Игра в дурака. Повторение прошлого

22. Двое, холод, остановка

Время уже подходило к шести вечера, когда офисный люд потихоньку начал выдвигаться к месту предстоящей пирушки. Ему достался большой пластиковый пакет с елочной мишурой, который он успешно вниз и доставил к ожидающей машине. Без поклажи не ушел никто, все что-то несли: кто пакеты, кто коробки, а кто и бутылки со спиртным, не без этого. Гулять собирались основательно. А какие все женщины были красивые и довольные — самое лучшее украшение праздника, переливающееся новогодними блесками, нарядами и улыбками. И старательнее всех неожиданно вырядилась Несмеяна, появившаяся на празднике с самым обычным на голове конским хвостом, в короткой черной юбке, белой блузке и белых же полусапожках, которые за весь вечер так и не поменяла на туфли. Вот тебе и серая мышь! 

Многие из его коллег пожалели, что женаты.  Пирушка была в самом разгаре, когда и он обратил на нее свое внимание, да и то только потому, что был уже во хмелю. Тот, с кем она переминалась с ноги на ногу в медленном танце, увлеченно что-то ей рассказывал, обнимая за талию и прижимая к себе, а она лишь снисходительно улыбалась, позволяя себя лапать. Погорел тогда еще подумал, что вот именно такого козла ей и не хватает для полного кайфа, но тут же про это и забыл, сбитый с мысли очередным тостом за все хорошее застольного собутыльника из соседнего отдела.  К часу ночи стали сворачиваться, засобирался пьяненько домой и он. Опрокинув на посошок последнюю рюмку, он вышел из зала и направился к гардеробу. В лифт столпилось много людей, и он решил спуститься по лестнице.  Этажом ниже услышал музыку, сменил маршрут и оказался в баре, мимо которого просто не смог пройти.

 Душа требовала продолжения банкета, поэтому ноги сами, не спрашивая даже разрешения у головы, понесли его к барной стойке. Пробравшись между дергающимися под музыку телами, он заказал себе еще водки, закурил и принялся рассматривать местную публику. Сквозь полумрак и сигаретный дым его блуждающий взгляд наткнулся на что-то знакомое и остановился. Она тоже его заметила и даже помахала ему рукой, приглашая составить ей компанию. Погорел смел рукой со стойки свой бокал с виски и направился к ее столику. Пока шел, гром музыки затих, и из динамиков полилась спокойная мелодия, так что ему ничего больше и не оставалось, как пригласить ее на танец. И она ему даже почти улыбнулась, соглашаясь…

—Почему одна, а где ухажер? — спросил он первое, что пришло в пьяную голову, закручивая ее в вихре вальса.

—Который из них? — хмыкнула она. — Всех разве упомнишь…

—Последний.

—Не помню такого, а что?

—Да так, ничего, — прижал он к себе даму, — надо же о чем-то говорить.

—А я подумала, что ревнуешь, — взглянула она на него своими кошачьими глазами. — Или ошиблась?

Он не ответил, в этом уже не было никакой необходимости. Следующие два часа они продолжали поглощать праздничное спиртное, танцевать, курить и трепаться ни о чем, радуясь тому, что есть, и даже не заботясь о том, что там дальше будет.

—Представляешь, — рассказывал он, — колумбийская мафия пригласила на свой сабантуй музыкальную группу. Музыканты отыграли, после чего их всех расстреляли. Оказывается, что эту группу именно этот синдикат и раскрутил за свои бабки, а те связались с их конкурентами, ну и поплатились…

—Хорошо, что мы не в Колумбии, — сделала она пьяный вывод, — иначе у нас не только музыкантов, у нас вообще никого бы уже почти не осталось. Вокруг только предатели, карьеристы и прочие нехорошие личности вроде тебя.

—А я-то здесь причем? — возмутился Погорел, покачиваясь.

—Притом, что…— закачалась немного и она, —… что если хочешь приударить за дамой, то ей надо цветы дарить и духи, но никак уж не червивые конфеты украинского производства, после чего пропадать на полгода. Подарок долго искал?

—В Киев ездил, — только и ответил он, вбитый своим же собственным подарком в пол по самую шляпку, как тот ржавый гвоздик. — Исправлюсь.

—Если тебе это позволят еще сделать, — усмехнулась она, продевая руку в рукав своего пальто, когда они собирались уже на улицу. Всему хорошему конец наступает очень быстро, закончилось и это удовольствие.

В такси она прижалась к нему и тут же заснула. Таксист что-то рассказывал, что тоже когда-то был офисным клерком, пока не сменил кресло в офисе на баранку автомобиля, зато теперь работает три через три, а остальное время придается праздному безделью. Бросил курить, занялся спортом и все такое…  Пассажир его не слушал, глядя в окно на ночной, сияющий праздничными огнями город, он пытался понять, где, собственно, он все это время пропадал? Где-то посередине пути он похлопал по плечу водителя и назвал ему новый адрес следования. Желтый «фордик» развернулся и помчался в обратном направлении. Дома Погорел помог снять женщине сапоги, дубленку и усадил в гостиной на диван, попросив немного подождать, пока он будет стелить ей в другой комнате.

 Она только кивнула и тут же завалилась на бок. Когда же он вернулся с чувством выполненного долга, то она уже спала на его диване, сладко улыбаясь чему-то своему во сне, если конечно это можно было назвать улыбкой. Странная какая-то была улыбка.  И конечно же он не стал ее будить, лишь укрыл одеялом и подсунул под голову бамбуковую подушку. Оказывается, может ведь улыбаться, отметил он. Когда не хочет… Проснулась она только к обеду. И тут же сконфуженно засобиралась домой. И он как истинный джентльмен, не стал всеми силами ее удерживать. Вызвал такси, но она отказалась, сказав, что отлично доберется и на метро, до которого надо было ехать минут семь на автобусе. На остановке было холодно и дул пронизывающий ветер. Она что-то даже ему говорила, пока они ждали транспорт, но он ее не слышал, лихорадочно соображая, как той предложить остаться. Ведь пошлет, трезвая, прикидывал он в нерешительности.  Пошел снег, подошел автобус, открылись двери, стали выходить приехавшие, и одновременно заходить в переднюю дверь уже следующие, которым поскорее хотелось оказаться в тепле.  Двери закрылись. Автобус уехал, увозя с собой и тепло.  Остановка опустела. Остались только эти двое и холод.

—Ты останешься? — выдавил наконец он из себя самое мучительное, взяв ее за холодные озябшие руки.

— У меня есть выбор? — чуть заметно усмехнулась она и тут же сама себе ответила: — Вообще-то есть, замерзнуть прямо на месте и следующее утро встретить уже в морге. Одна половина лица и так словно маска, хочешь добиться того же и от второй? Пошли, — сказала она и силой развернула его в сторону дома и взяла под руку. — Или ты решил меня окончательно заморозить на этом холоде?

—А что с лицом? — поинтересовался он.

—Твоих рук дело, сволочь такая, — произнесла она без всякой интонации в голосе, констатируя факт.

Погорел даже побледнел, услышав такое. В жизни ни одной женщины не ударил, тем более по лицу, пусть этим всякие Башаровы гордятся.

— Испугался? — Кира заметила его замешательство и не стала дальше нагнетать обстановку. — Что с лицом, заморозил. Последствия аварии в метро. И все… И больше ни одного слова об этом, будем считать, что я отделалась легким испугом.  Мне твое прошлое не интересно, тебе — мое, договорились?

Он кивнул.

—Вот и славненько, будем жить настоящим.  

Новый год они встречали вдвоем. Их никто не поздравлял, потому что они отключили все телефоны. И они тоже никого не поздравляли. Тянули шампанское из фужеров, смотрели телевизор и любовались мигающей елкой, которую он притащил домой в самый последний момент, как чувствовал, что пригодится. Она сидела, поджав под себя ноги, а он лежал, положив ей голову на колени. Праздничная елка искрилась всеми огнями, горели на столе свечи, но только он все равно ничего этого не замечал, чувствуя лишь тепло ее тела и легкость ее рук, гладящих его голову. И ему сейчас было так хорошо, что, если бы можно было прямо сейчас остановить время, то он, не задумываясь, его бы прямо сейчас и остановил. И потом уже, когда все случилось, она долго водила в постели по его шрамам пальцем, допытываясь, где он их получил. Сказал, что на войне.

—А вот эту метку где? — ткнула она пальчиком в кругленькую отметину от пулевого ранения чуть ниже левой ключицы.

—Чеченский снайпер промазал, — ответил без всякого желания он, — чуть ниже и прощай.

—И что же ему помешало? — продолжала допытываться она.

—У меня гранатомет оказался мощнее.

Больше ничего не спрашивала, просто прижалась к месту контакта тела с несостоявшейся смертью губами, да так и затихла, погрузившись с закрытыми глазами в какие-то свои мысли. Сколько прошло времени, неизвестно, но, как известно, всему приходит конец, пришел он и их этому пастельному блаженству.         

—Погорел, ты спишь? — чуть слышно спросила она, не открывая глаз.

—Нет, а что?

—Хотела тебя спросить, можно?

Мужчина кивнул.

—Чтобы ты хотел изменить сегодня в своей жизни?

—Честно? —   задумался он. — Ничего…

            — И я… — прошептала она, глядя ему прямо в глаза. — Ну… если только самую малость.

            —Я бы не стал менять даже и этого.

            —Да, — кивнула она, соглашаясь, — если бы только это еще от тебя и зависело. А хочешь узнать правду, как мы познакомились.

            —Ты устроилась к нам на работу, — привлек он к себе голую, — потом тебе стало холодно курить одной на лестнице, и ты решила обзавестись грелкой.

            —Тогда в метро, когда мы переглядывались…

            —Так это была ты, а я, черт, голову ломаю, где тебя видел…

            —Так это была я, — подтвердила она. — Так вот тогда я просто проследила за тобой, упускать такого самца не в моих правилах. Узнала, где ты работаешь, это было просто, но так как сама я к электричеству вообще никакого отношения не имела, то пришлось даже освоить бухгалтерские курсы, изучать кабельную продукцию, чтобы устроиться к вам. Я потому и не красилась, боялась, что узнаешь.     

            —И к чему такая конспирация? — усмехнулся он. — Видишь ли, милая, я уже лет десять как не пользуюсь этим видом транспорта.

            —Хочешь сказать, что я все перепутала? — усела она на кровати, приковав тут же его взгляд к своей обнаженной груди.

            —И это так классно, — потянулся он губами к ее соскам, — что ты себе даже не представляешь. И как ты могла проследить, если вышла раньше не две остановки?

            —Просто, — усмехнулась она, — я передумала и вернулась. В тот самый вагон, который и пострадал при аварии больше всего, когда проклятая проволочка перетерлась.

—А говоришь, что следила…

—Месяц из больницы, — усмехнулась грустно она. — Ведь если бы не ты, я бы вышла вовремя из вагона.

—Но я-то вышел вовремя, а почему ты осталась.

—Просто проморгала тот счастливый момент в своей жизни. Вот и решила тебя найти во что бы то не стало, чтоб поквитаться, ведь это ты во всем виноват.

—И как же ты меня нашла?

—Как всегда помог случай, тебя как-то показывали в новостях на одной выставке, вот я название фирмы и списала. А память у меня на лица знаешь какая, никакая авария в метро со всякими там взрывами и вылетающими стеклами ее не сотрет.

И вроде говорила все это с легкой улыбкой, на какую только была способна, но почему-то таким холодком дохнуло от ее слов, что он даже поежился. Верно мужики подметили, вздохнул он про себя, что от снежной королевы тепла уж точно не дождешься. И вот почему-то сейчас ему именно этот момент и вспомнился, когда он выходил из турагентства на Таганке. Что-то его королева явно тогда не договаривала, впрочем, в любой женщине всегда должна быть какая-то загадка