Борьба за жизнь

6

Пока Влада и Олег шли и разговаривали, на их пути встретилась толпа молодёжи. Среди них Владислава узнала своих бывших одноклассников, но никто из них не узнал её.

— Привет, Олежка! У тебя никак девушка появилась? Может, познакомишь? — спросил один из приятелей. — Как тебя зовут, милая дева?

— Меня зовут Владислав, а ты разве не помнишь меня, одуванчик наш ненаглядный, а, Витёк? — с грустью произнесла Влада, понимая, что сейчас над ней начнут издеваться, мол, из тюрьмы вернулась. Её голос дрожал, а в душе поднималась волна горечи и разочарования.

В этот момент капли дождя начали падать на землю, словно слёзы небес, и Влада почувствовала, как её сердце наполняется смешанными чувствами — от боли до надежды на новое начало.

Витя на её слова присвистнул и осмотрел её с головы до ног, словно пытаясь разглядеть в ней знакомые черты под новым обликом.

— Прости, не признал, сестрёнка, — сказал он. — А ты клёво выглядишь… Не могу поверить, что из пацана-сорванца ты превратилась в красивейшую девушку. Я прям балдею от твоей визуальной оболочки. Может, будешь со мной дружить, а?

— Тебя не смущает то, что я отмотала срок в тюрьме? — усмехнувшись, спросила Влада.

— Меня? Нет. А если кого будет смущать, то я ему рожу набью, поверь мне!

— Верю. Насчёт дружбы — я подумаю.

— Пошлите с нами пиво пить? — предложил Витёк, смотря на Олега.

— Извини, но мы не можем. Моя сестра только сегодня приехала, и я хочу поговорить с ней наедине. Нам нужно побыть одним.

— А можно я сегодня вечером к вам в гости приду? — спросил снова Витёк.

— Потерпи до учебного года. Нам нужно решить кое-какие проблемы.

— Понял, не дурак, дурак бы не понял, — ответил парень, и компания ушла, оставив Владу и Олега одних.

— Ты их испугалась, что ли? — спросил Олег, замечая тревогу на лице сестры-близнеца.

— В какой-то степени… Я думала, что они будут обзываться на меня всякими похабными словечками из-за того, что я была в тюрьме.

— Ты и вправду изменилась. Ты стала бояться такой сущей ерунды. Раньше тебя это совершенно не волновало.

— Это не ерунда… Скоро все люди в городе будут говорить обо мне. О нашей семье… Будут шептаться: в семью Петровых вернулась непокорная дочь, и у неё ни стыда, ни совести, спокойно ходит по улице…

— У тебя развилось чувство самоунижения и самобичевания. Ты должна жить дальше и всё забыть. Жизнь на этом не заканчивается. Запомни раз и навсегда: ни косые взгляды, ни какие-либо слова не должны тебя задевать, ведь ты ни в чём не виновата, и ты прекрасно об этом знаешь. Ты должна стать такой же, какой была четыре года назад — строптивой и необузданной, смелой и весёлой, немного грубой и боевой…

— Неужели я такой когда-то была? — прервала Влада Олега, сказав эту фразу с горькой усмешкой.

— Была, и такой ты мне нравилась намного больше. А сейчас ты на кого похожа, скажи мне? Таких у нас не любят. Сейчас любят сильных, а слабых просто затопчут. Ты меня поняла? Ты должна бороться за свою дальнейшую жизнь.

— Молодец, сынок, я тоже так считаю, — услышала Влада за своей спиной голос отца. — Мороженое будете? Или, может, по пиву?

В его словах звучала непривычная мягкость, словно лёд в его сердце начал таять под лучами весеннего солнца, а в глазах читалась надежда на примирение, как первые капли дождя после долгой засухи.

— Я бы от пива не отказался, раз сам отец разрешает, — сказал Олег, не растерявшись, его голос звучал немного нервно, но он старался держаться уверенно. Ему явно хотелось, чтобы их семья полностью воссоединилась и боль сестры он чувствовал всегда, только никто и никогда его не слушал.

— А ты что хочешь, дочка? — спросил Роберт, его взгляд был мягким, словно он боялся спугнуть хрупкое доверие.

Влада промолчала, хмуро смотря куда-то вдаль. Её взгляд был пустым, будто она совсем не замечала ни отца, ни брата. В её глазах читалась глубокая внутренняя боль, зрачки полностью расширились от всех чувств, что её сейчас переполняли.

— Влада, ты чего? — спросил Олег, осторожно дёргая её за руку. — С тобой всё в порядке?

— Конечно, — ответила она, наконец оторвав свой взгляд от того, на что или кого смотрела. Её голос звучал отстранённо, как будто она была где-то далеко, не с ними.

— Ты уверена? — спросил Олег снова, на что Влада утвердительно кивнула головой, но её движение было механическим, словно она выполняла приказ.

— Тогда пошли пить пиво, пока папа разрешает. А то такое бывает очень, очень редко, — сказал Олег, пытаясь разрядить обстановку.

Олег взял её за руку, и они направились к бару. Внутри было шумно и людно, но Влада едва замечала происходящее вокруг. После пива Роберт спросил:

— Куда теперь пойдём? В кино хотите?

— Да, — за двоих ответил Олег. — Там как раз показывают боевик с любовным уклоном.

— Нет, — твёрдо сказала Влада. — Я хочу есть. Я так ничего и не поела, пока мы были дома.

— Хорошо, тогда идём домой… Или, может, здесь поедим? — спросил Роберт. — А потом можно будет сходить в кино сразу.

— Идём домой, — произнесла Влада, её голос звучал решительно.

Едва они вышли из бара, как на них набросилась банда с пистолетами и ножами. Время словно замедлилось. У Влады быстро сработал боевой рефлекс, который она старательно нарабатывала в тюрьме, вспоминая все события, что предшествовали её заключению. Она бросилась в атаку, её движения были точными и расчётливыми, словно она была машиной для борьбы. Но их — бандитов — было пятеро. Она боролось, хоть девушку это сейчас и не пугало. Её пугало то, что могут у***ь или ранить папу, или брата. На себя ей было наплевать.

В этот момент Влада не понимала, что делала, и всё получалось само собой… Она кружилась в смертельном танце, уворачиваясь от ударов, блокируя атаки. Её тело двигалось инстинктивно, защищая тех, кого она любила. Когда появились какие-то другие люди, у Влады было пулевое ранение в бок, а у Роберта и Олега — лишь пустяковые синяки и неглубокие ножевые порезы.

Головорезов куда-то увезли. А Влада тем временем почувствовала, как её ноги подкашиваются, и она осела прямо на асфальт. Рядом с ней присел отец и обнял её.

— Потерпи, малыш. Сейчас должна приехать скорая, — его голос дрожал, но он старался сохранять спокойствие.

— С тобой всё в порядке? — спросила Влада, её голос был слабым, но в нём звучала тревога.

— Да. Не беспокойся обо мне, — ответил Роберт, его глаза были полны тревоги и любви.

— Олег?

— С твоим братом тоже всё в порядке… Ты только не молчи и не закрывай глаза. Слышишь меня?

— Да, папа! — прошептала Влада, чувствуя, как тьма медленно и уверенно накатывает на неё.

— Я люблю тебя, девочка моя. Ты мне очень нужна! — его слова были полны искренности и боли и это было последним, что помнила Влада, впав в бессознательное состояние.

Через неделю Владу выписали из больницы домой. Меньше чем через неделю ей предстояло идти в университет. Роберт всячески пытался в это время доказать своей дочери, что любит её и что ни в чём больше её не обвиняет. Он стал другим человеком — более открытым, более чутким, словно тюрьма, через которую прошла Влада, научила его ценить каждый момент с семьёй.

Каждый день он находил новые способы показать свою любовь: маленькие подарки, тёплые слова, внимание к её интересам. И постепенно лёд в сердце Влады начал таять, давая место надежде на настоящее семейное счастье.

~ * ~ * ~

31 августа 2018 года. Россия.

Завтра начинается новая глава моей жизни — учёба в университете. Казалось бы, обычное утро, но для меня оно особенное. Вчера я наконец-то помирилась с отцом. Это произошло всего неделю назад, двадцатого августа, но кажется, что прошла целая вечность. В тот день я снова оказалась в переделке, вспоминать о которой не хочется. Нет времени на долгие размышления — нужно спешить на перевязку.

Пуля оставила след в моём теле, напоминающий о том дне. Сейчас отец подошёл ко мне, нежно поцеловал в макушку и торопит — нам пора в больницу. Удивительно, каким он стал: до неузнаваемости добрым и заботливым. Его прикосновения больше не несут в себе холод и отчуждение, а слова наполнены теплом и заботой. Но внутри меня живёт тревожное чувство — словно это временное затишье перед бурей.