Никуда не денешься!

Жизнь продолжается

На следующее утро вернулась домой и начался отходняк. Не знаю от чего. То ли ломка от отказа страдать, то ли ретроградный Меркурий с ноги снес дверь дома Козерога, Козерог, с лицом уволенного сантехника ЖЭУ, в шоке. Рыбы начинают плыть против течения, поливая окружающих деструктивным матом.  Стрелец в солидарность пускает стрелу Раку в нижние девяносто, тот, естественно, пятится назад уже не может и на всех парах врезается в Деву. Дева орет как оглашенная, воспринимая это покушением на собственную девичью честь, чем окончательно дестабилизует обстановку в зодиакальном круге. В общем, день – звездень...

                Как жить дальше – непонятно. Прошлое темное, настоящее мрачное, будущее туманное. Хотелось собрать вещи в узелок и умчаться на метле в даль. Но «тыжженщина» и дочь самурая -  останавливали от совершения очередной глупости. Родители были на работе, дома шарился по углам, видимо, поняв мой настрой, и прятался Сема. Но что же я, для скандала члена семьи в отдельно взятой квартире не найду? Я вас умоляю!

-Почему кружка, не мытая в раковине? Ты носки до ванны можешь донести? – прощупывала я почву. Сема был, как на минном поле, шаг в право, шаг в лево – расстрел, прыжок на месте – провокация. Минут через пять по квартире зашуршал подопытный: включилась вода, зашелестели носки.

-Можно? – спросил Сема из недр квартиры.

-Заходи не бойся, выходи не плачь.

-Соф, ну что случилось? Что ты начинаешь цепляться? – из-за угла спросил этот «ссыкун». И вот! Наступил момент истины!

-Я ухожу от вас…- произнесла скорбно, и поджал губу.

-От кого «от нас»? – уточнил Сема, озираясь и входя весь в комнату. Я закатила глаза. Вот, что за человек? Ты ему с трагизмом вещаешь про конец жизни, а он в тебя числительным тычет. Нормальный, нет?

                Пришлось усугублять ситуацию. Демонстративно достала из секретера коньяк и, как была, в шлепках, трениках и застиранно-растянутой футболке ушла из дома. Навсегда!

                В воздухе пахло свободой. И счастьем. И одиночеством. Через тридцать минут бесцельного брожения по окрестным дворам пролезла сквозь дыру в заборе садика и устроилась на веранде с изображением сказочных героев, откупорив антидепрессант. Решила, что с бодуна здесь просыпаться, конечно, страшно. Таких «жизнерадостных» героев еще поискать нужно. Все они были какими-то несчастными: тощий медведь с мировой еврейской тоской в глазах, убитый горем заяц с увядшей морковью в лапах, волчок серый бочок с поникшей головой и клыками саблезубого тигра, а также потасканная лисичка-сестричка с мольбой о пощаде во взгляде. Я понимала, что все эти герои "Теремка" не виноваты, но они напоминали мне о муках и боли несчастной женской судьбинушки. Завершал композицию демонический колобок, который улыбался отвратительной улыбкой садиста. Если бы колобку подрисовали китель СС, он бы смотрелся гармонично, а без кителя было решительно непонятно, чему рад этот сдобный м****к. Но, суть не в этом, меня стали терзать сомнения на предмет того, что Сема меня ищет… И похоже, что я выбрала не то время года для ухода из дома. И, возможно, не тот город. Страшнее, что и не ту страну. Потому что ноженьки в резиновых сланцах стали замерзать, из носа закапало, а в каждом темном углу чудились маньяки и убийцы. Жалость к себе заполнила все внутренние емкости, и выплеснулась влагой из глаз, усилив течение из носа.

— Вот ты где! Я уже все местные помойки облазил! –  радостно сообщил «брат». Не, ну да, чё я сама-то не подумала? Надо было сразу на помойку идти. Меня ж в других местах искать не стоит. Усилила поток выделяемой жидкости.

-Ну, все не реви! Замуж тебе Софа нужно! И времени свободного меньше будет, и мне перерыв нужен, хоть на время!

-В смысле?

-В смысле, боюсь, не женюсь никогда! Как подумаю, что вас две таких загадочных дома может сидеть, хочется стать слепоглухонемым капитаном дальнего плавания. Я тебя лучше с другом познакомлю, обалдеешь от счастья. Он знаешь какой? Охотник!

-А зачем нам охотник?

-Ну, укротителя я не нашел.

                Дала звиздюлей этому утешителю, за укротителя и долгие поиски, и мы пошли домой. Дома пахло жаренной картошкой. Оказывается, Сема мне ужин готовил, а не по помойкам меня искал. Но говоря про друга охотника он не шутил. А жаль…

                Через неделю мы отправились в тайгу.

                Эдик охотником был, конечно, не важным. Я вообще не понимаю, с чего он решил, что он охотник. С его стороны была любовь, страсть, преданность. Но без взаимности.  До такой степени без взаимности, что как только Эдик появлялся в тайге, звери устраивают ему торжественный прием с обязательной массовой пьянкой и банкетом. По мне так, там, как минимум, произносились длинные грузинские тосты – про орла, про аксакалов, и за здоровье Эдика. В это период среди аборигенов леса было табу на трезвенников и язвенников. В моем воображении рисовалось, что они один раз, даже, ему пытались символично подарить шкуру белки, но не уговорили ее на жертву, поэтому, обошлись приветственным лозунгом на шкуре медведя. Когда Эдик не выезжал на охоту, лес грустнел и чувствовал себя обделенным.

                А все почему? Эдик был катастрофически криворук. Невообразимо! Так просто не могло быть, но было! Он умудрялся любое дело закончить какой-то невероятной ерундой.

                Начиналось хорошо. Добрались мы втроем на место стоянки. Эдик, как «бывалый», пошел за валежником. Сема остался разбирать вещи, я осталась жаться к нему и вспоминать состояние, при котором я по дурости согласилась на эту кругосветку. Параллельно вспоминала, как далеко отсюда до Канадской границы.

              Первым звоночком того, что что-то идет не так, стал стук топора. Раздавался он со стороны, куда ускакал радостный Эдик. Мы с Семой переглянулись и задумались. Был ли у юноши с собой топор, он ли сейчас рубит лес, и что он там рубит? В нашем понимании валежник это то, что свалилось.

              И вдруг раздался скрежет, шум падающего дерева, крик и трехэтажный многоголосый мат. Мы с Семой сорвались с места.

              Метрах в пятидесяти от нас, раскинув руки, на спине, весь в листве и со стеклянным взглядом, направленным в небо, на земле лежал Эдик… Вокруг него носились незнакомые дядьки, обогащая наш словарный запас непечатными выражениями. Срубленная раскидистая береза упала прямо на их лагерь, снеся стол и несколько палаток. Рядом сиротливо притулилась НИВА с оторванным зеркалом и покарябанным боком. Мужики тоже оказались охотниками. Они громко и цветасто описывали умственные способности нашего товарища, пытаясь выбраться из-под ласково шелестящей листвы.

-Эдька, жив? – бросился Семен к другу. На лбу у нашего заготовителя начала расти фиолетовая шишка, глаза были в полной расфокусе.

-Живой, вроде. – вяло сообщил Эдик и попытался сесть. Сема ощупал его и бросился помогать поселенцам. Слава богу, там никто не пострадал. 

              Охотники, после устранения последствий Эдькиной эскапады, столпились вокруг него и буравили взглядом.

-Ты зачем живую березу срубил? – грозно спрашивали они.

-Так, дрова. Береза хорошо горит. А что по лесу-то ходить, долго же. – севшим голосом оправдывался наш товарищ.

-Балбес.  Она живая! Зачем живую березу на дрова, чучело???

В разговор вступил второй охотник, здоровенный мужичина с руками, похожими на совковые лопаты.

- Я думал, он не выживет – он кивнул на нашего Эдьку. – когда береза пошла, он ее оттолкнуть пытался, дурень. Ну она комлем ему и сыграла, он метра на два подлетел точно. Как голова не отскочила?

              Я тихо уточнила у Семы, есть ли у Эдика ружье? Топор мы уже видели, но хорошо бы знать весь арсенал, угрожающий нашей жизни. Сема глубокомысленно молчал. В общем, мы задружились с этими мужиками и дальше уже на охоту отправились вместе. Эдик грустил.

              И вот настал день икс, день охоты. В глазах у Семи с Эдиком детский восторг и нетерпение. Их прям трусило от желания сорваться в даль, они мысленно уже в тайге, заваливают медведя или, на худой конец, кабана. Но отправились мы на рябчиков. Слава богу, слабоумие и отвага нашим старшими товарищами не присущи. Я в очередной раз возблагодарила космос за березу и Эдькину криворукость.

              Пройдя несколько километров вглубь леса, достали наши знакомые дедовский манок, латунный и звонкий. Посвистят, послушают, ждут. Потом еще. И вот он, долгожданный ответ. Замерли. Свистнули, рябчик ближе отозвался. Эдик весь издергался от нетерпения, глаза горят, руки ружье тискают. Ему симофорят, чтобы он этот брейк данс хоть на время прекратил, иначе спалит всю контору.

              И вот рябчик выпорхнул на сосновую ветку метрах в 10 от нас. Уселся, голову набок склонил, и смотрит. Он на Эдьку, Эдька на него. Как в мелодраме – вот и встретились два одиночества.

- Стреляй – не разжимая губ прошипел старший из охотников.

- Ага! – и Эдик мееедлееееенноооо начал поднимать ружье.

            «Уйдет» - подумала я, индифферентно разглядывая наш потенциальный ужин. Но ужином это пернатое было только в моем воображении. Рябчик, кажется, даже сплюнул с досады, когда сорвался с ветки и, петляя, умчался вдаль. Кто так охотится? Где динамика? Драйв? Погоня, в конце концов! Эдик сдуру пальнул ему в след. Но, ожидаемо, не попал. Да... В качестве охотника Эдик был страшной бездарностью...

-Я же даже ружье не успел поднять! – с обидой пробубнил наш горе охотник.

-Ниче, Эдька, если этот остальным про тебя не расскажет, ты точно кого-то сегодня подстрелишь. – дружески похлопал его по плечу один из мужчин.

              Через пару часов все уже были с трофеями. Даже Сема. Эдик психовал и сжимал губы в токую ниточку, становясь все мрачнее.

               И тут, навстречу нам вылетел рябчик. Уселся на пень и уставился на нашу компанию.  Эдик не стал терять время на размышления, вскинул ружье и жахнул из обоих стволов. Хочу отметить, что пень был в метре от нас. Можно ли назвать охотой выстрел рябчику в глаз, при условии, что ружье в этот глаз и уперлось?  

              В общем, отдача вырвала ружье у него из рук, а я от дуплета под самым ухом временно оглохла. Рябчика разнесло к едрене фене. И вот, стоим мы такие красивые, в кишках, мозгах, крови и сверху на нас медленно планируют перья… Нормальный такой сюжет для хоррора, да?

             Наш охотник поднял ружье, метрах в трех от пня нашел нашпигованные дробью ноги рябчика и заявил, что вечером будет готовить ужин из своей первой добычи. Я обернулась к Семе и в недоумении приподняла брови – «какого …»? Охотник? И где проходили сафари? По лбу Семы «бегущей» строкой проносился тот же вопрос.

          На ужин была похлебка с уцелевшими окорочками. Эдик был горд собой и это дико умиляло. Зря. Зря мы потеряли бдительность. Земля налетела-таки на небесную ось… К ночи у нашего товарища созрела навязчивая идея – добыть лося. Уверовал Эдька в себя страшно, и даже если б мы отобрали огнестрельное и холодное оружие, сошелся бы с рогатым в рукопашную.

              Охотники, видя его настрой, долго совещались. Потом плюнули и потащили нас в деревню за лодками.

            И вот, идем мы двумя лодками по реке. Вода холодная, утром от нее туман по поверхности стелется. Эдик с Семой на первой лодке, я на второй. С охотниками, конечно, на обоих суднах. И вдруг первая лодка вильнула в бок. Я привстала, а по реке вдали плывет лось. Над водой только рога и голову видно.

            Эдик лихорадочно стал метаться и рыться в мешках. Потом достал веревку и начал вязать лассо. По мимике поняла, что фиговый из товарища ковбой. Сема не выдержал и помог завязать узел. И тут Эдьку поперло! Он встал в киношную позу и стал размахивать лассо над головой. Раз бросил – мимо, еще – мимо. Лось стал уже коситься на них, конспирация, явки и пароли явно были позорно провалены. Даже рогатый понял, что эти потуги не спроста и стал активнее грести копытами. 

            Еще попытка, Эдьке повезло и он закинул петлю на рога сохатому. Второй конец веревки закрепил на носу лодки, крепко- крепко привязав ее к причальной петле. Что должно было быть по плану не знаю, но сценарий стал развиваться, видимо, незапланированно. Лось достиг мелководья, ноги коснулись дна и он рванул в тайгу. Нужно сказать, что сохатый — это не изможденный ослик, это лесной великан. Он, не сбавляя хода, поскакал в прибрежные заросли и потащил за собой судно. Раздался хруст и от водного транспорта отстыковался двигатель. Мы орали, чтобы они резали веревку. Но нас не слышали! Лодка задорно прыгала по тайге вслед за животным. Думаю, это единственный случай родео в непроходимом лесу на моторной лодке.

            В какой-то момент, на пути наших стритрейсеров повстречался пень. Лодка с глухим стуком врезалась в него.  Рывок и ее кусок, передняя часть, улепетывает в тайгу, Сема и Эдик вылетают рыбкой из оставшейся части в сторону севера.

Мы десантируемся на берег и бежим к пострадавшим. Эдик сидит с влажными глазами.

-Там... Лось... Патроны все забрал. -  всхлипнув, произнес мужчина. Гомерическая ситуация... Лось украл патроны. Не, ну там явно где-то подпольный тир.Причем с тотализатором.

          Оказалось, что в носу лодки лежали все патроны. Чтобы не намокли.  Наша команда ломанулись в тайгу за похитителем. Рукопашная схватка стала переходить из категории призрачной в категорию насущную. Без патронов можно было ехать домой.

         Нос от лодки и патроны нашли метров через двести. Он застрял меж двух берез, лось, видимо, просто оборвал веревки. Нас после этого отконвоировали обратно, от греха подальше. А к Эдику до конца экспедиции обращались исключительно – ковбой Мальборо.

        По приезду сообщила Семе, что к отношениям не готова. Сема с облегчением выдохнул.