Катана

4

 Глава 5         Столовое белье было белым и мягким; отливали золотом свечи; ярко блестело начищенное серебро. Старик имел основания быть довольным собой. На столе - холодный, нарезанный ломтиками угорь, обложенный искрящимся льдом, и горячие, сваренные на пару омары в подогревательном приборе.   Гиви переоделся в зеленую с красным униформу дворецкого и гордо стоял во главе длинного, покрытого белоснежной скатертью стола, придерживая стул для Георгия.   Георгий сел и потянулся за салфеткой.    - Поздравляю, Гиви. Ты действительно гений.   Гиви гордо поклонился. - Я стараюсь, князь.    - Подай мне того вина! - Георгий указал на бутылку.   Гиви начал открывать бутылку белого "Оджалеши".    - Правда, в прежние времена бывало иначе. За огромным обеденным столом по вечерам не оставалось свободного места. Давно это было.    Георгий пригубил вино и кивнул. Да, то было давно. Сколько было исчоканных тостами бокалов вина! Пьяные, окаянные деньки! Время не стоит на месте, даже для Гиви. Он посмотрел на стол.   При СССР все было по-другому. Тогда они радовались еде на столе, им было не до столового белья. Он помнит тот вечер, когда пришел Гурам, чтобы встретиться с ним. Это случилось в тот же день, когда Георгий увидел его в конторе дяди. Снаружи послышался шум автомобиля, и Гиви пошел к двери. Немного погодя он вернулся.    - Батоне Гурам хочет видеть Вас, князь, - доложил он.   Георгий велел проводить его в столовую. Гурам вошел в комнату, его быстрый оценивающий взгляд сразу же все приметил. Голый стол, скудная еда, дешевые столовые приборы. Но выражение его лица оставалось бесстрастным.   Хозяин жестом пригласил гостя сесть и разделить с ним трапезу. Георгий раскрыл перед Гурамом свои гостеприимные челюсти. Гурам сел и отрицательно покачал головой. Он уже поел.   Георгий не стал настаивать. Он относился к той категории людей, которая не обращала внимания на бедность. Последняя была неприятна, но ее не стыдились. Георгия вполне устраивало собственное положение в обществе.   Трапеза подошла к концу. Гиви убрал со стола, а Георгий откинулся на спинку стула, вонзив крепкие белые зубы в яблоко. Гурам внимательно смотрел на него. Он видел очень худое лицо, голубые глаза и сильные челюсти молодого человека, сидящего напротив. Он отметил также могучую силу в руке, державшей яблоко.    - Вы говорите по-русски, лейтенант? - спросил он на том же языке. Георгий кивнул.    - В советском союзе я учился в русской школе - ответил он тоже по-русски.    - Хорошо, - заметил Гурам. - Если вы не возражаете, на русском мы и будем говорить. Мой грузинский..., понимаете..., я уехал отсюда, когда мне было десять лет.    - Я не возражаю, - сказал Георгий.    - Полагаю, вы хотели бы знать, почему я здесь? - спросил Гурам. Георгий молча кивнул. Гурам махнул рукой, показывая на замок.    - Мой отец любил рассказывать мне о чудесах дома Закариани, о том, как они смотрели из деревни и видели, какой он весь яркий, полный света.   Георгий положил сердцевину яблока на стол и пожал плечами.    - Таковы превратности времени.    Гурам тут же ответил:    - Или же солидное состояние вашего дядюшки.    - Он ростовщик, - презрительно заметил Георгий. - Ему теперь принадлежит все.   Гурам посмотрел прямо в глаза Георгия и уточнил:    - Пока он жив.    - Такого рода люди живут очень долго, - возразил Георгий.   Гурам улыбнулся.    - В России для таких людей есть особое определение - Кощей Бессмертный.   Георгий улыбнулся в ответ.    - Русские точно называют вещи своими именами. Кощей - очень здорово.   Гурам продолжал так, будто и не было незначительного отклонения в разговоре:    - Ваш дядюшка одинок, у него нет семьи, нет других родственников, кроме вас. И он владеет банком с капиталом в пол миллиарда лари.   Георгий смотрел на него и узнавал характерные для себя черты в этом пожилом человеке.    - Я думал об этом много раз. Мне срочно нужна 'настройка' преемника. Но если бы именно мне пришлось у***ь его, это не принесло бы мне ничего хорошего.   Гурам серьезно покачал головой.    - Верно. Но если он умрет, скажем, когда вы будете на соревнованиях по дзюдо в трехстах километрах отсюда, то вы снова станете богатым человеком.   Георгий смотрел на него какое-то мгновение, затем поднялся на ноги.    - Гиви! - крикнул он. - Принеси-ка бутылку "Наполеона". Мы пройдем в библиотеку.   Когда Гиви, выполнив приказание, закрыл за собой дверь библиотеки и они остались одни перед горящим камином, Георгий повернулся к Гураму.    - Зачем вы приехали сюда? Это что, разведка тыком? - спросил он прямо.   Гурам улыбнулся и поднял рюмку с коньяком.    - Я слышал о вас, лейтенант.    - Слышали что?    - Вы помните, конечно, тот период войны, непосредственно перед вторжением русских в Абхазию? - Он не стал ожидать ответа Георгия. - Один мой товарищ, который в настоящее время в Питере, и я передал американскому правительству список людей, с которыми можно связаться для подготовки вторжения. Они были членами подполья, существовавшего задолго до этого конфликта, еще до первой войны.   Георгий слушал, не перебивая.    - Я узнал, что вы были одним из грузинских офицеров, назначенных Верховным командованием Грузии для контакта с разведкой Соединенных Штатов. Вам дали задание установить связь с девятью лицами и обеспечить их сотрудничество. Вы убили пятерых из них.    - Они отказались сотрудничать, - мгновенно отреагировал Георгий. - Об этом говорится в моем отчете.   Гурам улыбнулся.    - Меня не интересует официальное объяснение. Я сам их столько раз давал, что у меня не осталось никакой веры в них. Но мы с вами знаем лучше. Понимаете ли, официальные лица никогда не видели тела тех, кого вы убили. Но мои друзья видели.   Гурам поставил свою рюмку и взглянул на Георгия. Тот ответил ему спокойным взглядом, никак не выдавая овладевшего им волнения.    - Поэтому, мой друг, мне трудно разобраться в ситуации с вашим дядюшкой. Когда смерть так легко, играючи дается в ваши руки, как вы можете позволять ему жить?   Георгий криво улыбнулся и ответил:    - Это совсем другое дело. Тогда была война.   Гурам укоризненно покачал головой.    - Война лишь оправдание для вас. Были и другие. Солдат в деревне, когда вы убили будучи еще ребенком; молодой русак, которого вы сбили машиной еще в школьные годы; русская любовница вашего командира в Тбилиси, угрожавшая выдать вас ему. - Он посмотрел в лицо Георгию. - Как видите, я располагаю значительно лучшими источниками информации, чем власти.   Георгий поудобнее устроился в кресле, сделал пару глотков коньяка и улыбнулся.    - Да, информация у вас есть, но, думаю, она едва ли представляет для вас особую ценность. И что же вы собираетесь с ней делать?   Гурам пожал плечами.    - Ничего не собираюсь делать. Просто рассказал, чтобы вы знали, что я в вас заинтересован. Видите ли, мы можем оказать друг другу большую помощь.    - Да?   Гурам кивнул.    - Обстоятельства вынудили меня вернуться на землю моих предков, но в сердце своем и в деловых интересах я уже давно американец, а не грузин. Я часто разъезжаю по странам Европы, прописан в России, Москве. К несчастью, я не имею возможности вернуться в Америку в течение некоторого времени. Законно вернуться. Конечно, я могу возвращаться туда на короткие периоды времени, но это настолько опасно, что я не могу оставаться там слишком долго.   Я предвижу время, когда мне понадобится союзник, кто-нибудь подобный вам, кого никто не мог бы связать со мной, но кто оказал бы мне помощь, когда в ней есть необходимость.   Георгий уставился на него.    - А как же ваши товарищи? Ваши друзья по Обществу? Уверен, что у вас там много друзей.   Гурам кивнул.    - Верно. Но они все известны. Друг другу и ментам. Между ними не сохраняется ни один секрет - рано или поздно он становится всем известен. Ты слышал фразу: шпион шпиону - друг, товарищ и издатель? Вот.   Гурам поднялся и подошел к камину. Повернулся спиной к огню и посмотрел на Георгия.    - Вам, должно быть, уже надоела бедность вашего существования. Она унижает человека, отупляет его, делает жизнь серой и вообще не соответствует вашему характеру. Что бы вы делали, если бы освободились от такой жизни?   Георгий в свою очередь посмотрел на гостя.    - Не знаю. Возможно, путешествовал бы. Приобрел бы несколько автомашин и принимал участие в гонках. Париж - Дакар. Это так возбуждает.   Гурам засмеялся.    - А на что же вы будете жить? Как известно, деньги когда-нибудь да кончаются.   Георгий покачал головой.    - Я никогда не думал об этом. Мне всегда не нравилось заниматься делами.   Гурам достал сигару и зажег ее.    - Ах молодежь, не желающая думать о будущем молодежь. - В его голосе звучала приятная снисходительность. - У меня доля в одной автомобильной компании, недавно приобретенная через некоторых легальных помощников. Через несколько лет они планируют выйти на американский рынок. Если к тому времени вы добьетесь известности в сфере гоночных автомобилей, то смогли бы стать главой американского филиала этой компании в России. Как вам нравится подобная перспектива?    - Как она может не понравиться? - ответил Георгий. - Но что от меня ожидается взамен?   Гурам внимательно посмотрел на него, не торопясь раскрывать свои карты, и как бы раздумывая, решиться или не решиться. Наконец он сказал:    - Одна услуга. Сейчас и потом.    - Какого рода услуга? Я не хочу принимать участия в ваших делишках: в азартных играх, наркотиках...   Гурам прервал его:    - Даже если это принесет вам невообразимое богатство? Георгий рассмеялся.    - Богатство?! Кому оно нужно? Все, чего я хочу, так это заниматься тем, что мне нравится.   Гурам засмеялся вместе с ним.    - Прекрасно. Вижу, что вы человек без особых претензий. Еще один балл в вашу пользу. И нет никого, кому бы следовало вас опасаться.   Георгий снова поднял рюмку.    - Вы все еще не сказали, что потребуется от меня.   Гурам еще раз внимательно посмотрел на него. Их взгляды встретились и замерли.    - Всего лишь оказать ответную услугу, после того как ваш дядюшка умрет, когда вы будете завтра на соревнованиях по дзюдо.   Наступила продолжительная пауза, затем Георгий улыбнулся.    - Хорошо. Я согласен.   Лицо Гурама стало серьезным.    - Ты поклянешься?    - Конечно.    - У тебя есть нож? - спросил Гурам. Неожиданно в руке Георгия появилась катана. Гурам уставился на него. Георгий улыбнулся, перевернул ее и протянул ему рукояткой вперед. Это была красивая катана, вложенная в разрисованные ножны, с оранжевой рукояткой, с золотистой змейкой.    - Она мое второе - Я, - сказал он. - Мы всегда вместе. Гурам взял ее.    - Дай мне свою руку, - сказал он. Георгий протянул руку. Гурам положил на его ладонь свою левую руку и быстрым движением сделал небольшой разрез на указательных пальцах. Кровь закапала, а затем смешалась в их ладонях.   Гурам взглянул на него.    - Наша кровь смешалась, и теперь мы породнились. Георгий кивнул.    - Я умру за тебя, - сказал Гурам.    - Я умру за тебя, - повторил Георгий. Гурам убрал руку и вернул катану, потом засунул палец в рот и стал с****ь его, чтобы остановить кровь.    - С этого времени, дорогой племянник, - сказал он, - мы больше не будем встречаться, пока я того не пожелаю.   Георгий кивнул.    - Да, дядя.    - Если у тебя возникнет необходимость связаться со мной, пошли по интернету сообщение деревенскому почтальону, и я сам найду тебя.    - Я понял, дядя.       Это происходило двенадцать лет назад. Чанчанашвили сдержал свое слово - Зураб умер на следующий вечер, когда Георгий был на соревнованиях по дзюдо. Олигарх попался на прием.   Следующие пять лет пролетели быстро. Гонки и автомашины. Праздничные балы и любовные приключения. Затем, в 1997 году, как и говорил Гурам, Георгию предложили возглавить американский филиал автомобильной компании в Москве. Пресса много писала о его назначении. Бурный образ жизни и участие Георгия в опасных гонках сделали его международной знаменитостью. Для России, особенно для Америки он был человеком из другого мира.   Только однажды за все двенадцать лет он видел Гурама. В прошлом году в ответ на телефонное сообщение на мобильник он пришел в пансион, расположенный над баром в Измайлово в Москве, где они лишь обменялись пожеланиями доброго здоровья, а Гурам выразил удовлетворение по поводу успехов Георгия. Он не мог долго оставаться, поскольку его ждал самолет, вылетающий на Кубу, откуда Гурам должен был вернуться в Грузию.   Они расстались, и Георгий не слышал о нем, пока перед самым началом гонок ему не позвонили на сотовый телефон, и попросили немедленно приехать в фамильный замок.   Свинина с апельсинами была нежной и очень вкусной, а салат "бухарский'' имел неповторимый вкус и особую пикантность. Георгий только что отложил салфетку, когда во двор въехала автомашина.   Он не мог удержаться, чтобы не понаблюдать, как Гиви открывает дверь. Минуту спустя тот вернулся, держа в руке конверт.    - Это был почтальон из деревни. Он привез распечатанное письмо с Интернета для вас.   Георгий взял бумагу. В ней находились две страницы плотного текста с инструкциями. Он быстро прочитал послание, затем еще раз. Положив письмо на стол, потянулся за чашкой кофе.   Минуло двенадцать лет, и Гурам Чанчанашвили предъявил требование о платеже. С процентами.