Спасти Новый год!

Год Дракона. Часть 3

— Салам, мэдовые мои! Кому чак-чак?! — раздалось рядом.

Обернувшись, Вероника чуть не захлопала в ладоши от радости: все-таки не она одна зеленая ворона в этом царстве красно-белых фанатов Спартака.

К их компании подошел мужчина, судя по отсутствию морщин, не старше Николая. Правда короткая борода и кудрявые волосы у него тоже были белые — тут без вариантов.

На нем красовался длинный зеленый кафтан с золотой оторочкой и татарскими узорами. На голове — зелено-золотая круглая шапочка. Так что даже без коробочки чак-чака, которую тот держал в руках, Вероника бы распознала татарского Деда Мороза — Кыш-бабая.

— Тимур, хватит жучить чак-чак! — Николай весело рассмеялся и они с Кыш-Бабаем сердечно обнялись.

— У дяди Лао стол же всегда ломится от жратвы. Ты просто лопнешь, деточка!

Значительно подняв вверх указательный палец, Кыш-Бабай с умным видом произнес:

— Нэ родился еще такой татарин, который бы лопнул от чак-чака, закусив его эчпочмаком.

И, отломив порядочный кусок означенной сладости, принялся смачно жевать. Потом повел коробкой в сторону каждого из троицы, снова предлагая присоединиться к пиршеству.

— Спасибо, я на безглютеновой диете, — грустно ответила Синтерклас, пожирая чак-чак взглядом.

— БЛМ, безглютеновая диета… Что у вас там творится в Голландии? — ужаснулся Николай. — Народ опять обкурился и придумывает про тебя дичь, дядя Клаус?

— Если бы обкурились, придумали бы что-то получше, — досадливо проговорил Синтерклас. — А так изводят меня ЗОЖ, толерантностью и прочей защитой прав маори… Эх, в молодости-то я пиво глушил да солеными крендельками закусывал.

— Переезжай к нам, — щедро пригласил Кыш-Бабай. — У нас ЗОЖ расшифровываэтся, как «Задницу оторвать жалко, так вкусно сижу, кюшаю»… Ладно, плевать на эту эвропейскую дурь. Лучше скажи, Колян, что это за богиня с тобой?

И Кыш-Бабай кокетливо подмигнул Веронике.

Приосанившись, Николай положил руку ей плечо и представил:

— Моя девушка, Вероника.

Кыш-Бабай толерантностью головного мозга не страдал, поэтому поцеловал протянутую руку Вероники по всем правилам, оставив на ней медовый след от чак-чака.

— Вай, как хорошо! У нас всегда так мало дам. — Кыш-Бабай ткнул Николая локтем в бок. — Красава!

И, повернувшись к Веронике, снова потряс коробкой чак-чака.

— Такой сладкой дэвушке надо и закусывать сладким.

— Спасибо. — Вероника покачала головой. — Я смотрю, тут носят шампанское, а его лучше сладким как раз не закусывать.

Видимо, услышав ее, один из слуг, который был от их компании метрах в трех, вдруг появился рядом. Или это был другой слуга — различить румяных человечков в пестрых халатах не представлялось возможным.

Слуга держал над головой поднос с бокалами. Вероника и Николай, ради праздника немного изменивший своему правилу не пить, взяли по одному. Даже Кыш-Бабай («пророк запретил вино, а про шампус ничего н. э. говорил»), который, видимо, совсем не волновался за свою печень, отведал веселящего напитка. Синтерклас только наградил поднос точно таким же скорбным взглядом, как до этого — чак-чак.

Чокнувшись и выпив за грядущий Новый год, Вероника и Николай еще немного поболтали с Кыш-Бабаем, пожелали Синтеркласу обуздать Черного Питера, а потом пошли знакомиться с другими гостями, которые все пребывали.

Необъятных размеров мужчина, чья белая борода выглядела еще белее на фоне чернильно-черной кожи, оказался Дедом Жарой — африканским новогодним волшебником. Вопреки расхожему мнению, холода в некоторых частях Африки бывали и даже выпадал снег. Но если бы его и не было, детям надо разносить подарки даже в пятидесятиградусное пекло. Видимо, чтобы не запариться, Дед Жара и носил вместо традиционной шубы обернутую вокруг бедер леопардовую шкуру. Собственно, кроме нее на нем были только многочисленные ожерелья с бусинами, клыками зверей и перьями птиц. А также красная шапочка с плоской тульей, чем-то похожая на турецкую феску.

В отличие от принципиального Черного Питера Деда Жару совершенно не волновало, что он веселится в компании белых угнетателей. Он с удовольствием лакомился легкими закусками, которые поглощал с отобранного у одного из слуг подноса. Дед Жара посетовал на то, что Вероника слишком худая, а также предложил, если Николай на ней так и не женится, проклясть его с помощью ритуалов вуду. Когда разговор перешел в эту плоскость, Николай как-то резко захотел познакомить Веронику с другими гостями. Дед Жара же очаровательно улыбнулся, продемонстрировав ровные белые зубы.

Испанский Папа Ноэль оказался маленьким кругленьким старичком. Зато его спутник Каганер мог похвастаться огромным носом, которым он, отвлекаясь от шампанского и беседы, периодически начинал стучать по стене для привлечения удачи.

Санта-Клаус из Латинской Америки, который сжимал в зубах кубинскую сигару, но не курил, а только катал ее из одного угла рта в другой, показал Веронике несколько движений баччаты. И посетовал на то, что на вечеринках у Лаожена никогда не бывает танцев. Веронику, в свое время поборовшую в танцевальном состязании самих Снежинок, эта новость тоже расстроила.

К их сетованиям присоединился индийский Санта — Кристмас Баба (с ударением на втором слоге, прошу заметить!), облаченный в алый тюрбан, красные шаровары и расшитый золотом кафтан, да к тому же увешанный украшениями так, что выиграл бы состязание на звание лучше новогодней елки.

Якутский Дед Мороз Чысхаан мог похвастаться шикарным сине-белым нарядом и шапкой с огромными блестящими рогами. Вот только говорил не про коров, а про лошадей. Да еще жаловался, что у Лаожена не достать хорошего кумыса, приходится наколдовывать самому. Николай потом шепнул Веронике, что этот забродивший кумыс с травами ядреная штука и пить его может лишь сам Чысхаан.

Французский Пер Ноэль продемонстрировал, что не зря представляет страну — законодательницу мод: он облачился в не традиционный кафтан или крутку с мехом, а в стильный блестящий костюм. Правда, алый — как дань традиции.

Пер Ноэль рассыпался перед Вероникой в таких витиеватых комплиментах, что Николай поспешил увести ее дальше.

Следующий гость сам подошел к ним. Точнее не гость, а гостья. И не подошла, а прилетела.

Рыжая женщина-вамп в черном платье и ведьминой шляпе сделала над залом круг на метле и, приземлившись, объявила:

— Всем бонжорно!

Потом, заметив стоящих неподалеку Николая и Веронику, воскликнула:

— Ну наконец-то ты пришел с девушкой, Николас. А то я уже начала думать, что в полку Санты прибыло. Нет уж, у нас в Европе и без того немало Педро.

— Вы, наверное, Беффана? — предположила Вероника, снова не удержавшись от того, чтобы не покрасоваться знаниями.

Дама изобразила преувеличенное удивление.

— Белиссимо! Неужто кто-то из этих похотливых пердунов в кои-то веки привел на вечеринку умную женщину, а не раскрашенную дуру? Разрешаю тебе называть меня тетушка, бамбина.

— Тетушка Би, неужели я тоже, по-твоему, похотливый пердун? — Николай скорчил обиженную мордашку.

— Не похотливый, но пердун, — безапелляционно заявила Беффана.

Вероника уже собралась поблагодарить ее за лестную характеристику, но тут кто-то шлепнул ее по попе и выдохнул в самое ухо:

— Ты была хорошей девочкой в этом году?