Плен

5 глава

После завтрака На На осталась на кухне и начала уборку, не сыскав занятия получше, а Юнги отправился в свой кабинет, и до обеда от него не было ни слуху, ни духу.

Мин сидел в чёрном кожаном кресле и изучал документы, которые вчера были высланы компанией. На его шикарном столе творился настоящий хаос: раскиданные папки, смешанные между собой документы, оторванные кусочки бумаг, ноутбуки и телефон. У него в голове тоже был полнейший хаос. Документы не совпадали, расчеты были намеренно или нет вычислены неверно, чтобы, скорее всего, скрыть небольшую утечку финансов. Он догадывался, кто может стоять за этим.

Юнги отодвинул кресло, задрав голову назад, и прикрыл глаза. Дверь тихо, со скрипом открылась, затем послышались шаги.

— Тебя стучаться не учили? — с нотками злобы сказал Мин.

— Извини, но я стучалась, — тихо ответила девушка.

— Сделай мне массаж. Шея затекла, — пробубнил Мин. Он не хотел признавать свою невнимательность. Эту черту в нем девушка успела вдоволь узреть, Мин отчаянно не признавал свои ошибки, каждый раз прикрывая их существование грубым тоном. 

Девушка неуверенными шагами подошла к парню и начала массировать его крепкие плечи. Маленькие руки успокаивали парня, он даже готов был уснуть.

— Могу я задать вопрос? — раздался нежный женский голос, который вернул его в реальность. На На давненько хотела узнать о Мине, и этот момент был самым удобным.

— Попробуй, — спокойно ответил Мин.

— Где твои родные? — не успела задать вопрос Нана, Мин дернув плечом, сбросил тонкие кисти с себя. 

— Тебе необязательно о них знать, — равнодушно кинул в ответ Мин.

Такой ответ окончательно загнал На Ну в угол. Ей теперь казалось, что она ему нужна для удовлетворения его потребностей или вовсе она для него горничная какая-то. Девушка еле сдерживала слезы, которые, в свою очередь, отчаянно пытались вырваться наружу. Мин смотрел на нее сквозь пелену злобы. Юнги успел заметить ее обиду и огонёк разочарования, который поглощал все больше и больше.

— Когда обед будет подан, спускайся, — еле выговорила На На и поспешила удалиться. Мин остался, недоумевая, почему она обиделась. Это он должен был злиться, а не она. Из-за ее любопытства, зарытые в глубине морозной и нелюдимой души раны снова давали о себе знать, став причиной тупой боли в груди. 

Через некоторое время Юнги спустился вниз, стол накрыт, а На Ны не наблюдалось нигде.

— Где она? — спросил Мин, даже не садясь за стол. Женщина средних лет сначала растерялась, но потом собравшись, решила ответить.

— Госпожа неважно себя чувствует. — Мин был не в восторге от этого ответа.

Огромная спальня, шторы были плотно закрыты, не пропуская яркие лучи солнца. На просторной кровати лежала На На и тихо плакала в подушку, обхватив её своими руками.

Она отказалась от своей мечты, от своего будущего, от творчества. Да, были времена, когда девушка пропадала неделями в студии, работая над картинами. Она творила шедевры на плоской поверхности полотна. А теперь она всего лишь игрушка в его руках. Игрушка, с которой он поиграет, а потом выбросит. А она, дура, влюбилась, причём безвозвратно. Она искала в нем что-то хорошее и даже вроде находила. Она видела, как он любовался ею, как с надеждой, заботой и нежностью смотрел на нее. Как помогал. Прощал. Это все ложь, самообман? Возможно. Девушка старалась влюбиться в него, так как знала, что без чувств не выживет в этом доме. Внушала себе, что он хороший и заботливый. Но в итоге Мин показал свое истинное лицо.

Дверь открылась, и шаги стали приближаться к кровати. Юнги перевернул тело девушки и садясь после на край постели, всем видом давая знать, что разговора не избежать.

— Что-то болит? — спросил он, смотря прямо на опухшие глаза девушки. В его глазах бесились бесы, пританцовывая на смертной орде девушки. Но На Ни не была ни напугана чужим гневом, ни настроена на диалог. Равнодушие  исходило от ее тонкого стана холодными волнами.

Молчание.

— Что случилось? — более настойчиво спросил Мин, схватив девушку за предплечье.

Молчание все так же отдающее полным безразличием.

— Глупо обижаться из-за такого пустяка, — сказал прямо он, притягивая ее к себе. Поцелуй был настойчивым и ярким. Девушка мычала что-то во время поцелуя, но все ее протесты не дали никакого результата.

                                                                                     ***

Проходили дни, девушка все больше привязывалась к Мину. Он подарил ей студию, На На днем пропадала там и писала картины. И можно сказать этот подарок сгладил многие острые угли в их далёких от нормальных отношении. Рисование отнимало много сил и времени, оттого девушка довольно уставшая не особо остро реагировала на выпады и колкие слова Мина,  а он тем временем успокоенный ее спокойствием, все меньше и меньше дерзил.

На На сидела перед пустым полотном и думала, что нарисовать. Скоро тонкие руки были заняты  карандашом, мольбертом, и линии начали выводиться на белом листе. Линия за линией появились очертания лица. Челка, что полностью закрывала лоб, черные кошачьи глаза, ровный нос, губы и идеальная линия подбородка. Девушка еще долго сидела и рассматривала его портрет.

Ужин, накрытый стол, и она стояда в холле. Все это стало ее жизнью. Каждый день одни и те же действия. Ничего не меняется. Он зашел, по коже прошел противный озноб. У него покрасневшие глаза, три дня он не ночевал дома, работал. Он чертовски устал, его мозг яро желал отдохнуть. Он первым делом целует ее, обнимает покрепче, вдыхает аромат, который уже стал родным и ярко напоминал дом.

- Привет, — шепчет девушка. Он не останавливается, спускается вниз. На На до сих пор боится его, ведь на днях он ударил ее, это послужило толчком стать более внимательной и осторожной.

Юнги, целуя её, направляется к лестнице, и девушка теряется. Он никогда еще, не попробовав ужин, не шел на второй этаж. Они еле как одолевают двадцать пять ступенек. В коридоре Юнги прижимает ее к стене. Страсть нарастает, кровь бурлит в венах. Кое-как нащупав дверную ручку, На На открывает ее. В комнате темно, слышны только чмокания и тяжелые вздохи обоих. Девушка остается только в белье, но Юнги до сих пор одет. На На тянет его за галстук, сбрасывает с его широких плеч пиджак. «Слишком много пуговиц, зачем они вообще нужны?» — возмущается девушка. Одну за другой расстёгивает их. Он удерживает ее за ягодицы, целует ее шею и доводит ее до полустонов. Уже не чувствуется холод кондиционера, их тела горят, покрываясь потом. Дыхание девушки участилось и стало таким тяжелым.

Юнги укладывает ее на кровать, снимает брюки вместе с боксерами. Нависает сверху, гладит ее бедра, нарочно избегает участок с синяком. Целует, немо извиняется, опаляя ее кожу горячим дыханием. Воздуха критически не хватает, он переходит на шею, а она глубже дышит.

— Юнгиии… — тянет она, тяжело дыша. Он входит, не двигается, давая время привыкнуть к своему размеру. И начинает со среднего темпа. Растягивает ее изнутри. В ней так узко и горячо, и это сносит ему крышу. От каждого толчка его дыхание становится тяжелым.

— Юнги… — она выгибается, сжимает ни в чем неповинную простынь. Толчки становятся более настойчивыми, а поцелуи более мокрыми. Она цепляется за его предплечья. Стонет, заставляя терять последнее самообладание. Юнги одной рукой опирается на кровать, другой ухватив ее затылок, целует, ловя каждый ее стон, каждый крик. Стоны становятся все громче, движения более жестче.

Тело девушки бьется в конвульсиях, она начинает дрожать всем нутром.

Юнги доводит ее до оргазма, сам же ускоряется в погоне за собственным наслаждением.

 Юнги  и ложится на кровать. Девушка следует его примеру и уютно устраивается на его груди. Юнги укрывает тела обоих.

Ким На На, прикрыв глаза, наслаждается его быстрым сердцебиением. Рука Юнги лежит на левом бедре девушки. Большим пальцем он гладит ее кожу, которая была фиолетово-зеленного цвета.

— Больше не выводи меня из себя, если не хочешь, чтобы я причинял тебе боль, — девушка резко дернула левой ногой, сработал инстинкт самосохранения. Юнги сильнее прижимает ее к себе. Расслабившись, девушка утыкается в ключицу, желая задохнуться его запахом.

Утром вместо будильника девушку разбудил Юнги, поцеловав в лоб. На На медленно открыла глаза.

— Юнги, — сонно протянула девушка. Она находила в крепких объятиях парня. Сейчас он смотрел на нее немножко свысока.

— Я разбудил тебя? — спросил он, убрав прядь её волос за ухо. Девушка всем телом прижалась к нему и выдавила из себя что-то наподобие «да».

Невесомо, даже невинно Юнги стал целовать ее лоб, кончик носа, щечки и плавно перешел на губы. Теперь о невинности не может идти и речи. Горячо, мокро и глубоко. Юнги одной рукой поднял ее, и она оказалась над ним. Ее распущенные волосы щекотали кожу, она обхватила ладонями его лицо. Он же рукой убрал ее волосы в одну сторону.

Девушка резко выпрямилась, по-хозяйски села на его пресс. Юнги рукой удерживал ее за талию. На На посмотрела на часы, до звона будильника еще пятнадцать минут.

— Юнги, останься сегодня дома, — состроила она щенячьи глазки.

— Почему? — он огладил ее бедра, плавно поднимаясь выше.

— Ты же три дня дома не ночевал дома. — Мин позволил себе больше, он уже в своих ладонях держал ее ягодицы. Во взгляде девушки читался некий вызов.

- Ты знаешь, сколько стоит один мой рабочий день? Не могу же я потерять такой внушительный доход. — ухмыльнулся Юнги, кончиками пальцем забираясь под шелковый материал ночной сорочки. Его руку от кожи ягодиц отделяет лишь тонкая ткань трусиков. Большим пальцем он погладил ее кожу.

— Ну и иди на свою высокооплачемую работу, а я тут от одиночества буду умирать, — На На вырвалась из его цепкой хватки и встала, желая побыстрее скрыться из его поля зрения. Еле слышный скрип кровати, мужская рука на тонкой талии, и она снова под его телом. Он внимательно посмотрел в ее глаза, в уголках которых скопилась влага. Обидно, что еще можно сказать.

— Так ты скучаешь? — хотел добавить «по мне», но почему-то не решился. Может, просто хотел услышать от нее самой, что-то легкое витает у него в груди. Какое-то необъяснимое покалывание не дает нормально дышать.

— Ну естественно! — выражение лица девушки такое, словно она объясняет очевидное, — Ты даже дома работаешь, — она отвела взгляд в сторону.

Он же сильнее прижался к ее промежности своим пахом и, наклонившись, мокро поцеловал ее шею.

— И тебя это не устраивает? Хочешь больше времени проводить со мной? — между поцелуями спросил Юнги. Девушка хотела ответить, но подумав, решила, что открыто нарывается на признание, и прикусила язык. Юнги несколько раз бедрами подался вперед, окончательно отуманив ее разум требовательным поцелуем в губы. — Ответь, — спросил он прямо в губы.

-Да, — теперь он просто нашел ее губы и заставил прикрыть веки от наслаждения.