Не трогай запястья

Соджу и двигатель ненависти. Часть 2.

Уверенность и решительность, которыми полчаса назад Чимин буквально искрился, как бенгальский огонь, медленно сходили на нет, когда он стоял перед стеклянной мутной дверью студии Мин Юнги. Чимин не любил называть его «Шуга», как это часто делали остальные. Просто потому что это имя ему совсем не подходило. Нет, так думал только Чимин.

Пак ещё пару минут неловко потоптался у двери, несколько раз вдохнул и выдохнул носом. Соберись. Просто сделай. Он поднял руку и ненавязчиво постучал по стеклу костяшками пальцев.

— Да, — ответ раздался, когда светловолосый уже приоткрыл дверь.

— Можно?

Мин оглянулся через плечо, так как рабочее место располагалось ровно напротив дверей, и уже хотел ответить, пока не понял, кем является его ночной гость. Отвернулся к трём горящим мониторам и резко захлопнул рот. Чимин, кажется, даже слышал, как клацнули его зубы. Младший мог поклясться, что Юнги незаметно вздрогнул, когда увидел его.

Как и ожидалось — ответа не последовало.

— Эм-н, ладно, — замялся Чимин, неловко оглядывая помещение. — Будем считать, что молчание знак согласия.

На глаза попался маленький чёрный диванчик из кожи, расположенный рядом с дверью. Пак осторожно прошёл, продумывая каждый свой шаг и малейшее движение вплоть до вдоха и выдоха. Снимая тапочек и подкладывая под себя ногу, уселся на диван. Неприятный скрипучий звук кожи дивана вибрацией прошёл по маленькой комнате. Чимин душил страх внутри своей груди, глубоко дыша носом, чтобы успокоить быстрое сердцебиение. Моменты, когда он волновался так сильно, можно было сосчитать по пальцам одной руки. Страшно было даже дышать.

— Я хотел поговорить, — тихо произнёс Пак, пытаясь добавить к голосу толику уверенности. — Ты можешь не отвечать мне, просто послушай, что я хочу сказать.

Молчание. Ни единого звука.

Юнги продолжал кликать мышкой, переставляя какие-то кусочки аудио в специальной заумной программе для нарезки музыки. Чимин прикинул, сколько бы ему самому понадобилось времени, чтобы в этом разобраться. Наверное, год или два, если не больше. Невольно младший оглядел Мина, отмечая про себя, что в своей обычной одежде старший выглядит даже круче, чем когда его одевают стилисты. На голове чёрная кепка надета козырьком назад. С открытым лбом Юнги всегда выглядел эффектно. Бомбер с серебряными вставками на рукавах. Чимин не видел, что под ним, но видел лицо старшего в отражении маленького зеркала, что стояло на столе. Полное отсутствие макияжа придавало Юнги суровости и ещё большей отрешенности от всего мира.

Его скулы были напряжены. Когда младший понял, что буквально пялится на Юнги, то поставил галочку напротив пункта «идиот» и отвёл взгляд. Осмотрел комнату. Много всякой аппаратуры, Чимин и названия половины из всего этого не знал. Полки с многочисленными наградами. Всякие безделушки и сувениры, подаренные фанатами. Мин обустроил всё так, как сам захотел — максимально комфортно для самого себя. Чимин, к слову, почувствовал себя в чужой студии очень уютно.

— Всё ещё точно не знаю, что хочу сказать. Я просто… — голос от чего-то задрожал. Пак

опустил глаза, глядя на свои ладони. — Мне жаль, что я совершил этот глупый поступок. И пойму, если ты больше не заговоришь со мной. Мне очень жаль. Просто пойми, что…

— Нет, это ты пойми, — оборвал Юнги, прокручиваясь в своём кресле. Чимин вздрогнул. — Ты должен сейчас быть не здесь, а у Намджуна. И рассказывать о своих проблемах ему.

— Что? — не понял Чимин, хмуря брови. Под прямым взглядом старшего его всего выворачивало наизнанку. Он не мог найти себе места на этом маленьком диване, как на необитаемом острове.

— У тебя проблемы. Тебе нужна помощь. Отпуск, не знаю. Съездить домой или ещё чего. Мне в целом плевать, что ты будешь с этим делать, — заключил Мин, поставив локти на подлокотники и переплетая пальцы в замок на уровне губ.

Это был удар ниже пояса. Пак поджал губы.

— Нет у меня никаких проблем! — Чимин едва удержался, чтобы не выкрикнуть это с присущим возмущением. — Что ты вообще такое несёшь?

— А что я говорю не так? — хриплый голос старшего вливался в сознание раскалённым железом, атрофируя мозг Пака окончательно. — Сам посуди, Чимин. У тебя просто рвёт башню, от чего конкретно — я не знаю.

От тебя.

— Я переживаю за тебя, как твой друг, поэтому настоятельно тебе советую: обратись к…

— Какой ты нафиг друг? — вырывается у Чимина совершенно случайно, и через пару секунд он уже жалеет о сказанном.

— Вон даже как? — хмурится Юнги, отводя взгляд и задумчиво усмехаясь. — Тогда зачем ты сидишь тут и корчишь из себя невинность? Раз мы даже не друзья, нахрена просить у меня постоянно прощения?

Чимин, зная, что миллион раз ещё пожалеет об этом, поднимает глаза, встречаясь с глубоким взглядом напротив, и слова сами вырываются из глотки:

— Потому что я хотел, Юнги-хён.

— Что?

— Я поцеловал тебя, потому что хотел. Понятно?

Внутри Пак Чимина происходит нечто, что очень похоже на атомный взрыв. Щёки и кончики ушей как по щелчку пальцев вспыхивают огнём. Сердце выдаёт кульбит за кульбитом. Пальцы рук трясутся, а тело превращается в звенящий хрусталь, не в силах задействовать ни единую мышцу. Под загорелой кожей напрягается каждый нерв. Чимин сильно сжимает пальцы, впиваясь ногтями в ладони. Всеми своими силами пытается унять бурлящие через край эмоции, расставляя всё по полочкам внутри. Он чувствовал себя клочком смятой бумаги.

Это было несложно произнести. Это было сложно признать.

— Чимин, — старший устало вздохнул, указательным и большим пальцем потирая глаза.— Пойми: я не играю на два фронта. И ты тоже. Ты слишком увлёкся и напридумывал себе в своей маленькой глупой голове чёрт знает чего.

— Господи, Юнги! Ты совсем не слышишь меня? Я говорю на эльфийском или что? — возмутился Чимин, взмахнув вопросительно руками. Он понял, что если не продолжит говорить, то уйдёт отсюда ни с чем, всё это будет зря. — Если бы на твоём месте был кто-то другой, то я бы ни за что не сделал этого. Дело не столько во мне, сколько в тебе. Ты меня, конечно, извини, я не перекидываю ответственность на тебя, но проблемы из нас двоих тут явно не у меня. Прежде чем раздавать советы, свои проблемы решить не пробовал? Например вот ту, которую тщательно ото всех скрываешь. Что будет, если в следующий раз за запястья тебя случайно схватит Чонгук или Хосок-хён?

В студии повисла убийственная тишина. Взгляд Юнги застыл, направленный куда-то в район пола. Чимин понял: ему, возможно, будет полный и беспросветный пиздец, если он продолжит развивать эту тему сейчас, но было уже настолько плевать. И поздно.

— Ты вообще себя видел в эти моменты? Проблемы не у меня, а у тебя, Юнги-хён, — Чимин смягчил голос, хоть и понимал, что это никак не облегчит эту заведённую в тупик ситуацию.

От напряжения уже сводило мышцы.

— Думаю, что тебе лучше уйти, — буркнул Юнги, разворачивая кресло обратно к мониторам.

— Ты это сейчас серьёзно? — Чимин горько и разочарованно усмехнулся. — Человек, помогающий другим с их проблемами, не может признать свою. Даже я смог, Юнги-хён. Я здесь, перед тобой, пришёл решить свою проблему. А чего боишься ты?

— Это не касается тебя, Чимин, — голос хёна не был злым или раздражённым, больше усталым и удручённым. Кажется, Пак задел за самое живое, попав точно в цель.

— Ты практически потерял самообладание, когда я просто взял тебя за руки. Это касается меня, — заверил младший, особенно сильно выделяя нужное ему слово. — Ты ведь понимаешь, что я не успокоюсь, пока не узнаю, что с тобой происходит? Вот тебе и от меня совет: лучше расскажи всё сам, ты ведь знаешь меня, Юнги-хён.

— Ты слишком рискуешь сейчас, Пак, — уже более раздражённо произнёс Мин, напрягая плечи, но так и не поворачиваясь. — Себе дороже будет свалить прямо сейчас.

— Получается, что мы ни к чему так и не пришли? — вздохнул с разочарованием Чимин, поднимаясь с дивана. — Я просто устал переживать по этому поводу и, в принципе, сказал, что хотел. Можешь как угодно распоряжаться этой информацией. Твой секрет знаю только я, а мой — только ты.

Ответа не последовало, Мин просто продолжил кликать мышкой, никак не реагируя на Чимина, как некоторое время назад. Когда Пак закрыл дверь с обратной стороны, то вздохнул с облегчением. Чувствовал себя полностью освобождённым, хоть по-прежнему сводило колени и кололо где-то в районе подушечек пальцев. Он был уверен: всё встанет на места после этого разговора. Это была маленькая, но победа.

С первого взгляда могло показаться, что младший сделал всё только хуже, но нет. Он расставил все точки над «и» лично для себя. Чимин не врал: он и правда не собирался оставлять всё так, как есть.

Ким Тэхён как всегда оказался прав.

Чёртов Ким Тэхён всегда прав.

***

— Тебе точно не нужна помощь? — Чимин спросил, кажется, уже в третий или четвёртый раз.

— Нет, Чимин-и, — улыбнулся Сокджин, нарезая морковь крупными кубиками.

— Чего ты пристал к нему? — буркнул Намджун, не отрывая взгляда от планшета в своих руках.

— Мне скучно, — честно признался Пак, роняя голову на сложенные руки. — И ничего я не пристал, а предложил помощь.

— Есть уйма дел, которыми ты можешь заняться, — заверил старший хён, скидывая морковь с разделочной доски на раскалённую сковороду.

— Например?

— Почитай что-нибудь, займись упражнениями, уберись в комнате, в конце концов, — Джин быстро взглянул на лохматую макушку младшего, который, кажется, задумался о чём-то.

— Ты перечислил сейчас самое скучное из всего самого скучного, — с досадой фыркнул Пак, подставляя под щёку кулак. — Тем более, что очередь Хосок-хёна убирать в комнате. Где он, кстати? И Тэхён-а с Чонгук-и?

— Хосок с Юнги отправились на каток, — ответил мимоходом Джун, всё ещё утопая в планшете. — А Тэхён и Гук-а даже не сказали. Ким сгрёб младшего в охапку и, что-то тараторя про сладкую вату и медведей, утащил, даже не дав нормально одеться.

— В парк развлечений они пошли, — перебирая специи, заверил Сокджин. — Тэхён-щи скинул сообщение. Сказал, что к ужину вернутся.

Чимин уже не слышал дальнейшего разговора старших сразу после того, как Намджун упомянул о Юнги, который отправился на каток с Хосоком. Почему они не позвали кого-то с собой? Почему пошли вдвоём? Юнги редко можно было вытащить в такие места, а точнее невозможно, так почему он вообще пошёл? Чимин ненавидел то, что происходило с ним последние несколько дней после того разговора с Мином. Кажется, он превращался в параноика.

Сперва осторожничал, пытался не сболтнуть при ребятах чего лишнего, говорил аккуратно, ничего двусмысленного и скрытного. Избегал того, чтобы оставаться наедине с Юнги. Осекался, когда каждый раз зачем-то хотел на него взглянуть. Зачем всё это? Чтобы все остальные думали, что всё в порядке. Ведь ребята до сих пор не понимали, из-за чего в начале месяца они с Мином так сильно поругались. Сейчас нужно было быть максимально осторожным. Но для Чимина от осторожности до паранойи — всего один шаг, а параноик — это просто человек, который сведён с ума непониманием всех фактов.

Чимин всё ещё не понял до конца, чего хочет от Мин Юнги. Он просто ссылается на то, что понимание придёт к нему со временем. Сколько можно зацикливаться на всей этой ситуации? Группе дали несколько выходных, чтобы отдохнуть от плотного графика и подготовиться к ряду сеульских концертов. Чимин не собирается тратить их на переживания и очередную депрессию. Он полностью выздоровел и чувствует себя каким-то обновлённым.

— Юнги-хён пошёл на каток? — непринуждённо усмехнулся Чимин, не подавая ни единого намёка на то, что чувствует на самом деле. — Хотел бы я на это посмотреть.

— Да, в последнее время у него совсем всё плохо с работой. Он психует, не спит и кофе пьёт литрами, превратился в угрюмого злого мужика, вот Хосок-а и вытащил его проветриться из своей берлоги, — с напряжением в голосе ответил Джун, и Чимин видел, как искренне хён переживает за Юнги.

— А он когда-то переставал быть угрюмым злым мужиком? — перебарывая свои ревностные позывы, Пак достал из кармана телефон и выдавил кривую усмешку.

— Надеюсь, Хосок-а заснимет это, — усмехнулся Сокджин, проворачивая на кране смеситель и наполняя большую кастрюлю водой. — Я бы даже заплатил за то, чтобы увидеть Угрюмого Злого Мужика, рассекающего лёд на коньках. Он о воздух спотыкается порой, а тут…

— Думаю, рассекать лёд он будет чем угодно, но только не коньками, — засмеялся Намджун, а Джин подхватил его смех, качая головой. Чимин лишь снова усмехнулся, поджимая губы и открывая диалог с Тэхёном в «какао».

«Где вы?»

Пак быстро напечатал, пока старшие переговаривались о планах на завтра. Друг сразу проверил, а затем статус уведомил о том, что собеседник набирает сообщение.

«Мороженое едим»

«Скоро будем»

«Ушёл ~»

Прочитав сообщения, Чимин лишь недовольно прыснул, засовывая телефон обратно в карман домашних чёрных шортов.

Ага, в кабинке колеса обозрения поди целуются.

— О чём вы? Я прослушал, — покачал головой младший, уставившись на Джуна.

Господи, о чём я вообще думаю?

— О завтрашней поездке. Ты уже собрал вещи? — с напоминанием спросил Намджун.

— Блин, точно. Горячие источники. А я ведь и забыл совсем, — заверещал Чимин, шлёпнув себя ладонью по лбу. — Во сколько мы выезжаем?

— В девять. Много вещей не бери, останемся на одну ночь, и чтобы без всяких: «ё-моё, наушники забыл» перед выездом, — Джун попытался сымитировать высокий голос Чимина, но в пародии он всегда был не силён, поэтому у Пака вызвал только закатывание глаз. — Кстати, что там с Юнги?

Младший не сразу расслышал, когда отвлёкся на Джина, который зашипел от того, что обжёгся об горячую ручку крышки кастрюли и схватился за мочку уха обожжённым местом. Когда до Пака дошёл вопрос, то он непроизвольно вздрогнул и сглотнул, что не ушло от цепкого взгляда Намджуна.

— В смысле?

— У вас всё в порядке? Вы помирились? — уточнил старший, странно изогнув бровь на реакцию Чимина.

— А? Да, уже давно. Всё в поряд…

Его прервал звук хлопнувшей двери из прихожей комнаты, затем суета и голоса. Старшие тоже отвлеклись на это, поэтому Чимин даже обрадовался, когда Намджун через пару секунд уже и думать забыл о своём вопросе. Пак не хотел отвечать. На кухню ввалился Хосок, взгромождая белые пакеты с едой на стол.

— Этот говнюк заставил меня тащить всё это одного, — заверещал старший, плюхаясь на стул и пытаясь отдышаться.

Хосок не снял свою верхнюю одежду, а за окном вечером немного прохладно, поэтому Чимин щеками и голыми ногами почувствовал приятный свежий холодок, принесённый с улицы. Поёжился.

— Поговори мне тут ещё, — усмехнулся Юнги, вваливаясь на кухню следом и снимая кожаную куртку.

— Как сходили? — улыбнулся Сокджин, вытирая руки посудным полотенцем.

— Это было нечто, — мгновенно разразился смехом Хосок, вызывая у Чимина улыбку. — Он на задницу упал раз пятнадцать точно.

— Ты считал? — крикнул Мин из прихожей, быстро повесив куртку на крючок вешалки и вернувшись.

— А как же! В итоге после шестнадцатого раза он бросил это дело, скинул коньки и пошёл на бар распивать алкоголь, — закатил глаза Чон, отправляясь в прихожую, чтобы снять верхнюю одежду.

— Вы пили? — Намджун нахмурился, вглядываясь в состояние Юнги.

— Немного, — пожал тот плечами, сполоснув руки под струёй тёплой воды. — Не бойся, мы о вас не забыли.

Юнги качнул головой в сторону пакетов, на которых был изображён логотип какого-то супермаркета, который, если напрячься, можно было бы даже вспомнить. Чимин привстал и развернул один из пакетов, обнаружив в нём зелёные стеклянные бутылки с соджу.

— Нам завтра рано вставать. Не лучшее время напиваться, — заверил Намджун, нахмурившись. — Что за повод вообще?

— Да брось, Намджун-а, мы не напивались, — закатил глаза Юнги. — Для того, чтобы расслабиться, нужен повод?

— Я не против, если всё в рамках дозволенного, — в ответ закатил Джун глаза, помогая Чимину вытащить из пакета несколько бутылок.

— А когда у нас выходило за рамки-то? — хмыкнул Юнги, на несколько секунд переведя взгляд на Пака, отчего у младшего дрогнули руки, а ноги подкосились, словно всё тело лишили энергии на одно мгновение. Замыкание.

Бутылка выскользнула из рук, гулко разбиваясь о паркетный пол. Жидкость сразу лужей начала расползаться по поверхности. Осколки разлетелись по сторонам.

— Чимин-а! — вскрикнул Джин от испуга.

— Чёрт, простите. Я… Извините. Я всё уберу, — виновато заверещал Пак, присаживаясь и быстро собирая осколки, попутно чувствуя своё ускоренное сердцебиение, потому что Юнги сделал пару шагов навстречу и присел рядом, помогая собрать зелёные стёклышки.

— Осторожно, — тихо и мягко проговорил он, будто они находятся одни здесь. — Не порежься.

Чимин был сражён окончательно, опуская глаза, утыкаясь в свои колени и борясь с тем, чтобы не раскраснеться. Потому что голос Юнги был такой спокойный, слегка хрипловатый и нежный.

— Ничего, мы взяли две запасных, — с весельем в голосе оповестил всех Хосок, возвращаясь на кухню, показывая всем своим видом, что уже немного захмелел. — Как задницей чувствовал, что надо.

— Тебе уже явно хватит, — заверил Намджун, усмехаясь.

Разговор продолжал литься, как и смех, но Чимин не слышал. Он видел лишь пол с растекающейся по нему жидкостью, зелёные стёклышки и бледные руки старшего, помогающие ему. Стараясь отпустить мысли, он потянулся к дальнему стёклышку в виде горлышка бутылки, и тут будто «Титаник» столкнулся с айсбергом, потому что Юнги потянулся за тем же осколком. Их пальцы случайно соприкоснулись, заставляя всё внутри Чимина перевернуться с ног на голову, сжаться и резко разжаться. И по правильному сценарию резко отдёрнуть руку должен был Юнги, но это сделал сам Чимин.

Сердце совершило резкий кульбит.

— Я возьму, — заверил мягко Мин, и младший ненавидел себя за то, что не мог поднять глаза, потому что был готов отдать и сделать всё, чтобы увидеть в этот момент лицо Юнги. — Чёрт, порезался.

— Хэй, всё в порядке? — голос Джина отрезвил мозг Чимина, выдёргивая из прострации, в которой он застрял на пару с Юнги. — Покажи.

Когда Юнги привстал, Сокджин схватил его за запястье, взглянув на небольшой порез в районе ладони. Чимин резко поднял голову, во все глаза уставившись на руку Джина. Он сжал чужое запястье довольно крепко. Глаза невольно округлились. Чимин испугался, что Мин сейчас может сделать что-то резкое, но когда взглянул на лицо Юнги, то обомлел ещё сильнее. Оно не источало ни единой эмоции. Никакого тебе убийственного взгляда. Никакого тебе «отпусти, а то врежу». Ничего странного. Вообще. Ничего.

Чимин явно чего-то не понимал в этой сложной жизни.

— Ничего страшного, простой порез, — пожал плечами Юнги.

— Пластыри есть?

— Угу.

— Иди обработай и заклей, — Джин похлопал брюнета по плечу, переводя взгляд на ошарашенного Чимина. — Чего это с тобой? Ты вроде не боялся крови до такого состояния, чего глаза-то выпучил? У тебя уже все ноги в соджу, топай в ванную. Я сам уберу.

Нет, Чимин абсолютно точно ничего не понимал в этой жизни.

***

После ужина Пак долго не мог решить, какую одежду взять в поездку. Ребята решили съездить на горячие термальные источники, которые находились в тридцати километрах от Сеула. Немного расслабиться и поднабраться сил. Чимин, с одной стороны, хотел поехать, а с другой — не очень любил ночевать где-то помимо общежития. Это доставляло ему дискомфорт.

Хосока отрубило практически сразу, как только голова коснулась подушки, потому что он вылакал ещё одну бутылку соджу. Пак вполне нормально переносил алкоголь, но соджу не очень любил из-за сладкого послевкусия, поэтому за ужином смог влить в себя лишь половину маленькой бутылки. Но этого вполне хватило, чтобы щёки зарумянились, а мозг получил свою порцию хмельной расслабленности.

В конце концов Чимин закинул нужные вещи в сумку, не забыв о средствах личной гигиены и ещё паре нужных примочек в виде переносной зарядки и солнцезащитных очков. Улёгся в кровать где-то в двенадцать, но уснуть никак не получалось. Чимин всё думал о том, как Юнги посмотрел на него во время той двусмысленной фразы. И эта его неловкая, странная забота, которую он никогда прежде не проявлял. А больше всего заботил и добивал тот факт, что Сокджин схватил Мина за запястье, за ровно то же место, что и Чимин тогда, но ничего не произошло. И всего один вопрос висел на повестке этой ночи: почему?

Когда электронные часы на прикроватной тумбочке красными светодиодами показывали уже далеко за полночь, Пак поднялся с кровати, натягивая на себя шорты и футболку. Плевать, что вставать рано, ведь он не сможет уснуть вплоть до подъёма, если не получит ответы на свои вопросы прямо сейчас. Это было, конечно, маловероятно, а точнее практически нереально, потому что Юнги скорее выставит его за дверь, обозвав придурком, но попытка ведь не пытка, верно?

— Ты куда? — сквозь сон пробурчал Хосок, когда Чимин уже прокрался к двери.

— В туалет. Спи, — прошептал младший, быстро и бесшумно покидая комнату.

В общежитии стояла сонная тишина.

Тихо скрипнув дверью, Пак вошёл в комнату Юнги не стуча, потому что старший спал, подогнув под себя ноги и зарывшись в одеяло. Чимин присел на краю кровати, осознавая, что он вообще делает. Но отступать было уже поздно. Он уже хотел пару раз потрепать Мина за плечо, как вдруг в горле совсем не в нужный момент щекотнуло, от чего младший прислонил кулак к губам и пару раз кашлянул.

— Что… Блять! — Юнги в испуге подскочил на кровати, сонный и дезориентированный в пространстве. — Какого чёрта ты здесь делаешь?

— Я хотел поговорить, — почему-то прошептал Чимин, сглотнув вязкую слюну.

— Что? Сейчас?! Серьёзно? — старший потёр пальцами глаз, следом зевая. — До утра это не может подождать?

Юнги тоже осушил ещё одну бутылку за ужином, но он переносил алкоголь лучше всех мемберов вместе взятых, поэтому совсем не выглядел выпившим.

— Нет, не может, — с серьёзностью в голосе ответил Чимин, от волнения выдыхая приоткрытыми губами. Слишком шумно для такой тишины. — Что означала твоя фраза?

— Какая, блять, фраза, Чимин-а? — Юнги прищурился, взглянув на часы и потянувшись к светильнику у кровати. — Время два часа ночи вообще-то...

— Про «выходило за рамки»? Ты что-то кому-то рассказал? — нахмурился Чимин, на мгновенье представив, что будет, если такое произойдёт. По коже прошла неприятная дрожь.

— О чём?

— Ты знаешь.

— Боже, конечно же нет. Ты совсем рехнулся? — Юнги смотрел на Чимина так, будто тот только что безжалостно задушил котёнка или младенца. — Если надо будет, то сам расскажешь о своих проблемах парням.

— Да нет у меня проблем! — Чимин понял, что почти выкрикнул, поэтому убавил голос на тон ниже. — К слову, о проблемах. Почему ничего не произошло, когда Джин-хён тебя схватил за запястье?

Лицо Юнги в свете тусклого светильника приобрело иное выражение. Сон будто рукой сняло, Чимин сразу это уловил. Губы поджались, напряжение проскочило, когда брови сдвинулись на переносице. Голос заметно охрип и дрогнул.

— А что должно было произойти? — голосом Юнги можно было нарезать фрукты, овощи и железо.

— Брось, сколько можно придуриваться? — Чимин изнеможённо выдохнул. — Самому ещё не надоело спектакль играть из раза в раз?

— Чимин, я устал и хочу спать. Пожалуйста, будь благоразумен и вали к себе, — устало ответил Юнги, потянувшись к выключателю на светильнике.

В этот момент младший перехватил его руку, ловко залезая сверху. Когда Мин резко попытался его спихнуть с себя при помощи второй, то Чимин мёртвой хваткой сжал и её. Припечатывая запястья к кровати, Пак уставился в от чего-то испуганные глаза старшего.

— Функцию «отвечать на вопросы, которые тебе задают» можно включить? — прошептал Чимин, склоняясь и сильно сжимая запястья старшего, который резко дёрнулся в попытке избавиться от прикосновения.

— Работает только функция «пошёл нахер». Слезай и вали отсюда, — зашипел брюнет, пытаясь выкрутить руки из цепкой хватки младшего. — Ты меня уже достал своими тупыми порывами.

— Да, я свалю, — покачал светловолосый головой. — Только сперва кое-что проверю.

— Что?

Чимин ощущал, будто балансирует на самом краю обрыва.

Он осторожно потянулся лицом к одной из рук старшего и, крепко придавив ладонь, накрыл губами венку на пульсирующем запястье. Громкий минов выдох проскользнул, кажется, в каждый угол и каждую щель комнаты. На секунду Чимин отметил, как вкусно пахнут руки старшего: душистым мылом. Его постель и вовсе пахнет бергамотом. Когда в ответ на действие не последовало никакой реакции, кроме сбитого дыхания, то Пак осторожно поцеловал запястье, нежно перебирая кожу губами и немного пачкая своей слюной.

— Блять, — зажмурился Юнги, откидывая назад голову и зарываясь затылком в подушку. При тусклом свете Чимин заметил, что щёки старшего покрылись румянцем, от этого все органы скручивало жгутом. — Сейчас же прекрати это... Мн-х...

— Правда? — Чимин улыбнулся, уже не ощущая себя. — Ты правда хочешь, чтобы я прекратил?

— Да, — выдавил Мин, едва удерживаясь, чтобы не превратить ответ в стон, потому что Чимин впился в запястье зубами.

У Юнги было такое лицо, будто ему отсасывают. Чимин, конечно, не знал, какое бы у старшего было лицо на самом деле, но ему не с чем было сравнить. Потому что по лицу было видно: ему нравится. И не просто нравится, он возбуждён. И Пак не ошибался на счёт этого всего. Хотя после ужина и начинал сомневаться.

Кажется, всё становилось хуже с каждой секундой.

— Почему? — прошептал Чимин, плавно превращая укус в мягкое скольжение языком по коже. — Почему ты не отреагировал?

— Хватит, — задыхался Юнги. — Хватит…

Младший впился в кожу, сильно втягивая в себя и массируя языком, чтобы остался засос. Кажется, мягкое худое тело под ним уже и вовсе разлагалось. Мин дрожал всеми конечностями, не в силах даже двинуться. Его дыхание сбилось, грудь вздымалась. Лоб покрылся испариной, а чёрная чёлка прилипла к нему. Щёки горели огнём. У Чимина сорвало башню от такого Юнги. Это было что-то нереальное, ненастоящее, как единороги или зубные феи. Что-то настолько прекрасное, что резало глаза и выстреливало из головы все мысли. С громким чмоком Пак оторвал покрасневшие губы от кожи, любуясь своей работой. Синеватый укус переходил в красноватый засос на бледной красивой коже запястья.

— Говори, — светловолосый склонился над зажмуренным лицом старшего. — Я не перестану делать это, пока не скажешь. Мы уже давно выяснили, что у тебя встаёт, когда твоих запястий касаются.

Чимин поёрзал сверху на одеяле, ощущая под собой даже через толстую ткань вставший минов член, что упирался прямо в пах. Каждый орган горел огнём, а низ живота так вообще служил адом всего чиминова тела. Эпицентр бури вкупе с землетрясением. Но тишину по-прежнему резало лишь два сбитых дыхания, поэтому Пак склонился ниже, обдавая своим дыханием плотно сжатые губы Юнги.

— Не скажешь — не прекращу, — прошептал Чимин, чувствуя, что щёки от жара и красноты уже вибрируют. И когда младший уже поддался вперёд к чужим губам, Юнги резко отвернулся, выпаливая:

— Потому что это был не ты.

— Что?

— Не отреагировал, потому что это был, блять, не ты.

Чимин замер, пока сказанные старшим слова добирались до его мозга. Добирались они очень долго, потому что шлагбаумом служило отрицание, неверие, невозможность и другие всевозможные факторы. И единственное, что через минуту смог выдавить Чимин:

— Почему?

— Откуда я знаю? Это не зависит от меня, — вновь шипел Юнги, по-прежнему отворачиваясь, не в силах глядеть в глаза младшему. — Отпусти.

Чимин всё ещё не мог принять тот факт, что только он вызывает такую реакцию у Мин Юнги, поэтому не сразу уловил последующую просьбу. Когда уловил — отпустил мгновенно, в полной мере осознавая, какой же он идиот. Юнги резко оттолкнул его, спихивая с себя на другой край кровати.

— Я хочу знать больше, — быстро протараторил Чимин, опуская ноги на пол.— Пожалуйста, Юнги-хён…

— Уходи, — Мин сел с другой стороны кровати. — Я тебя прошу. Просто уйди. Мы поговорим, но не сейчас.

— Почему не сейчас? — Пак повернулся, глядя на напряжённую спину и опущенную голову Юнги.

— Потому что мне противно.

Пак ощущал всю ту объяснимую тяжесть в голосе старшего. Ему стало так противно от самого себя, как, наверное, ещё никогда в жизни. Он снова сделал плохо Мин Юнги. Он снова заставил Мин Юнги злиться. Он снова накосячил, и это, наверное, уже вошло в привычку. Чимин именно в это мгновение чувствовал от Юнги ненависть к обступающей действительности, которая ошеломляла, давила до обморока. А двигатель ненависти — отвращение.

— Хорошо, я уйду, — тихо ответил Чимин, чувствуя полную безнадёжность и лёгкую тошноту, и направился к двери, шёпотом добавляя: — Прости меня.

Он так и не смог уснуть.