Дым застилал глаза, обжигал лёгкие. Воздух был густым, как смола, пропитанный сладковатым запахом палёной плоти и медной остротой крови. Я поднялась с колен, шатаясь, чувствуя, как дрожат ноги — ватные, бессильные. Земля подо мной была липкой от крови и чёрных подтёков скверны, вязкой, как болото.
Трупы.
Их было слишком много. Они лежали грудами, утопая в тёмных лужах, их лица уже неразличимы — только открытые рты, остекленевшие глаза, перекошенные в последнем крике.
Знамёна — когда-то гордые, золотые и алые — теперь тлели на штандартах, обугленные клочья, уносимые дымом.
Где-то ещё слышались звуки битвы — далёкие крики, лязг металла, но здесь, в этом аду, уже воцарилась тишина.
Я опустила взгляд на свои руки.
По локоть в крови.
Чёрные разводы скверны — жирные, липкие, будто сама ть
