Она и зверь

Глава 4. Семейное проклятье

"Мужчины боятся женщин открытых, по которым сразу видно, на что они способны, но не боятся змей, которые подкрадываются незаметно."

Лилит сидела на пыльном полу. Её темные волосы были собраны в пучок и поддерживались только благодаря кисточке. Возле её коленей разложились инструменты: маленький шпатель, кисти всех размеров, лупа и компас. Это была самая дорогая покупка в её жизни, но совершенно оправданная.

Прошло не менее четырех часов, как Баторе не выходила из гробницы фараона Тутанхамона. Её пальцы умело шевелили кистью в разных местах на стене, что находились близко к полу. Это были потертые от времени рисунки, омытые пылью. Кисть стряхивала все на женские волосы, щеки, иногда попадая на губы и заставляя кашлять. В эту часть гробницы был запрещен вход посторонним, включая Аарона. Его присутствие и поддержка звучали криками раз в час. Таким образом мужчина проверял в сознании Лилит или нет.

— Апчхи! — Пылинки попали в ноздри, заставляя буквально подпрыгнуть, пока нос не успокоился.

— Усердная, ты как там? — Голос послышался совсем близко.

— Аарон, стой у лестницы. Тебе сюда нельзя, — вытирая влажными салфетками лицо, напомнила Лилит.

— Да к черту эти условности! — Вскрикнул он, но продолжил стоять. — Я не мешаю тебе, только потому что ты, знающая, требуешь уединения с историей.

— Я очень тебе благодарна.

— Но это не значит, что если тебе станет плохо, я не поднимусь к тебе и насильно не выведу из пирамиды. Потому что, именно так и поступлю.

— Ох, Мистер Гебер, неужели вы нарушите правила министерства? — Собирая инструменты, посмеялась Лилит. — Как же высоконравственные ценности службы на правительство?

— Они наняли меня, но не сделали своим рабом.

Лилит замерла на лестнице, что представляла собой маленькие деревяшки закрепленные на песочной стене. С неё можно было запросто скатиться и сломать лодыжку, поэтому прежде чем спуститься, девушка сбросила вниз свои вещи. Только телефон остался в кармане, явно не выдержав бы удара.

Аарон нахмурено посмотрела под ноги, поднимая содержимое.

— Помочь?

Его руки уже тянулись снизу, готовые поддержать. Баторе не хотелось скатываться вниз, подобно шарику, поэтому молчалива закивала головой. За спиной раздался смешок, а после легкий треск досок под мощным мужским телом. Горячие руки опустились на женскую талию, крепко держа и помогая спуститься вниз. Лилит задерживала дыхание, когда при резком отступе назад, пальцы скользили вдоль ткани до груди. В голове царили запретные мысли, за которые в Египте могут и камнями забить. Незамужняя женщина с незамужним мужчиной прикасаются друг к другу.

— Аарон, — задумчиво обратилась Лилит. — Должно быть, сложно построить отношения с девушками?

— Красавица, неужто имеешь ввиду меня?

Его левая бровь поползла вверх, вместе с краешком губ. Лицо омылось улыбкой подлеца.

— А ты видишь еще мужчину, который носит за спиной кпинги в качестве оружия? Допустим, там были бы пистолеты, еще как-то аргументированно звучит, но старинное оружие? Серьезно? У любой девушки возникнут параноидальные мысли.

— Допустим?

— Ну, — Лилит прикусила нижнюю губу, останавливаясь у выхода. — Может ты состоишь в тайной пустынной организации, что поклоняется фараонам с надеждой на их воскрешение?

Девушка не стала ждать ответной реакции, выходя на солнце с улыбкой. Яркие лучи ослепляли после долгих часов в песке, вынуждая зажмуриться.

— Неосторожная, — прозвучал голос над ухом.

Гебер подошел сзади, заслоняя своей большой ладонью вид, прикрывая девичьи веки. Из его хвоста выбилось пару светлых прядей, как само солнце. Волоски щекотали женскую шею, заставляя поджимать плечи. Ноги скручивало в мышечных спазмах после долгого сидения и усталости. Лилит повернулась лицом к мужчине, задевая щекой его щетину. Оказывается, Аарон стоял практически вплотную, нагнувшись вперед. Легкое покалывание по коже смутило, заставляя накрыть щеку ладонью.

— На сегодня работа закончена, поэтому можем... — звук телефона перебил девушку, вынуждая приоткрыть сумку. — Черт.

— По работе? Хочешь, я могу ответить? — Гебер протянул руку с просьбой передать телефон.

— Ох, нет, — усмехнулась с грустью Баторе, — это моя мама.

Мужчина повел бровями, явно удивляясь реакции.

— Плохие отношения?

— Ты не знаешь мою мать, это сущий ад. Анубис бы унес ноги и припал коленями к Ра, — палец прошелся вдоль пыльного экрана, — привет, мама.

На другом конце мира раздался усталый вздох, а после знакомый стук ногтей по мраморному столу.

— Лилит, — вальяжный голос растянулся с ноткой алкоголя, — принесите еще клубничного мохито. Добавьте побольше тоника.

— Мама, ты вновь на отдыхе?

— Милое мое разочарование, а где еще я могу быть? Эту жизнь нужно жить, а не зубрить в старых музеях, — отчитывала по привычке женщина. — Однако, мой звонок без упрека. Мне хотелось позвать тебя со мной на Мальдивы, но на работе, где ты вечно пропадаешь, оповестили о твоем отъезде на Восток.

— Да, меня пригласили от имени министерства в Египет, — девушка восторженно осмотрела пирамиды. — Каир. Знаешь, ты бы могла гордиться мной и хвастаться дочерью археологом.

— Археология заслуживает гордости? Ты, что, врач скорой помощи или экстренной хирургии? Не обольщайся, Лилит, я тебя не этому учила, — томный глоток прохладного напитка с причмокиванием. — Хочешь, я приеду к тебе?

— Нет, спасибо.

— Я подумаю над твоим приглашением.

— Но я не приглашала, мама!

— Слушай меня, Лилит. Ты знаешь, что мужчины бывают разными и раз тебе не в угоду французы с их сексуальными дикими сердцами, то я не против араба, — девичий взгляд ненароком переместился на Аарона. — Арабы богаты, красивы, сдержаны и умны, поэтому если решишься на отношения в Каире, не мельтеши.

— Я на работе, а не в свадебном путешествии! — Зубы сводило от нервозности.

— Милая, ты забываешь из какой семьи родом. Что такое мужчины для нас? Прабабушка была бы разочарована, — женщина вновь постучала ногтями. — Ладно, мне пора. Я тебя люблю, моя милая.

— И я тебя, мам, — сбрасывая звонок раньше, чем женщина могла опомнится, Лилит выдохнула тонну из груди.

Гебер не стал расспрашивать, плавно двигаясь в сторону машины, чтобы девушка собралась с мыслями. Баторе действительно нужно было пару минут тишины, немного успокоиться и вспомнить, что какой бы гадкой не являлась родительница, она остается мамой. Временами любящей матерью, всем своим гадким большим сердцем.

— Ты держал змей в руках? — Спросила девушка, присаживаясь в машину.

— Доводилось.

— А давал змеям возможность себя душить? — Аарон усмехнулся, понимая к чему вопрос. — Да, моя мать именно такая. Видите-ли, никак не может избавиться от семейного долга, хотя я считаю это проклятьем сумасшедших родственников.

— Баторе, — произнес фамилию Гебер, — не помню, чтобы слышал историю данного родства.

— Неудивительно, ведь наша семья берет начало с шестнадцатых веков в Венгрии, — Лилит устало прикрыла глаза. — Как-то обязательно расскажу про мою пра-пра-пра-пра бабушку.

Баторе смотрела в зеркало заднего вида, наблюдая, как за спиной отдаются пирамиды. Временами, ей казалось, что все комнаты внутри усыпальниц столь малы, что напоминали норы. Словно души не имели их при жизни, но отыскали в смерти. Когда у людей нет норы, места, где можно скрыться, они сходят с ума. Пытаются скрасить свое одиночество и тревогу в шуме больших зданий, путешествий, а на деле душа хочет просто норки. У всех животных есть норы, но только не у людей. Нам ведь так нравится страдать в масштабных размерах.

— У меня тоже есть история родства. Дальний дедушка Абу Муса Джабир, которого среди ученых звали кратко — Гебер. Он был арабским алхимиком, врачом, фармацевтом, математиком и астрономом.

— Это ведь прекрасно, — слегка улыбнулась Лилит, благодаря за поддержку.

— Прекрасно? Представь пожилого старичка, что всю жизнь посвятил науке, а тут его пра-пра какой-то внук с ножами за спиной ходит, — посмеялся Аарон. — То есть, представь, каково было бы его разочарование? Но что поделать, — Гебер стукнул пальцами по рулю в риторическом вопросе. — Он — это он, а я — это настоящее. Он не обязан судить меня, а я не буду судить его. Ты — это не твоя мать, Лилит и не твоя давняя бабушка. Грехи не делятся, они остаются в одном единственном человеке.

— Гадалки бы с тобой поспорили. Как же проклятье в родовом масштабе?

— Святой Ра! — Выругался с улыбкой мужчина. — На весах после смерти, взвесят твое сердце, а не всей семьи. Только твои хорошие поступки определяют жизнь, как и плохие.

Девичьи пальчики играли с воздухом, вытащив ладонь из окна машины. Теплый воздух гладил кожу, успокаивая.

— Но есть ведь кое-что сильнее моих решений и поступков, — медовые глаза устремились к голубым, мужским. — Мактуб.

***

Мактуб — исламское понятие, литературно переводимое как "предначертанная судьба", "судьба", "выбор Бога за человека."