Неистовый квартет. Часть 4. Финал

Судя по древневосточному трактату о любви - безвыходных положений не бывает. Ничто не предвещало беды. Иллирийская деревенька выглядела так же, как и десятки других деревень, через которые прошли четверо друзей. Низенькие домики-мазанки, оплетенные вьюном или диким виноградом. Пыльные улочки, по которым важно расхаживают гуси и бегают чумазые дети. Здесь даже не было своей церкви, только маленькая часовня с башенкой, которая виднелась издали. Но когда друзья вышли на центральную площадь деревни, их ждала скверная неожиданность. — Ведьма! У Доры кровь застыла в жилах. Нет, нет! Только не сейчас! Когда она уже избавилась от кошмаров о пытках. Когда ноги больше не отдаются болью при плохой погоде. Когда все осталось позади. Но вот он здесь. Инквизитор, чье лицо она никогда не забудет. Тонкий нос. Капризные губы. И темные глаза-буравчики. Он указал на Дору дрожащим пальцем и снова выплюнул свое обвинение, точно черную гнойную слизь: — Ведьма! Доре захотелось сжаться в комочек и просто исчезнуть. От вернувшегося ужаса отнялся язык, появилась позорная слабость в коленях. Вдруг между Дорой и ее самым главным страхом встала высокая фигура. Заслоняя. Защищая. — Как некрасиво бросать в лицо женщине столь грубое обвинение, брат, — пропел Фриц самым елейным голосом. Бланка оказалась рядом с Дорой, крепко взяла за руку, ободряя, делясь поддержкой. Карл встал по другую сторону, как бы невзначай положив ладонь на эфес меча. Дора сразу почувствовала себя спокойнее. Да, она больше не одинокая чужестранка с подозрительным даром. Теперь есть те, кто заступится за нее даже перед ликом всемогущей Инквизиции. — Верно, брат Винченцо, ты ведешь себя очень невежливо с синьориной, кози, — раздался вдруг новый голос. Теперь, когда Дора немного пришла в себя, она выглянула из-за спины Фрица и заметила рядом с названным Винченцо инквизитором еще одного мужчину в черной рясе. Широкоплечий и грузный, он производил впечатление сильного человека. Выбритая на макушке среди густых каштановых волос тонзура указывала на то, что он принадлежит к одному из орденов монахов-воинов. — Брат Роберто, да разве вы не видите, что это Ауэрбах и его банда?! — срывающимся фальцетом воскликнул Винченцо. Карл проворчал с притворным недовольством и так тихо, что смогли услышать только друзья: — Почему мы твоя банда, а не, например, банда Сигурдсона. — Потому что я знаменит, — самодовольно заявил Фриц. — Да к тому же красавчик. — А я хочу быть в банде Карлито! — вставила Бланка, всегда готовая поддержать шутку. Дора понимала, что это дуракаваляние лишь попытка потянуть время перед неизбежной схваткой. И надо же было судьбе так зло подшутить, столкнув компанию друзей не просто со служителями церкви, а с тем, кто знает их в лицо! Как будто проклятый Филипп нарочно применил какую-то магию, мешающую тем, кто замыслил против него недоброе. «Или это испытание для меня», — с горечью подумала Дора, нащупывая в сумке мешочек с сонным порошком. — Простите, но мне придется взять вас под стражу, кози, — почему-то извиняющимся тоном произнес Роберто, но следующие же его слова прозвучали с угрозой. — Лучше не сопротивляйтесь. Иначе кто-то из местных жителей может пострадать, а мне бы этого не хотелось. Действительно бывшие на площади люди уже оглядывались на странную компанию, кто-то перешептывался и даже осмелился тыкать пальцем. — Если вы заботитесь о людях, то давайте выйдем за околицу, — сказал Карл так, будто предлагал разбуянившимся в таверне пьяницам «выйти и разобраться». Но ответить церковники не успели. Все вокруг залили фиолетовый свет того оттенка, который приобретает кожа трупа. Дора мельком удивилась столь странному сравнению, но тут же поняла, откуда оно пришло: деревню окружила сверкающая стена, от которой буквально воняло темной магией. — Твоя работа, ведьма? — едва не брызгая слюной, взревел Винченцо. К Доре вернулась способность говорить, и она рыкнула в ответ: — Болван! Чтобы создать такую сложную магию, потребуются месяцы. Мы только что сюда пришли! — Дерьмо, — одновременно с ними выругался Фриц. Он затараторил молитву, создающую святой барьер, однако вряд ли для защиты от церковников, которые не спешили нападать. Роберто тоже призвал барьер и теперь что-то втолковывал Винченцо, который побледнел, как полотно. — Что это за штука? — испуганным шепотом спросила Бланка, глядя на стену, которая все росла ввысь и загибались — похоже, скоро над деревней появится целый купол. — Оно злое… Дора заметила, что гнилостный свет распространяется и по земле, но не сплошным потоком, а чертя линии. Похоже, должна была получиться пентаграмма, с центром на деревенской площади. Это напоминало магическую ловушку, в которую барон ванн Андринга поймал похитивших русалку друзей. Но тогда Дора не чувствовала такого жуткого давления, как сейчас. Фиолетовый свет будто пригибал к земле, лишал сил. Чувство, что держишь на плечах весь небесный свод ушло только тогда, когда святой барьер полностью окутал друзей. Даже на земле появилась невидимая пленка, которая ощущалась, как легкое покалывание в ступнях. — Дело совсем хреново? — предположила Дора. Пусть она не знала, что происходит, но раз Фриц создал такой всеохватывающий барьер, то следует ждать поистине громадной пакости. — Мы в полной жопе, — весьма красноречиво описал происходящее Фриц. — Угодили, как крысы в мышеловку. — Говори толком, хватит нагнетать, — обрезал Карл. — Да, простите… — Фриц тряхнул головой, приводя мысли в порядок. — Мы попали в так называемый Кокон Смерти — очень грязная магия. Колдун, используя кровь молодых девушек и парней, создает особую сложную пентаграмму. На это нужно потратить годы, но результат будет ошеломляющий: жизненная сила всех существ, попавших в Кокон, перейдет к его создателю. Лукавый точно благоволит своему слуге — в придачу к крестьянам, эта тварь сможет получить еще и наш магический дар, а это уже прибавит ему или ей лет триста жизни. Охнув, Бланка впилась ногтями в руку Доры, которую все еще не выпустила, но та даже не вскрикнула — слишком жутко звучало то, что рассказал Фриц. Дора только слышала смутные истории о заклятиях, способных не просто у***ь человека, но выпить из него всю жизнь, как вампир выпивает кровь. Тогда не остается ничего, даже пепла. И души, которая бы смогла уйти в иной мир. — Отсюда нельзя просто убежать, сломав стену? — деловито спросил Карл, ласково обнимая Бланку за дрожащие плечи. — Теоретически можно, но вряд ли получится, — мрачно объяснил Фриц. — Единственный шанс спастись — найти создателя Кокона и у***ь. С его смертью магия развеется. — Тогда вперед, — решительно заявил Карл. Фриц покачал головой. — Самим нам не справиться. Он уставился на церковников, о которых Дора только сейчас вспомнила. Винченцо и Роберто как раз закончили переговариваться, теперь тоже рассматривая четверку друзей. Один — откровенно враждебно, другой спокойно, с нечитаемым выражением в карих глазах. — Похоже, нам стоит отложить на время распри, братья, — начал Фриц. — Да, как ни неприятно это признавать, но нужно объединиться перед лицом общего врага, — согласился Роберто. — Но не пытайтесь сбежать, как только темное колдовство будет развеяно, кози… — Надеюсь, что будет, — обронил Фриц. Они одновременно взмахнули руками, взывая к божьей силе. Каждый из барьеров вспыхнул серебром и задвигался, словно вода — защитные стены объединились, создав купол не только над шестью людьми, но и над всеми находившимся поблизости крестьянами. Винченцо помахал рукой, призывая к себе тех селян, которые находились дальше. Люди волновались, засыпали церковников взволнованными вопросами, кое-кто уже подозрительно косился на четверку друзей. Роберто успокаивал всех и его сильный голос звучал так уверенно, словно ничего страшного не происходило. Из часовни появился местный священник со служками, одного из которых после краткого разговора Роберто отправил обратно в здание. Вскоре над площадью разнесся звон набата, предупреждающего жителей деревни об опасности. Гулкий звук отдавался во всем теле Доры, вызывая холодную испарину и вселяя тревогу. Не отпускала мысль, что они загнаны в ловушку, выхода из которой нет. Бланка жалась к Карлу, ища защиты в его крепких надежных объятиях. Наверное, здорово иногда побыть слабой, но у Дора бы вряд ли получилось. Фриц поймал ее взгляд и твердо сказал: — В таком положении особо важно помнить, что Господь всегда с нами. Возможно, мы заглянули в эту деревню по Его воле, чтобы спасти сельчан от верной смерти. Дора слабо улыбнулась в ответ. Жители деревни сбегались к барьеру, многие тащили домашний скарб и вообще все, что успели схватить впопыхах. Одна женщина сжимала под мышками двух истерично гогочущих гусей. Мужчина нес на плечах дряхлого старика, может отца, а может и свекра, потому что рядом бежала женщина, придерживавшая деда со спины. Какая-то старуха споткнулась и растянулась на земле, но остальные пробегали мимо, словно не замечали. Фриц слегка изменил барьер, будто растягивая, так что невидимая стена слабо вспыхнула и охватила место, где лежала старуха. Карл поспешил к ней, чтобы помочь подняться. Когда он отвел ее поближе к сгрудившимся сельчанам, Фриц вернул барьер в прежнюю форму. Дора подивилась тому, как споро жители деревни собираются на площади. Она не заметила, чтобы кто-то возмущался или отказывался заходить под защиту барьера. Будто для сельчан хватать манатки и куда-то бежать по сигналу набата — привычное дело. Потом она припомнила, что в Иллирии в отличие от Элизара, Алиссена или даже Бруденланда уже много столетий не было сильной королевской власти, чем пользовались местные аристократы, самозабвенно меряясь друг с другом силушкой. Страдали от властолюбия благородных господ, конечно же, в первую очередь простые люди. Наверняка деревню грабили не раз и не два, так что местные жители привыкли ко всему. Но сейчас их ждало кое-что пострашнее мечей и копий вражеских солдат. Внутри барьера становилось тесно и душно. Расположившиеся прямо на земле люди громко переговаривались, дети плакали, старики причитали. Решительно отстранившись от Карла, Бланка сделала несколько шагов к ближайшей группе сельчан и что-то зычно сказала на иллирийском. — Она призывает людей не волноваться и говорит, что мы обязательно всех защитим, — пояснил Фриц и одобрительно улыбнулся, словно гордясь достойным поступком взрослеющего дитя. — Молодец, малыш, народ вправду надо подбодрить. Бланка заиграла какую-то веселую мелодию и запела, некоторые из селян тут же подхватили мотив, крутобедрая девушка со смоляной косой пустилась в пляс. Тощий чернявый юноша даже заиграл на потрепанной гитаре, быстро подстроившись под песню Бланки. Похоже, прибежав спасаться к барьеру, паренек притащил с собой только инструмент. Как говорится, в опасности сразу проявляется все, что есть в человеке. Кто-то спасает гусей. А кто-то — музыку. Что ж, по крайней мере, на какое-то время деревенские были заняты. Бланка хоть и казалась слабой, но когда нужно, могла поддержать других своей особой силой. Вскоре поток людей прекратился и к Роберто, которого местные, видимо, сочли главой своих новоявленных защитников, подошел долговязый бородач. Что-то сказал, бурно жестикулируя, Роберто покивал и обратился к Фрицу, когда бородач отошел. — Староста говорит, что большинство сельчан уже собрались. Нет трех охотников, которые, наверное, в лесу за деревней. Одного вдовца и его двух детей. А также старика, который жил наособицу и промышлял знахарством, кози. Фриц кивнул. — Дом знахаря, полагаю, следует проверить в первую очередь. — Мы с братом Винченцо возьмем это дело на себя, — не терпящим возражений тоном проговорил Роберто. — Нас и послали, чтобы проверить сообщения о том, что в деревне пропало пятеро подростков за год, тела которых не нашли. «Странно, что в такую глушь отправили аж двоих владеющих даром церковников», — отметила про себя Дора. Хотя, возможно, они просто оказались в нужное время в нужном месте, и отдел Трибунала в этой провинции послал их за неимением других. Кто знает. — Договорились, я буду держать барьер до вашего возвращения, — покладисто согласился Фриц. — Да поможет вам Бог. — И тебе пусть ниспошлет свою силу. — Пожелание Роберто казалось искренним. Если учесть, каким ужасным еретиком считался Фриц среди своих собратьев по рясе, Роберто относился к нему неожиданно спокойно. Дора порадовалась, что в кои-то веки на их пути встретился разумный представитель Церкви, который не стремится жечь всех, кого видит. Увы, Роберто был такой один. Он направился к краю барьера, а двинувшийся следом Винченцо остановился напротив Доры и прошипел: — Не надейся, что мы забудем про твои грехи, ведьма. Брат Роберто может и склонен к излишней доброте, но я за тобой слежу. Растопырив указательный и средний пальцы на одной из рук, он сначала показал ими на свои глаза, а потом на Дору. Такой жест подошел бы скорее уличным хулиганам, чем святому отцу, поэтому не напугал ее, скорее развеселил, помогая подточить таившийся в душе страшный образ инквизитора. — Следи лучше за собой, — ехидно ответила Дора. — Колдун, с которым ты столкнешься, не будет таким добрым, как я, и вместо того, чтобы превратить тебя в дырявый башмак, просто прихлопнет. Винченцо надулся от возмущения точно индюк и наверняка наговорил бы гадостей, но тут его позвал Роберто. Вспыхнувший на краткий миг маленький барьер отделился от большого, и двое священников уверенно зашагали по улице. Со стороны все же казалось, что их ничто не защищает и это выглядело немного жутковато. Дора провожала темные фигуры взглядом, пока они не скрылись за поворотом. — Пути Господни неисповедимы, кто бы мог предположить, что мы снова встретимся с инквизитором, — раздумчиво произнес Фриц. — Для любителя горелой плоти он довольно смелый — без разговоров готов рисковать собой, чтобы защитить людей. Дора зыркнула на него. — К чему ты все это говоришь? — К тому, что если начать воспринимать инквизитора не как демоническое существо, а как человека по имени Винченцо, тебе может стать легче, — не отпуская ее взгляда, объяснил Фриц. — Да, твоего врага, но всего лишь человека. Который, например, может быть глупым и жалко-смешным. Дора собралась буркнуть, что Фриц несет чушь. И вообще как он смеет так легко рассуждать о ее чувствах? Это не его пытали! Все же она промолчала и прокрутила в голове его слова. Пожалуй, и верно: сейчас она ощущала облегчение. Не только потому, что друзья рядом и готовы ее защитить. Нет, она также видела, что сама в состоянии справиться с некогда казавшимся ей могущественным инквизитором. Огромная тень, жившая в ее кошмарах, начала съеживаться, превращалась в злобно пищащего человечка. Удивительно, но у нее даже не возникало желание у***ь его. и****ь до полусмерти, как следует попинать ногами неподвижное тело и превратить во что-нибудь гадкое. Но не у***ь. Возможно потому, что она воспринимала его не как человека, а лишь как неживой винтик большого и страшного механизма Инквизиции. Безвольное оружие, которое направляла совсем другая рука. — Как они вообще будут колдуна искать? — ворвался в мысли Доры голос Карла. — Он же не сидит дома, дожидаясь, когда его придут убивать. — Нет, конечно, — ответил Фриц. — И все же, чтобы высасывать силу жертв, хозяину Кокона надо самому находиться внутри. Получается довольно иронично: мы попали в ловушку, однако и сам крысолов не может покинуть ее пределов. Криво ухмыльнувшись, Дора обронила: — Вопрос в том, кто кого поймает первым.