Убийцы

13

Но если ты все расскажешь, я устрою так, что власти проведут губкой по всем обвинениям, которые они могли бы выдвинуть против тебя. Ты будешь судим Федеральным судом по обвинению в соучастии при попытке похищения.

  Я отправлю специальное заявление о том, какие услуги ты оказал нам при задержании бандита Ляльки Мясника. И если ты будешь держаться осторожно, я так устрою, что ты получишь не более двух - трех лет. В противном случае, мой ангел, у меня достаточно материала для того, чтобы тебя поджарили. Ну что, будешь говорить?

   - Дай мне очухаться, - пробормотал он. - Ты, - и вдруг мент... Я все скажу, Балаш.

   - Хорошо. Прежде всего: что произошло там, в "Конной Лахте", и как была убита Эмма?

   - Я все расскажу, - повторил он. - Мы отправились в субботу вечером с Эммой, взяв пулемет в машину. На виллу приехали около одиннадцати часов. Последние три-четыре километра ехали с потушенными фарами, часть пути проехали даже полем, чтобы нас не заметили. Мы поставили свою колымагу рядом с другой машиной и вошли в дом.

  Там были все наши. Мы проводили время, немного выпивая, а без четверти двенадцать Каро сказал, что ему пора отправляться на условленное место, и ушел. А без четверти час он снова появился и сказал, что видел тебя, и что нужно, чтобы все пошли с ним и засели в небольшом леске, что позади дома, и ждали наготове, на случай, если понадобится помощь.

  Это, конечно, была его выдумка, он нас просто надул, но выглядело все вполне правдоподобно. Я и Эмма тоже собрались последовать за ним, но Каро сказал, что нам надо еще на полчаса задержаться на вилле. Мы включили моторы машин, чтобы они разогрелись, и стали ждать.

  Мы прождали с четверть часа, потом вышли и подошли к машинам, и тут Эмма заметила, что парни не взяли с собой ни пулемета, ни бомб, ни другого оружия: все осталось в машинах. Эмма сказала, что чувствует что-то недоброе, и что она идет в "Конную Лахту".

  Я подождал некоторое время. Эмма не возвращалась. Я взял пулемет и пошел через поле по направлению к "Конной Лахте". Вблизи дома я увидел Эмму, которая пряталась в кустарнике. Задний фасад дома был освещен за исключением одного открытого окна.

  На земле у стены лежала лестница. Мы с Эммой подняли ее и бесшумно приставили к открытому окну. Она взяла у меня из рук пулемет, сказала, что пойдет разведать, в чем дело, потом взобралась по лестнице, проскользнула внутрь и исчезла в комнате. Через минуту я услышал одиночный выстрел, потом шквал огня из пулемета Эммы - приблизительно с дюжину пуль.

  Я сказал себе, что пора вмешаться, приготовил оружие и полез по лестнице. Когда я достиг окна, то увидел Эмму. Она была серьезно ранена, вся блузка покрыта кровью, в руках пулемет и толстый кожаный бумажник. Она бросила его мне и крикнула, чтобы я немедленно уходил, а сама продолжала стрелять. В нее стреляли тоже. Я услышал ее крик и понял, что все кончено. Я подумал, что делать мне здесь особенно нечего.

  Со страшной быстротой спустился по лестнице, побежал леском, пролез через дыру в стене. У меня хватило ума не возвращаться на виллу за машиной, так как я подумал, что Каро и остальные так или иначе предали нас. Я взял вправо и через поле направился в сторону Питера. Через некоторое время мне удалось по автостопу сесть в машину, доехать до города и затаиться. А сегодня меня зацапали менты.

   - Все это так, Вован, но не объясняет целую кучу вещей. Ты знаешь, что в том бумажнике, который ты получил, и где он?

   - Под дощечками паркета в моей комнате на Пироговской - ответил он. - А менты меня даже не обыскивали...

   - А что там внутри, Вован?

  Он засмеялся.

   - Целая куча сюрпризов. Там достаточно сведений, чтобы более двухсот раз расстрелять Ляльку и его банду.

   - Очень хорошо, Вован. Теперь будь умницей, держи себя спокойно, а я постараюсьпомочь тобе, как я уже говорил.

  Сев в машину, мы отправились в Кресты. Мы были очень довольны друг другом. Теперь мне все казалось ясным. Понятно, почему Зоя так старается освободить меня из тюрьмы. Я знаю, почему она хочет, чтобы я ликвидировал Вована. Ей надо получить документы. Мне кажется, что Лялька пока неплохо устроился. Он с Лейлой и вся его банда скрылись потихоньку, а Зоя осталась, пытаясь найти и вернуть бумаги. Значит ей нужно, чтобы я вышел из тюрьмы, так как совершенно необходимо, чтобы Вован пришел увидеться со мной. Они ведь не знают, что я мент, и считают, что я единственный друг, который у него остался.

  Зоя уверена, что Вован отдаст мне эти бумаги, потому что с их помощью можно сторговаться с Лялькой в отношении нас обоих.

  Что ж, комбинация наша отлично сработала!

  13.

  Пап Палыч, Алекс и я трогательно распростились с Вованом, который в настоящий момент не был уверен, что с ним: стоит ли он вверх головой или наоборот. Сознание того, что я "фараон" совсем выбило его из колеи.

  Из Крестов мы помчались в направлении Пироговской улицы в дом, о котором говорил нам Вован.

  Это было скромное жилище на одной маленькой улице недалеко от вокзала, и, хотите верьте, хотите нет, но в углу под плитками паркета мы нашли кожаный бумажник.

  Вытряхнув на свет Божий все его содержимое, мне показалось, что Вован несколько преувеличил, когда сказал, что там столько сведений, сколько нужно, чтобы приставить Ляльку Мясника и его банду к стенке, так как на большинстве бумаг записи были сделаны при помощи какого-то кода.

  Пал Палыч сказал, что тот факт, что эти документы зашифрованы, не имеет никакого значения, поскольку в Питере есть люди, которые расшифруют их в короткий срок. Мы срочно вернулись и передали бумаги в отдел для дешифровки.

  Я рассказал Джемо, как был убит его брат Султан, и он пришел в такую ярость, что решил немедленно отправиться к этим подонкам, чтобы отомстить за брата. Я заверил его, что скоро мы ликвидируем всю эту нечисть.

  В это время сотрудник контраразведки передал нам только что полученный по прямому проводу рапорт из Штутгарта, из которого следовало, что Лялька считал, что дело с похищением Лейлы прошло успешно и должно дать свои плоды. Было похоже, что через какого - то типа в воскресенье утром он потребовал у старого Эмиля Бабаева выкуп.

  Это доказывает, что мерзавец Каро предал Эмму в пятницу вечером, приблизительно через час после нашей с ним конференции в отеле "Охтинская". Дешифрованное послание сообщало также о следующем:

  "ФБР, Министерство Юстиции США заручились содействием американского посольства в Москве. Уведомите Балаша Алиярова и полицию российской федерации, работающую с ним, что Эмиль Бабаев получил сообщение о том, что его дочь похищена. Похитители требуют внести выкуп в сумме трех миллионов долларов в течение десяти дней в Дойч банк в Штутгарте в интернациональных ценностях на предъявителя. Дополнительный звонок по телефону предупредил о немедленном взносе денег, иначе в каждый просроченный день по воздушной почте будет посылаться по зубу его дочери, по окончании зубов, последуют другие части ее тела. Любое привлечение полиции повлечет за собой уничтожение жертвы. Принято решение отсрочить выплату на четыре дня, чтобы спасти жертву, в противном случае Бабаев настаивает на уплате. Он отвергает мнение нашей службы, что жертва все равно будет умерщвлена.

  На основании нашего предыдущего сообщения установлена личность Зои Новодворской. Это бывшая жена главы ростовской мафии Константина Гладкова, в настоящее время замужем за Омаром Алуевым, который разыскивается Интерполом за у******о и похищение. Директор ФБР США благодарит за содействие российскую полицию. Просьба передать Балашу Алиярову: "Б. Ф. посылает ему наилучшие пожелания".

  Мы просто падали от усталости, и поэтому все четверо вернулись в Питер, где преподали Пал Палычу урок игры в преферанс. Он думал, что все понимает в этом деле, но мы ему такое выложили!

  На следующее утро произошло вот что. В восемь часов Алекс и брат Султана Джемо появились у меня очень возбужденные с расшифрованными бумагами Ляльки. Судя по содержанию, парни из отдела дешифровки не зря ломали свои головы. В этих бумагах был список всех помощников Ляльки в трех странах и документы на ангары, судя по которым у Ляльки имеются два или три самолета, которые курсируют по его делам между Англией, Францией, Финляндией и Италией.

  Лялька допустил колоссальную ошибку, которую совершает каждый киллер, когда он начинает заноситься: он был вынужден все записывать. Пока делец совсем еще мелкий комбинатор - о нем нечего и говорить. Ему не приходится ломать голову, где хранить дневник, в нем нечего особенно записывать. Но когда он становится большим фруктом, ему хочется знать, откуда поступают деньги и куда они идут. Содержатель домов свиданий и типы, занимающиеся подобными делами достигают такого размаха, что вынуждены держать бухгалтерию и счетоводов. Эти парни записывают разные сведения, а как только появляются бумаги, проясняются и истории, и кто-нибудь всегда продает своих, чтобы как-нибудь вылезти самому, как сделал это Вован.

  Одной единственной вещи не было в этом документе - где искать Ляльку. А это надо делать срочно. Я хорошо его знаю. Раз он сказал, что будет посылать по одному зубу Лейлы ее старику, если ему вовремя не пришлют выкуп, можете быть спокойны, он так и сделает, а, может быть, прибавит еще и по пальцу, чтобы сильнее подействовало.

  Я прекрасно понимаю, что Лейла нуждается в хорошем уроке, который научил бы ее не заводить знакомства направо и налево бог весть с кем, но раз уж она попала в такую переделку, при мысли о том, что ее красивые зубы будет выдирать проходимец вроде Омара Алуева, мне становится не по себе, и беспокоит, что еще с ней может произойти. У меня уже есть кое - какая идея, как влезть в их осиное гнездо, и к тому же хорошенький маленький значок, который там может оказаться вредным для моего здоровья.

  Сидя с бумагами Ляльки в кабинете директора тюрьмы, я вижу перед собой на стене дощечку, и она напоминает мне, что точно такая же есть в здании ФБР в Вашингтоне, в здании отдела Интерпола в Амстердаме, и пр. и пр. На них высечены фамилии многих специальных сотрудников, погибших при исполнении служебных обязанностей, и у меня ощущение, что в конце списка вскоре появится и моя фамилия. Это совсем не кажется мне смешным, даже наоборот. Но я все равно буду продолжать действовать, и ничто меня не остановит; правда, мысль, что меня могут у***ь из - за того, что этой бездельнице Лейле пришло желание заигрывать с киллерами и прочими подонками, меня не устраивает и я не собираюсь позволять им это сделать.

  Я быстро освободился от этих очень неприятных мыслей при помощи смеси из напитков, доставленных мне Алексом, после принятия их мир выглядит куда привлекательнее! Я заказал себе отличный завтрак, после которого готов играть свою важную роль.

  На меня надели наручники и повезли на улицу Караваева. Там ко мне подошел мент, взял под руку и повел к месту для обвиняемых.

  В зале суда было много народа, так как питерцам интересно посмотреть на бандита, о котором писали все газеты. На скамье свидетелей я увидел Пал Палыча, Алекса, Диму, Джемо. У всех были очень строгие лица. Я также заметил юрисконсульта посольства, который сидел рядом с ними. Я смотрел на всех этих парней с самым неприязненным видом, как это делают в фильмах гангстеры, и только что не плевал в их сторону.

  Итак, кино продолжается. Встал какой - то парень и стал говорить, что я совершенно жуткий тип, хуже меня им в лапы еще никто не попадался. Когда он закончил, все решили, что я научился своему ремеслу у Аль Каноне, а на скамейках люди готовы были поверить, что сейчас я вытащу автомат из своей ушной раковины.

  Судья, ничего не говорит, только слушает. Он сидит на кончике кресла, наклонив голову, спокойный и невозмутимый, и так как никто не кричит, ему не приходится пользоваться своим молотком, чтобы восстановить спокойствие.

  В конце концов этот парень сел, а те двое, что арестовали меня на Лиговке, свидетельствовали в том, что я ношу пушку, и что она была при мне в момент задержания. После этого встал адвокат, которого наняла Зоя, и который сидел рядом с Хлусом. Он делал все, чтобы обелить меня и нанес обвинению серьезный удар.

  Прежде всего он сказал, что те 15 тысяч долларов, что я обменял, - я обменял открыто, а если бы я знал, что эти деньги краденные, то в банк бы их не понес. Он добавил, что я совсем не киллер, а просто жертва обстоятельств, и несмотря на то, что обстоятельства против меня, я просто деловой человек, хорошо известный в Голландии, Турции и США. Что я приехал сюда поправить здоровье, и что если я ношу оружие, - то это еще ничего не значит, потому что, как все это знают из газет, в Европе и США ношение оружия - самая обычная вещь. Он сказал, что несмотря на то, что у меня при себе не было разрешения на право ношения оружия, такое имеется у меня в США, и оружие мне нужно для самозащиты, так как моей жизне угрожали много раз.

  Он добавил, что ни в коем случае не против того, чтобы меня отправили в Голландию или США, так как моя единственная мечта вернуться на родину, чтобы опровергнуть обвинения, выдвинутые против меня.

  Тип, который выступал в мою защиту, сказал в заключение, что на время выполнения формальностей, связанных с моим отъездом в Голландию, меня можно было бы выпустить из тюрьмы под значительный залог при условии, что я буду каждый день являться в полицию для регистрации.

  Судья обратился к Алексу с вопросом, не возражает ли он насчет освобождения меня под залог, и тот ответил, что возражений не имеет, если сумма будет достаточно велика.

  Судья объявил, что согласен меня освободить, если за меня будет внесен двойной залог - десять тысяч фунтов стерлингов.

  Хлус вскочил и заявил, что все будет немедленно улажено.

  После этого меня повели в канцелярию, где мне пришлось заполнить целую кучу бумаг. Потом появился Алекс и строго заявил, что я каждый вечер должен являться на Арсенальную, в противном случае меня арестуют повторно и более уже не выпустят под залог.

  Я поблагодарил и вышел. У подъезда я увидел машину, в которой сидела Зоя. Она сделала мне знак и улыбнулась. Я подошел к ней.

   - Ну, Балаш, - сказала она - садись сюда. Я должна заметить, что ты причинил нам немало хлопот и неприятностей, и не воображай, что ты теперь сможешь ускользнуть от нас.

  Я засмеялся. 

    - Во всяком случае, вам это стоило десять тысяч баксов, моя дорогая Зоя. А в настоящий момент я хочу выпить. На этот случай у меня ничего нет, так как там парни все забрали и отдадут только завтра.

   - Хорошо, Балаш, мы устроим это. Но нам нужно отсюда поскорее убраться.

  Зоя повела меня в ресторан на улице Типанова. По дороге она ничего особенного мне не говорила, но глядя на нее, я подумал, что она необыкновенно мила и спокойна для девицы, разыскиваемой за похищение и у******о законной жены Омара Алуева.

  Во время чаепития, когда я болтал обо всем, что мне приходило в голову, Зоя наконец решила поставить точки над "и".

   - Выслушай меня внимательно, Балаш. У меня был долгий разговор по телефону с Лялькой насчет тебя, и несмотря на то, что ты считаешь его нечестным типом, он отлично понял твою позицию. То, что ты говорил, это по существу правда. Ты сам занимался делом похищения Лейлы, а тебя вынудили работать на других. Короче, ты пытался обмануть Ляльку, но он оказался проворнее и поэтому не в обиде на тебя. Смеется тот, кто смеется последним. Лейла у нас и старый Бабаев должен будет раскошелиться. Мы готовы ко всему. Ты знаешь, что стоишь того, чтобы тебя продырявили, и если бы речь шла о другом, а не о тебе, Лялька сделал бы с тобой то, чего ты заслуживаешь. И скажу тебе искренне, никого на свете это не обеспокоило бы. Но он считает, что ты замечательный парень. У тебя в голове имеются извилины, и действовать вы должны вместе, а после окончания дела Лейлы вы оба будете вне всякой конкуренции.

   - Скажи-ка, Зоя, - начал я - ты не возражаешь против того, чтобы сменить пластинку, потому что начинаешь усыплять меня своими колыбельными песенками.

  Ты хочешь заставить меня поверить, что твой дружок сделал все, чтобы меня вызволить из тюрьмы, просто так, ни за что, ни про что. Можешь поверить, он не увидит больше своих сорока тысяч долларов, потому, что у меня есть намерение использовать их для себя, как только представится такая возможность. Я уже сыт по горло тюрьмой. Мне не очень все это нравится.

   - Не жалуйся, ведь ты сам посадил себя туда - сказала она. - И сначала мы хотели тебя там оставить, но ты прав в одном: Лялька в тебе нуждается. То, что он хочет, чтобы ты сделал, я советую тебе исполнить не столько для него, сколько для себя самого.

  Потом она рассказала мне про документы. Судя по ее словам, когда Эмма проникла в комнату через окно, там находился Лялька, который спорил с Омаром и некоторыми другими членами своей банды по поводу того, что следует делать, а бумаги лежали перед ним на столе.

  Окончив разговор, он сложил документы в бумажник, и все направились к двери. Омар, Зоя и Лялька выходили последними и, выходя, оглянулись. Эмма в этот момент влезла в окно. Она сразу же начала стрелять, но целилась плохо, и все пули прошли мимо цели. Лялька же угодил в цель, но Эмме удалось схватить бумажник и выбросить его в окно Вовану. Омар, у которого быстрая реакция и верный глаз, бросился плашмя на пол и всадил в Эмму еще две пули. Она пыталась сопротивляться и сделала несколько выстрелов, но была в таком состоянии, что все выстрелы пропали даром, в то время как Омар несколькими выстрелами покончил с ней. Пытались искать Вована, но тот был уже далеко.

   - Вот и вся история. Что касается бумаг, то они довольно компрометирующего свойства... Должна сказать тебе, Балаш, - продолжала она, что и твое имя есть в этих бумагах, и тебе будет горячо, если их найдут.

   - Дальше? - спросил я, соглашаясь с ней кивком головы.

   - Балаш, не прикидывайся ребенком. Где бы не прятался Вован, он прочтет в газетах, что тебя выпустили из тюрьмы, и придет тебя повидать, потому что не имеет ни денег, ни крова, но они есть у тебя. Передав тебе бумаги, он мог бы надеяться, что ты договоришься с Лялькой в интересах вас обоих. Он знает, что Лялька дорого заплатит за эти документы.

   - Это убеждает - кивнул я, - а затем?

  Она взяла сигарету из моего портсигара, который лежал на столе, закурила и посмотрела на меня сквозь дым.

   - Послушай, нам всем надо убираться отсюда. Все устроено, все предусмотрено и все выверено до минуты. Но прежде чем уехать, мы должны забрать эти бумаги. Они необходимы нам, значит необходим Вован. План таков: ты возвращаешься на Лиговку, и совершенно очевидно, что в течение дня Вован тебе позвонит. Ты назначешь ему встречу у себя на вечер. Он принесет бумаги. А потом - детская игра. Как только ты узнаешь время встречи, позвонишь мне по телефону. Затем ликвидируешь его, заберешь бумаги, а я поблизости от твоего дома буду ждать тебя в машине. А завтра утром ты, я, Лейла, весь бизнес - все будет в укромном уголке Америки. И если ты проделаешь свою работу аккуратно и тихо, если будешь вести себя, как следует, то отхватишь миллион. Так сказал Лялька.

  Я посмотрел на чашку чая, отпил глоток, потом взял Зою за руку.

   - Да, - сказал я ей.

  Вскоре я попрощался и отправился к себе на Лиговку, на улицу Гороховую. Зоя дала мне номер телефона, чтобы я мог позвонить ей, когда объявится Вован.

  Дома меня ждал небольшой пакет. Внутри мой "Стечкин" и наказ от Алекса. Предусмотрительный парень! Он говорил мало, но когда говорил, то всегда дельно. Он писал, что в ванной я найду телефон прямого провода, соединяющего меня на прямую с полицией Питера. Это я называю быстрой работой, которая может очень помочь мне в моем положении.

  Я немедленно известил его по этому телефону о моем разговоре с Зоей. Мы условились о дальнейших действиях.

  Вован будет выпущен из тюрьмы. Бумаги ему отдадут, и он, как только выйдет, сразу позвонит мне. Я приглашу его к себе поздно вечером. Когда он придет, то получит соответствующие инструкции. Я поделился с Алексом своими мыслями о том, что для меня и Лейлы все это может плохо кончится. Он заверил меня, что не надо расстраиваться, все предусмотрено, люди в машине с радиостанцией наготове, группа "Альфа" тоже. Пал Палыч, Дима, Джемо и он будут находится в отряде. Все будет нормально.

  После разговора с ним я принял душ, прикончил пару бутылок пива, которые были очень приятными, и в этот момент на конце провода объявился Вован.

  Он начал с того, что забросал меня целой кучей вопросов, но я сказал ему, что он должен поменьше говорить и делать то, что ему поручат, иначе у него много шансов гнить в морге и очень скоро. Я сказал, что он должен прибыть ко мне в одиннадцать часов вечера. Добираться он должен пешком по Октябрьской набережной и Гороховой, так, чтобы было видно, что он идет ко мне.

  Он согласился, и я отправился немного вздремнуть, так как чувствовал, что мне предстоит очень напряженная ночь.

  В восемь часов я позвонил Зое и передал ей наш разговор с Вованом в своей интерпретации, сказав также, что Вован, располагая бумагами, намерен позвонить в Нью-Йорк приятелю Ляльки и потребовать приличный выкуп, в противном случае с этими бумагами можно прогуляться к американскому посольству.

   - Я ответил Вовану - продолжал я, - что это хорошая мысль, и что мы держим Ляльку, он остался этим очень доволен. Я займусь им, как только он появится, а потом надо устроить так, чтобы я мог быстро улетучиться.