернул голову вбок и неожиданно издал странный звук – смесь шипения и свиста, непонятный, невнятный, но вместе с тем неприятный до крайности. После чего глянул на собеседника немного искоса и задумчиво провел кончиками пальцев по своим губам.

- Наверное, одному из нас придется уйти с доски, чтобы суметь поделить тебя… - он наигранно вздохнул и, сверкнув в широкой улыбке белыми зубами, с видом исключительно невинным пожал плечами, - Жаль, но я никогда не проигрываю в эшек. Очень жаль… - он поднял руку и, сделав кому-то невидимому непонятный знак, медленно вытянул ее, раскрывая ладонь, будто предлагая родственнику полюбоваться чем-то, что должно было с минуты на минуту предстать его глазам.

Из тумана, который, словно подстраиваясь под желания рыжего оборотня, сгущался все сильнее, медленно выступила высокая фигура, тянущая за собой что-то тяжелое. Созерцатели, не веря своим глазам, шагнули ближе, внимательно всматриваясь в появившегося человека, в человека, а точнее – существо, известное им, пожалуй, ничуть не меньше, а то и больше, чем Чеслав, по чьему зову он явился.

Засеребрились, отразив лунный свет, светлые, почти белые волосы. Сверкнули мгновенно холодные полупрозрачные зеленые глаза, в этом освещении кажущиеся стеклянными, совершенно неживыми. Бледная кожа, озаренная светом ночного светила, показалась еще бледнее, а одежда, которая при свете дня, должно быть, не была столь уж темна, сейчас лишь сильнее оттенила ее белизну.

Несколько прядей светлых волос упали на высокий лоб, почти сливаясь сейчас с ним по цвету и мужчина, наконец отпустив свою ношу, медленно выпрямился, убирая их назад.

- Все как ты просил, - обронил он и, безразлично скользнув взглядом по баронету Ламберту, чуть приподнял бровь, глядя на Чеслава. Голос его, сипловато-хрипловатый, как будто простуженный, эхом разнесся над покрытым туманом прудом и наблюдатели, наконец придя в себя от изумления, медленно переглянулись.

- Но… но как?.. – начала, было, Татьяна, переводя непонимающий, изумленный взгляд с Анхеля, узнать которого в появившемся помощнике рыжего демона было не труднее, чем его самого, на Ричарда и обратно, - Это… это же?..

- Это он, - без особого энтузиазма подтвердил Лэрд и, поморщившись, прибавил, - Мне неизвестно, по какой причине и как так вышло. Но все позже.

Девушка тихонько вздохнула. Она вполне сознавала правоту Ричарда и, в общем и целом, даже была согласна, что события, разворачивающиеся пред их глазами, совсем даже не предрасполагают к болтовне, однако, сладить с любопытством ей удавалось с трудом. И все-таки, сделав над собою усилие, девушка постаралась направить свое внимание на благое дело и вновь уделила его происходящему.

- Спасибо, друг мой, - Чеслав вновь улыбнулся, на редкость приятно и располагающе и даже, как будто бы, искренне. Анхель медленно смежил веки, немного опуская подбородок, но тотчас же быстро глянул на оборотня исподлобья, кривовато ухмыляясь. Выглядел он ни больше и ни меньше чем сообщником рыжего негодяя, и Татьяна поймала себя на том, что беспокоится за Ренарда. В конечном итоге, как бы силен он ни был, а выстоять против двух не слабых противников ему, наверное, было бы затруднительно.

- Что же ты, Рене? – оборотень усмехнулся и, отступив на шаг, прислонился спиной к ближайшему дереву, - Прошу, удовлетвори свое волнение и любопытство. Или ты не хочешь утолить тоску своего родича и пожалеть его?

Из-за спины Анхеля, словно отвечая на эти слова, донесся слабый стон. Ламберт дернулся и, бросив быстрый злой взгляд на Чеслава, метнулся вперед, едва не сшибая с ног альбиноса. Плечо он его, правда, зацепил, и ворас, немного повернувшись, проводил взволнованного баронета насмешливым прищуром, переводя затем красноречивый взгляд на своего приятеля. Тот понимающе улыбнулся и знаком велел ему не вмешиваться.

Ренард, упавший на колени рядом с тем темным, что приволок ворас, обеспокоенно нахмурился.

- Вик… - слетел с его губ тихий, полный боли и отчаяния, полный сожаления и вины, вздох, мигом объяснивший созерцателям, на что он взирает с таким волнением, - Прошу, держись… Не умирай, ты слышишь?..

- Когда пешку убирают в коробку, она уже не способна что-либо слышать, - негромкий голос Чеслава пронесся над ареной действий, и он, мягко улыбнувшись, легко пожал плечами, - Особенно, если утомлена игрой.

- Ты!! – совершенно по-волчьи зарычал Ренард, рывком поворачиваясь к говорящему. Глаза его полыхнули желтым пламенем, пожалуй, ничуть не уступая по цвету янтарным очам Чеслава, и наблюдателям даже на миг почудилось, что оборотень сейчас не выдержит столь откровенной и беззастенчивой игры на его нервах, что он все-таки, забыв обо всем, примет волчий облик и бросится на врага. Однако, взгляд пожелтевших глаз, вновь мельком скользнувший к распростертому на земле телу графа, вмиг развеял эти опасения. Так проникновенно и сочувствующе волк не смог бы смотреть при всем своем желании, а это могло означать только одно – вне зависимости от огромного количества раздражающих факторов, главный из которых сейчас стоял возле дерева и со спокойной улыбкой наблюдал за разгорающейся на глазах яростью баронета, последний каким-то чудом все еще ухитрялся держать себя в рамках.

Осторожно и очень легко, словно прощаясь, он коснулся кончиками пальцев плеча графа де Нормонд и, послав едва ли осознающему происходящее другу легкую ободряющую улыбку, нарочито медленно, угрожающе поднялся на ноги. Грудь мужчины вздымалась от тяжелого яростного дыхания, руки были сжаты в кулаки, мускулы ходили ходуном – весь вид его говорил, что даже ангельское терпение имеет свои пределы, однако, на его рыжего родственника эта демонстрация не произвела ровным счетом никакого впечатления.

- Я, - хладнокровно подтвердил он слова Ренарда, старательно удерживая так и норовящую расползтись по губам ухмылку, и наблюдая за разрастающимся на глазах бешенством последнего с живым интересом естествоиспытателя, даже не пытаясь как-то остудить его. Впрочем, даже если бы Чеслав нашел, чем оправдаться, сделать ему этого бы не удалось. Рене рванулся вперед, как молния и, в мгновение ока очутившись возле родственника, в запале схватил его за ворот, грубо встряхивая.

- Зачем?! – сорвался с его губ отчаянно-злой вопрос и, уже не пытаясь сдерживать свой гнев и дальше, мужчина рывком толкнул собеседника назад, ударяя его спиною и затылком о дерево.

Чеслав, по-видимому, совсем не огорченный подобным обращением, не пытающийся высвободиться из хватки, сочувствующе улыбнулся.

- Ради спасения твоей жизни, Рене.

- Что за ложь! – баронет, хмурясь, вновь стиснул ворот рубахи рыжего, судя по взгляду, намереваясь следующим ударом оборвать или, по крайней мере, предпринять попытку это сделать, бессмертную жизнь противника. Тот вздохнул, и по лицу его волной прокатилось раздражение.

- Я не лгу, - негромко произнес он, изучая лицо собеседника с той внимательностью, с какой путешественник изучает карту дорог, - Мне нет смысла лгать, - он завел руку за спину и неожиданно достал из-за пояса длинный и тонкий кинжал, странно сверкнувший в лунном свете. Медленно поднял его на уровень глаз собеседника и, держа строго за рукоять, слегка покачал.

- Ты видишь это, Рене? Оборотень всегда отличит серебро среди других металлов, его видно даже на глаз… Кинжал я забрал у Виктора. Ты плохо знал своего родственника, не правда ли?

На лице Ренарда на краткий миг отобразилось недоверчивое недоумение, тотчас же вновь смененное маской злости. Мужчина сильнее стиснул ворот рубахи противника и, приблизив свое лицо к его, зашипел, сейчас походя боле на ядовитую змею, чем на волка.

- Думаешь, я поверю тебе?!

- Все еще полагаешь меня лжецом? – Чеслав ухмыльнулся и неожиданно легко, безо всякого усилия, провел лезвием кинжала по одной из рук баронета. Тот изумленно охнул и, выпустив ворот собеседника, недоверчиво воззрился на поцарапанное запястье.

Одиночная капля крови, блеснув в серебристом лунном свете, поспешно сбежала по бледной коже вниз и, сорвавшись, затерялась где-то в тумане, устилающем землю. Рене, переведя растерянный взгляд с собственной руки на того, кого полагал братом, покачал головой, делая шаг назад.

- Не может быть… - сорвался с его губ пораженный шепот, и оборотень, едва ли отдавая себе отчет в действиях, отступил еще на шаг, глядя теперь исключительно на кинжал в руке рыжего, - Но откуда?..

- Я же сказал тебе, у кого он был, - Чеслав вздохнул, вроде бы с искренним сочувствием, и слегка качнул головой, - Мне жаль, Рене, действительно жаль, что все обернулось так, но в словах моих не было лжи, - желтые глаза неожиданно неприятно сверкнули и изображаемое сожаление в мгновение ока обратилось фальшивой маской, - Ан… Избавься от этого мерзавца.

- Ан?.. – растерянно и как-то отстраненно повторил мужчина, опуская взор на собственные сапоги, однако, тотчас же, видимо сообразив, кто здесь имеется в виду, понимающе протянул, - Ах, Ан… Нет, стой! – похоже, лишь сейчас в полной мере осознав произнесенные Чеславом слова, он резко обернулся и предпринял, было, попытку рвануться вперед, к Анхелю, дабы остановить его, уже подступившего к кажущемуся совершенно безжизненным телу графа де Нормонд, но что-то, вернее, кто-то, удержал его, обхватив со спины руками. Баронет с глухим рычанием попытался вывернуться и, оглянувшись через плечо, со вновь очень стремительно возвращающимся бешенством, рванулся, пытаясь оттолкнуть удерживающего его родственника.

- Ах, ты!..

- Тише, Рене, - оборвал его Чеслав, продолжая удерживать без особых усилий, - Имей хоть каплю уважения к смерти того, кому доверял. Я понимаю твои чувства, но, увы, этот человек должен получить то, что заслужил.

- Не тебе решать! – окончательно взорвался Ренард, изо всех сил пытаясь вырваться из железной хватки рыжего мерзавца, - Отпусти меня, ты… ты!..

- Он бы убил тебя! – Чес, судя по всему, сам несколько утомившийся поведением противника, немного повысил голос, еще крепче удерживая собеседника, - И ты желаешь спасти своего палача?!

- Да!! – рявкнул мужчина и, извернувшись ужом, почти выскользнул из рук родственника, но в последнюю секунду тот успел схватить его за рукав.

- Не делай глупостей! Едва придя в себя, он попытается оборвать твою жизнь, неужели ты не понимаешь? Он пребывает в уверенности, что ты – причина всех его бед, Ренард, он уверен, что, убив тебя, остановит проклятие! Если бы мы не помешали ему, ты сейчас лежал бы на земле с кинжалом в сердце! – он нахмурился и, стиснув ткань рубашки баронета сильнее, резко приказал, - Швырни его в пруд, Ан! Пусть этот мерзавец найдет упокоение в его темных водах.

- Нет! – Рене, зарычав от ярости, рванулся в очередной раз и, оставив в пальцах у рыжего кусок рукава, метнулся к уже стоящему на берегу пруда и легко удерживающему тело графа, Анхелю. Тот быстро обернулся, предпринял неловкую попытку ускользнуть от взбешенного баронета, но, видимо, тот бы слишком быстр для вораса. От сильного удара лицо Анхеля или Ана, как называл его Чеслав, исказилось, теряя выражение брезгливого равнодушия, цветшее на нем до того. Ворас сделал шаг назад, еще один и, не удержавшись, полетел в темную воду, по-прежнему удерживая в руках тело графа.

Рене, только сейчас понявший, что же он наделал, замер, недоверчивым, потрясенным взглядом провожая этот полет.

Поверхность воды расступилась, принимая в себя два тяжелых тела, а затем, как в замедленной съемке, взметнувшись вверх серебристыми в лунном свете брызгами, опала, неправдоподобно быстро успокаиваясь. Откуда-то сверху, как будто продолжая падение брызг, упала тяжелая капля, вновь беспокоящая ровную гладь лесного водоема, за ней последовала другая, и еще, и еще одна… Не прошло и минуты, как лес вокруг, доселе укрытый покрывалом тумана, скрылся за прозрачной искрящейся завесой, состоящей из тонких серебряных струй, сплошным водопадом ниспадающих из туч. Казалось, даже небеса оплакивают бесславную гибель несчастного графа де Нормонд.

Рене медленно опустился на краю берега на колени, потерянно глядя в морщинящуюся от бесконечных капель дождя воду. Ни единого следа от упавших секунду назад двух человек уже не было заметно на ее поверхности, однако, молодой баронет, не желая верить очевидному, все вглядывался и вглядывался в темный омут пред собою, как будто пытался отыскать в его глубинах хотя бы намек на надежду.

- Вик… - сорвался с его губ вздох, исполненный горечи, и мужчина, не выдерживая столь мгновенно павшей на его душу тяжести, почти упал вперед, упираясь ладонями в землю.

Чеслав, наблюдающий за происходящим совершенно хладнокровно и безразлично, не выказывая никакого волнения судьбой своего, упавшего вместе с графом в воду, друга, слегка вздохнул и, лишь сейчас отстранившись от дерева, неспешно приблизился к родичу, останавливаясь у того за спиной.

- Не нужно так горевать, Рене, - голос его, перекрывший тихий шелест дождя, прозвучал неожиданно резко и громко, - Я ведь говорил тебе – жизнь как эшек. Некоторые фигуры покидают поле, чтобы другие смогли достичь своей цели, и не стоит плакать над ними. Идем со мной, я прошу тебя. Этот человек получил только то, что заслуживал, то, что было ему предначертано в миг, когда он взял в руки кинжал, желая у***ь им тебя. Но кто готовит смерть другому, найдет ее сам – таков непреложный закон бытия.

- Но он бы не убил меня… - голос Ренарда, прервавшийся на середине фразы, словно в противовес собеседнику, практически слился с шумом падающей с небес воды, что, впрочем, не смогло умалить его горечь, - Не смог бы… И не хотел! Я не верю, нет, Вик не мог…

- Как ты наивен, брат мой! – Чеслав всплеснул руками, пораженно качая головой, - Виктор был в отчаянии, он искал выход, искал спасение для своей семьи! Рене, клянусь, я просто защищал тебя, я не хотел, чтобы он даже пытался причинить тебе боль!

- Защищал?.. – губы Рене скривила злая усмешка. Плечи его напряглись, руки стиснули мокрую траву на берегу пруда.

- Ты… ты не оставил на нем живого места, ты измучил, изранил, изувечил его, а потом просто утопил – это ты называешь защитой?!

- О, Всевышний, помоги мне! – парень на миг закатил ярко-желтые глаза и, откинув назад мокрые от дождя волосы, вновь попытался достучаться до недоверчивого родича, - Пойми же, Виктор был в отчаянии, он был готов на все! И когда маг сказал ему…

- Маг?! – Ламберт вскинулся и, словно подброшенный невидимой пружиной, вскочил на ноги, рывком оборачиваясь, - Ты еще смеешь говорить о маге?! Ты знаешь, что я видел, как ты убил его, и полагаешь, что я настолько глуп, чтобы не понять, кто был тем магом, что беседовал с Виком?! Ты просчитался, Чес, ты слишком заигрался! Это ты сказал Виктору у***ь меня, ты велел ему сделать это и, должно быть, дал ему этот кинжал! – он резко подался вперед и, в одно движение выхватив из рук явственно опешившего Чеслава оружие, поднял его, демонстрируя собеседнику, - Ты игрок, Чес, эшек научил тебя просчитывать все наперед, и ты думал, что предвидишь все ходы! Ты натравил на меня Виктора, а потом сам же убил его, чтобы выставить себя в моих глазах героем, чтобы переманить меня на свою сторону, использовать в каких-то темных целях! Но ты просчитался, просчитался сильно, черт тебя побери!

Дальнейшие действия молодого баронета можно было объяснить разве что тем, что волчья натура все-таки взяла над ним верх. Сам Ренард в эти секунды совершенно точно не сознавал, что делает, что, впрочем, не помешало ему быть предельно точным.

Снедаемый желанием отомстить за гибель друга, сжимая в руках оружие, могущее навредить противнику, он, недолго думая, а может быть, вообще не размышляя, резким толчком послал, швырнул кинжал острием вперед в сторону собеседника. Он не пытался прицеливаться, не замахивался, да и вообще действовал, казалось бы, без особого усилия, но не учел собственной физической мощи. Может быть, не взирая на все происшедшее, Рене все-таки не планировал причинять родственнику серьезного вреда, хотел лишь пугнуть, слегка ранить, но маленькое расстояние, разделяющее их, решило все за него.

Кинжал, брошенный со всей яростью, обуревающей оборотня, неожиданно легко, словно в масло, вонзился рыжему чуть выше переносицы, ровно между бровей. Чеслав, в эти секунды, похоже, начисто позабывший о недавно обретенном бессмертии, автоматически схватился за клинок, словно собираясь вытащить его, но не смог и тяжело завалился назад, падая навзничь и раскидывая руки в стороны.

Ламберт на мгновение сжал губы, нерешительно делая шаг к лежащему перед ним телу родича, однако тотчас же, видимо, поняв, что здесь оставаться смысла более нет, метнулся в сторону, на ходу обращаясь огромным черным волком. Прошло всего мгновение, а о пребывании здесь баронета Ренарда Ламберта уже напоминал лишь молодой человек с кинжалом во лбу, лежащий на сырой земле лицом к небу, и глядящий прямо в него широко распахнутыми янтарными глазами.

Реальность начала уже привычно размазываться, размываясь и стираясь, мешая краски, и Ричард неожиданно подался вперед, изумленно всматриваясь в тело Чеслава. Его спутники, глянув туда же, заметили, что на грудь лежащему без движения оборотню внезапно взбежал взявшийся из ниоткуда белый паук.

- Так вот значит, почему… - Ричард, задумчиво потирая подбородок, медленно повернулся спиной к остаткам размывающейся картины, явственно демонстрируя, что просмотр можно считать завершенным, - А я-то все думал, как же он смог… Ладно, - неожиданно прервал он сам себя и, тряхнув головой, окинул спутников решительным взглядом, - Нам осталось увидеть лишь еще один небольшой эпизод и я не думаю, что есть смысл откладывать этот момент. Тем более, что Дэйв…

- Эй-эй! – Татьяна, заволновавшись, решительно вытянула руку вперед, останавливая оборотня жестом, - А как же предоставить нам пояснения?

- Да, каким образом после столь меткого удара Чеслав сумел появиться на пороге нашего замка? – Эрик скрестил руки на груди, всем видом показывая, что ждет объяснений.

Винсент, в отличие от своих друзей предпочитающий пока отмалчиваться, покосился на блондина и, тихонько вздохнув, тоже предпочел принять на себя вид ожидающего интервью журналиста.

- Скоро увидишь, - Лэрд тихонько вздохнул и, потерев переносицу, слегка пожал плечами, - Потерпеть осталось и в самом деле совсем чуть-чуть. Хотя, полагаю, пояснения вам дать мне все-таки придется, ибо с момента, виденного вами сейчас, до следующего эпизода моей жизни, миновало ни много, ни мало, а ровно тысяча лет…

- Тысяча лет?? – девушка ошарашенно приоткрыла рот, переводя взгляд с одного из своих спутников на другого, - Я думала, максимум пара десятилетий…

- Напрасно, - обнадежил ее оборотень и, поежившись, поправил на плечах пиджак Дэйва, снова возвращаясь к повествованию, - Итак, миновало десять столетий между тем, что произошло сейчас и тем, что побудило меня искать помощи у хранителя памяти… Тогда, еще в шестом веке, я бежал из города. Не стал даже заходить и прощаться с Аделайн, хотя и мог себе представить, как бедняжка будет переживать, потеряв в один день и мужа, и брата. Представлял себе, знал, но не мог найти силы взглянуть ей в глаза после того, как едва ли не собственными руками бросил ее раненного мужа в омут, после того, как фактически убил его… - он на мгновение замолчал и, заложив руки за спину, принялся прохаживаться из стороны в сторону, - Я бежал со всех ног, стараясь удрать как можно дальше от Нормонда, от Парижа, от избушки мага, от пруда, - от всего, что имело связь со случившемся, от всего, что могло бы напомнить мне о Викторе. Лишь спустя много лет я осознал, что просто старался сбежать от самого себя. На тот момент я все еще считал Чеслава братом, если не другом более, то, по крайней мере, родственником и сознавать, что по сути, в один день я убил сразу двух своих родичей, было, мягко говоря, нелегко. Я надеялся скрыться от этих мыслей, спастись в бесконечных странствиях, забыться в постоянных перемещениях с места на место… За минувшую тысячу лет я успел обежать на собственных лапах едва ли не весь свет, избегая, по понятным причинам, лишь Франции. Однако, как выяснилось, все это было абсолютно напрасно. По прошествии десяти столетий прошлое все-таки настигло меня, и вновь погрузило в пучину отчаяния… - Ричард закусил губу и, опустив голову, покачал ей, - Волею случая я оказался в Венгрии. Случилось так, что в день прибытия туда, я находился в чрезвычайно паршивом расположении духа – была годовщина тех событий, которым мы только что были свидетелями, - поэтому по прибытии решительно направился в первый попавшийся кабак, или похожее заведение, чьего названия я не помню, с твердым намерением напиться, - мужчина умолк и, подняв голову, кивнул куда-то вперед. Дэйв, легко угадывая желание и повеление хозяина, мгновенно сориентировавшись, с видимым усилием потянул за край реальности, перелистывая сразу большой ее пласт.

Молодые люди, опять принимая на себя роль наблюдателей, поторопились сосредоточиться на происходящем, с любопытством озираясь.

На сей раз они находились уже, к счастью, не возле избушки несчастного Рейнира. Обстановка, окружившая их, как и обещал Ричард, выглядела вполне соответствующей какому-то средневековому кабаку, или таверне, или еще какому-то подобному заведению.

В небольшом, довольно тесном помещении, очень плотно стояло несколько грязных деревянных столиков с какими-то куцыми стульями подле них, сильно пахло алкоголем, рыбой, и чем-то еще, весьма трудноопределимым, но вряд ли приятным.

Народу здесь почти не было, посему рассмотреть за ближайшим к созерцателям столиком знакомую фигуру баронета Ламберта труда не составило ни малейшего.

Рене сидел, частично навалившись на стол, подперев щеку рукой и задумчиво-пьяным взором изучал стоящую перед ним практически пустую бутылку, похоже, не замечая кроме нее ничего вокруг. Судя по всему, намерение напиться до поросячьего визга он уже практически исполнил, и сейчас гордо и самоотверженно переваривал последствия.

Из-за соседнего столика раздраженно вскочил и, ударив кулаком по столу, выругался сквозь зубы краснолицый бородатый мужчина весьма плотного телосложения. После, ни слова не говоря, бросил на столешницу темный, характерно звякнувший мешочек, резко развернулся и не прибавив ни слова к уже произнесенному, почти выбежал из питейного заведения, не преминув сильно хлопнуть напоследок дверью.

Ренард лениво перевел взгляд на столик, за которым сидел нервный посетитель и чуть прищурился. Собеседник и, по-видимому, противник так стремительно покинувшего таверну мужчины как раз тоже поднимался на ноги, в отличие от оппонента безо всякой спешки, спокойно собирая со стола разложенные по нему карты.

- Э, - баронет, сделав глоток из стакана, который сжимал правой рукой, махнул незнакомцу левой, - Не убирай.

Последний с интересом глянув в его сторону, немного склоняя голову набок. Это был невысокий молодой человек, с копной вьющихся крупными локонами темно-рыжих, почти красных волос, со светло-карими, практически желтыми глазами, и тонкими, изящными чертами лица. Одет он был в белую рубашку с широкими рукавами и узкими манжетами, в темную жилетку поверх нее, и темные же брюки. На тонкой шее был небрежно повязан серо-голубой платок.

- Хочешь сыграть? – голос у парня оказался довольно приятным, спокойным и мягким, очень располагающим и буквально подталкивающим к беседе.

Рене кивнул, ухитряясь даже это движение сделать до такой степени пьяно и неуклюже, что по губам его собеседника скользнула невольная усмешка.

- И на что же?

Ламберт совершенно некультурно, очень не по-дворянски икнул и, решительно стукнув стаканом по столу, провозгласил:

- Сто монет!

Где-то возле входа шевельнулась темная фигура, - кто-то явственно прислушивался к словам мужчины, явно интересуясь его благосостоянием.

Лицо молодого человека приняло нескрываемо сочувствующее выражение.

- Каких? – небрежно осведомился он, опираясь одной рукой о стол, а другой ловко собирая со столешницы разложенную по ней колоду.

Баронет вызывающе приподнял подбородок.

- Франков, - снисходительно заявил он, всем видом показывая, что эту валюту полагает самой действенной во всем мире. Влияния это, впрочем, не возымело.

Собеседник мужчины фыркнул и, не скрывая презрительной усмешки, принялся аккуратно выравнивать сложенные в ладони стопкой карты.

- На франки не играю.

- Ну и дурак, - отозвался Ренард и, пьяно расхохотавшись, махнул в сторону потенциального противника пустым стаканом, - Потом поменяешь на что захочешь. Или я сам с тобой вместе схожу, обменяю у какого-нибудь барыги, и все отдам. Играю я честно и проигрываю тоже.

- У тебя они хоть есть, монеты эти? – молодой человек, прислонившись боком к столу, чуть подкинул колоду на ладони, тотчас же легко ловя ее, - Кто тебя знает, клянешься в честности, а потом надуешь…

- Есть! – мужчина, начиная сердиться, попытался встать из-за стола, - А вот у тебя, поди, и сантима не завалялось, раз так отказываешься, а?

- У меня? – оппонент баронета изящно приподнял такую же, как и волосы, рыже-красную бровь и, хмыкнув, присел на краешек стола, - Не беспокойся. Я никогда и никому не проигрываю, приятель, мне вряд ли понадобиться расплачиваться с тобой. Поэтому учти, если эти твои франки – все твое состояние… - он окинул красноречивым взглядом несколько потрепанный костюм Рене, - Со мной за стол тебе лучше не садиться.

- Со мной ты познаешь вкус проигрыша! – вызывающе заявил баронет и все-таки поднялся, продолжая, однако, крепко держаться за столешницу и чуть пошатываясь. Ноги его явно держали плохо.

Собеседник окинул мужчину долгим задумчивым взглядом, ухмыльнулся и, отстранившись от стола, сделал приглашающий жест в сторону одного из стульев.

- Если сумеешь дойти до стола, милости прошу.

- Я – и не сумею? – Ренард вновь пьяно расхохотался и, с некоторым трудом оторвав руки от столешницы, сильно кренясь назад, решительно, насколько это вообще было возможно в его состоянии, направился в сторону оппонента. Тот с глубочайшим интересом пронаблюдал весь путь мужчины и, дождавшись, пока тот тяжело плюхнется на один из стульев, усмехнулся, присаживаясь напротив.

- Что ж, если играешь ты хотя бы в половину так же хорошо, как ходишь в таком состоянии, возможно, есть шанс провести интересную игру, - тонкие пальцы замелькали в воздухе, легкими, привычными движениями сдавая карты, - Впрочем, с пьяными всегда забавно играть.

- Это еще почему? – недовольно осведомился Рене и, вытерев рукавом нос, сгреб со стола предложенные ему карты. Его соперник легко пожал худыми плечами.

- Они плохо понимают, что происходит, поэтому очень быстро проигрывают. Начинай.

Ренард, некоторое время переваривавший глубокую фразу, сказанную новым знакомым, задумчиво уставился в карты. Еще несколько минут он внимательно изучал их, видимо, силясь понять, что происходит и что надо делать. Собеседник его с тяжелым вздохом подпер щеку кулаком, постукивая собственными картами по столешнице.

Наконец, баронет принял решение и, выхватив одну из карт, швырнул ее на стол. Противник ответил на эту резкость ледяным спокойствием, и уже через минуту игра пошла, как по маслу.

- Забавная вещь эти игры, да? – молодой человек, задумчиво водя указательным пальцем по нижней губе, мягко улыбнулся, - То пешка объявляет королю шах, то шестерка бьет туз при хорошем раскладе… Напоминает человеческий мир. Да и жизнь наша, в сущности, не более, чем игра…

Рене резко вскинул на него глаза и, хмурясь, вгляделся пристальнее. Новый его знакомый, заметив некоторую подозрительность в этом взгляде, удивленно заморгал.

- Я сказал что-то, что тебе неприятно?

- Да нет… - баронет глубоко вздохнул и вновь опустил взор на карты, - Знавал я некогда одного философа, который рассуждал точно так же. Тоже, кстати, играми увлекался… - он тряхнул головой и, с сожалением оглянувшись на оставшуюся на другом столе бутылку, вздохнул, стараясь отвлечься от воспоминаний, - Если карты похожи на людей, то кто тогда, по-твоему, я? – он повернулся обратно и резко бросил на стол очередную карту.

- Ты… - противник склонил голову набок, вглядываясь в мужчину и, мягко улыбнувшись, вытащил из своих карт одну, демонстрируя ее собеседнику, - Валет. Пик. До короля, полагаю, еще не дорос.

- Недостаточно стар? – фыркнул в ответ новоявленный валет пик, видимо, борясь с желанием поведать о своем истинном возрасте, и неожиданно зевнул. Соперник его хмыкнул.

- Нет, не только. Чтобы иметь право зваться королем, нужно что-то большее, чем возраст… А, впрочем, как в жизни, так и в руках некоторых игроков в короли частенько лезет всякая мелкая сошка. Даже забавно, как некоторые рвутся к власти…

- Намекаешь, что я плохо играю?! – мигом взъерепенился мужчина, - Да ты сам…

- Ну, что ты, - молодой человек негромко рассмеялся и, махнув картами на собеседника, неожиданно бросил их веером на стол, - Ты очень хорошо играешь, друг. Разве не видишь? Ты выиграл.

- Как выиграл?.. – растерялся оборотень, недоверчиво всматриваясь в лежащие перед ним карты, - Уже?..

- Уже, - противник его поднялся с места и, взяв со спинки стула неожиданно большой для такой худощавой фигуры плащ, принялся неторопливо его натягивать, - Впервые я проиграл, и к тому же так скоро… У меня нет с собой всего твоего выигрыша. Но недалеко отсюда стоит повозка одного старика, который подвозит меня за небольшую плату, в ней мои вещи. Ты не прочь немного пройтись?

- Спрашиваешь! – баронет, воодушевленный перспективой скорой наживы, рывком вскочил на ноги и, пошатнувшись, кое-как удержался за столешницу, вертя головой, - А расплатиться?..

- Хозяин этого заведения – мой добрый старый друг, - отмахнулся молодой человек, легким, изящным движением водружая на голову шляпу, отдаленно напоминающую ковбойскую, но с более узкими полями, - В случае чего, он знает, где найти меня, а денег расплатиться за тебя и за себя мне достанет. Давай же, приятель, ты вперед. В случае чего я успею тебя подхватить.

- Я не собираюсь падать, - недовольно пробурчал Ренард, даже слегка надувая губы и, с трудом отлепившись от стола, с неожиданным интересом воззрился на нового знакомого, - Значит, говоришь, карты как люди, и я здесь валет пик? А кто тогда ты в этой колоде?

- В этой колоде… - по губам молодого человека скользнула странная усмешка, и глаза его, поймав тусклый свет, озаряющий таверну, полыхнули желтым пламенем, - В этой колоде я джокер, Рене. А на доске – король, которому ни одна пешка не посмеет поставить мат. Иди же, не задерживайся, твои деньги ждут.

Баронет, отвлеченный последними словами, да и просто под винными парами не сообразивший, что имя его только что было произнесено, казалось бы, совершенно незнакомым человеком, серьезно кивнул и с крайне сосредоточенным видом направился на выход.

Незнакомец последовал за ним, как, само собой разумеется, и незримые свидетели происходящего.

* Круг жизни или колесо Сансары – в буддизме символизирует своим вращением непрерывность и цикличность событий во Вселенной.