Революция

Глава 9. Бессилие

Ментальный блок Теллиму ставил стражник в чёрной форме и в маске, сквозь которую просвечивали голубоватые огоньки. Катехинзависимый. В процессе больно не было, на сеанс ушла всего пара минут, зато потом сразу тупо заныло в висках, как Гвем и говорил. Пришлось сделать инъекцию, чтобы снять неприятные симптомы.

После этого Теллима отпустили, к своим непосредственным обязанностям он должен был приступить уже завтра. По пути в Нижний город думалось о Верне и его последних словах. Что они означали? То, что воспоминания о встречах с ним Теллим должен хранить? Что они не опасны для репутации императора? Что Теллим не один из многих?

Разгадать, что творится в голове у императора, всё равно было невозможно, как и поверить в то, что наёмийское приключение важно для Верна. Иначе почему он оказался в госпитале? Боялся бы быть раскрытым, просто отправил стражников, но вместо этого предпочёл личное общение. Теллим замер и прикрыл веки, чувствуя, как его тело переносит в пространстве могущественная и мирная энергия траволатора, вновь увидел серые глаза Верна, его пальцы, вспомнил прикосновения, короткий поцелуй перед прощанием, в котором было больше правды, чем в тысяче слов.

Теперь Верн стал другим. Он и был всегда другим, но лишь тогда, когда его видели остальные. В параллельном мире Теллима император ел рыбные шарики, недвусмысленно облизывая пальцы, носил растянутую одежду на голое тело и пропустил мимо ушей, когда его назвали идиотом.

Забирая свои вещи с места стажировки, Теллим столкнулся с десятками завистливых взглядов: работать в Императорском госпитале мечтали практически все, а единственная открытая вакансия досталась выскочке с Наёми. Сам Теллим не знал, участвовал ли Верн в принятии этого решения, но искренне радовался, что никто не в курсе их знакомства.

Вообще, чувства по поводу перевода были крайне противоречивыми, будто украл эту должность у кого-то более достойного, постоянно напоминал себе, что его кандидатуру предложил Гвем. Тогда как объяснить первый вызов в кабинет к Ларду, где его ждал Орен Оберн? Верн же женат на его сыне…

Что делать дальше, Теллим не знал, но острая тревога плавно отступала — никто не собирался его убивать. Во всяком случае, сейчас. Даже шансом стереть память бывшему любовнику Верн не воспользовался, сказав своё неоднозначное: «Я не хочу».

Мысли запутались окончательно, Теллим не мог сосредоточиться ни на чём, кроме Верна, успокоился, разбирая их встречи в мельчайших деталях, пытаясь заодно хоть что-то понять. Этот взгляд, когда он услышал предложение Теллима о стирании памяти, — гнев или что-то другое? Если б Верн злился, он бы ответил иначе… Если б Верн злился, его пальцы не проскользили бы по столу в нескольких сантиметрах от Теллима…

Перед сном воспоминания накрыли тягучей рекой: их поцелуй, первая неловкая близость, вторая — жадная, страстная, третья — когда Теллим уже всё решил — чувственная и обречённая. Если бы он только мог всё изменить, Верн, возможно, открылся бы со временем, они стали бы ближе, их объединял бы не только секс. Теллим горько улыбнулся в темноту своим мечтам: женатый император и нищий хирург — кого он хочет обмануть? Пора спускаться с небес на землю. Личного звездолёта у Теллима всё равно не было, а в «зоне смерти» находиться без защиты опасно.

Первый день в Императорском госпитале начался со знакомства с коллективом — многие знали Теллима со злосчастного дня теракта, потому приветствовали тепло и по-дружески. Были и те, кто отнёсся к новичку настороженно, но отчасти потому, что Теллим был не местный — врачей, учившихся не на Керии, в госпитале до этого не было. Про безродное происхождение и подумать было страшно, но Гвем, взявший над Теллимом негласное шефство, заверил, что настоящие аристократы здесь не работают ввиду их заинтересованности в личных делах Рэеллинов. Хотя возжелай кто-нибудь из императорской семьи стать врачом — ему бы никто не препятствовал.

Всё ещё опасаясь за своё будущее, Теллим не стал отказываться от места в бесплатном общежитии, хотя добираться до Императорского госпиталя из Нижнего города приходилось больше часа, а новое жалование позволяло снять небольшую квартиру в пригороде. Боялся загадывать, не зная, что может произойти в его жизни дальше.

Императорский госпиталь по факту оказался практически стандартной многопрофильной клиникой для нужд многочисленной правящей семьи, но были здесь и различия: отдельно функционировали научный центр, занимавшийся исследованием генетических заболеваний, центр вирусологии и самое лучшее в Империи отделение трансплантологии. Причём услугами последнего пользовались не только Рэеллины — многие военные, пострадавшие на службе, получали квоты на протезирование.

Верна за неделю работы Теллим так и не увидел, для него в принципе стало открытием, что император появляется в госпитале крайне редко и только по серьёзным поводам. Или на плановый осмотр — свой или сына. Семью сотрудники госпиталя обсуждали осторожно, но разговоры всё равно в той или иной мере касались Рэеллинов.

— На этой неделе должен быть скрининг Ш’ии, но, как понимаю, он не явится, — посетовал Свари из отделения репродукции. — Попросил начальника медслужбы крейсера выслать мне протокол сканирования.

— Да что ему будет? Здоровее чистокровных к-рутов, — усмехнулся его коллега Илен. — Выносит, и не одного.

— То есть супруг императора ждёт ребёнка и находится на Аваре? — переспросил Теллим.

— Тел, мы не обсуждаем поступки Семьи, только здоровье, — подмигнул ему Свари.

Впрочем, Теллим уже узнал достаточно: беременность Исана Ш’ии не афишировалась, а вот про его дипломатическую миссию на Аваре видел в новостях. Настроение упало — сбивающиеся мысли о Верне, робкие мечты всё исправить и вернуть разом угасли, представил его с мужем. Тоже аристократом — насколько Теллим понял из разговоров, Исан Ш’ии был керийской версией Орена Оберна и, судя по мечтательному взгляду Илена, очень красивым.

Орен Оберн вообще оказался крайне занятной фигурой, его с супругом и тремя детьми Теллиму посчастливилось увидеть довольно скоро. Советник императора сделал вид, что они не знакомы и того разговора в кабинете Ларду не было, Теллим тоже старался не сутулиться и не прятать взгляд, когда шёл им навстречу, позволив себе только обернуться и посмотреть вслед: Джейс Дори был крупнее мужа и выглядел старше, собранных в короткий хвостик волос уже коснулась серебром седина, он вёл за руки двоих мальчиков с золотистыми локонами, внешность которых, впрочем, казалась не совсем керийской; Орен Оберн же бережно нёс младшего сына на руках.

Уже позже Теллиму рассказали, что детей у пары четверо, причём только одного выносил Джейс, у него были определённые проблемы со здоровьем. Уточнять Свари не стал, но сам факт рождения троих детей с минимальным промежутком Теллима впечатлил. Ничуть не меньше, чем нежная забота Орена Оберна о своей семье, так не вязавшаяся с его жёстким имиджем.

Другие члены Семьи не были столь яркими, хотя чётко показывали своё положение в обществе, при этом откровенной надменности и превосходства в их поведении не прослеживалось. Поговаривали, что этого не одобряет сам император, который тесно общается только с семьёй своего дяди, фактически игнорируя остальных родственников с момента гибели биологического отца.

Теллима это, как и многое другое, озадачивало, но по-прежнему больше всего волновала только личность императора. Что вообще Верн мог найти в нём? Не приди тот ещё дважды, Теллим решил бы, что это своеобразная благодарность за спасение жизни, но Верн приходил. И пришёл бы ещё, если бы Теллим не порвал с ним. Это оставалось загадкой, которая, к счастью, больше не терзала разум — полноценно включившись в работу, он теперь думал об этом меньше и меньше, хотя скрыть не мог: всё ещё надеялся на что-то, вспоминая последнюю оброненную Верном фразу. Но время шло, ничего не происходило.

Нервный сигнал комма разбудил Теллима ранним утром, когда в Нижнем городе ещё не начали включать верхнее освещение. В первый выходной после рабочей недели хотелось выспаться, потому он, потирая глаза и ворча про себя, что прервали очередной сон эротического содержания с Верном в главной роли, потянулся к полке за браслетом.

— Чарри, собирайся. Через двадцать минут за тобой заедут, — коротко бросил Мартэ, один из вирусологов госпиталя, и отключился.

Варианта ослушаться не было, Теллим наскоро умылся, оделся и стал ждать звонка в дверь. Мартэ немного ошибся в расчётах — военные оказались на его пороге через семнадцать минут. В салоне пассажирского гравикара Теллим заметил знакомые лица из госпиталя — такие же заспанные и всматривающиеся в сумерки за окном непонимающим взглядом.

Уже по пути на военный космодром обстановка немного прояснилась: у инорасников, недавно нанёсших визит императору, по пути домой появились признаки заболевания, напоминающего вирус. Естественно, делегацию вернули на орбиту Керии, успели взять необходимые для учёных пробы, чтобы выяснить причину, а прямо на корабле военные совместно с медиками развёртывали госпиталь для помощи заражённым.

Леран, майор медицинской службы, был назначен руководителем миссии, его заместителем — Мартэ, старший вирусолог Императорского госпиталя; они кратко ввели всех медиков в курс дела уже на медборте, корабле класса имперского эсминца, начавшем стремительный подъём с военного космодрома Керии.

О цивилизации цранху Теллим до этого не слышал — рептилоиды совсем недавно установили дипломатические отношения с Империей, условия жизни на головных планетах им не подходили, так что на Наёми их быть не могло. Керийцы тоже не смогли бы выжить ни на планете цранху, ни на их кораблях без специальной защиты, поэтому всем медикам выдали специальные костюмы. После облачения сделали тщательную санобработку — пока причина заболевания инорасных гостей не была установлена, важно соблюдать карантинные меры.

Изучив голограмму инструктажа в третий раз, Теллим посмотрел в небольшой иллюминатор — центральная часть несуразного, кажущегося нагромождением из неподходящих модулей, корабля цранху неторопливо вращалась, обеспечивая необходимую гравитацию внутри. Из космоса картина казалась умиротворённой, а на деле там творился ад.

К моменту, когда Теллим и остальные медики вступили в шлюз корабля цранху, стало известно, что возбудителем заболевания стала безобидная для керийцев бактерия — попав в другую среду, она начала размножение уже в организмах инорасников, воздействуя на их нервную систему. Если точнее, она поражала хрящевую ткань, заменявшую цранху скелет, которая разрушалась от продуктов жизнедеятельности бактерии. Симптомами были дезориентация, потеря контроля над телом, паралич.

Из-за внутреннего устройства корабля военным пришлось разместить медицинское оборудование в центральном зале. Платформы в нём были связаны системой трапов, а фюзеляж корабля непрерывно вращался. Теллим ничего не смыслил в инорасном кораблестроении и старался не смотреть на движущиеся части, чтобы не кружилась голова.

Костюм, а также слабая гравитация сначала мешали нормально передвигаться, ботинки со стабилизаторами и самозацепляющимися подошвами скорее мешали, чем помогали, но уже через час Теллим совершенно забыл о неудобствах. В его задачи, как и других медиков на корабле, входило только наблюдение и помощь при острых симптомах — над поиском лекарства трудились сотни учёных в Империи при содействии коллег с планеты Цранху. Криозаморозка рептилоидам не подходила, так что времени было действительно очень мало.

Большинство цранху уже не могло передвигаться самостоятельно, их одутловатые тела хаотично вздрагивали — бактериальная инфекция нарушала нейронные связи, вызывая судороги. Водянистые глаза многих уже не фокусировались и не реагировали на свет. Привычного для гуманоидов речевого аппарата у них не было, а встроенные в шлемы всех медиков нейропереводчики не могли распознать их щёлкание и булькающие звуки, поскольку связных предложений их повреждённый мозг уже не выдавал.

Хуже всех было молодым цранху третьего пола (так называли тех, кто вынашивал детей), их хрящевая ткань оказалась наиболее восприимчивой к бактерии, Теллим обеспокоенно осматривал каждого пациента, чувствуя, как энергия и сознание утекает из этих чужеродных, но всё же живых существ.

Леран и Мартэ регулярно сообщали, что на Империи усиленно ищут антибиотик, но все известные вещества были токсичны не только для бактерии, но и для цранху. Оперативный штаб находился на корабле медицинской службы, туда и передавались данные сканирования, голозаписи наблюдения и всё, что могло бы помочь остановить инфекцию.

Но протокольная информация не отражала атмосферы происходящего. Теллим, совсем недавно столкнувшийся с десятками смертей во время взрыва, сейчас оказался в своём худшем кошмаре — когда первые цранху начали умирать, извиваясь в агонии и истекая естественными жидкостями, он ничего сделать не мог. Бессилие. Его бессилие как врача, призванного спасать жизни.

В тот злосчастный вечер на Керии он делал всё, чтобы помочь раненым, а сейчас беспомощно наблюдал, как смерть забирает в свои липкие объятия одного за другим. Мартэ максимальное внимание уделял президенту и его супругам, но и он был бессилен, когда состояние тех стало критическим.

Леран уверенной походкой, словно не было на нём защиты, обходил все платформы, подбадривая медиков, пациенты давно уже ничего не слышали. Теллим теперь старался абстрагироваться от ситуации, смотреть на это с точки зрения статистики: наиболее устойчивым к токсинам оказался второй зачинающий пол. Президент цранху принадлежал к первому, чей черёд пришёл следом за третьим — Мартэ сразу же передал информацию о его смерти императору, который вместе с советниками успел прибыть в оперативный штаб.

Лучик надежды забрезжил, когда челнок доставил вещество, которое должно было уничтожить поразившую организмы бактерию. К этому моменту на корабле осталось только двадцать три цранху из шестидесяти семи — им и ввели лекарство.

Теллим вместе с остальными медиками с замиранием сердца следил за результатами тестов, демонстрирующих, что инфекция отступает с каждой новой пробой. Правда, состояние цранху от этого лучше не становилось, изменения оказались необратимыми. Синтезировать материал для пересадки хрящевой ткани на Керии не могли ввиду отсутствия незаражённых образцов, а у цранху медицина не была развита до такого уровня, потому вслед за короткой радостью наступило исступление: никого спасти не удалось.

Когда умер последний цранху, Теллим привалился к трапу, чувствуя, как глаза застилают слёзы. Наступило время молчания — в эфире, в голове. Никто не мог найти нужных слов, да и не нужны они были. Опять он столкнулся с тем, к чему не готовили. Хотя разве можно было такое познать заранее?

— Возвращаемся, — скомандовал всем Леран, оставляя на безжизненном корабле только бригаду для консервации тел погибших.

Казалось, теперь костюм весил больше сотни килограммов, Теллим шёл к шлюзу, чувствуя, как его покидают силы — за почти сутки борьбы за жизни цранху он не задумывался ни об отдыхе, ни о сне, а питание поступало внутривенно. Возможно, в него были добавлены стимуляторы, действие которых сейчас закончилось. Вода подавалась через тонкую трубочку, но от нескольких капель пить хотелось только больше.

— Экспертиза установила, что у скафандров, которые цранху использовали на встрече с императором, была нарушена герметичность. Они изменили предоставленные Империей образцы, что и привело к заражению, — пояснил Мартэ. — Хотя сейчас уже ничего не изменить…

И он был прав — откатить время вспять, чтобы все остались живы, или хотя бы замедлить, чтобы успеть синтезировать лекарство, было невозможно.

На медборте всех сначала ждала обязательная санобработка, после выхода из камер Теллим увидел, как Леран и Мартэ докладывают о ситуации троим: Верну, Орену Оберну и его супругу; Джейс Дори внимательно слушал, сложив руки на груди. Он тоже числился советником императора, хотя его действительные функции широкой публике известны не были. Да и что может советовать монарху к-рут из неприсоединившихся кланов?

— Пойдём, — кто-то сзади поторопил Теллима, и медики отправились в комнату для отдыха, где можно было принять пищу и даже немного вздремнуть перед прибытием на Керию.

После сильного стресса есть Теллим не мог, только жадно пил чистую воду, промачивая пересохшее горло, облизывая потрескавшиеся и искусанные губы прохладным языком. Начинало то знобить, то бросать в жар от спадающего напряжения, но спать не хотелось; умыв лицо ледяной водой, он отправился на поиски обзорного иллюминатора — на кораблях этого класса такие всегда были. Все межпланетные перелёты Теллима проходили на огромных лайнерах в отсеке экономкласса, потому космос в последний раз он видел дома, на маленькой станции техобслуживания, вращающейся вокруг непригодной для жизни планеты.

Спросив дорогу у первого военного, шедшего навстречу, он добрался до нужного места — иллюминатор был продолговатой формы, почти два метра высотой. В его кристально прозрачном бронированном стеклопласте голубой полусферой светилась Керия, с этого расстояния чистая и невинная, не таящая в себе опасности. Ещё совсем недавно Теллим не мог и помыслить, что окажется в столице, что будет работать в самом лучшем госпитале Империи. Но получил ли он то, что хотел? Чего Теллим вообще ждал? Точно не смерти сотен людей на его глазах и сканирования мыслей самим Ореном Оберном… Такой была цена за слишком дерзкую мечту. Или заплатить придётся больше?

Слух уловил лёгкую, уже знакомую поступь, Теллим выдержал паузу, всматриваясь в тёмно-синюю тьму космоса с кажущимся нарисованным ореолом атмосферы, и повернулся, встретившись с серыми глазами Верна, сейчас он их узнал — тот же взгляд, что и на Наёми, без металла, без непроницаемых щитов. И без дистанции. Теллим чувствовал его печаль, разделял её. Во второй раз за сутки дав волю эмоциям — только сейчас он не плакал, — протянул руку, чтобы притронуться к щеке Верна, лишь в нескольких сантиметрах остановился, испугавшись собственного порыва.

Решительные шаги двоих военных в глубине коридора прервали сцену, Верн, резко подобравшись, прошёл мимо, словно он действительно проходил, а не стоял рядом. Теллим отдёрнул руку, словно обжёгшись, и вновь повернулся к иллюминатору.

Верну в этот момент больше всего хотелось его обнять, почувствовать тепло его пальцев кожей и наконец поцеловать губы, которые по-прежнему манили своей ассимметрией полуулыбки. Но нужно было идти — дела Империи, очень серьёзные дела. Смерть всей делегации президента цранху будет иметь последствия, он прекрасно это понимал, а внутри всё ликовало: Теллим принял его статус и всё равно видит Верна прежним! Иначе бы не решился притронуться, как тогда на Наёми.

Ухаживать Верн не умел, не понимал, с чего начать, но знал точно — начинать стоит. И на фоне этого меркло всё остальное, казалось неважным. Справится. Империя всегда справлялась. Значит, справится и Верн.

Краем глаза увидев отделившуюся от затенённой переборки фигуру, он сразу отметил изменения. Сарейс, как и все стражники, на публике всегда носил маску, поэтому Верн научился распознавать эмоции телохранителя по позе, жестам, походке. Сейчас чувствовалось напряжение, которое он прекрасно понимал.

Уже на Керии, в резиденции, когда Сарейс открыл лицо и, по традиции, осведомился о дополнительных поручениях перед сном, Верн решился на разговор:

— Сарейс, вы можете отказаться от своей должности. Я согласую с господином Оберном перевод на равнозначную по жалованию.

— Вы хотите, чтобы я уволился, господин Рэеллин? — В тёмных глазах полукровки пробежали опасения, но тот быстро их подавил.

— Нет, отнюдь нет, — покачал головой Верн. — Но я вижу, что вам тяжело видеть меня с…

— Вы неправильно истолковали мои эмоции, господин Рэеллин, — впервые за время службы прервал его Сарейс. — Я искренне рад, что вы встретили того, с кем у вас возникли взаимные симпатии. Доктор Чарри — достойная личность, и это заметно не только мне.

— Сарейс… — Верн на секунду опешил, не зная, что сказать, — спасибо…

Тот, поклонившись, покинул спальню, оставив Верна в растрёпанных чувствах. С одной стороны, ситуация в Империи была далека от стабильности — к напряжённой обстановке на Аваре прибавились и мёртвые цранху, с другой — сердце грели воспоминания о сегодняшней встрече с Теллимом. Верн задумчиво коснулся щеки ладонью, представляя, что им не помешали в тот момент, и подумал о дальнейшем развитии отношений. Но как? Свидание? Разве император может позволить себе такую роскошь? Хотя… на свидание может пойти Нэр, куда-нибудь в Нижний город, но без сопровождения не обойтись… Верн, засыпая, пообещал себе вернуться к этому вопросу как можно скорее. Как только разберётся с текущими вопросами.

Ожидаемо, Рея смертью целой делегации высоких гостей было не пронять:

— Нечего лезть в конструкцию скафандров, — заявил он следующим утром. — Иногда пафос бывает смертельно опасен.

— Рей, они погибли, — возразил Верн, чувствуя, что возмущён цинизмом дяди.

— Мой совет — обнародуй информацию про скафандры, иначе потом проблем не оберёшься. Ты тоже мог заразиться от них, если уж на то пошло.

— Это кощунственно, цранху только что потеряли своего лидера…

— Глупо — не сделать этого, — перебил его Рей, выходя из кабинета.

Следующие несколько суток прошли в непрерывном общении с исполняющим обязанности президента цранху и парламентариями. Верн сразу обозначил позицию: Империя готова обеспечить любые меры, чтобы избежать повторения трагедии, а также предоставит весомую компенсацию пострадавшим соседям. Второй пункт Рей не одобрил, во всяком случае, сумму, пробурчав себе под нос, что от денег ума у цранху не прибавится.

Конечно, уже к вечеру первого дня Верн окончательно пришёл в себя, но решение не изменил, а вот Ракни трясся по этому поводу ещё довольно долго, переживая за репутацию Империи, после визита в которую погибла целая делегация высоких гостей. Опытный во внутренних делах, он ощутимо нервничал по поводу межрасовых отношений, особенно если это касалось цивилизаций, не вступивших в Союз.

Верн в целом был вежлив и доброжелателен со всеми, это считалось негласным правилом монархов, хотя история знала и другие случаи, когда вместо дипломатии вступала в дело военная сила, не зря керийская армия считалась одной из лучших в галактике. Правда, Империя с момента основания ни разу первой не объявляла войну и не захватывала чужие территории, являясь скорее негласным миротворцем. В своё время по инициативе Империи, Авара и Земной Федерации был создан Союз, призванный следить за порядком в обитаемых секторах, первоначальную версию устава Союза написал кериец по рождению, тоже Рэеллин.

Сейчас главенствующую роль в Союзе имели люди, многие даже отождествляли Союз с Земной Федерацией, тем не менее это было далеко от действительности. Верн с подачи Рея относился к людям с некоторой опаской, но с ними было гораздо проще договориться, чем с другими собратьями — аварцами.

Решив устроить ещё один сеанс связи с Исаном, Верн отправился во дворец объявить благодарность всем, кто пытался спасти цранху жизни — и на их корабле, и на Керии. Подсластить пилюлю с привкусом обречённости. Сбор был инициирован Ракни, но Верн перехватил инициативу, решив лично выступить перед публикой. Естественно, только потому, что там будет Теллим — иного повода увидеться с ним в последние дни не представилось, а увидеться хотелось до дрожи.

Заранее подготовленный текст Верн произносил на автомате и то и дело встречался взглядом с Теллимом — тот отвечал, уже без страха и колебаний, даже не краснел. Или Верн видел лишь то, что хотел увидеть? Проверять всё равно было некогда, аэорокар ждал его, чтобы доставить к зданию правительства. Да и как вообще они смогут общаться, если вокруг столько любопытных глаз и ушей? Верн в своём праве — никто не решится в лицо осуждать императора за отношения на стороне, не посмеют, а за глаза про Рэеллинов говорят вещи и пострашнее. Но как быть с Теллимом, который к такому совершенно не готов? Верн знал всю подноготную и даже не представлял его реакцию на всеобщее внимание. Слухи, домыслы, спекуляции… Это может сломать ему карьеру хирурга, если публика будет вести себя чересчур назойливо. Хорошо ещё, что Теллим попал в Императорский госпиталь, там не принято обсуждать Семью. Обсуждают, конечно, Верн был в этом уверен, подобного не избежать, но за пределы белокаменных стен персонал ничего не выносил, каждый дорожил своим тёплым местечком. Как ни крути, эти отношения лучше держать в тайне. Верн, поймав себя на слове «отношения», улыбнулся, прикрыв глаза, ему было всё равно, что сейчас в аэрокаре напротив сидит Сарейс.

В этот раз Исан не спал и был одет в военную форму, и, судя по виду, хотел рассказать что-то важное:

— Сегодня вечером Инно исключили из Совета, избрав нового лидера воинов. Нар Нойд таким авторитетом, как его предшественница, не пользуется, так что я сомневаюсь, что каста пойдёт за ним. Но это ещё не всё.

— Добивай, — вздохнул Верн, понимая, что и так вести далеко не радостные.

— Вчера появились сообщения об атаках на несколько аварских колоний.

— Пираты? — нахмурился Верн.

— Корабли без опознавательных знаков, но я сомневаюсь, что это пираты. Слишком организованно, — покачал головой Исан. — И как миротворцы мы обязаны помочь.

— Понимаю. — Верн, чувствуя подступающую тревогу, добавил: — Мне нужно посоветоваться с Реем. Держись.

— А у меня есть выбор? — невесело ухмыльнулся Исан.