Плен

4 глава

— Эта моя спальня, — спокойно ответил Мин на вопрос брюнетки о том, почему он тут собрался спать. И продолжил готовиться ко сну; откинул край одеяла, убрал лишние подушки.

— Я бы с удовольствием ее освободила, — нерешительно начала Ким. Она явно не полагала, что выйдя из душа, продрогшая, в одном банном халате, безумно уязвимая от усталости и не до конца вылеченной простуды, обнаружит рядом с кроватью Мина в спальном костюме, готового лечь.

— Просто ложись спать, — уже лежа все также безразлично сказал Мин. — Поползновений с моей стороны не будет, я же писал об этом, — и в голосе столько укора, что девушка лишь разочарованно и огорченно поджала губы и поплелась в гардеробную, не смея открыто показать свое недовольство.  А коих подкопалось порядком много. Даже начиная с той жизни, в которой в ее элементарно не было прав на своего же телефона. Не говоря уже о жизни в отчем доме, где девушка горе-то не знала.  

На На вернулась скоро, Мин даже не успел проверить будильники и погасить основной свет. Она нашла место для своего маленького тела на краю постели, легла спиной к Юнги, не показательно обиженно, а скорее от страха и возможно неприязни, решил Юнги. И думал, что во что бы не стало, не нарушит личные границы брюнетки, пока она сама этого не захочет.

Но какого же было его удивление, когда этой же ночью сама Ким мило сопя во сне, прижалась к его спине, оккупировав половину его подушки, щекоча кожу волосами. Мин замер, опешив от такого контакта. Он в целом не был падким на прикосновениям, чаще его пробирала дрожь омерзения и реже он оставался безразличным к рукам, блуждающих по его телу. А сейчас легкий налет испуга от неожиданности, к удивлению, сменился спокойствием. Кисть Ким, лежащая на его ребрах, голова в нескольких сантиметров затылка, тихое сопение в непозволительной близости — не было чем-то вызывающим отвращение ни к девушке, ни к собственному телу, скорее наоборот, эти касания можно было отнести к разряду приятных. Возможно дело было в том, что Юнги ни с кем не засыпал в одной постели, и сейчас, сам факт того, что он делили ее с На Ной, вызывал столь непривычные ощущения небывалой близости. Тем не менее, Мин хотел бы все последующие ночи чувствовать тяжесть чужого тела на своем.

Завтрак не отличался особым изыском, простые французские тосты с запеченными яблоками и крепкий кофе. Юнги был доволен, потому что Ким суетилась около него с искренней тревогой во взгляде и от нервов закушенной губой. Насколько он правильно понял, завтрак планировался совсем другим и эти планы сгорели в духовом шкафу, и от того На На была взвинчена, приготовила тосты в последние минуты. Было и смешно, и не очень, Мин терялся в своих чувствах. С одной стороны хотелось, как было привычно, в недовольстве приподнять бровь, окинуть осуждающим взглядом и упрекнуть, не забыв в голос добавить побольше льда, хотя, с другой стороны, было действительно умилительно ловить по-детски расширенные глаза то и дело смотрящие на тебя. Ким была так рассеянна, что несколько раз роняла нож, потом неустанно извинялась за свою невнимательность и смотрела так, что уже хотелось сказать «Да забей, и так сойдет, только успокойся».

Мысли разрывали на части, Мин решил благоразумно промолчать.

Покидая дом, Юнги слышал облегченный вздох за спиной и удержать улыбку стало для него невозможно.

                                                                                       ***

В какие игры Мин играл угадать было сложно и Ким свое место в этих затеях не находила. Персонал лишнего слова не говорил, все было до дури формально и сухо. Любую возможность выйти на связь с родными Ким Юнги уничтожил. Сам стал неожиданно до невозможности все понимающим добродетелем в рыцарских доспехах. Каждый раз, когда девушку пробирал животный страх из-за совершенной ошибки от незнания, вместо ожидаемого удара ей передало либо безмолвный смиренный взгляд либо слова утешения. И теперь, после двух недель совместного жительства, образ тирана медленно рассеивался. И тихие разговоры по вечерам, во время совместных прогулок по саду, стали привычным и чем-то неотъемлемым. Именно благодаря им Ким узнала, что Мин ни очень-то и старый, как она изначально думала. Ему всего-то тридцать три года от роду, старше ее на восемь лет, которые ощущались на все двадцать. Учился в Гарварде и это у них наследственное по отцовской линии, углубленно изучал экономику, недавно отслужил в армии, хорош в рукопашном бою и многое другое. Он открывался медленно, по собственному желанию, без натиска и было заметно, что он старательно избегать главного. Он никогда еще не говорил о своем детстве, родителях и братьях с сестрами, если таковы имелись. Ким сама не решалась задавать вопросы, хотя сам Мин был не прочь расспросить о ней все до самых мелочей. Он со сдержанной заинтересованностью слушал ее ответы и запоминал все, что рассказывала.

Так, после того, как он узнал о ее никогда не проходимом и непреодолимом страхе темноты, начал оставлять еще дополнительные подсветки в виде торшеров и локального освещения в спальне и все виды орехов тоже исчезли из списков продуктов, из в мисках с сухофруктами для перекусов, сразу после того, как она поделилась с историей, где чуть не умерла от нехватки воздуха, вызванной аллергией.  .

Это было трогательно.

Теперь брюнетка не могла говорить о своей беспросветной ненависти, хотя о симпатии рановато было глагольствовать.

                                                                                        ***

На На еле открыла свои сонные глаза. «Почему так светло?» — еще в полусонном состоянии подумала брюнетка. Она лежала на боку, сзади её обнимал Мин. Она даже привыкла к этому. Резко в голову девушки ударило то, что она проспала будильник и этот момент, она уверенно могла полагать, ни капли не скрасит их с Мином отношения.

Она резко села, потом хотела встать и направится в ванную, но сильные руки Мина остановили ее и обратно затащили в объятия.

— Извини, я проспала и даже не услышала будильника. Прости, — чуть ли не умоляя, проговорила девушка.

— Это я отключил его, — уткнувшись в ее волосы, прохрипел Мин. По утрам он был предельно прилипчив. Этот факт о нем порой удивлял На Ну, привыкшую видеть только недовольного всем миром и ужасно строгого Юнги. — Спи, сегодня выходной, — успокоил ее.

Она думала, что ее сердце вылетит из груди. Слишком сильно испугалась. Слишком, слишком сильно. Ей понадобилось немного времени, чтобы привести свои мысли в порядок.

Она не могла уснуть. Ее поза была неудобной. Она хотела перевернуться, но боялась разбудить Юнги. А он как ни в чем не бывало, продолжил спать.

Через некоторое время он потянулся к тумбочке и взял телефон, девушка воспользовалась этим и легла поудобнее, кровь прилила к ее придавленной руки. Девушка уже думала о том, что все осталось позади, но не тут-то было.

Юнги включил камеру и, немного наклонившись, положил свою голову на ее шею. Он закрыл глаза и сфотографировал их. На фотографии было видно удивленное личико девушки, ее открытые ключицы, белоснежная кожа лица, без макияжа и макушка парня с закрытыми глазами. Все выглядело прямо так мило, и парень, даже не задумываясь, установил фото на фон телефона. Он без разрешения взял телефон девушки. Теперь у них были одинаковые фотографии на заставке.

— Раз проснулась, то вставай и приготовь завтрак, я хочу есть, — сказал парень и встал с постели. 

Девушка через полчаса была на кухне и готовила рисовый омлет. Она прислонилась к плите своими бедрами, а Мин через некоторое время приблизился к ней и обнял сзади. Ее аромат стал таким родным. Он уже привык к ней, но не был уверен в том, что эта прелестная девушка хоть как-то нуждалась в нем.

Девушка немного отстранилась и без каких-либо слов открыла плечо Мина. На правом плече Мина красовался след от ее укуса. На На залилась краской, когда вспомнила вчерашнюю ночь. Она еле вырвалась из стальных объятий и подошла к холодильнику. Откуда взяла лед и попросила Мина выйти в спальню. Он согласился, просто повиновался и пошел за ней. Когда они оказались в спальне, то Юнги сел на кровать, а На На пошла за аптечкой в ванную. Когда вышла оттуда с нужной для нее вещичкой, девушка неуверенно присела на край кровати и потянула свои руки к повязке халата Мина, который не давал ей увидеть болезненный укус на коже, которым она наградила его при болезненном первом проникновении. Ее движения были настолько неуверенными, что Мин еле держал себя в руках. Ему хотелось смеяться. Он притянул ее к себе и, обнимая, лёг на кровать, а девушка оказалась сверху и смотрела прямо в его глаза.

— Ох, какая ненасытная, Вчерашняя ночь была недостаточной, что тебе с утра хочется повторить? — девушка уже вся была красной, она не могла смотреть ему в глаза и просто стала смотреть на его грудь. Без каких-либо развратных мыслей, некуда было деть свой взгляд. Ей было стыдно, она отчетливо помнила, как укусила его и как царапала его спину. И хотела легко залатать, не более.

— Просто я укусила тебя и … и — она не смогла продолжить начатую речь. Слишком жарко, слишком откровенно, слишком личное, что кажется, если эти слова вылетят из ее уст, то «это» станет чем-то общественным. Она была смущена до предела т уязвима в своей невинности.

— И ты хочешь обработать рану — сам закончил Мин. Он был внимателен. Старался хоть как-то помочь ей. Юнги сел, и девушка оказалась на его коленях. Ким хотела встать, но он не дал ей этого сделать, и в мгновение ока девушка оказалась под его телом.

На На в шоке, а парень ехидно улыбается и целует ее шею, ключицы. Она уже тает под его напором, сдержанный женский стон срывает крышу парня. Он еле отрывается от ее очень желанных губ и шепчет ей на ушко:

— У тебя тоже не мало отметин на теле, — намекая на засосы в области шеи, шипит Мин. — Я полагаю, мы квиты, — покусывая шею девушки, рычит парень.

Мин не хотел показывать свою единственную слабость, не хотел видеть ее глаза, заполненные удивлением и жалостью. Вчерашняя ночь была поистине полна откровений, завидев его тонкую, но сильную спину усыпанной бесчисленными шрамами, девушка прикрыла ладошкой рот. Мин знал, что подобная картина уродлива, но никак не стал объясняться или оправдываться, слишком смущённый своим недостатком и испуганный собственными воспоминаниями. Стыд и страх брал его за душу, но он упорно продолжал открываться ей. В свою очередь, На На смолчала об устрашающих шрамах и молчаливо ластилась потерянной кошкой, сама напуганная первым сексуальным опытом в жизни. Но это было вчера, а сейчас в дневном свете, вероятность поступающих вопросов о самом болезненном была велика.

Он завязал пояс халата потуже и властно выдал:

— Вставай, иди и готовь завтрак.

Такой резкий контраст настроения Мина настораживал брюнетку. Всего несколько секунд назад Мин был нежен, ласков, а теперь ледяным тоном приказывал. Она впервые почувствовала себя жалкой, позволив близости случиться, она теперь находила себя брошенной. Его походка тоже была безразличной, он просто хлопнул дверью и оставил ее со своими мыслями наедине.