Ее имя - Ни кто

Зара и недопустимое знакомство

- Мальчики, ну, вон же оно, в паре метров? Ну, пожалуйста! - она сидела и канючила, как маленькая, потому что накатывал голод, он ее так и не покормил, только поил ещё и смешивая напитки, вернее ей пришлось порой смешивать с другими и сейчас, накатывал голод. - Это ж на минуточку! - Тыкая пальчиком, приближаясь к передним сидениям, водитель облизывался в зеркале заднего вида, да и тот личный помощник, правая или левая его рука, тоже, она ж не дура, халатик, пуговицы, что едва уже держат ее грудь. - Только что-то перекусим и поедем дальше! Правда, денег у меня нет! - и их обоюдная усмешка, собрат женщине мобильный то с трудом оставил, вложив обратно в карман халатика и прощупать, что у секси медсестрички в них, только чтоб отслеживать, все ее передвижения. - Что вам стоит?! - ещё заглядывая им обоим в глаза. - А потом и повеселимся?!

- Не положено! - сглатывая и торопливо излишне, заявит этот рядом, цепной пёсик, что очень хочет ослушаться хозяина и боязно от этого.

- Да, он же и не узнает! Мне простит! - ее эта улыбка, а они не понимают, переглянутся, один в зеркале заднего вида, другой тоже там же, встречаясь непонимающим взглядами, откуда у нее такая уверенность? Что за власть над их таким не ручным хозяином? Она его вообще, знает? Да и от женщины? Что только сегодня-то и появилась?

Они стояли на перекрестке, в темном душном джипе, с водителем и личным помощником, тонированными стеклами очень поздней ночью или ранним утром?! Он, такой важный и влиятельный собрат, что так и не смог с ними поехать, щуплый Сергей не дал, ещё какие-то дела и он доверил ее двоим. И может, стоило обидеться, что всего двоим, но она устала и с трудом держалась на ногах, халат уже едва ли держалась, не рассчитанный на такие вечера.

И она вертелась уже несколько минут, с момента их отъезда, предчувствуя голод, волну, что накроет и с припадком, так как не спала в последнее время, все нервничала и искала выход. Работала на износ, и изматывалась, людей, которых пришлось пропустить через себя, заливая все возможными напитками, но и эта волна голода, недосыпа, много затраченных усилий, лишних движений и если она не поест, визит в больницу и снятие чьих-то шкурок заживо, как следствие, непременно будет, а ей этого не хотелось.

Парни вроде, нормальные и она все пыталась договориться. Правда, они ей не верили и голодными глазами посматривали, считая ее очередной шкуркой, под хозяином, и все же опасаясь его немилости.

- Сиди спокойно! - но она уже положила ему на колено руку, а другую на плечо водителю, он вздрогнет, ручной пёсик, а не должен и так посмотрит, как и второй, что только ждёт отмашки и против личного помощника не пойдет или оба, или никак.

- Пожалуйста, - заглядывая ему в глаза, - хочешь, возьмёшь меня после еды! И с ним поделишься, меня хватит! Только покорми! - они не почувствуют, как у нее внутри снова все дребезжит, трясется настолько, что голос кажется предательски дрожит, и она от этого ускоряется, не может медлить. Не важно, как все это звучит, не существенно, что они подумают, женщине все равно, только низменный первостепенный инстинкт на еду, осложняет ей жизнь и ничего не поделать, иначе она несколько часов будет абсолютно никакая, и даже сон потом, даже он не всегда приносит облегчения. - Ну, пожалуйста!

А он колеблется, его ручной пёсик, от этого тепла женских руки, прикосновений умелых, ее глаз молящих обращённых к мужчине и не наигранно. Что-то во всем этом, в жестах, глазах в голосе женщины говорит, что она не шутит, что не праздная просьба, не блажь и не каприз, и он, как мужчина, как охранник, защитник, что приставлен доставить ее до места не должен останавливаться, - таков приказ. Или должен все же это принять к сведению? Может ли верить?

После того, как и со сколькими ее видел за это время в клубе и должно быть противно, должно быть отвратительно, да нет этого. Она всего лишь выживает, вертится, как может и только он, да хозяин знают, что эта ночь, как раз не показатель ее поведения. Он следил за этой конкретной женщиной, присматривался долго, не смог найти ее этого "Попутчика". Осторожная она, как лиса или кошка, но не вела себя до сегодняшнего дня так развратно и ему поставленному к ней мужчине не совсем понималось, что такого в ней особенного? Халат? Фигурка? Натура женская? Или мягкость эта?

- Убери руку! - жёстко скажет он, потому что знает, если прикоснется ее коже, теплу сладковатого тела, даже руки и пухленьких немного пальчиков, тормоза у него откажут. Это он застал ее со Стешей и медлил, прежде чем позвал хозяина, волнительные доли секунд, что смотрел на нее, а она на него, спокойно и с лёгкой улыбкой. Он, как мужчина вёлся, попался на ее фигуристое аппетитное тело, на улыбку, ещё задолго до этого дня, все сгорая от ощущения, что женщина знает о его слежке, знает и ничего не делает. И ведь не спросишь ее в лоб, и эти искорки сейчас глазах напротив, что смотрят на него с мольбой, да все наоборот же, охранник был готов молить эту женщину, согласился не задумываясь, но с нотками ответными просил, если бы только можно было, но не мог отступить, пока борется с собой, здесь и сейчас. А она не услышит, наглаживая обеими руками плечо водителя и колено охранника, не чувствуя всего этого, только, что дрожь внутри, как голод, чмокающий в желудке накатывает, оглушает давление и шум в ушах, и ей недолго осталось до потемнения в глазах, а потом будет провал, короткий такой, но для посторонних страшный. Так было в прошлый давний раз и она старалась не повторять их, следить за этими вспышками, но сегодня не плану, все абсолютно и не скажешь в лоб, о своих проблемах с организмом. Кто ей поверит?!

- А сам не можешь?! - как-то игриво и плохо контролируя себя, на слишком тонкой грани, все ещё поглаживая его колено и плечо водителя. Она старается сдерживать этот голод, и рука на колене ползет чуть выше, а он так смотрит и не может ее убрать, сжимая до невозможного зубы, до скрипа, играя желваками. - Давай, убери ее! - зная, что ему приятно и уже ощущая, как напрягается, все внутри мужское естество, страсть, желание, волнами от ее женского этого тона, мольбы ее и просьбы. Пожалуйста, мне нужно поесть! - все ещё заглядывая ему в глаза, облизывая губы, от того, как насасывает в желудке. Слишком близко вся она сама к его лицу, сидя полу боком, так, что им обоим она хорошо видна и все формы. То, как вторая пропадает, у водилы на груди, под пиджаком и пуговицами рубашки, скользя к телу и до мурашек его возбуждая только этим, а что обещая дальше. - Мне нужна еда! - охранник поймает ее женскую, теплую руку слишком близко к паху, одной своей грубоватой в захвате рукой. Так как не железный и это заходит, переходит все границы и снова медлит, пока ее пальчики дотянулись, и делают чертовски приятные вещи, даже через штаны, складки, особенно через складки и он почти стонать готов, сжимая зубы до невозможного.

- Тебе решать, ты главный! - осторожно скажет водитель, пожимая плечами, зелёный все не загорается и мерцала вывеска какой-то закусочной на вынос по диагонали от них. Но водила не против, он все так на нее смотрел, как только увидел, секси халатик, формы, как и наличие фигурки, да и не он один.

Хасан втемяшил себе идею, что она непременно должна быть на свадьбе Канан, в числе неприметных, может даже обслуги, рядом с кем-то, кому он доверяет и на обозрении. Людей предполагалось быть много, и ещё одна, просто затеряется в толпе, так он решил, так он хотел и шел тараном, даже несмотря на то, что отец будет, как и Карим. Он укутает ее, спрячет на виду, но должен ее видеть, обязан, не может прятать и не может понять, да и не старается остановиться.

Радость такая. Любимая дочь обретает дом, хорошего заботливого супруга, замечательную семью, и для бизнеса это слияние, как шаг, огромный вперёд. А он все тормозил, все опасался, но сегодня, как гора с плеч, страх вдруг кончился и то ли появление этой незнакомки? То ли происшествие в кабинет? То, что было после? Три женщины его любимые счастливые, его вниманием и он все ещё хотел?!

Приготовления к свадьбе уже давно шли и были оговорены, ещё задолго до смотрин, которые прошли удачно и Хасан счастливый, явился к ней, далеко за полночь, ему не спалось никак.

- Идём! - не спрашивая женщину, он потянет ее за руку с кровати, и незнакомка не артачиться, лёгкая улыбка видна по глазам. Пока Хасан смотрит на незнакомую и желанную женщину ещё раз, да и после, прижимая ее к своему левому боку, решительно потащит, несмотря на то, что она босая, через свои комнаты дома, вжимая лицом в свое тело. Счастливый, радостный Хасан, что несколько часов удачно все устроил для Канан, которой сейчас ни до кого, в подготовке к свадьбе в ближайшие дни.

Они войдут в какую-то комнату, где много женщин, что перепугаются, в радостных разговорах, выборе ткани для нарядов, списке приглашенных и прочих предсвадебных хлопотам. Разом замолчат, как только он войдёт не один, и все смотрят на спутницу, босую, в черном одеянии, лицо которой он прячет рукой, всю ее голову подмышкой.

- Зара?! Мне нужна только Зара! Я буду там! - видимо указывая пальцем на какую-то комнату, потому что не объясняясь пойдет и ее за собой потащит. Шепотки за его спиной, вопросы с кем это сам Хасан и кого может прятать так? От них? Сплетниц и тётушек, что достались ему по наследству, так сказать?

Хасан войдёт, плотно закрывая двери, перемещая ее перед собой, заслоняя от двери, снимая с нее все это, чёрное с каким-то непонятным ей трепетом, волнением. Повязку с лица, касаясь пальцами лица, он так по ней соскучился, что едва мог досидеть до конца и волновался, что оставил ее слишком надолго. Женщина все ещё пахла и ткань пропиталась ее этим сладковатым потом, только напоминая, как мужчина ее жаждал, искал в других женщинах и не мог найти, соглашаясь на меньшее и не считая в конце концов количество.

Хасан осторожно приблизиться и приподнимает ее подбородок, чтобы запрокинула голову, и ткань сама соскользнула с ее волос. Больше в этом он ее видеть не хочет черном подчеркивающем одеянии, какая же она особенная, волнительная, любимая вдруг. Коснется без слов ее губ пальцами, пока она не прикроет глаза с нежностью и лёгкой улыбкой, касаясь его предплечья рукой и чуть выше скользя пальцами, что кажется касаются коже через одежды, его парадной, для торжественных случаев.

Кажется нет таких слов, чтобы описать, как Хасан скучал, как искал ее незнакомую, как делает и все не те места, не те моменты, а ей будто все равно, на мелочи, что важны другим. Хасан все сокращает расстояние, Зара никогда не приходит вовремя, да и плевать сейчас, на нее, этот волнительный момент, когда она приоткроет для него губы и не поцеловать не возможно, устоять ни как. И поцелуем, все не ограничится, никогда, это только начало, прелюдия, что важна, не для всех, но в какие-то моменты, как сейчас. Руки Хасана скользят по ее телу, оставляя без одежды совсем, неспешно, в поцелуях и она поможет, в этом зрительном контакте, отвечая на его поцелуй.

- Не... - он так и не скажет ни слова ничего из того, что хотел, отрывая рывком от сидения автомобиля. Все ещё удерживая ее руку, но не пальцы, что возбуждают, заводят, губы приоткрыты, брови женщины , что сведены вместе в мольбе. А он и может думать, чтобы только ее поцеловать, и чего похуже, но сейчас, это выше его самого, ловит рукой ее под коленом и тянет на себя, чтоб изменила положение, забирая и вторую руку от водилы. Под взгляд водителя в зеркало заднего вида и махнет рукой в сторону забегаловки на вынос, забываясь обо всем в ее шикарном теле, груди, губах и переплетении языками, со стонами, что не выстоял перед ее чарами.

- Другое дело! - радуется водитель, не выпуская женскую руку от своей груди из-под рубашки пытался. И все ощущал ее пальчики под пуговицами, даже если всего лишь может смотреть, как рука охранника, личного собрата, касается ее груди, прижимает к себе секси медсестричку со спины, как жадно целует в губы и лицо, легко перемещая к себе на колени. Пока водитель заказывает еду, женщина уже с разведёнными ногами у охранника на коленях. Выдыхает что-то из перечисленного водителем из меню и девушкой принимающей заказ, того, что нужно секси медсестричке, как и количества впопыхах. Потому, что руки охранника - личного помощника, правой или левой руки собрата женщине неизвестно точный статус этого мужчины, как и лицо у нее под халатом, в груди, сжимает тело, скользит руками и не остановиться, тормоза отказали. И не трусы, а нитки, что он старается не порвать, оголяя ее всю, как хотел, как мечтал и скользя губами по телу, ее эти выдохи ему в ворот, в шею, что слушал бы бесконечно, только заводят и распаляют сильнее.

- Черт бы тебя побрал! - все, что ей выдаст, пьянея от прикосновения женских настойчивых рук на его голове, под волосами, выгибающемуся манящему и желанному ее телу. Запаху и вкусу на языке от ее кожи и пота, бесчисленных мокрых дорожек на трепетно дрожащем женском теле, пока готовится ее заказ. Охранник несдержан и уже в ней, растягивает тугой кокон мышц, что обволакивает его член, стонет и рычит от удовольствия и ее умелых движений, повиливая бедрами, тому, как лихо его обкатывает сверху сидя, принимая в себя и не обращает внимание на неудобства, все мелочи, лишь бы не трясло и это отпускает на какое-то время.

- Агась! Амф! - пока под взгляд водителя в зеркале заднего вида, охранник кусает и целует упругую женскую грудь, скользит к талии руками, сжимает ягодицы, склоняется набок прикусывая где-то там. И все насаживает ее тело на твердый и пульсирующий в ней, в ее лоне член, а женщина такая мягкая, волнительная, страстная, жаркая принимает его всего в дикой скачке и по минимуму стонет, все шире задвигая ноги, порой просто замирая в каком-то положении. Не выпуская его из своего капкана рук, тела, груди, белого халата, что прячет его действия под ним, но ни звуки, ни стоны, не то что слышно водителю, и который просто ждёт своей очереди.

Хасан усадит ее обнаженную на кресло, и встанет перед незнакомкой на колени, и это так странно, все это для него, как мужчины и ее взгляд удивлённой женщины. То, как он смотрит на нее, как касается нежно и трепетно ее тела, целует всю и ноги, внутреннюю часть ног до самой интимной зоны. Пока заводит ее ногу себе на плечо, а другую просто разведет. В этой его нежности, ласках, и глазах Зары, что смотрит из укрытия, и не узнает такого Хасана, склоняющегося перед загадочной обнаженной женщиной, которую она не знает, не узнает. И пальцы рук Хасана, что касаются чувственной груди, чуть выше, утыкаясь носом, лицо и языком в ее влажные интимные складки, не помогая себе руками.

- Хасан!?! - прозвучит и не близко и недалеко мужской голос. - Хасан, ты здесь? - и мужчина, явно знает ответ, потому что не уходит, ждёт ответа.

И он зол, что их снова прерывают, отвлекают, и дела семьи требуют от него даже сейчас, всего внимания, Фалиф не пришел бы просто так. Значит дело серьезное и не ответить советнику он никак нельзя, хотя медлит, Хасан стонать готов и трется ещё о ее складки интимные, щекой о ногу на плече, ее пальцы под волосами на затылке, как она стонала и ещё хотелось. Он не представляя, как встанет и предстанет в таком состоянии и виде, перед кем-то, но уже отстранился, хотя и трётся лицом о ее такой не идеальный, не плоский животик, касаясь губами, размазывая ее соки, по телу и своему лицу, чувствуя отклик и у себя, и у нее.

- Да, Фалиф!?! - Хасан не должен злиться это против их правил, но это и сам момент, будто карма, что догоняет. Желанный момент и бесит необходимость прерываться ведь когда ещё она такая волнительная, ласковая и вся в его руках, сейчас. Когда Хасан до небывалого счастлив и не готов решать ничего серьезного, ничего существенного, кроме выбора ткани для ее платья, на праздник, форму туфель, ажур для белья, что будет с нее снимать сам, и зубами тоже, представляя это и заводиться уже от этого, снять мерки с ее тела и касаться ее руками, губами, телом, завернуть в эти ткани на этом столе и ласкать, до стонов, криков, до просьбы пощады и его милости. Это все, чего он хотел сейчас, и не был ни на что другое готов.

- Хасан, прости за беспокойство! Отец Мириам требует аудиенции! - прислушиваясь к словам Фалифа, соприкасаясь ее влажной интимностью с воротом и горлом, все ещё трется щекой, подбородком, губами о животик, что подрагивает, тяжело вздохнет, поднимая на нее глаза и стараясь не сильно упираться подбородком.

Ни одна женщина не отпустит мужчину в этот момент от себя, у него их целый гарем разнообразных видов и национальностей. И он знает наверняка. Это в его глазах мужчины, как мольба, просьба, извинения, что Хасан готов хоть всю жизнь перед ней вымаливать после. Долг зовёт и он не может остаться, вот только женщина улыбается мягко и кивнет, не понимая, слов, что говорил Фалиф, только, что Хасану нужно уйти, она отпускает его и все понимает. И все что он может, ещё коснуться ее щеки рукой, незнакомка потрется нежно и мягко, ласково о протянутую руку мужчины. И пока Хасан встаёт с колен, коснется губами ее тыльную сторону, принимая его власть над собой. А в этом жесте, столько всего, что он замрёт на какое-то мгновение нерешительно, не понимая, знает ли женщина значение того, что сейчас сделала? Его все той же руки кивая, что все хорошо и она понимает, принимает и отпускает мужчину.

- Поздно для прошлого дня, рано для нового! - Фалиф ему ничего не ответит, но и не уйдет без Хасана, никуда. - Омара поднял? - Хасан вглядывается в ее глаза и никакого намека, что расстроена, недовольна, огорчается, истерик, женских этих штучек, ни просьб, уговоров остаться - ничего привычного. Лёгкая улыбка и полное понимание, ничего более - это-то и странно для него.

- Да! Идёт!

- Сейчас подойду! - ответил Хасан, снова поймает ее подбородок, проведет немного по нему в этой нежности к ней, в ласке и ее ответной. - Зара?! - глаза, что прикрывает, пока он ее ласкает и греет своим присутствием, пока не ушел ещё.

- Я здесь! - женщина вздрогнет всем телом, когда ее позовут и не ответить Зара не может, не Хасану, которого побаивается, он не удивлён, но потянет незнакомку за собой, заставляя встать.

- Сними мерки, ей нужны повседневные одежды, нижнее белье и на праздник! Я приду, чтобы было всё! - все так же не оборачиваясь на ту, что звал, удерживая незнакомку за руку. Ещё один тяжёлый вздох мужчины, вынужденного уйти, женская осторожная рука тянется, несмело коснется его губ что-то убирая с лица Хасана. И он поймает это ртом ее пальцы близ своего лица, женщина вздрогнет едва-едва, пока облизывается довольный Хасан и выходит пока, может, не оборачиваясь в другую дверь. Ведь если Хасан не выйдет сейчас, потом ещё сложнее себя оторвать от нее, а он не может и всё к одному, навалилось на него.

Глаза женщины в темном балахоне сузились и она начала знакомство с нападения, иглами швыряясь, а незнакомка отклоняться, пропуская все же некоторые из них.

- Кто ты такая? - шипит Зара и в этом черном обрамлении тканей, кажется излишне яйце головой, не очень уж и приятной, швыряя со стола иглы и не одну, какие-то с бусинами цветными, но были и простые швейные и вот их, она, как ни пыталась, ловила предплечьем правым и левым.

- Ни кто! - выдохнет, вытаскивая пару из кожи и не морщится, ничего, только следы и кровоподтёк.

- Откуда ты? - Наступает снова Зара, замахиваясь и продолжая свое наступление, выскальзывая из какого-то угла.

- Из ниоткуда! - выдохнет, отражая ее пару ударов, уже с ножницами в руках и этой ухмылкой, что хочется стереть с ее лица Заре. Женщина отвлекается, так как покажется, что она видит чей-то силуэт, которого быть не должно и блеск глаз, темных из-под вешалок с какими-то нарядами.

- Зачем тебе Хасан? - Зара не ударит, как надеялась в плечо ее остриём ножниц, соскользнет, в блокировке ее рук, но оцарапает нежную кожу и этому радуется. Защищая своего господина, хозяина и этот дом, в который он привел это зло. И сама Зара не понимает до конца всего, только, что Хасан околдован, очарован и склонился впервые перед женщиной, то, чего перед Зарой или любой другой женщиной своего гарема, этот мужчина никогда не делал. Не склонялся, не оказывал чести и не ставил женщину выше себя, вот, что случилось на глазах у испуганной и потерянной Зары. И эта ревность, женская ярость, озлобленность, желчь захватили и обуяли, туманя рассудок в этой попытке защитить то, что дорого.

- О, так, его так зовут?! - и ее усмешка, как издёвка и будто она этого не знала или правда, не знала?!

Ярость и агрессия, затмит разум Зары, делая ее уязвимой и предсказуемой, а женщине предугадывать излишние замахи, скрутить за спиной Зары ее же руки, и вырвать ножницы, швыряя, куда-то, где мягко, но не на кресло. Эта вся злость, и ярость, то, как она дёргается, а рука незнакомки, тронет повязку на голове, это так странно и да, она не ошиблась, Зара обрита наголо и ещё у шеи позади, как и спереди, есть застаревшие шрамы.

- Отойди от меня! - брыкается Зара, злясь ещё больше. - Не тронь! - хрипит вырывая руку и до боли сжимая ее грудь.

А она не сможет устоять, эту свободную руку запуская Заре между ног, через все одежды, зная, что и где располагается. Так что как бы женщина в руках у незнакомки не зажималась, не дёргалась в руках, давит второй рукой на ранения, пытаясь ее от себя оттолкнуть и не выходит ничего путнего у Зары, хрипит.

- Отпусти! Отойди! Не-ет! - но пальцы незнакомки, уже нашли жемчужину клитора, и то, с какой стороны нужно давить, как ее нужно тереть, так, что это накроет, не за раз, не за пять минут, но Зара будет сопротивляться, пока может. И даже когда, не сможет, ещё будет, пока пальцы второй руки незнакомки, задирают ее юбки, платье и сама Зара все не знает, куда можно от этого увильнуть и выходит, что некуда от нее. Пальцы, ткань, что только мокнет и пропитывается, собирается складками и эти ее умелые движения. - За... - пре.. - щено! - выдыхает Зара, переставая сопротивление, от этих резких движений, от того, как вторая рука, подкралась сзади, и проникла мимо белья, мимо ее сдвинутых спереди ноги, и входит двумя пальцами в ее киску, мокрую, и Зара выгнется, сжимая ее плечи руками, за нее и стену и держится, едва-едва стоя на ногах. - Не-ет! Не... надо! - почти плача и забываясь в этих ее быстрых движениях, только стоны возбуждения, радости, выдохи под ее скорый темп, и Зара не успевает, сжимая ее кожу, до боли, оставляя синяки и не может, пока не ослабнет у нее в руках. И ее пальцы остановятся, поймав ее вспышку. - Ты зло! - выдохнет она ей, обессиленная, а незнакомка, доведет ее до кресла и оставит в нём.

- Самое его чёрное чрево! Отдохни! - и сама не знает, зачем это сказала, но если незнакомка права и там, за вешалками стоит тот, о ком она думает. Зара, как лишний свидетель им совсем не нужна, поэтому и пришлось идти на радикальные меры и судя по всему, секса у этой странной обритой наголо женщины, прижатой к обивке кресла давно не было, нормального с оргазмом, потому что она вырубиться мгновенно.

Отходила с опаской, с осторожностью, посматривая в кресло, но Зара спала крепко и пока дошла до вешалок, он сам не поймал ее за руку резко, и втянул к себе, припечатывая к стене.

- Что ты здесь? - женщина не договорит, молодой и горячий парень поймает ее руку с соками Зары, и в приоткрытый свой рот утащит не в силах устоять, облизывая горячим языком, пока вторую запускает ей между ног и незнакомка пытается, как Зара у стены увильнуть, но он ее теперь телом своим прижимает к стене.

- Научишь меня этому? - с азартом, с восторгом, с восхищением, как она поступила с Зарой, с желанием обладать ею, и научится таким же приемчикам, наслаждается, причмокивая пальцами ее облизывая и своими с ее соками, из влажной интимных складок, прижимая ее к стене.

- Ты же его... - вглядываясь в черты лица, глаз, и так, как Хасана она видела более или менее в нормальном свете, сопоставить теперь есть с чем. Немного шокированная, что он тут, и высокий, молодой, горячий и юный, такой похожий на отца, ошибки быть не может. Немного озадаченная, количеством детей у Хасана, если как минимум троих она уже видела и этому явно за восемнадцать, как и тем тоже.

- Сын, да! Мирак! Скажи... Это! - и она не понимает его требование, то, как молодой разгоряченный парень жмёт ее нагую к какой-то стене, нише, с явным желанием, доделать то, на чем прервали отца. Трётся об нее телом, вжимая и удерживая одной рукой.

- Мы не можем... - теряясь немного, от его горячего и такого волнительно языка, близости и желания ею обладать, что заражает и поднимается, женщину не удовлетворили и она очень хочет. Низ тянет и требует его молодого, горячего, скорого на действия, всего, к тому же он явно только за... - Что он сделает... - пока сын хозяина оставляет ее пальцы в покое, лезет настойчиво целоваться и если не рот, то шеей готов довольствоваться. А женщина зажимается, пряча свои эрогенные не к месту сейчас уязвимые зоны, когда паренек, как и отец или не только этот мужчина, ещё немного теряется в двух реальностях, того, что было до и сейчас, находит ее эрогенную зону, что он теперь не выпустит.

- Кастирует, может - кивает и хихикает ей Мирак одурманенный, - убьет! Но тебя не отдаст никому, хотя формально, - и да, парню это удалось, женщина вся в его внимании. Так что закинет бесцеремонно ее руки себе на плечи и шею, залезет нагло и властно в рот и не успокоится, все трогает ее везде, сжимая ягодицы - ты ничья! Безымянная! И оформить все верно и официально, с тобой, пока он не знает, кто ты, невозможно! Выходи за меня?

- С ума сошел?! - она ещё не может переварить, что теперь и сына Хасана нужно опасаться, нужно как-то, но как? Сейчас, она всего лишь голая неудовлетворенная женщина, а он сильнее и выше, шуметь нельзя, тогда их застанут и для Хасана это лишние проблемы.

- Скажи это, мое имя, скажи! - Он требует целуя шею, мочку уха и это волнами захлестывает, как и там снизу, как он жмётся к ней, как ее хочет и что нельзя. Держит ее ягодицы, поддается бедрами к ней, трется животом и лбом в шею, весь горит от желания, возбуждения, страсти. - Сейчас, хочу услышать! Скажи! - Мирак не готов больше ждать, и растягивая, освобождаясь от одежд ниже пояса. - Хочу услышать свое имя из твоих уст, скажи же?! Не то шуметь начну! - как угроза, как то, за что он ее поймал и уже не отпустит. Отстранится, отворачиваясь в сторону Зары на кресле и ей стоит больших усилий. Поймает его лицо, с этими искорками, огоньками, позволить с жаром целовать себя и отвечать на это, на его притязания, сил устоять просто нет и парень прижал женщину во всех смыслах к стенке.

- Безумец! - она легонько его шлепнет, все ещё стараясь не шуметь, как и думалось, ему прекрасно видна вся комната и то, что в ней происходило.

- О, да! - поднимая одну ее ногу, втискиваясь между ней и второй. - Скажи! - он поднимет ее на вес, всю, проникая в нее мокрую и голодную.

- Ми-рак! - выдохнет она и не важно, что это ни допустимо, неприемлемо и все же тревожит, что с ним сделает Хасан, если узнает, она придумает что-нибудь на более холодную и трезвую голову, позже.

- Да! Восхительно, как и ты вся! - он не сбежал, скор и быстр, но и умелый любовник, хотя она так не думала.

- Ешь и мы двигаемся дальше! - водитель оплатил заказ, она все ещё на коленях охранника, истощает себя, и надеется, что успеет с приемом пищи, пока ищет затемнённое место, переместиться на заднее сиденье, хотя ее ещё не выпустил, ещё не насытился охранник эта левая или правая рука собрата и это даже немного забавно.