Кабинет Георгия Александровича был обставлен с холодной роскошью — дубовые панели, портреты предков в золочёных рамах, массивный стол с идеально расставленными предметами. Он сидел в кресле, как король на троне, его пальцы с тонкими аристократическими суставами сложены перед собой. Взгляд — как у хирурга перед вскрытием.
— Она похожа, — произнёс он, и голос его звучал так, будто он обсуждал сходство двух картин, а не живых людей.
Александр стоял чуть позади, его поза была напряжённой, будто он готов был в любой момент броситься вперёд — то ли чтобы защитить, то ли чтобы придушить. Его глаза, обычно такие уверенные, теперь метались между отцом и мной.
— Только вот характер не тот, — бросил он, и в голосе прозвучало что-то... почти раздражённое. Как будто я не оправдала ожиданий.
Георгий
