Не хочу быть героем 3 Рождённые на заказ

Глава 3

Полоса редкой зелени близ озерца уже познала заморозки. Солнце не оставляло тепла на планете без океанов с начала августа. Растения, менее требовательные к составу воздуха, чем животные, упрямыми ростками доказывали, что жизнь не погибла окончательно, вопреки обжигающему ультрафиолету днём и холоду ночью. Однако, меня не покидало ощущение, что обезвоженная планета стремительно неслась в холодную неизвестность, беспрестанными вращениями сократив земные сутки почти на треть.

Сторожевой учуял моё приближение и, побратавшись со мной, проводил в пещеру. Одно из преимуществ общения с навийцами – отсутствие этикета, можно начинать разговор, когда захочется, а потому я молчал, сидя у тлеющих поленьев.

Несмотря на фотосинтез в листьях осоки и бактерии, вырабатывающие кислород в талой воде арктических льдов, костры не полыхали как раньше, для огня использовались магия или баллоны с газом. Ни я, ни звероподобный монстр, оставленный на страже логова, не страдали от холода. Пламя опалило начертанные знаки, сигнал о моём появлении, и продолжало служить зрелищем, навевавшим далёкие воспоминания.

Тоска развеялась, как только вернулись остальные члены стаи. Ни Велес, ни Чернобог не озаботились сделать волкодлакам пару, их немногочисленное братство тысячелетиями служило надёжной стражей, держало в страхе существ населявших Грань. Водкодлаки были настолько древними существами, что могли рассказывать историю Нави, как очевидцы. От них я узнал о времени, когда Велес создал сестёр Алконост и Сирин. Красотки далеко не сразу выбрались на свет и вообще не сохранили бы себя среди бесов, глодышей и нетопырей, если бы Сирин не приняли в стаю. По странным причинам волкодлаки до сих пор считали её своей.

Эти древние, тёмные стражи прижились в Яви, по моей просьбе прочёсывали пустыни в поисках признаков жизни. Эдакие волосатые егеря с табу на охоту, которое не распространялось только на существ и людей, посягнувших на занятые ими территории. Таких было не много, люди оставили север, их краткосрочное присутствие объяснялось потребностью в воде.

- Привет, брат. Как дела? - услышал я. Рахалахи, что означало «недообратился», не был похож на творение Чернобога, считался чересчур «не страшным» для навийского стража, и отличия проявлялись не только внешне.

Я кивнул в ответ, изображая взглядом: «Ничего, как всегда» и дружески хлопнул его по плечу, приглашая присесть. Его внешность не редко становилась объектом нападок в стае, хотя, скорее потому, что передав власть другому брату, младше себя, он это позволил.

Признанным вожаком стал Волк, второй по рождению, страшное как грех чудище. От волка ему достались разве только имя, жесткие серые волосы на большей части двуногого тела, да пожалуй, форма ушей. Всё остальное могло принадлежать только монстру: огромный торс, массивные плечи и шея, с туловище обычного человека в обхвате, заканчивающаяся лохматой головой с демонически страшным лицом. Такое впечатление, что Велес задумав волкодлаков, сделал Рахалахи, глянул на него и, понимая, что не добился требуемой оригинальности, вылепил пять воплощений своих худших кошмаров.

Рахалахи уселся  на тот же уступ, что и я, его обычное место по правую сторону от вожака осталось свободным, когда последней, вслед за Волком, вошла Сирин.

- Рахи печётся о тебе как мамка, - Сирин поливала ядом, невзирая на радость встречи. В стае не придавали особого значения её речам, но яд, пропитывающий её слова, был мне знаком. Она, как и я, травила свою жизнь неразделённым чувством.

- Привет! - Обхватил языкастую вредину руками и притянул к себе, взглядом поймав улыбку до того как она сжала губы, вернув лицу привычную маску надменности.

- И тебе добрый вечер, сестра, - откликнулся Рахалахи и вернулся на своё место рядом с Волком, так как Сирин, усевшись со мной, оказалась непозволительно близко к нему. Созданные по волчьему подобию, волкодлаки чтили непреложными законы стаи. Женщины принадлежали только вожаку.

- Айра нашшшёл шшшто-то, - Волк вовсе обходился без предисловий, подозвал Айру жестом и приготовился повелевать, привалившись к выступу в скале, лохматый и важный.

Айра был не намного словоохотливей Волка, вместо рассказа, вынул из сумки на торсе небольшой осколок и сунул его мне в руки. Сработал инстинкт: «Магия!» Рука дрогнула до того, как я вернул самоконтроль.

- Что это? – спросил я. На ладони оказался гранитный осколок неоднородного цвета, без запаха и металлического блеска. Сдавил его, он остался прежним. Это не гранит. Вещество оказалось намного твёрже.

- Такой гадошшшти полшшно.

- Где?

- Вы, - заявил он, имея в виду людей, - беёёёте воду. Пыыыоххходы подо ввьдом… дальшшше. Гоыыыа, - он показал руками высокую гору, глядя на кусок в моей руке, - жжживая... Твёыыыжжже меня… нашшшеввв кусссок.

- Интересно, спасибо, - сказал я, пока он ещё продолжал пантомимой изображать, как невозможно было расколоть камень. - Возьму с собой. - Я сунул осколок во внутренний карман куртки. - Да! - вспомнил я, - Вам приглашение на Юрия от Макоши.

- Где передадут Слезу? - Сирин изъявила желание посетить гуляние.

- В Туоджке, там совсем безлюдно.

- Ты не идёшь? - осведомился Рахалахи.

- Нет.

- Думаешь её угрозы уйти в Ляд реальны? - Послышались жуткие тявкающие звуки - звериный смех. По правде сказать, надо мной они потешались ещё чаще, чем над старшим братом.

«Научил же вас на свою голову говорить по-человечески!»

Бесцеремонные вопросы, а они как назло задавали их довольно часто, ощутимо задевали незаживающие душевные раны.

- Не хочу испытывать судьбу.

- И зачем заставлять себя страдать столько лет?! – Рахалахи искренне не мог понять. Освобождённый от подобных качеств, он был просто не уязвимы для большинства человеческих переживаний.

Я осторожно глянул на Сирин. Она вскинула голову, отправляя ледяной взгляд в сторону Рахалахи. Знал бы он, чего ей стоило это кажущееся равнодушие.

- Ты сам-то пойдёшь? - спросил я у Волка.

- Ссс-обираюсь прочессссать материк, отдохххнуть от всссеххх.

- Возьми карту, чтобы избежать видеоловушек… Такрин просит меня посетить одно место. Слышали что-нибудь о зелейнике Илиме?

Стая предложила помощь, моя идея идти к зелейнику в одиночку им не понравилась. Разумные доводы, которые они приводили, рыча и картавя слова длинными языками и острыми клыками, при желании можно было выдать за предостережения, хотя никто из них не собирался вмешиваться в мои планы.

Я в полной мере доказал, что я балбес, а не Велес. Ничегошеньки не создав, с трудом управляясь с магией сидящей во мне, я был способен разве что вызвать огонёк и активировать начерченное плетение нескольких защитных рун. Но Велес-неудачник им нравился больше, чем кровожадное перерождение полководца, управлявшее Навью до меня. Мы вместе ушли из Нави, пережили гибель природы моего родного мира и приспособились к новому порядку. Я просчитывал каждый рейд, иначе чего доброго могли пострадать выжившие. Именно  поэтому мы делились своими планами, и это сделало нас похожими на семью.

- Ты ждёшь подвоха? - Сирин продолжала разговор о моей встрече с зелейником, когда стая осталась далеко позади.

- Если дело касается бессмертных, я ни в чём не уверен.

- Странно, что Рахи о нём не знает.

- Это не странно, как раз наоборот, доказывает, что зелейник не навийское существо, а человек.

Мы давно не общались с глазу на глаз и у каждого поднакопилось, о чём подумать, находясь рядом с тем, кто тебя понимал.

- Поговори с ним? - я в очередной раз настаивал на откровенном разговоре с Рахалахи.

- Да пошёл ты! - она не терпела, когда я лез с советами.

- Уверенна, что он выберет стаю?

- Не хочу потерять единственную возможность его видеть.

- Волк в любом случае позволит тебе остаться.

- Ну да! Опозоренная и отвергнутая...

- Попытайся… возможно, он поймёт. - Она упрямо покачала головой, не слушая меня. Тогда я решил действовать иначе. – Он не такой как другие. Видела бы ты его рожу, когда он вышел из Нави, он так рычал, деревья падали - выражал восторг, увидавши солнечный свет. И раньше всех выучил русский, как раз потому, что в навийском отсутствуют прилагательные.

- Возможно, - последовал разочарованный вздох, - но я не солнце, мной он не восторгается, рычит только, когда прогоняет.

В своё время, мы искали способ забыть то, что не в силах были изменить и не нашли: ни в сексе, ни в дури любви не было. Мы поняли это лет через тридцать, а после кутили просто так.

- Приходи, как разберёшься с зелейником.

- Хорошо, - пообещал я, сгрёб её в охапку и крепко обнял. До того как она капризно надула губы и нарочито  грубо  меня оттолкнула, я мог бы поклясться, что сквозь подкладку лёгкой куртки почувствовал пульсацию, исходившую от твёрдого камня в нагрудном кармане.